Сегодня выбираю тебя.

Руслан с людьми не ладил от слова совсем. Ни уважения, ни вежливости при общении с незнакомцами в нем не было, разве что иногда и совсем чуть-чуть. Поэтому, по мнению большинства, работа в общепите была самым крайним вариантом для него. Так уж сложилось, что Тушенцов общественные устои на хую вертел, а его нормы морали немного отличались от общепринятых. Если люди не слышат с первого раза — можно немного нагрубить. Не понимают со второго — прикрикнуть. А если они отказываются его слышать и понимать вовсе, то пора показать им, где находится их место. Неважно с кем он разговаривает — с ребенком, с чьей-то матерью или с чьим-то отцом. Относиться он ко всем будет одинаково. Границы Руслан, разумеется, видел, но только до тех пор, пока эти границы не нарушали первыми. Порой это было отвратительно. Но бариста Тушенцов устроился не потому, что свято верит в идею того, что эта работа сделает его терпимее и спокойнее, его просто прижало. Жить самостоятельно, будучи второкурсником, довольно сложно. А эта кофейня была уже почти родной, потому что на протяжении первого года учебы он был в ней постояльцем. Ему в принципе повезло. Приняли его легко и на удивление быстро. Разве что, расположение этого заведения было ужасным, поскольку находилось рядом с университетом и офисным центром, у работников которого строгий график, и каждый день в одно и то же время к ним выстраивается очередь из тучных мужиков в костюмах двойках и женщинах в юбках до колен и блузках, расстегнутых на две верхние пуговицы. Студенты забегали в разное время, кто утром, кто днем, а кто приходил вечером на пару часов. Руслану повезло больше, в отличие от его коллег, которые закончили обучение, потому что ему, как студенту, уступили смены после обеда, в которых не было тех самых запар. Иногда приходилось с кем-то меняться и выходить в другое время — в зависимости от его расписания. Все, на удивление, относились с пониманием. У Тушенцова на сменах чаще всего были компании подростков, убитые сессиями студенты (от которых он, разумеется, ничем не отличался), семьи с шумными детьми и пары, которые приходили сюда на свидания. Работа была хорошей. Просто хорошей. Хорошая зарплата, коллектив, в котором он прижился. На самом деле, было удивительным то, что его не уволили и даже не собирались. Тушенцов также очень удивился, когда понял, что смог вывернуть свою грубость и легкое хамство в собственную фишку. Он привлекал людей — вот что стало открытием. Клиенты не хотели развернуться и уйти, когда видели, что он на смене. Постояльцы с ним в каком-то роде даже сдружились. Кто-то смеялся, кто-то отвечал колкостью на колкость, кто-то просто закатывал глаза, но даже это делал по-доброму. Разумеется не все посетители относились к нему положительно, но и он не старался вести себя слишком мило с такими. И разумеется в обычное время, старался быть более лояльным к людям в принципе. Хотя даже спустя время, Руслан любил больше саму кофейню, нежели людей в ней. Снаружи она привлекала взгляд на фоне других скучных серых зданий, а будучи уже внутри, не хотелось уходить. И Тушенцов поддавался этому уюту и спокойствию, которые невесомо обнимали его за плечи, и оставался в кофейне чуть дольше, затягивая с уборкой и закрытием. Его жизнь была размеренной и уже слегка приевшейся, но Руслана устраивало. Он чудом успевал делать задания в университет, отучивался, отрабатывал смены и пытался спать чуть больше четырех часов в сутки. Синяки под глазами, недосып, попытки успокоить себя с помощью сигарет и нервные тики. В общем, ничего нового.

*****

— Пиздец ты помятый, Рус, — Коля Ромадов всегда был словно под веществами. Всегда веселый, доброжелательный, с улыбкой во все зубы и видимо с шилом в заднице. Несмотря на это, именно с ним Тушенцов и сдружился. Коля вертелся вокруг него волчком, тащил за собой на перекур, подрубал веселую музыку, шутил тихо за спиной, пока Руслан обслуживает клиентов и очень понимающе улыбался, когда видел как парень почти засыпает за стойкой, отправляя его на временный отдых в тайне от начальства. Он был словно противовесом всем качествам Тушенцова. В голове время от времени стучали мысли о том, что если они познакомятся чуть ближе, то от Ромадова останется лишь шлейф его вонючего одеколона и брезгливое выражение лица, которое появится после осознания того с каким человеком он общался. Руслан себя хорошим не считал, зато Колю — вполне. Блондин пододвигает ему в руки банку энергетика и в безобидном дружеском жесте треплет по голове, смеясь на недовольство, увиденное в чужом взгляде. — Да опять не спал. Сегодня зачет, пришлось учить всю ночь, мне со стипендии слетать нельзя, — уныло проговаривает Руслан с усердием разлепляя веки и благодаря за напиток. — Может пораньше сегодня уйдешь? Я смену вместо тебя закрою. Тушенцов лишь отрицательно крутит головой, подбираясь при открытии двери в кофейню. Человек, направляющийся к нему, не вызывает ровным счетом никаких чувств внутри, как и большинство остальных клиентов. Когда ты поспал, может быть минут тридцать, в тебе в принципе, мало что вызывает какие-то чувства. Высокий парень с рыжими волосами и россыпью веснушек по всему лицу, крупным носом и до ужаса выразительными глазами, рассматривает меню, словно никогда в жизни не знал названий напитков. Руслан всё вспоминает, но припомнить именно его не может. Скорее всего, он здесь впервые. Спустя пару минут Тушенцова начинает раздражать чужая медлительность, и он ложится головой на свои руки, устало выдыхая, и мечтая, чтобы этот день поскорее закончился. — Мне капучино, пожалуйста. Руслан готов вслух закричать благим матом, потому что нельзя блять так долго выбирать ебучее капучино. Он недовольно бурчит себе что-то под нос, кивая, и отправляется делать кофе. Спиной чувствует чужой взгляд и хочет пустить в этого придурка чем-нибудь потяжелее. — И латте с шоколадным сиропом и зефиром, пожалуйста, — прилетает ему в спину, на что Руслан лишь кивает, надеясь, что это заметят и не будут больше говорить ему что-либо. Он ставит два стаканчика на стойку, ожидает оплаты и внутри себя победоносно вскидывает руки, когда рыжий парень прислоняет карту к терминалу. Юноша берет в руки капучино, а второй стаканчик пододвигает ближе к Руслану. — А это тебе, — рыжий ухмыляется, задорно подмигивая и уходит с самым счастливым выражением лица, которое Тушенцов только видел. С этим не сравнится даже Коля. Он смотрит на злосчастный стакан и борется с желанием вылить эту бурду тому парню на голову. — Ты че завис, Рус? — Этот еблан заказал мне ебучее латте с шоколадным сиропом и зефиром. С ебучими маленькими зефирками, блять, — Руслан недовольно пыхтит, всё ещё сверля взглядом входную дверь. Ромадов смотрит на него с безумно-серьезным лицом и спустя пять секунд разражается настолько же безумно-громким смехом, хватаясь за чужое плечо. — В следующий раз я этот кофе вылью ему на голову. — Рассчитываешь на следующий раз? Тушенцов угрожающе берет стакан со сладкой бурдой в руки и Коли около него, как не бывало. Просто замечательно.

*****

Закрывать смены стало для Руслана чем-то особенным. Родным и успокаивающим. Может кого-то это и выматывало, но ещё более уставшим, по его мнению, стать было уже невозможно. Все под конец дня хотели быстрее сбежать с работы. Все торопились домой — к своим родным людям, торопились покормить домашних животных, ощутить покой и уют. Руслану спешить было некуда. Не к кому. Жил он в общежитии с каким-то однокурсником, с которым они пересекались, дай бог, утром. И даже несмотря на то, что их комната выглядела довольно обжитой и живой, в ней он себя живым не чувствовал вовсе. За его спиной раздается звон колокольчика и кто-то остановился прямо в проходе. — Мы уже закрыты, — кидает Руслан, не разворачиваясь и продолжая убирать рабочее место. Но дверь не хлопает и он не слышит раздражающего звонка. — Мы закрыты, я уже закрыл кассу, заказ принять не могу, вы плохо услышали? — грубо бросает он, резко поворачиваясь лицом к посетителю. Тушенцов застывает, когда видит уже знакомую копну рыжих волос и хитрые глаза, которые не сводят с него взгляда. И он готов будет убраться ещё раз, если всё-таки решит вылить на этого парня что-нибудь. Рядом очень навязчиво стоит ведро с грязной водой. — Я надеюсь, тебе нравится сладкое. Не особо разбираюсь в кофе, но подумал, что тебе подойдет. Руслан стоит в черной мешковатой одежде, у него под глазами такие же черные синяки от недосыпа, и он беспомощно хочет развести руки в стороны, якобы спрашивая — мне? подойдет? — Мы закрыты. Съебись отсюда. И он знает, что это неособо красиво и может даже неправильно. Вот только Руслан спал сегодня полчаса, отучился на парах, отработал с достоинством смену и не готов под конец дня бороться с рыжим недоразумением, которое собирается к нему катить. Вот только не сегодня. Вообще никогда. Парень смотрит на него пару секунд и лишь легко усмехается. — Попробую завтра. Меня, кстати, Данила зовут, — он опять подмигивает и уходит так, словно ничего не случилось. — Да насрать мне как тебя зовут. И вот теперь, Руслан точно хочет отсюда сбежать.

*****

Привыкнуть ко взрослой жизни не то чтобы было сложно, но и не совсем уж легко. Начиная с переезда и заканчивая на данный момент вторым курсом, Руслан жил самостоятельно. Не потому, что родители его не поддерживали или они были в ссоре, вовсе наоборот. Родители были везде, всегда и слишком рядом. Тушенцов сбежал при первой возможности, стараясь поддерживать при этом минимум контакта, но всё ещё пытаясь быть хорошим сыном. Денег от них не принимал ни при каких обстоятельствах — даже в страшный период середины первого курса, когда его уволили с первой работы, и он питался месяц одной водой, иногда заедая какими-то бутербродами, которыми его угощали девочки с его потока. Руслан знал, что будет тяжко. Но ничто не заменит ему свободы, которой он так отчаянно желал ещё со своих четырнадцати. После нашел более менее постоянную работу с хорошим доходом, распоряжался аккуратно и финансами и своим временем, стараясь успеть везде и всегда. И на учебе, и на работе по заказам, даже пытался выделить себе время на отдых. А потом наступил второй курс, на котором всё стало лишь сложнее. И с начала этого года Руслан и не вспомнит момента, когда он чувствовал себя хорошо отдохнувшим. Мешки под глазами продолжали увеличиваться, теперь он не ел, потому что забывал, а глаза потеряли прежний юношеский блеск, который по праву должен был присутствовать у девятнадцатилетнего парня. Но Тушенцов просто не обращал на всё внимание. Общался лишь с Ромадовым, иногда перебрасываясь парой фраз с однокурсниками и обсуждал тяжести жизни в курилке с разного рода людьми. Он не может переживать и беспокоиться о себе, когда на это просто нет времени. И сил.

*****

Очередная смена на работе в этот раз была почему-то более напряженной. Больше людей, больше раздражения и какого-то неприятного мандража. За все время Руслан улыбнулся лишь очень маленькой девочке с двумя хвостиками, заказавшей у него какао со сливками и пожелавшей хорошего дня с самой ослепительной улыбкой во всем мире. Ромадов в начале пытался его расшевелить, доставал в привычной манере, а после понял что сегодня просто не тот день. Сегодня один из тех самых дней, когда Тушенцова лучше вообще не трогать, потому что он словно бомба замедленного действия с отсчетом до того самого момента, когда что-то пойдет не так. Но даже несмотря на это Коля знал, что вот ему бояться нечего. Их, наверное, можно было назвать хорошими друзьями. Руслан знал, что с Ромадовым не нужно лишний раз любезничать и выдавливать жалостливую улыбку, говоря что всё в норме. Ромадов не раздражал. Вообще никаким образом. Сколько бы он не крутился рядом, сколько бы не разговаривал и сколько бы не смеялся — раздражения не было. Руслан слушал его, обращал внимание и знал, что парня не оттолкнет его безучастное лицо, когда остальные бы уже возмущались тому, что Тушенцову с ними неинтересно. Дружба с ним ощущалась как что-то за гранью понимания. Что-то большее, чем обычное доверие. Что-то большее, чем обычные приевшиеся слова. Коля рассказывал о своей девушке, об их собаке, о том, как прекрасны закаты, если смотреть на них с крыш, особенно если где-то справа на это небо смотрели такие же поразительные глаза. И Руслан впервые понимал, что такое любовь и каково это — ощущать гордость за чье-то счастье. — Круто это, я рад за вас, — говорит тихо охрипшим голосом. Ромадов смотрит на него слегка удивленно и тут же расцветает от осознания того, что пока что не всё потеряно и Тушенцов, на удивление, впервые за всю смену проронил пару слов. Мысленно у него в голове загорается зеленый свет. — Хочешь спать? Могу прикрыть тебя на минут тридцать. Если устал, готов взять закрытие на себя, — быстро проговаривает Коля, уже почти начав говорить о чем-то ещё. В кофейне разносится звук колокольчиков. — Не, чувак, спасибо. Всё в норме, — Тушенцов трет глаза костяшками указательных пальцев и поднимается со стула с тяжелым вздохом. И вот только этого ему не хватало. Лицо веснушчатое, которое за пару визитов, ему осточертело, ухмылка словно уставшая и глаза голубые, которые теперь почему-то смотрят не на вывеску с напитками и десертами, а прямо на него. Руслан молчит. Ждет заказа и хуй он что скажет сейчас, потому что шкала раздражения с двадцати процентов стремительно мчится к сотне. Спиной он чувствует заинтересованный взгляд Ромадова, и вроде как, это даже успокаивает, однако от осознания того, что вопросов ему не избежать больше угнетает. Они смотрят друг на друга около двух минут. И это немного напрягает. — Капучино, пожалуйста. Внутри проскакивает ощущение дежавю, и если честно — то Руслан вообще брать заказ не хочет. Одно желание — снять фирменный фартук с фразой «Я уволился!» и просто уйти. Вот только кажется, что даже это его не спасет. И если рыжий скажет ещё хоть слово, кроме благодарности за напиток — вот его уже точно ничего не спасет. Молчит. Тушенцов прислушивается, заглушая в голове звук кофемашинки и сжимает руками столешницу. На стойку ставится стаканчик и чужая медлительность раздражает его в очередной раз. — Понравился латте? Или ты любишь что-то менее сладкое? Руслан тупо смотрит в упор, надеясь, что игнорирование поможет, вот только чужой взгляд направлен ровно на него и видимо, парень отступать не собирается. — Я его вылил. Сделаешь так ещё раз — вылью его тебе на голову, — и он понимает, что так с клиентами общаться вообще нельзя. За время работы он приноровился быть спокойнее и терпимее к политике общепита, вот только этот случай исключительный, а парень напротив него абсолютно непробиваемый. На стол ложатся две купюры и Руслан мысленно празднует победу. Колокольчики над дверью грустно бренчат о чужом уходе, а Тушенцов понимает, что проебался, замечая между купюр вложенную бумажку с написанным именем и просьбой, найти его в одной из социальных сетей. Наверное, сегодня Руслан выбросит свой телефон. — Ты же выпил тот латте, разве нет? — Замолкни нахуй. Ромадов примирительно поднимает руки вверх, однако это вовсе не означает его капитуляцию. — Напиши ему. — Ты сдурел? Зачем мне это, блять? — Он классный, так почему нет? Тебя никто не заставляет сразу мутить с ним, просто вылези уже из своей скорлупы. Может, он окажется интересным. — Ничего интересного в нем нет, — отвечает Руслан, запихивая смятую бумажку в карман джинс. Ромадов давит насмешливую улыбку. — Насколько я помню, он вполне в твоем вкусе, — это всё ещё не тот день, однако Коля настойчиво продолжает гнать эту тему. — Не буду я мутить с клиентом. — Я говорил об отношениях? Руслан в отчаянии валится головой на стойку, глухо ударяясь лбом. Коля всё ещё ждет чего-то. — Он заходил вчера, когда я уже закрывал кофейню, — тихо бурчит Тушенцов. — И ты мне говоришь об этом, разумеется потому, что он неинтересный и ни капли тебе не понравился? — Я говорю об этом, чтобы ты понял, что он непробиваемое тупое ебло. — Всё ещё ни разу не услышал о том, что ты против. И вот сейчас Ромадов убегает в подсобку, потому что чужой злой взгляд не предвещает что-то хорошее. Тушенцов проводит свой вечер дома, листая все социальные сети, где виднеется лишь один и тот же набор символов. Никакой оригинальности. «dk.incc» От этого имени и яркости экрана уже рябит в глазах, и листая чужую страницу в инстаграмме, Руслан поражается тому, что закаты с крыш действительно красивые. Даже на фотографиях. Экран телефона гаснет после того, как Руслан в чужих подписках находит знакомый аккаунт с ссылкой на телеграмм канал. Действительно, мудота.

*****

Кофейня была для него скорее хобби и отвлечением, нежели работой. Денег она приносила меньше, чем основной заработок, но Колю всё устраивало. Это уже было привычной рутиной. Он не уходил отсюда скорее лишь потому, что привязался. К месту, к людям. Ромадов боялся, что уйдя, потеряет связь с тем же Русланом или просто частичку своей души. Всё же, в это место было много вложено лично от него. Ромадов умел готовить весь ассортимент их напитков, умел улыбаться людям и не делать этого, если не нужно было. Несмотря на общее впечатление о нем, возникающее при первом взгляде и формирующее образ глупого чувака со странностями — таковым он не был. То есть, такая часть присутствовала в его личности, и он не капли ее не стеснялся, но серьезности, осмысленности и смекалки в нём было не меньше. И когда после очередного визита в их кофейню ему пишет Кашин — он не удивляется. Смех в себе глушит и немного глупо улыбается. dk.incc: 19.53 Я его раньше не видел у вас                                        

Вы:    19.59 заходить надо чаще;)

dk.incc: 20.01 А я к этому и веду Какой он кофе любит?

Вы: 20.02 что-нибудь послаще, рус терпеть не может эту горькую классику, типа эспрессо

dk.incc: 20.04 Понял принял. Благодарочка

Вы: 20.06 сразу говорю быстро и просто с ним не выйдет:) а лишний раз пальцем его тронешь в неправильном направлении, я тебе яйца оторву.

Вы: 20.08 и кстати, я с тобой вообще не знаком, если че

dk.incc: 20.17 Да не кипишуй ты, всё понял обработал До связи Этот диалог должен был ему аукнуться это точно. Карма видимо всё-таки существует. Именно поэтому его смена начинается с чужого недовольного взгляда, сверлящего в нем дыру и руках, недовольно сложенных друг на друга. И либо он накосячил перед Тушенцовым где-то ещё, что маловероятно, либо он узнал то, что не следовало. Коля стоит столбом и просто ждет расправы. — Ты с ним знаком. — С кем? — Идиота выключай, — Руслан злится, но не очень серьезно. Просто немного не доволен, и то скорее для вида. — Ну, спалил спалил. Знаю я этого рыжего. — раскаивается Ромадов, — Давно знаю. Он постояльцем у нас был, в твои смены не попадал. Потом потерялся где-то, ну а далее вы пересеклись. — И что он узнал ещё от тебя помимо моих вкусов в кофе? — Бля, Рус, ну я совсем мудак что ли? Даня спросил только это, да и больше бы я ему не сказал ничего. Я же знаю, что тебе бы не понравилось, — Коля начинает тараторить, немного погрустнев, словно действительно жалеет. Ему неловко слегка, вот только ситуация всё равно больше вызывает у него улыбку, нежели наоборот. Руслан пыхтит недовольно, но маленький огонек злобы в глазах постепенно пропадает, сменяясь на привычную усталость. — Придурок. — Да ладно тебе! Он реально хороший парень, я с плохими не общаюсь! — улыбается легкомысленно, склонив голову на бок, — Да и я же вижу, что он тебе приглянулся. Мы с ним вообще случайно закентились. Через Илюху Корякова, помнишь? Он нас познакомил в караоке, а мы и заобщались. О музыке, о жизни, о всяком. Интересная личность, я так тебе скажу. Плюс ко всему этому, я думаю, вы бы могли сойтись характерами. — Ты сейчас ебалом со стеной сойдешься, Коль. Ромадов поднимает руки, поджимая губы и убегает переодеваться в рабочую форму с веселым смехом. Он редко когда ошибался. Экран чужого телефона загорается, показывая уведомление. «dk.incc подписался на вас» Точно. Вчера он оценил пару его постов. Руслан устал много думать. Вообще обо всём. Устал размышлять о том, а сможет ли он сойтись характером хоть с кем-то, повезет ли ему в этот раз и вообще будет ли у него шанс. Руслан не думает о чужих веснушках, рассеянных по всему лицу, которые не сосчитать. Он пробовал. В первый раз успел насчитать лишь тринадцать. Семнадцать. Двадцать одна. Наверное, это лишнее вовсе. Ему учиться надо и зарабатывать себе на проживание. Они с этим Данилой не сойдутся, наверное, даже по образу жизни. Кашин выглядит как тот самый парень, за которым толпой девушки бегать должны, пока он из них выбирает ту самую. А он в итоге покупает студенту второкурснику слащавый кофе, смотря на него с такой же приторной улыбкой. Руслан хочет уволиться. dk.incc: 16.34 Сегодня твоя смена? Наверное, уволиться в ближайшие минут пятнадцать у него не получится.

Вы: 16.42 нет.

Руслан готов богу молиться, чтобы звон колокольчиков, который в последнее время не предвещает ничего хорошего, значил не то, о чём он подумал. — Врёшь, — очень довольно протягивает чужой голос. Надо найти другую работу. Ну а сейчас ему не остается другого выбора, кроме как оглядеть человека перед ним недовольным взглядом, закатив глаза. — Может всё-таки познакомимся нормально? — Ваш заказ? — Руслан уходит в тактику игнорирования. — Можно тебя? Тушенцов от неожиданности замирает, глупо пялясь на него, но после этого приходит осознание с легким раздражением. — Такого в нашем ассортименте нет. Это абсолютно точно не должно было выглядеть как флирт. Ему в ответ улыбаются. — Ты только что выдал самый банальный и отвратный подкат в мире, так что либо заказывай, либо катись отсюда. Даня обреченно вздыхает, опуская голову с легкой усмешкой, но точно не сдается. — Тогда возьму капучино, — отвечает он и замолкает. Замолкает не надолго, — хотя всё-таки хотелось бы тебя. — Коль, обслужи клиента, пожалуйста, — Руслан, не дожидаясь ответа, уходит в подсобку. Кашин лишь беспомощно разводит руками. — Ты идиот, блять, куда несешься с такой скоростью, я же предупреждал, — контраст характеров Ромадова и Тушенцова создает некий диссонанс, после которого надо перестроиться на другой лад. — Откуда я мог знать, что он такой недотрога! — Конечно, привык, что тебе все сами в руки прыгают. Давай общайся нормально и не спеши лишний раз. — говорит Коля, отдавая заказанный напиток, — Напиши ему лучше. Данила кивает, уходя. Данила достает телефон, слыша звук уведомления. «cmh подписался на вас в ответ» И всё-таки, продвижение есть.

Вы: 17.16 Скажешь когда у тебя смены?

cmh: 17.21 посмотрим ты же в любом случае у коляна разведаешь

Вы: 17.30 Ну для приличия спросить надо было

cmh: 17.31 у тебя приличия ноль, ты о чём о вообще

Вы: 17.31 Тебе настолько не понравился подкат?

cmh: 17.37 да. тебе ещё учиться и учиться

Вы: 17.38 Покажешь как надо?

cmh: 17.39 может показать тебе дорогу нахуй?

Вы: 17.39 Ну если дорогу на хуй, то может быть я буду не против

cmh: 17.40 тогда обеспечу тебе дорогу в черный список

Вы: 17.41 Я против!!! Очень.

cmh: 17.42 :) Почему-то на лице у Кашина расплывается счастливая улыбка. Руслан в это же время давит в себе легкую ухмылку. Почему бы и нет?

*****

Повседневность Руслана рассеивается в километрах переписки, голосовых сообщениях, редких звонках и многочисленных смешных фотографиях. В ходе их общения, Тушенцову показалось, что Даня сдает назад, поскольку прекратил напирать, но после понял, что Кашин просто смирился с тем, что легко и быстро не выйдет. Они становились друзьями. От Дани всё ещё прилетали редкие глупые подкаты, которые с легкой руки Руслана перерастали в неясный флирт, но они просто притирались к друг другу, по-тихоньку двигаясь вперед. На удивление Тушенцова, Даня и правда старался. Он пытался в какой-то своей манере заботиться, интересовался чем-угодно и писал много, но всегда в меру. Руслан стал чаще есть. Данила ещё чаще стал приходить в кофейню, помимо кофе, покупая ещё и перекусы для него. Руслан стал больше и лучше спать, засыпая чаще всего под чужой голос. Кашин спрашивал о количестве сна невзначай, спрашивал о самочувствии, будто в шутку и даже старался вкидывать что-то на подобие комплиментов, сразу же тушуясь, будто боясь чужой реакции. Тушенцов это всё сначала не воспринимал даже, а потом кое-кто вправил ему мозги, проведя профилактическую беседу и разложив всё по полочкам. Тушенцов понял, что они действительно находят точки соприкосновения друг с другом и поразительно просто сходятся характерами. Это даже не отталкивало. Даже притягивало ещё больше. За пару месяцев их общения они обсудили столько тем, пошутили тупые аморальные шутки множество раз и столько же раз простебали друг друга по полной программе. Руслан смеялся во весь голос в чужую трубку и получал ответную реакцию. Чужие глаза становились всё привлекательнее и ярче. Чужих веснушек на щеках он сосчитал уже тридцать. Их хотелось посчитать все, проведя подушечками пальцев по каждой, соединяя не то в созвездия, не то в причудливый узор. От такой приторности почему-то даже не тошнило. Они обсудили вкусы в музыке и кино, разобрали мнение об определенных типажах людей, чаще всего сходясь на том, что все они хуесосы безмозглые, затронули глубокие философские темы в три часа ночи, как это обычно бывает и пару раз умудрились обсудить детство. Было легко и свободно. Привязанность к кому-то не сковывала, и такое Руслан ощущал впервые. Руслан, как оказалось, многое ощутил впервые. Звон колокольчиков над дверью раздается вновь, и в этот раз он хочет увидеть именно его. Даня почему-то стоит с очень широкой улыбкой. — Тебе как обычно? — Нет, сегодня выбираю тебя. — Повторяешься, — весело вздыхает Руслан. — Нет, я серьезно. Пойдешь со мной на свидание сегодня? Тушенцов смотрит на него, широко раскрыв глаза, по щекам начинает расползаться нежданный румянец, словно он первоклассник, которого в щеку чмокнула одноклассница. — Я не дам тебе на первом свидании. — А на втором? — насмешливо тянет рыжий. — Придурок, блять. Я согласен. У Кашина улыбка становится ещё шире. На эмоциях он переваливается через стойку, совсем нежно целуя Руслана в нос и смотрит на него уж очень радостно. — Я зайду за тобой после смены.