***
Антонину было пять, когда они с матушкой переехали в Англию. По словам отца, в России становилось опасно. И они сбежали. Новый дом – мэнор, как говорили в этой стране – сильно отличался от их усадьбы. Здесь все было неуютным, неживым: дом из камня, вместо сада был целый парк с озером, слишком много комнат. Но так было необходимо. Так было правильно. Так было нужно, чтобы вписаться в общество. Влиться в этот узкий круг аристократов. Спасибо, что хоть любимые домовые переехали вместе с хозяевами. Медленно, очень медленно, но они ужились. Антонин выучил язык, приспособился к новому дому, к новой стране. Он даже свыкся с мыслью, что вместо кольца или посоха у него будет обычная палочка. Хотя, когда он заводил с матушкой разговор об этом, она так лукаво на него смотрела. Словно знала что-то наперед. Неудивительно, в тот же год, на рождество, она подарила ему фамильный перстень. Правда, маленькому Тони нельзя было пока колдовать, но радости это не убавляло.***
Это случилось, когда Антонину было семь. Вот уже два года они с матушкой живут в другой стране. Сначала она была полна энтузиазма, старалась быть сильной и не показывала, насколько тоскует по Родине и мужу. Но и ее силы закончились. Она, словно цветок, чахла день за днем. И однажды Антонин спросил о ее заветной мечте. Он хотел узнать, чего желает матушка больше всего на свете, чтобы дать ей это. Вернуть ей сил. Оказалось, что она уже много лет мечтает о дочке. Но муж так далеко, и вернуться на родину пока не представляется возможным. Матушка выглядела такой грустной и подавленной, что Антонину захотелось плакать. И вот через неделю после этого разговора, после активной переписки с мужем, его матушка внезапно пропала из дома. Она отсутствовала целый день. Антонин не находил себе места до самого вечера. Пока не вернулась она, точнее они. Его матушка, его любимая и самая лучшая матушка, отправилась рано утром в приют. Она призналась, что целую неделю путешествовала по Лондону в поисках нужного приюта. И вот, проезжая мимо одного из них, она почувствовала, что должна зайти внутрь. И увидела там её. Маленькую девочку, ровесницу Антонина, с вьющимися каштановыми волосами, с карими глазами, с милыми веснушками по всему лицу. Но главное, что привлекло женщину, это улыбка. Девочка постоянно улыбалась. Словно не замечала, в каком ужасном месте она живет и какое шаткое будущее ее ждет. И женщина буквально каждой клеточкой своего тела почувствовала, что должна забрать дитя. Ведь ребенок так похож на нее саму, словно маленькая копия. И в ней определенно есть магия. Сильная магия, что подобно кокону обволакивала миниатюрную фигурку. В приюте рассказали, что родители девочки были дантистами и погибли в аварии. Получается, девочка маглорожденная. Но это было так неважно. Единственное, чего хотела женщина, это забрать девочку к себе. Привести домой и окутать теплом. Впрочем, она так и поступила. Теперь у нее двое детей: ее родной сын Антонин и милая девочка Гермиона. Уже не Грейнджер, нет. Она теперь Долохова.***
Антонин полюбил Гермиону, как только увидел ее. Он словно нашел то, чего так сильно не хватало. И в тот же вечер, когда матушка укладывала его спать, он тихо поклялся и ей, и самому себе, что будет любить новую сестру и оберегать ее как самое ценное сокровище. Ведь если она сделала его матушку такой счастливой, значит и он будет счастлив. Годы шли, они взрослели, и Антонин не мог даже на миг представить, как он жил столько лет без Гермионы. Его сестра была прекрасна. Они вместе читали в библиотеке, она была такой умной и все так быстро схватывала. Они вместе пробовали колдовать, и у нее это получилось так легко и естественно. Они вместе купались в озере, вместе летали на детских метлах. Он не отходил от сестры ни на шаг. И Гермиона улыбалась, улыбалась всегда. Ее улыбка могла быть разной. Скромной, когда ее хвалили. Грустной, когда Антонин падал с метлы и разбивал колени. Озорной, когда они придумывали очередную шалость. И абсолютно искренней, когда матушка играла им на пианино. Но самая ослепительная улыбка озарила ее лицо, когда пришли приглашения в школу. Хогвартс. Брат с сестрой мечтали об этом дне столько лет. И вот сейчас, когда школьные принадлежности куплены, когда новая форма идеально отглажена, когда вещи полностью упакованы, они лежат у Антонина в спальне и представляют свою будущую школьную жизнь. Антонин уверен, что попадет в Слизерин, а Гермиона улыбается и обещает пойти вслед за ним. Ведь куда один, туда и второй. Так происходит уже много лет. И так будет всегда. До самого конца.***
Хогвартс-экспресс уже мчится по рельсам. И пока Гермиона увлеченно читает очередную книгу, Антонин задумчиво смотрит в окно. Он уже скучает по матушке, хотя они едут всего полчаса. Внезапно дверь в купе открывается и в нее заглядывает мальчик. Он бледен, в руке старый чемодан, на нем не лучшего качества одежда, черные волосы растрепанны, а темные глаза медленно обводят купе, задерживаясь на девочке. - Гермиона – удивленно срывается с его губ. Мальчик словно замирает, не в силах пошевелиться. Его чемодан падает, глаза расширяются, а губы остаются приоткрытыми. Сестра, его любимая сестра, вскидывает голову и с визгом кидается на шею этому пареньку. И пока Антонин сердито буравит взглядом мальчишку, Гермиона с самой ослепительной, лучезарной и яркой улыбкой затаскивает того в купе, сажая подле себя. Оказалось, что Том и Гермиона росли в одном приюте, пока его матушка ее не забрала. За всю поездку до Хогвартса Антонин не проронил ни слова. Зато эти двое успели поведать ему всю историю своей дружбы, а после начали рассказывать, как живут теперь. И если рассказ Гермионы был наполнен счастьем и любовью, то слова Тома отдавали горечью и грустью. Ведь она была его единственным другом, единственным человеком, которого он любил в приюте и который любил его в ответ. А когда ее забрали, Том даже не успел попрощаться и думал, что потерял ее навсегда. Боялся, что больше не увидит ее прекрасной улыбки и не услышит такой родной и искренний смех.***
Их распределили в Слизерин. Всех троих. Мало того, что этот Том попал с ним на один факультет, Атнонин вынужден теперь делить с ним не только спальню, но и Гермиону. И он ревновал. Ревновал жутко. Да, Гермиона нашла много друзей, она обзавелась знакомыми со всех факультетов. Даже учителя таяли перед ее обаянием. Но они не представляли угрозы. В отличие от Тома. Антонин чувствовал, что от этого мальчика будут проблемы. И он не выносил мыслей, что у Гермионы, его милой сестры, может быть кто-то, кто будет ей так же близок с ней, как он.***
Было трудно, но Антонин смирился. Со временем. Ради нее. А к середине второго курса и вовсе смог назвать Тома своим другом. Делить Гермиону было по-прежнему трудно, но он старался. И Том старался. Им обоим не хотелось, чтобы улыбка пропала с ее лица, и они прилагали все усилия, чтобы оградить ее от мрачного мира, чтобы сделать ее счастливой, чтобы быть рядом и оберегать ее. Теперь у Гермионы было два хранителя. Они всегда были втроем. Вместе делали уроки в библиотеке, вместе посещали Большой зал, вместе сидели в гостиной факультета. Даже вместе попадали на отработки. И они вместе пытались найти правду о родителях Тома. Ведь не может обычный мальчик говорить со змеями. Антонин знал, что такой дар нельзя приобрести. Нет, с ним рождаются. И вместе они праздновали успех, когда узнали, что Том – наследник самого Салазара. Однако какое-то странное предчувствие не покидало Антонина. Словно что-то плохое вот-вот должно было произойти. Что-то мрачное. Что-то страшное.***
Медленно, постепенно это происходило. К концу третьего курса вокруг Тома собрался весь факультет. Его словно признали негласным лидером. Даже старосты относились к нему с почтением. Но только Гермиона и сам Антонин были ему действительно близки. Они были ему ровней. Семьей. И то страшное, то ужасное событие действительно произошло. На четвертом курсе Том и Гермиона начали встречаться. Антонин был в бешенстве. Он ревновал, ужасно ревновал. Но хуже всего было то, что он не знал, кого ревновал сильнее. Гермиону или Тома. Его выводило из себя, когда они держались за руки, когда все называли их прекрасной парой, вновь и вновь повторяя, что все к этому шло. Весь четвертый курс прошел для Антонина мучительно. Его постоянно трясло от ревности, от злости, от безысходности и от стыда. Ему было невыносимо стыдно признаться даже самому себе, что он тоже хочет ходить с ними на свидания, целовать их обоих и обнимать до поздней ночи. Летом же он чуть не сорвался на матушку, когда она весело и беззаботно щебетала о том, какая они красивая пара и как Том идеально подходит Гермионе. Его Том. Его Гермионе. Его сестре. Не родной, но сестре. И от этого Антонину становилось только хуже.***
Начало пятого курса Антонин запомнит навсегда. Это был момент его краха, падения и одновременно взлета. Возвращаясь поздно ночью с длительной прогулки, которую он затеял лишь бы лишний раз не видеть эту милую парочку в гостиной, Антонин угодил в ловушку. Его затащили в заброшенный кабинет, зажав рот рукой, заперли двери и только после этого зажгли свечи. В середине кабинета, бок о бок стояли Гермиона и Том. Она как всегда улыбалась, а Том был невероятно хмурым. Антонина пробил озноб. Что им надо? Чего они хотят? Неужели догадались о его чувствах? Точно. Сейчас они все ему выскажут, выгонят из своего идеального мирка, скажут, что он извращенец и не достоин быть подле них. И тут мир схлопнулся. Гермиона, его милая Гермиона, с грацией кошки и с соблазнительной улыбкой на губах не подошла, нет, подплыла к Антонину и поцеловала. Его. На глазах у Тома. Когда этот нежный, кажущийся иллюзией поцелуй закончился, она тихо отошла назад, и Том, всегда спокойный и рассудительный Том, схватил Антонина за воротник мантии и вовлек в новый поцелуй. Так все и получилось. И теперь Антонин был безмерно счастлив. Ведь больше нет этой милой парочки с прицепом в его лице. Нет. Теперь они снова вместе, снова втроем. Во всех планах. Сначала он смущался, мучился. Ведь, в конце концов, триада с лучшим другом и пусть не родной, но сестрой! Это попахивает инцестом и извращением. Но настойчивые руки, нежные губы и ослепительная улыбка убедили его, что все так, как должно быть. Все на своих местах. Ведь это так идеально! Такое редкое и невозможное сочетание: чистокровный, полукровка и маглорожденная. По одному представителю от каждого мира. И вместе они олицетворяли собой жизнь. Вместе они были сильны. Они были могущественны. И Антонин чувствовал себя самым счастливым человеком на свете. Он больше не боялся будущего. Уже не так скучал по Родине. Ведь его дом был здесь. Рядом с ними. В их объятиях. Весь его мир сконцентрировался на этих двоих. На гениальном Томе. И на прекрасной Гермионе. Он жил ради усмешки Тома, ради его остроумных комментариев, ради его неординарных взглядов и идей. Он учился и совершенствовал свои навыки ради улыбок Гермионы, ради ее смеха, ради ее безопасности и беззаботного будущего, которое они ей обещали.***
На седьмом курсе Антонину стало страшно. Действительно страшно. Они и раньше увлекались темной магией, изучали ее тонкости, практиковались. Но никто не заметил, насколько глубоко ею увлекся Том. И когда он рассказал о том, что совершил летом, Антонина бросило в жар. Том узнал историю своего рождения, нашел своего отца, свою родню. И он убил их. Убил и сделал крестраж. Антонин все также его любил, все также был рядом. Но теперь он начал бояться. Нет, не за себя. А за нее. Он боялся, что в один день больше не увидит ее улыбки, не услышит ее смех. И виной всему будет Том. Как жаль, что он не прислушался к своей интуиции.***
В январе седьмого курса Том нашел Тайную комнату. Он провел их туда. Показал василиска. Тогда они впервые поругались. Антонин объяснял, что это опасно, что змея нельзя выпускать. Его не заботили другие ученики. Он боялся за Гермиону. Ведь она маглорожденная. А значит, может пострадать. Но Том обещал, он клялся, что все будет хорошо. Что змей никого не тронет. Что Гермионе ничего не грозит.***
К марту начался хаос. Ученики один за другим начали попадать в Больничное крыло. Они каменели. Антонин знал, чья это вина. Но он не мог ничего сделать. Том не слушал. А Гермиона с грустной улыбкой обещала быть осторожной и не выходить по ночам.***
Это произошло в апреле. Антонин наконец убедил Тома закрыть комнату. Прекратить все это. И Том все же понял. Осознал, к чему это может привести. Хогвартс могут закрыть. Тогда ему придется вернуться в приют. А он этого не вынесет. Быть вдали от них или продолжить начатое? Выбор был прост. Поэтому поздно ночью он отправился на второй этаж, чтобы раз и навсегда загнать змея домой и закрыть комнату. А вход запечатать. Но он не просчитал. Не подумал, что кто-то может быть здесь в такое время. И понял все слишком поздно. Лишь когда услышал сдавленный крик позади себя. А потом глухой стук. Тело. Оно упало каменным изваянием вниз. Медленно, очень медленно Том обернулся, боясь увидеть кого. Кого по своей неосторожности он убил. И отчаянный вопль вырвался из его груди. На полу обычного туалета для девочек лежала она. Его Гермиона. Их Гермиона. Глаза были широко открыты. Кожа бледна. А лицо не озаряла привычная улыбка. И не озарит уже никогда. Не помня себя от страха и горя, Том вытащил дневник. Провел ритуал. Он не мог позволить, чтобы эта ужасная смерть прошла просто так. Она не будет напрасной. Том будет уверен в своем бессмертии. У него будет все время мира, чтобы найти способ и вернуть ее к жизни. Чтобы мир вновь увидел ее прекрасную улыбку. Шатаясь и рыдая, он вернулся в комнату. Выдернул Антонина из сна, выволок из спальни в ближайший кабинет. И только когда он убедился, что дверь закрыта, а заглушающие чары работают, только тогда Том позволил себе упасть на колени и все рассказать.***
Антонин тогда ему не поверил. Он умчался на второй этаж, и только когда сам увидел ее тело, впал в истерику. Он проклинал весь мир, ненавидел эту чертову магию и злился. Злился на Тома. Он вернулся в кабинет и избил его. А тот позволил это сделать. Тело обнаружили, вызвали авроров. Но расследование ничего не дало. Все это время Антонин не разговаривал, не смотрел на Тома. Он не мог. Не мог простить его. Но самое ужасное, он все еще его любил. И эти чувства разрывали Антонина изнутри. Том же плакал и умолял о прощении. Он клялся, что найдет способ ее вернуть. Что он не хотел ее смерти. Что он не может жить без нее и без Антонина. Что он ему нужен. Как якорь. Как маяк. Как смысл жизни.***
И Антонин сдался. Поэтому сейчас он выдернул очередную сигарету из рук Тома, который за день выкурил их штук пятнадцать. Поэтому сейчас он обнял его. Поэтому сейчас он переплел их пальцы и медленно наклонился к гробу, чтобы поцеловать ее в последний раз. Он до последнего вглядывался в ее лицо в надежде разглядеть улыбку. В надежде, что сейчас она проснется и все будет как прежде. Хорошо. Но ничего уже не будет хорошо. Ведь сколько бы Том не говорил, оживить человека нельзя. Так не бывает. Смерть не отпускает своих гостей. И мир больше не увидит такую умную, такую красивую, такую талантливую девушку. Его Гермиону. Их Гермиону. Но она всегда будет с ними. В их головах. В их воспоминаниях. Там они снова будут вместе, снова будут слышать ее голос и созерцать ее незабываемую, неповторимую и такую родную улыбку.