Любовь бежит от тех, кто гонится за нею, а тем, кто прочь бежит, кидается на шею.
Уильям Шекспир.
Питер всегда чувствует, когда его жизнь начинает опускаться на самое дно. А ещё Питер любит драматизировать и игнорировать некоторые незначительные проблемы. Если, конечно, внезапно нашедшуюся пару можно к ним отнести. Девчонку притаскивают с собой Скотт и Стайлз. Так и так, мол, человек, не оборотень, не канима, не банши, со сверхъестественным не связывалась, просто поможет нам в этот раз, у неё итальянские корни, она знакома с языком и культурой, сможет перевести книги. Каким образом несносные мальчишки её достали, Питер не в курсе: этот момент успешно был проигнорирован всеми. «Какая тебе разница, зомби-дядюшка? Нам помогают, а ты ещё чем-то недоволен! Не обращай на него внимания, Аврора, он чокнутый!» — выдаёт Стилински, на всякий случай, видимо, решив не испытывать судьбу, усаживает девчонку поближе к МакКоллу. А та в это время косится на Питера, смотрит так исподлобья, напоминая Дерека с его вечно хмурым, чуть презрительным взглядом. Она так же недовольно смотрит на предоставленные книги, которые и книгами-то назвать сложно: кое-как связанные листы, половина из них утеряна давным-давно, а другая — в таком состоянии, что и лупа вряд ли сильно поможет. — Скотт, вы сказали, что тут совсем немного, и что текст очень лёгкий. А здесь какие-то лохмотья, созданные будто бы ещё в средневековье. Я любитель, а не эксперт, — Аврора скептически оглядывает разложенные на столе рукописи, переводя недовольный взгляд со Скотта на Стайлза. — Возможно, мы немного приукрасили, — подключается Стилински. — Немного, серьёзно? — Ладно, не немного. Но нам очень нужна эта информация. Хотя бы попробуй! — Стайлз не унимается, к нему присоединяется Скотт, и Питер уверен, что девчонка соглашается ради того, чтобы от неё отстали. Зная парней, это единственный способ. — Ладно, хорошо. Но я ничего не обещаю, — Стайлз радостно лезет обнимать Аврору, под её не очень довольные и не очень понятные возражения. Пахнет смущением. «Влюблена в Стилински??», — думает Питер и усмехается. Волк почему-то недовольно рычит. Аврора берёт листы бережно, явно понимая культурную ценность непонятных записулек. Она точно в замешательстве, по её лицу видно — не знает, а если и знает, то не понимает. Дело, скорее, даже не в языке, а в традициях, ритуалах, описанных там. У итальянцев свои причуды. Большая часть стаи смотрит на всё действо со стороны. Чем могут помочь Эрика и Бойд, не окончившие и школу? Правильно, ничем. Видно, что девчонка постепенно втягивается, но легче не становится. С каждой неудачной попыткой расшифровки она раздражённо цокает, укоризненно смотрит на Стайлза, мысленно обвиняя его во всех смертных грехах и в её мучениях (на лице все написано - субтитры прямо-таки). Питера цепляет её упорство. Или это глупость? Однако Аврора всё ещё сидит, вглядываясь в размазанные буквы. Её обставили всеми лампами, которые только удалось найти в лофте, чтобы облегчить процесс, но, помогло не сильно. Уже почти пять утра, скоро начнёт светать. Стая начала расходиться около двенадцати, зевая и извиняясь за свою бесполезность. Аврора только кивала, вымученно улыбаясь. К утру в гостиной осталась кора грязных кружек из-под кофе, уснувшие на полу Скотт и Стайлз, укутанная в плед Лидия, тоже давно спящая, и яркий аромат злости Дерека, вышедшего выпустить пар на каком-нибудь бедном-несчастном зверьке. Кажется, Питер тоже заснул на некоторое время (вообще, не в его стиле засыпать на лестнице), но его разбудил звук от блистера с таблетками: Аврора начала закидываться ими ближе к часу, когда у неё разболелась голова. Возможно, это он не настолько уставший, возможно, девушка слишком измученная, но он успевает спуститься и перехватить её руку до того, как таблетки оказались бы во рту. — Почему-то мне кажется, что тебе хватит столько их пить. Тем более, в тебе столько кофеина, — он забирает обезбол, выкидывая куда-то в сторону. — Не пойти ли тебе спать? Отвечают ему на сразу. Аврора смотрит потерянными глазами, медленно моргая. Голос у неё тихий и охрипший (не пошли на пользу громкие споры со Стайлзом): — Я почти всё. Осталась пара страниц, я не могу нормально соображать из-за тупой мигрени. Дай таблетки, мне надо закончить. — При всем желании, лапушка, но, если ты не заметила, я их выкинул, — Питеру остается тяжело вздохнуть, когда Аврора достаёт из-под подушек ещё пачку. Забрать её — как конфетку у ребёнка. Девушка явно недовольна таким развитием событий, но справиться с Питером ей не под силу. Ох уж эти подростки с их тупостью и юношеским максимализмом. — Пора спать. Кто-нибудь, скажите, с каких пор Питера интересует чьё-то самочувствие? — Нет, — вторит Аврора. Она смотрит ему прямо в глаза. Питеру кажется, что девушка уже отключилась или вот-вот отключится, но та медленно поворачивается к столу и вновь берётся за листы. — Ох, — Питер тяжело вздыхает, направляясь в спальню (да, Дерек великодушно выделил ему отдельную комнату), но волк почему-то противится порыву. Хейл пытается его заткнуть, но уйти ему удается только до лестницы. У первой ступени он замирает, пытаясь вспомнить, когда помощь недалёким идиотам стала его прерогативой. — Давай сюда, что там у тебя, — говорит, садясь рядом, ногой отпихивая Стилински подальше. Аврора передает ему свои наработки, и Питер мысленно даёт себе подзатыльник: он явно погорячился с малолетними идиотами. Сделано действительно много. На английский переведена большая часть книги, но всё вразброс, много пропущено. Проблема точно в понимании смысла текста. Хейл забирает у Авроры карандаш, начинает выстраивать перевод в правильной последовательности, переписывает не совсем точные имена и названия. Девушка тихо отвечает на его вопросы, внимательно наблюдая за чужой работой. Питер вздрагивает, когда чужая голова опускается ему на плечо. Надо же, бледные щёки забрызганы веснушками. Довольно неравномерно, стоит сказать. Крохотные пятнышки светлые, и, будь кожа немного темнее, их наверняка было бы не разглядеть. Из общей картины выделяется дорожка родинок, они темнее веснушек, будто бы подводят нижнее веко, образуя некое подобие полумесяца. Длинные темные ресницы подрагивают, и Питер на некоторое время засматривается. От девушки пахнет цветочными духами, мятой и кофе. Оборотень делает глубокий вдох, повинуясь волку. Хочется провести носом по шее, где наверняка запах будет ярче и ощутимее. И Хейл не видит причины не повиноваться внутреннему зверю, раз уж тому так сильно хочется. Ещё раз прислушиваясь, чтобы убедиться, что он не будет застигнут в не самом приличном положении, Питер тянется к её шее, приподнимая голову для лучшего доступа. Он не прикасается, нет, запаха и так достаточно в непосредственной близости: он забивает обонятельные рецепторы, и волк просто сходит с ума. Ему нравится. Добавляются слабые нотки цитруса и бергамота. Питер ловит себя на желании вцепиться зубами в так беззащитно подставленную шею, не убить, ни в коем случае, пометить, оставить свой запах, свою метку. Наваждение спадает, когда со стороны спящего Стайлза доносится не то стон, не то вскрик. Парень поднимается, и, уставившись заспанными глазами на Питера, просит выключить волчьи прожекторы и наконец-то уступить место птицам. Возможно, Питер не хочет быть таким уж злобным, но как ещё реагировать на нерадивых детей? Брови непроизвольно поднимаются, мужчина собирается переспросить, но Стилински причмокивая падает обратно на ковер, скорее всего измазывая его слюнями. Хейл тяжело вздыхает, отрываясь от Авроры. Раз уж взялся помогать — стоит закончить. Закрадывается подозрение, что Дерек все это время стоял за дверью, потому что стоит Питеру отложить последний листок, Хейл-младший появляется в лофте. Он не скрывает удивления, Питер же, глядя на племянника, ставит его в известность: — Готово. — Хорошо. Знаешь, я не буду интересоваться, что тут происходило. Стоит отнести её в гостевую спальню. — Я так и собирался сделать. Или я по-твоему не понимаю, что оставлять нашу гостью на этом убогом диване — моветон? Дерек закатывает глаза. Питер не отстает от него, потому что это — их семейная отличительная черта. Они всё-таки родственники.***
Питер действительно подумывает податься в гадалки или стать ведуньей. Он ведь с самого начала знал, что ничем хорошим это не закончится, буквально чувствовал приближающийся шторм, который даст им всем под задницы знатный пендель. У них никогда не бывает по-другому, но неужели хоть раз всё не могло закончиться без определённых последствий. В этот раз судьба решила, что давно у Питера не было взбучки, надо бы исправить и знатно развлечь, а то заскучал. Нет, вот вообще ничего подобного! Вообще, все начинается с того, что рано утром Аврора, которая, казалось бы, должна сладко спать до вечера, взбаламошенно носится со Стайлзом, что-то бурно обсуждая по пути. Если судить недовольному лицу Дерека — куда более недовольного, чем обычно — нервно переключающего каналы, не спят они давно. — Куда делись остальные? — спрашивает Питер с кухни. — Скотт с Айзеком поехал к Дитону за нужными травами для заклятья, Лидия — переодеться домой, остальные — не знаю. — А почему… — Питер не успевает задать вопрос. — Я не знаю, почему Аврора не ушла. Спроси у них сам, — оборотень как-то нехорошо улыбается. Ему в принципе не очень идёт такая улыбка, добрая (?), она слишком гротескно смотрится на хмуром племяннике. В принципе слова «Дерек Хейл» и «искренняя улыбка» не должны стоять в одном предложении, неа, ни в коем случае. Так что, либо Дерек слишком хорошо знает своего дядю, либо слишком умён и решил что сцена утром кое-какой смысл да имеет. Питер надеется на семейные узы. На кухне пусто, что неудивительно. Питер громко, с наслаждением зевает, пока ищет кофе. — У нас что, кофе кончился? Вопрос предназначался Дереку, но отвечает на него Аврора. Она стоит сзади, и Питер, наверное, слишком быстро и резко поворачивается, потому что она смеётся. Над ним. Смеётся над Питером Хейлом. Да что за? — Я думала, оборотни слышат или чуют, когда к ним кто-то приближается. Я, кажется, тебя напугала, извини, — Девушка говорит серьёзно, по крайней мере, пытается. Питер чувствует запах веселья. — Я вчера весь выпила, но мы как раз собирались со Стайлзом в магазин, так что возьмем новый. И да, спасибо за помощь. Без тебя мы бы не справились. Чёрт. Чёртчёртчёрт. Питер не знает, как реагировать на весь этот пиздец. Почему? Потому что его обнимают в благодарность за помощь (!) Обнимают! Его! Кто-нибудь помогите, Питера Хейла сломали. Починке не подлежит. И пока сам Питер в абсолютном ступоре — не каждый день к нему вообще кто-то прикасался, во-первых, он не хотел, чтобы кто бы то ни был нарушал его личное пространство; во-вторых, окружающие этого тоже не очень жаждали, знали, что такая вольность в лучшем случае закончится сломанной рукой — волк берет контроль на себя, и обнимает его в ответ. И дело даже не в том, что Аврора его плохо знала, его не нужно было знать, чтобы бояться, у него образ такой — пугающий. Бу! «Что за херня!», — мысленно вопит Питер, когда обнаруживает, что он в добавок ещё и нюхает её волосы! — Ладно, меня Стайлз уже заждался. Увидимся вечером, странный дядя! Нет, Питер точно где-то ударился головой. До него только сейчас доходит, почему Аврора пахнет так необычно: от неё не исходит вонь, характерная страху и неприязни. Видимо, волк, тоскующий по какому-либо телесному контакту, увидел в этом зелёный свет и решил, что не воспользоваться случаем глупо. Тем же, скорее всего, обусловлено полное игнорирование ощущения её присутствия за своей спиной. Как можно было не заметить, что к нему так легко подобрались. Питер не любит самокритично отзываться о себе, но тут он действительно безмозглый идиот. Хочется разбежаться и влететь головой во что-нибудь очень крепкое и твердо Желание только увеличивается, когда Дерек посмеиваясь выдает со своего дивана: — Странный дядя. — Заткнись, — всё, на что хватает Питера. Как же тупо он себя повел. Кофе уже не нужен, нужен хороший виски.***
Так вот, к чему всё приводит. С проклятыми фейри они разбираются, успешно усыпляя маленьких гадёнышей, ведь убийство — не их метод, неа. Питер бы даже посмеялся, потому что это фраза у него всегда ассоциируется со Скоттом, который выразительно поворачивается и с уморительной строго гримасой, грозя пальцем с вылезшим когтем и, цыкнув, диктующим почти по слогам: — Мы никого убивать не будем. Это нехорошо. Но так получается, что Питеру не до смеха. Почему? О, всё очень легко и просто Аврора никуда не уходит. В лофте становится на одного человека больше, и, видимо, скоро станет и в стае тоже. Не пора ли уже вводить хоть какой-то входной контроль, нет? Хотя бы тест на знание математики? Но кто его послушает. Такими темпами скоро придётся покупать что-то побольше лофта: места хватать не будет. Аврора, быть может, и не приходила бы сама, но её привозил Стайлз, обрадовавшийся, что наконец-то в их стае появился ещё один человек (Эллисон не считалась, черт, неужели нужно напоминать, кто её родственники). Девушка освоилась постепенно и как-то незаметно действительно влилась в спец-отряд по спасению Бейкон Хилз. Питер знает, что ведёт себя очень и очень тупо. Ну а что ещё поделать, когда он в последний раз влюблялся? Влюбился. Блять. Нет. Тем более тут особый случай — волк выбрал пару. Аргумент такой себе, но Питер за него хватается, как за спасательную соломинку, так гораздо проще объяснять своё странное поведение, хотя бы себе, потому что для остальных, видимо, всё прозрачно до невозможности. Дерек ещё не раз повторяет пресловутое «странный дядя», из-за чего Стайлз, услышав, начинает крутиться вокруг Хейла в попытках удовлетворить любопытство; Лидия с Эллисон многозначно переглядываются, стоит ему появиться рядом с Авророй в их присутствии; Айзек с Эрикой посмеиваются, переписываясь явно не с одноклассниками по поводу домашки. Спасибо Бойду, которому всё равно, и Скотту, который ничего не понимает. В общем, Питер решает придерживаться самого верного из всех вариантов — игнорировать и избегать. Получается, правда, не очень: волк, чувствуя пару рядом, рвётся к ней. Питер уверен, что на него вся эта ситуация никакого влияния не оказывает, пока не приезжает Малия и не выдаёт: — Питер, ты выглядишь как побитая собака. И пахнешь также. Что с тобой? — Может он бы и обрадовался такой заботе со стороны дочери, но не сейчас, когда на него обращают слишком много внимания. Хейл врёт нагло и бессовестно, что с ним всё в порядке. Дерек раздражённо закатывает глаза, но, спасибо, я всё-таки тебя люблю, племянник, переводит тему на Стайлза, испортившего любимую кофту Малии. О, и на его лице явно читается: «Почему именно ты мой родственник?» Питер ждёт какой-то колкости или совершенно не нужного ему совета, однако Дерек и слова ему не говорит. Хейл успокаивается ровно до того момента, пока Аврора не вытаскивает его в гостиную на вечер супер-геройского кино (угадайте, кто инициатор?). Ну, как вытаскивает, она просто приходит, говорит: «Пошли», — и Питер идёт. Он сам понимает, что сидит перед телевизором лишь тогда, когда Дерек в очередной раз рычит на Стилински, из-за того, что тот разбрасывает попкорн. Хейл в недоумении оглядывается по сторонам и находит себя на кресле-мешке, стоящим чуть поодаль от дивана, и ладно бы, ничего страшного, но под боком у него — кто-то, и этот кто-то сидит очень близко, чуть ли не на нём, смеётся почему-то смехом Авроры, говорит её голосом и пахнет также. Да блять, ну как так?! Питера много вопросов, и их становится ещё больше, когда Аврора, чуть обернувшись, сует ему в рот чипсу. Нижняя челюсть так и не планирует возвращаться на место, пока девушка не произносит: — Жуй. И он жуёт. Это просто пиздец. Питер уверен, что по лицу Авроры расползается самодовольная ухмылка, с которой она смотрит на Дерек. Тот улыбается. Нет, это точно что-то невероятное, его племянник улыбается! — Что происходит, лапушка? — Не мешай остальным, потом объясню. Тем более, не у всех здесь есть чувство такта, да, парни? — Айзек давится газировкой, Скотт хватает телефон, также как и Стайлз, которому тут же приходит уведомление. — Договорились, — Питеру кажется, что в этот раз фильмы о летучей мыши явно интереснее.***
Всё довольно предсказуемо: Авроре рассказал Дерек. Питер хотел бы много приятных слов сказать племяннику, возможно, оставить немного царапин, но у девушки перед ним зацелованные покрасневшие губы, а волк хоть немного успокоился, дорвавшись. Кроме того, внизу кто-то наверняка разрывается от любопытства (звукоизоляция — их лучшая идея). Так что возможно, он купит Дереку какой-нибудь подарок. Очень хороший подарок. — И что тебе рассказал Дерек? — Да ничего особо, сказал, что оставит все объяснения на тебя, — Авроре неловко, чёрт, её устраивало все, начиная с момента, как Питер утащил её в свою комнату посреди фильма. И сейчас, сидя на его коленях, после того, как он рычал сквозь поцелуй (а вот это блять было страшно), девушка не может отвечать внятно. Ей не нужны всякие волчьи читерские фишки, чтобы понять: Питеру важно знать. — Единственное, дал книжку про волков с закладкой на главе про пары. И поздравил. Я сначала не поняла, с чем, и ему пришлось мне намекнуть. Признаюсь, это было неожиданно. Мне интересно, почему именно я? — Не знаю, — Питер признаётся честно, он понятия не имеет, почему волк выбрал её. — Мне сказал волк. — Питер не хочет об этом спрашивать — боится услышать ответ, но выбора у него нет. — Почему ты это делаешь? — Что именно? Поддаюсь твоему обаянию? — Мне, конечно, приятно слышать от тебя подобные комплименты, но я не сейчас, лапушка. Почему ты согласилась? Прочитала, решила, что обязана принять связь? Ты можешь уйти в любой момент, для людей связь не так серьёзна, как для оборотней. — Чего? — Аврора не слишком сильно бьёт его по лбу. — Нет, конечно. Но я уйду, если продолжишь называть меня «лапушкой», фу. Я здесь, потому что ты мне понравился. Мне рассказали о твоём послужном списке, но мне он безразличен. Думаешь, не будь у меня к тебе какой-то симпатии, я бы преступила гордость и самодостаточность ради ваших традиций? — Думаю, что нет. — Славно, — Аврора пресекает Питера, когда тот начинает вылизывать ей шею. — Я могу предположить, что вот это — волчьи повадки, но, если ты рассчитываешь сегодня меня трахнуть, то вынуждена разочаровать, неа, даже не мечтай. — И в мыслях не было, — Питер улыбается. Красиво улыбается, подмечает девушка. — Тогда будь так добр, убери руки с моей задницы, — кто бы знал, с каким трудом Питеру удаётся не сорваться. — Сначала — конфетно-букетный период, потом — всё остальное. Но Питер, лучше беги куда подальше, если я узнаю, что ты, встречаясь со мной, не держишь член в штанах, а я узнаю, поверь мне, случись такое. — Аврора улыбается, отстраняясь от Хейла. О, он вспоминает такую улыбочку у Коры, угрожающе-убийственную, от такой ничего хорошего не жди, ему остается молча кивнуть. — Ну, раз уж мы договорились, я пойду. Малия должна мне полтинник, твоя дочь тебя совершенно не знает, она была уверена, что ты просто подхватил какую-то болячку. И да, кстати, сдай анализы на ЗППП, хоть вы и оборотни со своим супер-пупер устойчивостью к заболеваниям, я хочу быть уверена, что ты меня ничем не заразишь. И это не глупость. Свои я тоже тебе принесу. Увидимся завтра, пока, — когда Аврора открывает дверь, на неё сразу бросается Стайлз с расспросами. Питер не слушает их, он всё ещё в своих мечтах, потому что блятьпиздецявахуе у него теперь есть девушка — его (наша как бы) пара. И чёрт, Малия действительно права он болен — любовью. И ему не нравится (не ври, очень даже). Хуже Питера Хейла, пугающе ухмыляющегося, показывающего всем своим видом, что он выше каждого, кто бы с ним не говорил, страшнее только Питер Хейл, который улыбается теперь с завидной периодичностью, позволяющего девушке командовать им только так. Не то что бы Аврора часто пользовалась такой привилегией, но Стайлз как-то признаётся, что завидует её безграничной власти над зомби-дядюшкой. Аврора закатывала глаза (теперь более часто и сильнее, потому что это всё-таки заразно) и называла это — любовью. О, а Питер её действительно любил, чему Дерек не мог перестать удивляться, хотя стоило перестать. Возможно, Дерек ему немного завидовал. Самую малость. Питеру было замечательно с Авророй: та невероятным образом сдерживала его от не самых правильных поступков. Они были слишком похожими друг на друга. Когда Питер смотрел на девушку, Дерек узнавал в его поведении черты старого Питера Хейла, того самого, до пожара. Его дядя был в кои-то веки счастлив. Он заслужил семью. Однако порой Дереку становилось страшно за дядю. Почему? Да потому, что тот как-то сразу терял спесь и лицемерие рядом с Авророй, становясь — кто-нибудь сотрите ему память, он не должен был этого слышать, это вообще противозаконно — послушным мальчиком-зайчиком с большой морковкой. Чем руководствовался Стилински, извергая из своего рта это, Дерек не знал и не хотел, возможно, на него плохо влияют посиделки с женской частью их стаи. Но блять, сейчас та характеристика подходила Питеру больше всего, потому что он сидел на диване с какой-то странной зелёной субстанцией на лице и грыз морковку. Это пиздец. К списку вещей, которые Дерек хотел бы забыть, добавилась ещё одна. Рядом с ним, что не удивительно, была Аврора. И да, она оказалась куда большим дьяволом, чем он изначально думал, а, подружившись с Лидией, их дуэт стал просто смертоносным. Так вот, Аврора с такой же маской совершенно довольная лежала на коленях у Питера, рассказывая ему о какой-то книге. Дерек честно старался, но сдержать смех не смог. — Не вижу ничего настолько смешного, Дерек, — ворчит Питер, всем своим видом показывая, что он выше каких-то там стереотипов. Дерек видит, по предпочитает удалиться, потому что Аврора предлагает маску и ему. Маску от морщин, кстати. Как до этого дошло? — Нет, спасибо, я ещё не настолько стар, — Дерек уверен, что его дядя хмурится после этих слов, только хмурится, прошу заметить, не кидается убивать. Дерек не жалеет, что остаётся с ними: после Аврора берётся за пинцет и приступает к бровям, и это — куда уморительнеее. Вечером ему приходит сообщение от Коры: Аврора отправила ей фотографию Питера. У сестры один вопрос: как они сломали Питера?