Твоя чужая

POV Ахмед Спустя несколько дней       На улице была глубокая ночь. Бокал за бокалом появлялись в моей ладони. Я осушал их до дна, утопая в море красного вина. Махфирузе снова была рядом со мной, подливала мне вино, ублажала, не забывая при этом пытаться убедить, что Осман не был причастен к ранению Камала. Я пьяно кивал ей, выслушивая.       — И еще… Кесем твоя не такая уж и святая, какой пытается казаться… — Махфирузе подсела ко мне на постель, подавая еще бокал вина. Я с удовольствием принял его, сделав лишь маленький глоток.       — Ее любит народ, любят янычары…она спасла нас в прошлую зиму от голода. Не забывай об этом, Махфирузе. Она волнуется за своего шехзаде точно так же, как и ты за своего. — Я одарил девушку строгим и холодным взглядом, осаждая, не давая оговаривать свою хасеки.       — Но она флиртовала с Абаза Мехмедом! Я лично видела это. Кеманкеш Мустафа… подтвердит… Она даже поцеловала его в… — девушка не успела договорить. Я будто бы моментально отрезвел, услышав такие новости. С грохотом поставив стакан на деревянный подлокотник кровати, я повернулся всем корпусом к фаворитке, глядя на нее максимально серьезным взглядом.       — Это очень серьезное обвинение. Ты же понимаешь, что я с ней сделаю, если это окажется правдой?! Махфирузе, отвечай мне. Это правда?! — Я схватил девушку за плечи, немного встряхивая. Она лишь опустила голову, робко кивнув.       Я незамедлительно подскочил с постели, чуть ли, не упав от пьяного головокружения. Наспех накинув кафтан, я выбежал из комнаты, быстрым шагом спеша в гарем. Длинные коридоры монотонно сливались в одну полоску, я пару раз останавливался, чтобы отдышаться. Наконец настигнув покои султанши, я с грохотом раскрыл двери и ворвался внутрь. Кесем не спала, сидела на подушках у камина и что-то читала. Распущенные темные локоны волос струились по ее плечам и спине. Темно-бардовых халат с черными кружевными элементами подчеркивал талию. Я, пошатываясь и сжимая кулаки, подошел к ней.       Девушка подняла растерянный и удивленный взгляд, по-видимому, не ожидая увидеть меня в столь поздний час. Я молча схватил ее за запястье, дергая на себя, поднимая с подушек.       — Что происходит? — Кесем пыталась вырвать руку, но я держал мертвой хваткой, ухватив и вторую. Я смотрел ей в глаза, изучал. Ни капли любви, уважения и верности. Эта женщина меня ненавидела, отвергала всей душой. — Ахмед, мне больно…       — Спала с Абаза Мехмедом?! — Я задал вопрос прямо, сжимая от гнева челюсти и ее запястья. Она жмурилась от боли, помотав головой. — Ты его поцеловала! Мне все известно! Махфирузе сказала…       — И ты веришь ей?! — Женщина вскинула брови, будто бы была сильно удивлена. — Она готова сказать, что я самому дьяволу душу продала, лишь бы оклеветать и выкинуть из дворца…       Я задумчиво вздохнул, не разжимая тиски, а затем решил схитрить. Я посмотрел на женщину лукавым взглядом.       — Мустафа подтвердил ее слова. Кеманкеш мне подтвердил, что между тобой и Мехмедом что-то есть! — Ее глаза не верили. Она смотрела так, будто бы ей сообщили о смерти ее ребенка, а не о том, что какой-то мужчина подтвердил ее грех. Тогда я все понял, слова фаворитки были правдой.       Без капли жалости и сожаления я занес над ней руку и с силой ударил по щеке. Она тихо вскрикнула, закрывая ладонями место удара, отшатнувшись от меня. Я медленно подошел к ней, занес руку и ударил по лицу еще раз. Я бил до тех пор, пока она не повалилась на пол, не потеряла сознание. Кровь тонкой струйкой сочилась из ее щеки, попадала на алые губы, придавая им малиновый оттенок. Я чувствовал, как внутри меня пылает огонь, я чувствовал свою силу. Ухмыльнувшись, наклонился к ней:       — Благодари Аллаха, что я тебя не убил. Ты будешь сослана в старый дворец. Не сомневайся в этом. Мне не нужны потаскухи в моем дворце. — Разогнувшись, я с усмешкой на лице развернулся и замер. Из маленькой комнаты с глазами полными ужаса на нас смотрел наш сын. Камал замер, по его щеке катилась одинокая слеза. Секундное замешательство, он бежит ко мне со всех ног и бьет маленькими руками, прогоняя из покоев.       — Что ты наделал?! Ты убил маму! Я тебя ненавижу! Ты убил ее! Ты чудовище! — Я схватил ребенка за руки и встряхнул, успокаивая. Он рыдал взахлеб, не желая меня слушать.       — Камал, твоя мать сама виновата во всех бедах, что происходят с ней. Завтра я сошлю ее в старый дворец, и ты будешь под присмотром слуг и калф. Ты будущий падишах этого государства, тебе не стоит так распыляться на тех, кто этого не достоин. Иногда, даже родная Валиде может оказаться твоим злейшим врагом… — Я тяжело вздохнул, вспоминая поступки своей бабушки Сафие султан. Я не сослал ее в девичью башню до скончания веков лишь потому, что наложницы оправдали ее, сказали, что она не убивала мою Валиде. Так же я просто решил оставить подле себя хотя бы одного родного мне человека.       Мальчик посмотрел на меня самым злым и ненавидящим взглядом, на какой только был способен. Я молча потрепал его по волосам и вышел из покоев, приказав стражникам привести лекаря. POV Камал       После ранения я быстро пошел на поправку, чувствовал себя вполне неплохо. От стрелы осталась небольшая рана, напоминающая мне о подлом поступке брата. Он холоднокровно и безжалостно выстрелил в меня, пока взрослые отвлеклись. Отец не послушал меня, когда я ему об этом рассказал. А я не стал спорить, ведь понимал, что Османа он любит гораздо сильнее.       Теперь мама не отходила от меня ни на шаг, ухаживала и оберегала. Я даже иногда спал у нее в покоях, в маленькой комнатке для младенцев и наложниц.       Сегодня я допоздна читал записи своего дедушки, которые мама принесла мне из своего родного дома. Сам не заметил, как уснул в покоях Валиде. Выдернули меня из сна странные вскрики и непонятный шум. Я скинул с себя кафтан, которым меня заботливо укрыла мама, и приоткрыл двери из маленькой комнаты. Передо мной предстала картина, которую я запомню на всю жизнь. Отец заносит руку и с силой бьет маму по лицу. Она падает на пол, не успев ухватиться рукой за кровать. Он останавливается, гневно дыша, наклоняется к ней и что-то шепчет. Оцепенение и страх сковали мое тело. Я не мог пошевелиться, лишь раскрыл губы, так и не издав вскрик о помощи. Слезы непроизвольно катились по моим щекам, а мой маленький мир рушился. Отец заметил меня, лишь когда развернулся.       Мои мысли затянул гнев. Я подбежал к отцу и стал с силой бить его, до куда доставал, крича, что ненавижу. Я взахлеб рыдал, не в силах сдерживать эмоции. Но отец лишь снисходительно предупредил меня о том, что моя мама сама во всем виновата. В ноздри впивался резкий запах алкоголя, исходящий от него. Я был готов придушить его, хотел взять кинжал и вырезать его сердце. И сделал бы это незамедлительно, если бы он не был моим отцом, моим падишахом. Он ушел, оставив меня одного.       Я кинулся к маме, пытался поднять ее. Она лежала в крови, не подавая никаких признаков жизни. Жар расплывался по моему лицу, я готов был потерять сознание. Моих детских сил не хватало, чтобы поднять маму с пола. Я вскрикнул от бессилия, выбежал из покоев и побежал, куда глядят мои глаза, лишь бы найти помощь.       Наконец, в одном из коридоров дворца я увидел Хаджи, который разговаривал с каким-то агой. Я быстро схватил его за руку и потянул на себя.       — Скорее! Хаджи, там моя мама… — мужчина непонимающе смотрел на меня, не спеша идти следом.       — Шехзаде, объясните, что произошло. Что с Кесем султан? — Я посмотрел на его состаренное лицо, утирая рукавом слезы. Из своих покоев на мои крики вышел мужчина, которого я видел в обеденном зале. Он тогда помог моей маме, отнес ее в покои. Кажется, его звали Кеманкешем.       — Падишах избил ее… она лежит там одна…в крови. — Хаджи ага и еще один евнух незамедлительно побежали в гарем. Кеманкеш не дал мне пойти за ними следом, взял за руку, разворачивая к себе.       — Камал, почему твой отец избил Кесем? — Он присел передо мной на корточки, заглядывая в глаза. Его большие ладони согревали мои плечи, успокаивали и давали ощущение какой-то защиты. Я подтер мокрые щеки, тяжело вздохнул.       — Я не знаю… я вышел и увидел, как он заносит над ней руку…как бьет…как смеется над ней… — с каждым словом поток слез вновь увеличивался, я готов был сорваться на истерику. Видя мое состояние, мужчина крепко обнял меня, поглаживая по волосам и шепча, что все будет хорошо. Затем он отвел меня в мои покои и позвал наложниц, чтобы я не оставался один. POV Кеманкеш       Шум из коридора отвлек меня от документов. Я отложил бумаги в сторону и решил проверить, что происходит. В мрачном коридоре стояли двое евнухов, внимая истерике маленького Шехзаде. Он утверждал, что с его мамой случилась беда. Неприятное волнение волной подкатывало к горлу. Я вышел к ребенку, когда евнухи поспешили в покои Кесем султан.       Мальчик утирал уже мокрым рукавом свои слезы, его губы подрагивали. Я внимательно выслушивал его, держа ладонями за дрожащие плечи. В какой-то момент я почувствовал, что будто бы смотрю в зеркало. Я понял, кого так старательно мне напоминал Камал. Он — это будто бы я в детстве. Так же стою и содрогаюсь в истерике, узнав о смерти старшего брата. Новое воспоминание о моей приемной семье, о теплых отношениях с названным братом окатило меня с ног до головы. Я был рад вспомнить такую важную деталь своей жизни без помощи моих помощников.       Отведя мальчика в его комнату, я наказал наложницам не отходить от ребенка. Сам же вышел в коридор, нервно сжимая кулаки. Я понимал, что ситуация, произошедшая с Кесем, сильно волновала меня. Я чувствовал, что должен быть рядом, должен помочь ей, но не могу. Мне нельзя в гарем, да и что я ей скажу? Нам не стоит вообще пересекаться.       Мимо меня пронесся Хаджи ага, которого я остановил за руку. Мужчина раздраженно окатил меня взглядом, хмурясь.       — Ханзаде, мне не до разговоров, я спешу за лекарствами для госпожи! — Он с силой выдернул руку и побежал к лазарету. Я двинулся следом, на ходу спрашивая:       — Как она? Я могу чем-то быть полезен?       — Госпожа прекрасно себя чувствует и без вашей помощи. — Евнух резко остановился, смерив меня каким-то презрительным и осуждающим взглядом. — Ей нужны были вы все эти десять лет. Понимаю, вы потеряли память и не помните то, что было между вами… — он огляделся вокруг, склонился ко мне, зашептав. — Сейчас лучшее лекарство для нее — это ваше отсутствие. Вы делаете ей только больнее, когда находитесь рядом.       Хаджи ага не стал больше ничего говорить и молча пошел дальше, оставив меня наедине со своими размышлениями. POV Кесем       Я очнулась от прикосновения влажной и прохладной ткани к моей коже. Голова гудела, в ушах стоял какой-то писк. Больно было даже дышать, мне казалось, что меня сжигают заживо. Приоткрыв глаза, я увидела рядом лекаршу, которая заботливо подтирала кровь на моем лице.       — Тсф… — я вся сжалась от очередного прикосновения. Женщина окинула меня печальным взглядом, перестав вытирать лицо.       — Кесем султан, как вы себя чувствуете? — тихий голос пожилой лекарши звучал мягко, вливался в уши словно мед. Я едва разлепила пересохшие губы с запекшейся кровью на уголках.       — Не знаю…больно… — Воспоминания о произошедшем всплывали один за другим. Я осознавала, что скорее всего сегодня покину Топкапы. Но самое страшное было не это. Кеманкеш снова предал меня, снова воткнул нож в сердце. Я до боли стиснула свои губы, маленькие капельки крови стали просачиваться сквозь засохшую пленку на устах.       В покоях горел тусклый свет, было немного душно и мрачно. Лекарша приложила к моим ранам ткани, пропитанные лекарством и ушла. Я молча лежала на постели, глядя куда-то вперед, задевая взглядом языки пламени в камине. Время от времени заходил Хаджи ага, подавал мне воду или что-нибудь рассказывал.       — Как Камал…? Он, кажется, все видел…       — Шехзаде отчаянно боролся за вас. Тут же позвал подмогу. Правда, когда мы пришли в покои, лекари уже были около вас. Наверное, султан приказал их привести. Кесем султан, за что он так с вами? — Хаджи ага аккуратно подсел поближе ко мне, надеясь услышать причину. Я не могла ничего утаить от него, знала, что он единственный, кому я могу доверять.       — Ему рассказали о том, что я якобы имею интрижку с Абаза Мехмедом. Когда в саду я поцеловала его в щеку, это увидела Махфирузе…но еще видел и Кеманкеш. Для него я собственно и играла этот спектакль. — Я тяжело вздохнула, зажмурила глаза, затем резко распахнула их и слезно посмотрела на евнуха. — Хаджи, ты представляешь, он все рассказал Ахмеду…       — Госпожа… — мужчина сожалеюще опустил голову. — Кеманкеш бей не помнит вас. Он потерял память от ранения. Я лично слышал это от нукера Мехмеда. Тот образ, который есть у него о вас — ему навязала его невеста Лалезар ханым. Он не помнит вашей любви.       — Значит ее и не было. Как можно не помнить, что когда-то любил? Может я не понимаю чего-то?       Мужчина лишь пожал плечами, а я попросила его идти отдыхать. Не было желания больше никого видеть. Хотелось лишь пойти к сыну, но я понимала, что ему не стоит видеть меня в таком состоянии. Все же он еще ребенок…       За окном уже начало светать, а я не могла сомкнуть глаз. Я накинула на себя накидку с большим капюшоном, натянула его до бровей и вышла в сад. Осенняя прохлада тяжело ложилась на плечи, заставляя довольно скоро замерзнуть. Мое лицо горело, поэтому я не спешила возвращаться к себе, ведь уличный холод помогал снять боль.       Легкая туманная дымка опустилась на сад, вдали виднелось оранжевое бледное небо, что говорило о том, что солнце вот-вот появится. Голые деревья навивали тоску о лете, на травинках появилась изморось. Я коснулась пальцами замерзших лепестков роз, расправляя их, оглаживая бархатную поверхность.       Мои пальцы на руках довольно быстро замерзли, покраснели. Теплая ладонь легла поверх моей, заставляя вздрогнуть. Я повернула голову, увидев рядом с собой Мустафу. Он смотрел на мое лицо с сожалением, вглядывался в каждую виднеющуюся ранку. Я выдернула свою ладонь из-под его, отходя на несколько метров. Он молча смотрел на меня, не делая шагов следом. Затем с сожалением вздохнул.       — Я бы увез тебя, если бы мог… избавил от этих страданий. — Его голос был родным, таким же, каким и десять лет назад. Не слышно холода, колкости.       — Если на тебя наступают враги, то ты должен сделать два шага назад, чтобы увидеть лица главных своих врагов. Я сделала эти шаги. И увидела твое лицо. — Мои пальцы до боли сжались в кулак, впиваясь ногтями в нежную кожу ладони.       — О чем ты? Разве я враг тебе? — Он свел брови на переносице, не понимая моих слов. Я удивленно хлопнула ресницами.       — Ты рассказал Ахмеду о том, что якобы я имею интрижку с Абаза Мехмедом. Я ожидала тысячи клинков в свое сердце от кого угодно, но не от тебя, Кеманкеш.       — А разве это не правда? В любом случае, я этого не говорил… — он сделал ко мне шаг, недоуменно разглядывая. Я с недоверием попятилась назад, придвигаясь ближе ко входу в свои покои. В моей комнате был тайный выход в сад, который давно порос зарослями и виноградом. Его не видно днем, ведь тень скрывает его от чужих взглядов.       — Повелителю нет смысла врать мне… — Кеманкеш шел следом за мной, а я уже рукой почувствовала шершавую стену дворца. Я не стала больше ничего говорить, побыстрее юркнула в тайных проход и поспешила в комнату.       Мое тело навалилось на книжный шкаф, который прикрывал вход в туннель, но я не успела его загородить. Сильные мужские руки придержали мебель, мужчина вошел в покои. Я возмущенно посмотрела на него, толкая за плечо обратно.       — С ума сошел?! А если зайдет кто?! Тебя казнят за такое!       — Пускай. Не уйду, пока мы не поговорим. — Он сам с силой задвинул шкаф, закрывая проход. Затем прошел к дверям и повернул ключ внутри замка. Я молча наблюдала за ним, не желая разговаривать. — И так. Расскажи мне все о нас. Хочу все знать с твоей стороны.       Кеманкеш вальяжно расположился в моем кресле, сложив руки на груди и закинув ногу на ногу. Его взгляд был устремлен на меня, изучающе скользя по телу. Я хмыкнула, устало присев на постель.       — Что я тебе должна рассказать? Я не хочу вспоминать… — Мое лицо опустилось, взгляд устремился на покрасневшие ладони. Мне все еще было холодно, поэтому я немного дрожала. Мужчина не оставил это без внимания, прошел ко мне и опустился на противоположную сторону кровати. Его теплые большие ладони накрыли мои плечи, голос звучал мягко над ухом.       — Все, что помнишь. Мне важно знать… Может быть, что-то вспыхнет и в моей голове? — Он нежно коснулся губами моей кожи на шее, оставляя влажный поцелуй. Я резко схватила воздух, шумно вздыхая. Мурашки разбежались по телу, напоминая о давних временах, когда мы были вместе. Этот поцелуй натолкнул меня на воспоминания, заставил прокрутить все яркие моменты в памяти.       — Мы встретились впервые, когда был еще жив мой отец. Я тогда приехала с ним во дворец, хотелось посмотреть, как живут здешние госпожи. Мы столкнулись с тобой в коридоре, и он представил нас друг другу. — Рассказ сам полился рекой из моих уст, мне было приятно и больно одновременно. — Второй раз мы встретились, когда я сбежала из покоев своего мужа. Он хотел провести со мной первую ночь, но я не позволила… А потом мы стали видеться с тобой все чаще. Ты не спускал с меня влюбленного взгляда, а я была и не против. Однажды я обнаружила в своих покоях секретный вход в туннель. Оказалось, что это сеть тайных ходов, придуманных для экстренных случаев. Они соединяли почти все важные комнаты дворца. Побродив по ним, я вышла к морю. Прелестный берег, укрытый от чужих глаз… а позже случайно нашла и твои покои. Наверное, оттуда все и началось. Вся дерзость и смелость между нами.       — Ты была счастлива тогда? — Он прервал поток моих мыслей, касаясь большим пальцем щеки. Я молча заглянула ему в глаза и кивнула, опустив взгляд на малиновые губы.       — Наша первая ночь была на берегу этого моря. На улице было прохладно, но я горела под твоими ласками… Я прокручиваю эту ночь в голове каждый раз перед сном. Вспоминаю каждую малейшую деталь и пытаюсь снова почувствовать твое сбитое дыхание, почувствовать твои нежные прикосновения… Я скучаю по твоим губам. — Мое лицо приблизилось к лицу мужчины, я слышала, что он затаил дыхание, не смея шевелиться, чтобы не спугнуть. Я осторожно и неторопливо накрыла его губы своими, чувствуя, как будто бы утопаю в шелковой высокой траве, колыхаемой теплым весенним ветром. Мне легко и спокойно, мне приятно.       Его руки ложатся на мою стройную талию, он требовательно притягивает меня к себе. Я обнимаю его, держа ладони на щеках и шее. Нежный и легкий поцелуй перерастает в более жадный и страстный. Я не чувствую боли от ран, чувствую только наслаждение. Кеманкеш аккуратно подгреб мое тело под себя, наваливаясь вместе со мной на подушки. Я обняла его бедра ногами, не желая никуда отпускать.       Губы мужчины переместились с моих уст на шею, а затем ниже. Я прикрывала глаза, чувствуя, как дыхание становится учащённым и тяжелым. Мне становится жарко, как тогда, той самой ночью. Мои пальцы касаются пуговиц на кафтане Кеманкеша, я желаю поскорее избавиться от одежды. Он помогает мне, так же смело стягивая с меня накидку. Под ней только бардовый шелковый халатик с черными кружевными вставками. Но и с ним ханзаде спокойно справляется, оголяя меня полностью. Его восхищенный взгляд изучает меня, словно впервые. Мужчину нисколько не смущает мое раненое лицо.       — Ты прекрасна… — Он наклоняется ко мне и бегло целует губы, опускаясь к груди. Она была упругой, несмотря на то, что я выкормила ребенка. Мужчина жадно сжимал ее, вызывая у меня бурю эмоций. В голове резко всплывали мысли о том, что Кеманкеш не свободен, у него есть невеста. В отличии от женщин, мужчины осознано выбирают себе жен. Получается, он влюблен в нее?       — Ты ее любишь? — Я резко прерываю его, поднимая на себя взгляд. Мужчина озадаченно смотрит, стоя на коленях, касаясь руками пояса на брюках.       — Кого?       — Свою невесту… — Мои глаза сощуриваются, мне страшно услышать ответ.       — Нет. — Он выдыхает, одаривая меня серьезным и строгим взглядом. Затем усаживается на постель и молча смотрит в одну точку. — Я просто ей благодарен… думал, что, если мы и раньше были помолвлены, значит, нет ничего такого в том, что я возобновлю помолвку.       — С чего ты взял, что у тебя раньше была невеста? Ты пропал, когда мы…пылали друг к другу чувствами. Тогда ты был совершенно свободен. — Я уже прекрасно понимала, что скорее всего она и не была никогда его невестой, просто придумала.       — Хм… И кому мне верить? — Ухмылка расплылась на лице мужчины, а я резко оттолкнула его, накидывая халат на грудь.       — Иди тогда к своей невесте. Спи с ней и не сомневайся, кому же верить. — Я обиженно сложила руки на груди и отвернулась, показательно закрыв глаза. Кеманкеш тихо рассмеялся, приобнял меня за талию, прижимая к себе спиной. Я чувствовала его оголенные мышцы груди, горячую кожу. Это не могло не привлекать. — не подлизывайся…       — Мне кажется, что я тебя давно знаю…но при этом ты для меня закрытая книга. Как мне тебя вспомнить? — Он озадаченно вздохнул, а его ладонь незаметно опустилась к низу живота, забираясь под скомканную ткань халата. Я не сразу заметила, что подушечки его пальцев касаются интимных мест, нежно поглаживая, провоцируя на громкую реакцию. Я сдержанно стиснула зубы, выдав легкий стон. Накрыла его ладонь своей, повернув голову, заглядывая в карие глаза, которые стали темными от возбуждения, словно глубокая безлунная ночь.       Жадные поцелуи разжигали большое кострище внутри души. Хотелось гораздо большего, чем робкие прикосновения. Мы были полностью обнажены друг перед другом, но не только телом, а душой, сердцем. Я не могла им насладиться, не могла надышаться родным ароматом кедра и мяты.       Он держал мои бедра в своих руках, с любовью и нежностью глядя в глаза. И я верила. Верила его взгляду, его прикосновениям. Знала, что он все еще любит меня. Хотя в моменте я не понимала, как так вышло, почему мы оказались сейчас рядом, почему касаемся друг друга без стеснений и прошлых рамок. Мое сердце не способно его ненавидеть, как бы больно он мне не делал.       Я молча принимаю его поцелуй и приглушенно вздыхаю от проникновения разгоряченной плоти. Мои руки сжимают его мышцы на спине и плечах, пальцы царапают кожу, оставляя местами глубокие раны. Он тяжело дышит, смотрит мне в глаза, иногда замедляя темп и останавливаясь.       Я неприлично шарю руками по его телу, сжимаю ягодицы или плечи, прикусываю кожу на шее, не сдерживая себя. Мужчине это явно нравится. В какой-то момент я оказываюсь сверху. Мой томный взгляд блуждает по его телу и встречается с карими глазами. Он держит мои бедра, сжимая их, помогая подниматься и опускаться. В какой-то момент его руки накрывают мою грудь и талию, он прижимает меня ближе к себе, ускоряя темп.       Пару глубоких и рванных движений, и мы сокрушаемся в несдержанном стоне. Я тяжело дышу, сжимая в ладонях простынь, Кеманкеш прикусывает мою губу, целуя. Влажная кожа наших тел соприкасается друг с другом, когда я обессиленно ложусь на его грудь.       — Надеюсь, после этого ты не пропадешь на десять лет… — я с улыбкой шучу, убирая слипшуюся прядку волос с лица. Мустафа молча смотрит на меня внимательным взглядом, будто бы видит впервые. На пару мгновений я успела испугаться. — Все хорошо?       — Да…мне кажется, я тебя вспомнил. — Его руки покоились на моей спине, пальцы медленно вырисовывали незамысловатые узоры. Я облегченно выдохнула, услышав эти слова. С улыбкой поцеловала родные губы.       На улице уже совсем рассвело. Можно было наблюдать густой туман, сквозь который пробивались лучики тепла и света. Я уснула на родной груди всего на пару часов, не желая думать ни о чем. Кеманкеш еще не знал, что сегодня меня сошлют, мы вновь расстанемся.