Ночь.
Какое же прекрасное время суток. Ночью мир словно замирает. Один за другим гаснут окна домов, пустеют улицы и дороги. Одинокие фонари освещают небольшие островки пространства. Вокруг царит тьма, а в небе зажигаются мириады звезд.
Ночью все люди привыкли сладко спать.
Все, но только не Пак Сонхва.
Быть писателем - трудно. Быть писателем масштабных произведений с широчайшей фантазией, с бесконечным потоком сюжетов в голове, с постоянными желанием изменить какие-то действия из-за новых поворотов и идей - труднее.
Сонхва с самого детства знал, чем он будет зарабатывать на жизнь. Ещё будучи ребёнком шести лет его стали привлекать совершенно разные книги. Дети в его возрасте ещё играли на площадках, просили своих родителей купить им новенькие игрушечные машинки, а он часами проводил время в своей небольшой, но богатой разными книгами библиотеке и умолял свою маму купить ему очередной сборник со сказками.
Сонхва сидел за своим столом, склоняя голову над листами блокнота. В голове твориться полный хаус, идей много, но всё не то. Это глава будущей книги давалось ему очень сложно. Слова перемешивались, прыгали перед глазами и не хотели встраиваться в предложения. Пак отбросил ручку так сильно, что та улетела в стенку. Мужчина зарылся пальцами в волосы, падая лицом на стол, ударяясь несколько раз.
– Думай, думай, думай...
Ничего. Пустота внутри поглащала всё как тёмный и густой туман в лесу, забирая любые надежды. В глазах проскальзывает чистое отчаяние, ведь над этой работой он уже возиться практически половину года. Из-за этого аж слёзы на глазах наворачиваются, он тяжело вздыхает и молиться всем, чтобы наконец-то уже закончить гребанную главу. Сонхва встал со своего места и пошёл за бедной ручкой. После недолгих поисков вещицы оказалось, что она треснула.
– К чёрту всё!
Странно, но в этот момент лампа перестаёт гореть и резко выключается. Комната погрузилась во мрак. Паку понадобилось некоторое время для того, чтобы хоть немного привыкнуть к темноте. Он практически вслепую дошёл до стола и потянулся к выключателю от лампы.
– Ну почему всё ко мне? Вот вечно вы, людишки, сваливаете всё на меня! Всё на мне, всё ко мне! А меня никто не хочет спросить, нужно ли мне это? Тьфу, грешный ты Сатана!
Это ещё что?...
За его спиной раздался раздражённый голос с нотами хрипоты и звон чего-то.
Что это, блять, такое? Сонхва был один в доме, дверь точно заперта, звука выбитых окон не было. Что тогда это за голос? И не показалось ли ему?
– Я сошёл с ума. Боже, что со мной. И послышится же. - потирая виски и закрывая глаза, проговаривает Пак, наощупь стараясь найти провод лампы.
– То чёрт, то Бог, ты хоть определись.
А вот это уже не смешно. Голос стал громче, словно что-то подобралось ближе. Зрачки расширелись, сердце стало биться так сильно, словно хотело выпрыгнуть прочь из грудной клетки. Кожа стал приобретать бледный оттенок. Паника, страх и ужас смешались в одну кашу, дыхание участилось. Пак замер на одном месте, не смея шевелится. Громко сглотнув вязкую слюну, он попытался выдавить из себя хоть что-то:
– Кто здесь? - получилось ясно, только вот голос ужасно дрожал.
По комнате раздалось мерзкое хихиканье в перемешку со звоном металла.
— А ты угадай, может быть, получится? - прошептало неизвестное существо рядом с ухом Сонхва.
Мужчина вздрогнул от неожиданности. Немного отойдя от первоначального шока, Пак стал оглядываться по сторонам: ничего не видно.
Хотя, нет. Видно. Изредка в лунном свете из окна, штора которого ходила ходуном, хотя никакого ветра, - даже самого лёгкого - нет, были видны очертания фигуры.
Нечеловеческой.
– Что ты такое? - не унимался Сонхва, пытаясь найти ответ. Знаете, не каждый день в темноте собственного дома можно словить слуховые и не только галлюцинации.
– Я "кто", на минуточку, поэтому попрошу не обращать ко мне на "что", к чему такое неуважение? - существо съязвило, так и не ответив полностью.
Крутя головой то в одну сторону, то в другую, Сонхва тяжело дышал, начал пятиться назад. Он слышал скрежет по мебели и точно был уверен, оно рядом. И он был прав. Перед ним начал появляться ели видный силуэт, в воздухе начал летать такой запах, будто жгли угли - запах гари.
– Покажись. - мужчина на грани истерики от страха.
По мраку в комнате вновь раздался противный смех. Сонхва упёрся спиной в стенку. Дальше пути нет. Силуэт начал обретать красное очертание. За ним ослепляющая вспышка, из-за которой Паку приходится закрыть глаза и сильно зажмуриться. Послышался звон металла, словно какие-то украшения бились друг о друга. Сонхва боялся открыть глаза. Ему безумно страшно.
Он не знает, что там за существо...
– Кто ты и что тебе от меня нужно? - запинаясь спрашивает Пак.
– Посмотри же и подумай, кто я. - ответило существо, но голос стал другим. Более... Мягким? Что?
Мозг словно отключился, Пак повиновался голосу и жуткому интересу, не смотря на животный страх. Медленно открыв глаза, мужчина открыл рот, потеряв напрочь дар речи: перед ним стоит не страшное существо, а чертовски красивый.. Парень? Да, именно. С высоко поднятой головой, скрестив руки на груди. Кожа больного бледного, практически белого, оттенка, в глазах тьма, и лишь цвет радужки схож с цветом крови, из-за чего взгляд казался горящим. На нижней губе в лунном сквозь окна свете было видно сверкание кольца, а на голове красовались длинные и тонкие спиралеобразные рога, чёрные в самом начале, плавно перетекающие в красные ближе к кончикам. За спиной виднелись небольшие крылья с огненно-оражевым отливом на оперении и тонкий хвост. Полупрозрачная ткань покрывала торс существа, в районе груди была видна цепь, представляющая из себя подобие портупеи, а с плеч свисал длинный плащ. С тонкой талии парня тоже свисали цепи - именно эти металлические вещицы создавали шорох и шум. На руках много браслетов, кисти спрятаны в смольные перчатки, только вот они не скрывали острые и длинные когти.
Слов нет, Сонхва потрясён увиденным. Он сильнее прижимается к стене, словно ища в ней спасение.
Эта адская сущность...
– Ты дьявол... - шёпотом, если слышно, произнёс мужчина.
– Да. Верно, душка. Абсолютно верно. - существо, заговорившее человеческим голосом, стало смеяться, только вот этот смех уже совсем не похож на тот, что был ранее.
– Что тебе от меня нужно? В чём я провинился?
– Всем чертям тошно от вашего страха, все ещё не понимаю, и зачем вообще вас доводить до такого? Неинтересно как-то, вы слишком впечатлительны, а ведь я ещё ничего толком не сделал. Хм. - демон ушёл в раздумия, ведя разговор с самим собой.
Что здесь, блять, творится? Пак правда не понимает.
– Как твоё имя,
душка? - доноситься до него от рогатого.
– Сонхва. Пак Сонхва.
– Сонхва... - словно пробуя имя на языке, произнёс парень, хмыкает и подходит ближе. - приятно познакомиться, Сонхва. Моё имя Ёсан.
Представивший себя Ёсаном демон протянул руку сидящему на полу Паку. Сонхва решил, что словил уже тысячу и один инфаркт за одну ночь. Слишком много всего, боже, что происходит, что за чертовщина в прямом смысле этого слова? Мужчина все ещё находится в состоянии шока и страха, доверия этот чёрт не вызывает никакого.
А точно ли это не странный сон или кошмар?
– Ну же, Сонхва. Это рука. За неё нужно взяться, чтобы я помог тебе встать. Смелее, я
пока что не кусаюсь. - дьявольское существо улыбается.
Он смеётся что ли?
Но Сонхва и в правду не сразу соображает, что ему нужно делать. Только спустя несколько секунд до него доходит смысл слов демона. Пак тянется кулаками к глазам, трёт их и, только после того, как убеждается, что всё происходящее не просто его больная фантазия, он кладёт свою ладонь на руку дьявола. А тот, как и говорил, помог встать тому с прохладного пола.
Тело немного трясёт от пережитого стресса, он не может даже стоять без помощи, именно поэтому добраться до ближайшего места, куда можно сесть - кресла, - ему помогает существо. Сонхва тяжело дышит, стараясь прийти в себя, чтобы хоть немного нормально соображать.
Почему всё так странно?
– Хэй. - черт зовёт его, привлекает внимание на себя - Я не причиню тебе вреда, обещаю.
– Почему я должен верить... Тебе?
–Душка, если бы я хотел, то ты бы уже давно лежал где-то здесь и не дышал. Как видишь, ты все ещё жив.
– Правда ли это?
– Хочешь проверим? - Ёсан щёлкает пальцами, возникает искра, а за ней следует огонь, который дьявол держал на руке. - Могу поджарить тебе палец, чтобы ты понял. Это причинит боль. И знаешь, получится.. Эдакий шашлычок.
– Ты серьёзно?
Сонхва поднял одну бровь, с недоумеванием глядя на беса.
И это тот самый, который минуту назад клялся, что ничего с ним не сделает?
– Я просто предлагаю.
– Что ты здесь делаешь? И зачем я тебе нужен? - Сонхва все ещё интересуют эти вопросы.
– Это может звучать странно.
– Всё уже безумно странно, хуже не будет.
– А может и будет. - Ёсан усмехнулся.
Он исчез. Испарился в воздухе. И появился прямо напротив лица Сонхва. Тот на это действие вздрогнул. Чёрт, как же непредсказуемы действия, этого дьявола. Прочистив горло, демон начал свой рассказ.
– В аду была смертная скука. Все чёртики заняты, одни грешники в котлах, другие на пытках. Слушать крики, стоны и мольбы этих провинившихся - такое себе удовольствие, а я уже все указы раздал. Делать было нечего, и я решил, почему бы мне не прогуляться по вашему миру людишек. Уже сотню лет здесь не был, интересненько, что поменялось. А потом... - адская сущность замолчала, и опустила голову, формулируя фразы. - Потом услышал твои ругательства и решил заглянуть к тебе. Но я правда не думал, что ты так сильно испугаешься! Видимо, я чуточку неожиданно явился.
Он издевается? Всё это звучит как бред психа, сбежавшего из психушки, что пытается оправдаться перед поймавшей его полицией. Ситуация похожа на моменты из тех самых книг, которые прочитал Сонхва, с отвратительным написанием и ужасно маловразумительным развитием сюжета.
– Чуточку?
– Хорошо, большую чуточку.
Демон опустил взгляд, уткнувшись в пол, не смея смотреть на того, перед кем провинился.
– Прости, я не хотел доводить тебя до ужаса.
– Ты... Извиняешься?
– Да, я ведь виноват в этом. А что такого? - изумлённо проговаривает Ёсан, поднимая взгляд на Сонхва. ‐ А, я понял. Эх, людишки, все вы такие. - грустно усмехается парень, подходит к столу и усаживается прямо на его. - Хм-м... Я хоть и демон, существо адское, но чувства тоже испытывать умею. Я не бездушная тварь. Только вот подобные мне и не только в аду знают, что все кто находится там - отвратительны грешны. Именно поэтому все безжалостны.
– Почему ты мне это рассказываешь?
Сонхва наблюдал на действиями черта и слушал его внимательно, ведь сладкий голос безумно пленил, заставляя все внимание оставлять на нём.
– Не знаю сам. Вы, людишки, любите представлять себе разные картины на счёт неизвестного, именно поэтому многое у вас к нам - жителям ада, - вообще не относится. Да, много чего является правдой, только вот и больше половины - сплошная ложь. Но думаю, что я просто хочу заполучить твоё доверие.
Ёсан взглянул на Сонхва, пытаясь понять, что чувствует тот. Пак будто замер, заворажённо глядя на беса. Тряхнув головой, он встаёт в кресла, подходя к столу и демону. Тот наклонил голову в право и качал ногами. Забавный.
– Ты сел на мой блокнот. - фыркнув, произнёс мужчина.
Демон вскинул брови, посмотрел и убедился - правда сидит на листах блокнота. Охнув, он вновь исчез, но мгновенно появился за спиной мужчины. Ёсан выглянул из-за плеча Пака, посмотрел на написанные строки, выведенные каллиграфическим почерком на бумаге и с неподдельным интересом задал вопрос:
– Что это ты пишешь?
– Главу для своей книги.
– О чём книга?
Сонхва закусил губу и улыбнулся. Дьявол решил, что эта улыбка - самая лучшая и красивая из всех на трёх мирах.
– Я дал ей направление в сторону любви.
– Оу, любовь... - голос стал тише.
– Что-то не так?
Сонхва повернулся к бесу лицом и заметил, что тот выглядел опечаленым.
– Ваша любовь - это чувства, проверенные временем, построенные на доверии и искренности. - начал дьявол, поджимая крылья. - А любовь у демонов совсем другая. Более... Жестокая и пошлая. Так принято. И эта разница немного давит на понятие любви.
– Другого выбора нет?
– Нет. Пойдёшь против правил - и ты чудак. Любовь в аду как одноразовая акция: с кем поведёшься, с тем будешь связывать и делить всё своё грешное прибывание в аду веками. По другому никак. Отдавшись Похоти в руки, возлюбленные должны оставить шрамы на теле друг у друга. Они служат роль своеобразных меток.
– Вот как.
– Именно.
– Тяжёлая судьба столь прекрасного чувства.
– Любовь так же и грешна.
– Не отрицаю этого. - Пак кивнул. - В моей книге она считается запретным плодом.
– На любовь есть запреты? - Ёсан поражён.
– Да. В нашем мире за всякое осуждают.
– Если любовь не несёт за собой ничего страшного, это ведь не плохо?
– Не многим суждено понять.
– Глупцам гореть в аду и только. Вышлю всех в самые ужасные котлы.
Сонхва рассмеялся. Как же все это странно. Это исчадие ада больше не кажется чем-то ужасным и пугающим, как в первые минуты. Наоборот, с дьяволом было интересно. М-да, говорил же Юнхо, - друг Сонхва, - ему лечится. И даже если это сон, Пак не признался, но он не хотел бы просыпаться.
– Хэй, чертёнок, хочешь прочитаю тебе отрывки из своих книг? - Сонхва решил отвлечься.
– А их много?
– Думаю, что уснуть не успеешь.
– Пока я здесь... Я только за.
***
Странно.
Они знакомы 3 месяца. Пак Сонхва уже привык к резкому появлению беса в самые неожиданные моменты, к его шуткам и вечным разговорам. В какой-то момент он осознал, что ему довольно скучно без бессмысленного бреда дьявола. Но не придал этому большого значения, сваливая всё лишь на некую привязанность.
Ночь.
Какое же прекрасное время суток.
Ночью мир словно замирает.
Ночью все люди привыкли сладко спать.
Все, но только не Пак Сонхва.
Слушая незамысловатую мелодию, что негромко напевал бес, строчки словно рекой лились на последний листы блокнота. С облегчением выдохнув, Пак поставил последнюю точку.
– Последняя глава будущей книги - готова. - с уставшим, но довольным видом сообщает Сонхва, потирая глаза и улыбаясь.
– Ура!
Дьявол, услышав новость, начал хлопать в ладоши. Пак встал с кресла, потягиваясь и разминая спину, которая успела затечь за долгое время. Бес в этот момент подошёл к Сонхва и обнял его, хихикая и хваля за чудесно проделанную работу.
– Это книга станет бестселлером! Я уверен.
– Но ты ведь её полностью не читал.
– Ты рассказывал сюжет. И мне он понравился. Поэтому, я считаю, что эта работа получит массу внимания! - воскликнул демон, обхватывая Сонхва своим юрким хвостом, притягивая к себе в плотную.
Обычное дело. Такая близость с дьяволом кажется и ощущается... Правильно.
– Я ужасно устал.
Пак опускает голову на плечо рогатого, вдыхая запах, напоминающий жжёный костёр с углями.
– Ложись спать уже, писец.
– Я писатель.
– Суть не изменилась.
– Ёсан-а. - зовёт его Сонхва, сдерживая смех.
– Так, всё. - отлипаясь от человека начал демон, разворачивая писателя по направлению к кровати, подталкивая к ней. - Давай, беги козликом к кровати. Спать. Бегом.
– Окей... Стоп,
козликом? - Сонхва в своей привычной манере поднял бровь.
– Без вопросов, а то спать в котле будешь.
– Понял, принял,
побежал.
***
– Расскажи что-нибудь.
– Что?
– Расскажи мне что-то.
Сонхва сидит на постели, прижав ноги к груди, наблюдая за демоном.
– Ты что, маленький, чтобы под сказки засыпать? - усмехается бес.
– Хэй, для сказок нет ограничений по возрасту.
– Хорошо. Хочешь, расскажу про все смертные грехи?
Ох, эту тему он ещё не поднимал.
– Да. - ответил Сонхва,
– Что же... Я начну. К семи смертным грехам относятся: гордыня, зависть, чревоугодие, похоть, гнев, алачность и уныние. Первая в списке
Superbia - Гордыня. Грех, приведший к падению Люцифера, ставшего Сатаной. Для укрощения гордыни используются различные методы, в числе и жизнь за счёт подаяния. Гордыня - сильнейший из семи смертных грехов, который считается непобедимым. За ней идёт
Invidia - Зависть. Желание, чтобы кто-либо не располагал тем, чего сам завистливый не имеет в такой же или большей степени. За тем
Gasterimargia - Чревоугодие. Неумеренность и жадность в еде, доводящая человека до скотского состояния. Обжорство является одной из форм более широкого порока - сластолюбия. - Ёсан сделал паузу. - Самый грязный грех
Luxuria - Похоть. Грубое чувственное половое влечение, сладострастие. Блуд, беспорядочная интимнаясвязь, измена. Следом идёт
Ira - Гнев. Фундаментальная эмоция с яркой вегетативной реакцией и причины гнева - гордыня, себялюбие, тщеславие и потворство другим страстям. Человек, который поддаётся гневу, чувствует себя обиженным или раздраженным,
находится в постоянной опасности совершить ужасные поступки и причиняет вред себе и другим. - Бес направился к кровати и опустился на её край. -
Avaritia - Алчность. Один из семи смертных грехов, поскольку приводит к умножению забот и попечений, ко внутренней злобе и замкнутости а также непрестанно провоцирует страх утраты и гнев на возможных конкурентов и завистиников.
Acedia - Уныние. Состояние беспредметного недовольства, обиды, безнадёжности и разочарованности, сопровождающееся общим упадком сил. Один из семи смертных грехов.
Послышалось тихое сопение. До чего же люди странные. Ёсан не помнит, чтобы от рассказа о грехах кто-то усыпал. Сонхва самый причудливый человек для Ёсана.
Но Ёсан и не против. Ведь Пак ему нравится. Бес уже собрался уходить, как услышал шелест одеяла и негромкий голос.
– А если я тебя поцелую, то это каким грехом будет?
Сонный бред.
Ёсан усмехнулся и не стал отвечать ему.
***
Ночь.
Какое же прекрасное время суток.
Ночью мир словно замирает.
Ночью все люди привыкли сладко спать.
Все, но только не Пак Сонхва.
Они знакомы 5 месяцев. Только вот в последний они не виделись и не разговаривали. Именно в этот момент Пак понял, что жизнь без Ёсана больше не играет для него яркими красками. На улице холодно, ещё и ветер бьёт прохладой. Приятное обжигание морозом по коже рассыпалось по всему телу. Сонхва сидел на крыше дома, наблюдая за ночным городом, восхищаясь его красотой.
– Скучаешь?
До боли родной голос. Впервые за месяц.
– Без тебя мир кажется не таким интересным.
– Приятно слышать от живого то, что он зависим от меня. А ведь твоя душа все ещё в твоём владении.
– Если бы я мог, то я отдал бы её тебе.
– Нет, Сонхва. Это не то, что тебе нужно.
Он чувствует объятия со спины. Чувствует как руки с когтями аккуратно обвивают его талию, чувствует, с какой осторожностью они это делают. Крылья беса тоже накрыли их, спасая от холода. Ёсан похож на камин с огнём - от него тепло, практически жарко. Такое родное тепло, что за небольшое время стало до безумия родным.
– Я соскучился.
– И я тоже. - куда-то утыкаясь в спину человека, проговаривает бес. - Но нам нужно поговорить.
– Я слушаю тебя,
чертёнок.
– Кто-то в аду разболтал о нас Владыке. Точнее, о моих возвышениях на землю. Именно поэтому в последнее время я не выходил на связь. Твоя душа не будет тронута, ты можешь не переживать за жизнь. Думаю.. Эта наша последняя встреча. - дьявольская сущность закусила губу. - С завтрашнего дня мой доступ к этому миру будет закрыть навсегда. Мне жаль, Сонхва. Но я хочу сказать тебе спасибо за всё.
– Ёсан-а...
Голос дрогнул. На глазах наворачиваются слёзы, сердце бьётся сильнее. Слышать это было неимоверно больно.
Не может всё закончится так... Не может же?
– Я знаю, что это больно. Я чувствую, Сонхва. Но это лишь моя ошибка. Моя оплошность и мои страдания. Твоя душа чиста.
У дьявола ком в горле и кровавые слёзы на щеках. И надо же было так... Влюбиться.
Сонхва повернулся лицом к лицу дьявола, заглядывая в прямо во мрачные глаза, видя в них сейчас свет.
– Ёсан-а. - позвал его. - А если я тебя поцелую, то это каким грехом будет?
Сквозь слёзы Пак улыбается.
Странный.
– Смертельным. -
язвит. Как и всегда.
– Но ты этого хочешь?
– Хочу.
Он осторожно отодвинул прядь волос, упавших на лицо, заставляя небьющиеся сердце колыхнуться и сделать сальто. Во взгляде мелькнула неимоверная нежность, и, не удержавшись, Ёсан первый потянулся к его губам. Трепетно коснувшись такими манящеми и столь желанными губами до чужих, дьявол поддаётся искушению.
Эйфория от происходящего, потеря времени и осознание того, что они не смогут без этого.
Душа Сонхва грешна. И нет в ней ничего чистого. Ведь он полюбил самого дьявола.
Воздуха становится катастрофически мало, глаза закрыты, кожа горит.
Отстранившись первым, Ёсан оставил поцелуи на щеках и носу.
– Прощай.
– Ёсан, нет. - отчаянно умоляет.
– Прощай, Пак Сонхва. Ты был лучшим грехом.
– Ёсан-и.
Это было уже не услышано. Демон исчез. Испарился. Оставил его в гордом одиночестве, с всё ещё горящими губами и следами поцелуев на лице. Теперь можно прочувствовать весь холод ночи. Мороз залезает под одежду, заставляя пробежаться тысячу мурашек по коже. Нет больше тепла от тела, нет больше крыльев, что могут укрыть от ветра.
–
Чёртов похититель сердца.
Слёзы текут не переставая.
Он разбит.
Его дьявола больше нет рядом.
***
Прошло три года.
И все эти три года сложно дались для Сонхва.
Он заново учился жить в одиночестве, что пожирало его изнутри, выгорание настигало чуть-ли не постоянно, попытки забыться в алкоголе и задохнуться перегаром стали обычным делом, нормой.
Ужасное чувство тоски преследовало его везде. Даже сейчас, когда перед ним топла народу и все они пришли ради него, это отвратительное чувство рядом.
Он закончил свою работу, над которой торчал часами и гордится ей. Она нравилась ему и он обязан был выпустить её в свет. Он это и сделал.
На выставке книг он смог отхватил себе лучшее место. У него будут брать интервью, следом пойдёт встреча с читателями и раздача автографов.
Самая сложная часть - интервью - прошла довольно хорошо. У него получилось изображать самого счастливого на планете человека. Да, книга принесла ему много новых людей, денег и гордости. Но это не значит, что история написания была забыта.
– Спасибо большое! - слышит он от очередной девушки с только полученным автографом.
Сонхва слабо улыбается и кивает. Уже устал. Казалось, что людей здесь так много, что конца очереди не было видно. Язык словно онемел от количества сказанных слов, его лимит нахождения в обществе был исчерпан, хотелось поскорее добраться до дома, чтобы упасть лицом в подушку.
И желательно задохнуться, но это так, чисто для галочки.
Глаза слипаются, но он старается не показывать свою усталость.
Это не то, за чем пришли люди.
– Спасибо! - вновь слышит он. - А можно задать вопрос?
– Да, конечно. - отвечает Пак, улыбаясь.
– В посвящениях написано "моему вдохновению", это адресовано вашему близкому человеку?
– Я считаю, что каждый читатель и человек рядом для меня - вдохновение. Так что, тут каждый пусть думает сам.
Писатель усмехается.
Конечно, близкому
человеку.
***
Ночь.
Какое же прекрасное время суток.
Ночью мир словно замирает.
Ночью все люди привыкли сладко спать.
Все, но только не Пак Сонхва.
Только в позднее время он смог наконец-то отправить домой. Бредя по тёмным улочкам, освещённым лишь тусклым светом редких фонарей, Сонхва чувствовал чьё-то присутствие. Чей-то взгляд на себе. Чувство тревоги и некий трепет у него с самого утра сидят в груди, и если они предвестники какого-то события, то Сонхва не против. Хоть что-то. За спиной слышны тихие шаги и дыхание. Просто прохожий незнакомец, ничего же такого, правда?
–
Душка.
Одно лишь слова заставляет Сонхва остановиться. До боли в голове знакомый голос отдаётся эхом. Мороз прибегается по всему телу, а внутри всё словно делает тройное сальто. За три чёртовых года это прозвище стало столь желанным, что сейчас Сонхва как-будто умер и переродился заново.
Нет, не может быть... Это шутки? Или снова галлюцинации..
– Кто ты и что тебе от меня нужно? - спрашивает Пак, почувствовав жалость этих слов. Это просто шутка, это не правда, это...
Не может этого быть, но он уверен, что...
– Посмотри же и подумай, кто я. - ответил стоящий позади.
Дежавю. Такое уже было.
– Ну же, хён, давай. Я всё ещё не кусаюсь.
Последняя капля. Отбросив любые раздумия, Сонхва медленно разворачивается и видит того, кого так жаждал увидеть. Поджав губы, Сонхва оглядел его: рогов на голове больше нет, так же как хвоста и мощных крыльев, он низкого роста, с невероятными голубыми глазами. Обычный парень напротив него, что криво улыбается.
Странно всё, но наплевать. Это его Ёсан. Нет сомнений.
Хрустальные капли скатывались одна за другой, разбиваясь об асфальт. Пак, словно опасаясь чего-то, стал походить ближе.
Нет, быть не может, ему кажется...
– Душка, я настоящий.
Увидел. Всё-таки увидел отрицание происходящего в глазах. Стал делать шаги на встречу, подошёл в плотную и кинулся в объятия. Живой.
– Три года,
Ёсан-и... - захлёбываясь слезами, шепчет Сонхва, утыкаясь носом в макушку парня, всхлипывая.
– Три года, Сонхва. - слышит он. - Три года мучений. Но теперь всё будет хорошо.
– Как? Как так получилось, что... - договорить ему не дали.
Заткнули поцелуем.
– Меньше знаешь - крепче спишь.
Сонхва усмехнулся.
Каким был, таким и остался.
– Теперь всё хорошо. Обещаю, Пак Сонхва.
– Чёртов похититель сердца.
– Всё ещё "чёртов"?
– Да.
Оба рассмеялись. Странные.
– Я наконец-то могу сказать это: я тебя люблю.
– И я люблю тебя.
***
Спустя год у Пак Сонхва вышла новая книга, в которой рассказано про любовь между человеком и бесом.
И да, она всё ещё была посвящена его "вдохновению"...
