༺☬༻
В обеденное время в этом кафе не так шумно и многолюдно, как в других по соседству, более бюджетных и простых. Сюда приходит руководство, а эти люди берегут репутацию, сидят тихо и чинно. Четверо коллег, замы боссов отдела финансов, закупок, продаж и маркетинга, заняли столик ближе к барной стойке и занимаются тем же, что и все, пока Сю Минхао, зам директора по закупкам, представитель китайского лайна их компании, не отстраняется от полупустой тарелки. Мужчина со вздохом наслаждения откидывается на спинку стула, даже запрокидывает голову и прикрывает глаза — вкусно, и с утра не успел позавтракать. — А ты чего не ешь? — немного придя в себя, спрашивает он и глядит на друга напротив. Чхве Сынчоль, правая рука финансового директора, не реагирует, и его хлопает по плечу сидящий рядом здоровенный Ким Мингю. Сынчоль отодвигает от себя тарелку с едой, к которой даже не притронулся, складывает руки в замок и кладёт сверху подбородок. — Куда ты всё время пялишься? — снова задаёт вопрос Минхао. В их компании он пусть и не самый сообразительный (по жизни, к работе претензий нет), зато самый наблюдательный и немного по-детски наивный и любопытный. Сю хмыкает и движением головы указывает куда-то в сторону. — Там дамочка такая эффектная сидит, не на неё ли? На самом деле он хотел пошутить. Ли Джихун, четвёртый мужчина за столом, до этого беспристрастно жующий свой обед, громко звякает палочками об тарелку, переглядывается с сидящим напротив Мингю и закатывает глаза. — Ешь давай, — бурчит Ким. — А что я? — возмущается Минхао, по интонации друга понимая, что что-то не так. — Не я сижу тут, ничего не ем и выгляжу, как… как… Подобрать точное для описания внешнего вида Чхве слово ему не даёт сам Сынчоль. Мужчина встаёт, с лязгом отодвигая стул, оправляет пиджак и, не объясняя ничего друзьям, направляется… к изумлению Сю, именно к той самой эффектной дамочке. — Он?.. — даже не в состоянии договорить, Минхао лишь указывает на друга пальцем. — Началась охота, — невесело усмехается Мингю. Они с Джихуном снова переглядываются с хитрыми улыбочками и продолжают есть. Чхве Сынчоль доходит до нужного столика за четыре широких шага, тенью нависает над сидящей за ним женщиной и молча ждёт, когда та оторвёт взгляд от экрана телефона. Это случается почти мгновенно, экран гаснет и встречается с деревянной поверхностью стола. — Разрешите ненадолго присоединиться к вам? — первым заговаривает Чхве. Женщина осматривает его с головы до почти ног — насколько позволяет мешающий обзору стол, возвращает взгляд к лицу и хмыкает. — Как будто вас остановит, если я скажу «нет». Сынчоль отодвигает стул напротив и присаживается, укладывает руки на стол, смотрит прямо. — Вы правы, не остановит. Позвольте представиться… Женщина откладывает вилку и откидывается на спинку стула. Серый брючный костюм можно отнести к старомодным, если бы не сидел идеально по фигуре и не шёл бы к строгим чертам лица, острым высоким скулам и пронзительному, сканирующему взгляду. Женщину легко можно представить высматривающим контрабандистов работником таможни или командующим в армии. — …Чхве Сынчоль, финансовый отдел, — прерывает его женщина. На мужском лице появляется еле заметная улыбка. Поговаривали, что она раньше работала в полиции, вроде как и звание имеется. — Было бы странно, если бы вы меня не знали, — утверждает он. — Чем обязана? Рабочие вопросы прошу обсуждать в рабочее время. От её строгости и холода в голосе могут замёрзнуть реки. Чхве Сынчоль любит холодную воду, контрастный душ по утрам — обязательная процедура. А жара ему самому не занимать, иногда прям хочется остудиться. — Я хотел познакомиться лично, вне работы. — О таком нужно было договариваться заранее. Женские глаза заметно теряют интерес, как будто гаснут, взгляд опускается на тарелку с недоеденной лазаньей. Явный намёк оставить её в покое и дать доесть. В одиночестве. Злюка. Стерва. Снежная королева. Что там про неё ещё говорили? Сынчоль не вникает в слухи подчинённых, но уши на то и даны, чтобы слышать и улавливать важное. Улыбается в ответ. — Тогда буду краток. Вы мне нравитесь. Хочу предложить познакомиться ближе и… — А вы мне нет. Не будем тратить время. Я вам сразу отказываю. Воу. Её невозмутимости и хладнокровию можно позавидовать. Или посочувствовать — кому что. Но с таким человеком явно сложно. Очень сложно. Женщина берёт в руку вилку и продолжает свой обед, больше ни разу не взглянув на подсевшего к ней гостя. — А кто она такая? — шёпотом, боясь быть услышанным за соседними столиками, спрашивает у друзей Минхао. Он сам всем корпусом склонился к столу, чтобы лучше видеть ушедшего от них Сынчоля и женщину, по его мнению, похожую на строгую учительницу, которая не будет кричать — не-е-ет, она тихо и спокойно скажет так, что весь класс замолкнет и каждый пожалеет, что родился на этот свет. У Сю нехорошие мурашки от одного её вида. «Дамочка» уж точно производит эффект. — Син Хечжон, — проговаривает Мингю, переглядывается с Джихуном и недовольно ведёт головой. — Угораздило же кого-то.༺☬༻
Чхве Сынчоль одной рукой держит крафтовый стакан кофе из любимой кофейни, второй — размахивает чёрной кожаной сумкой, она под стать его образу: чёрные брюки, чёрная шёлковая рубашка с закатанными рукавами, модная небрежность на голове, древесный тяжёлый парфюм. И плевать, что только утро: формально дресс-код соблюдён. Ну, почти. Господин Чхве обычно строг к себе и с подчинёнными, сегодня просто настроение… нет, не хорошее — отстойное с самого утра. Или ещё с вечера, когда позвонила бывшая жена? С чужого номера. Стерва всё ещё требует отдать ей двухэтажный коттедж за городом. Месяц назад угрожала какой-то смешной фигнёй, сейчас взяла курс на «разжалобить любой ценой». Грустно ей без элитного жилья, некуда пригласить гламурных подруг, нечем хвастать — муж при разводе два года назад не отдал ей ни-че-го, вообще, ни крошки. Возможно, если бы разлюбил сам, или встретил бы кого-то другого (другую), изменил бы, то да, поделился бы — так сказать, компенсация за моральный ущерб. Но изменила она. Тридцатишестилетний заместитель финансового директора крупного холдинга кивает пожилому охраннику на первом этаже, вызывает лифт и делает глоток из стакана. Сегодня собрание руководящего состава, поэтому все приглашённые придут позже обычного, ближе к самому собранию. На входе как раз появляются трое — замы боссов отдела закупок, продаж и маркетинга. Коллеги и неплохие друзья пожимают друг другу руки, заходят в лифт, обсуждают последние новости. Чхве делает второй глоток, когда дверь уже закрывается, но в неё с шумом что-то врезается, в щель просовывается рука и отчаянно мельтешит в попытке не дать двери захлопнуться полностью. Сынчоль нажимает кнопку «открыть дверь», и в лифт вваливается девушка. Она тяжело дышит — очевидно, девушка бежала, а сейчас рвано дышит и держится за грудь, которая ходит ходуном. Длинные волосы, собранные в хвост, больно бьют по мужскому лицу, но девушка этого не замечает, прижимается спиной к стенке лифта, закрывает глаза, запрокидывает голову назад и переводит дыхание. Сынчоль потирает место на щеке, по которому хлестнули волосы, и зыркает на еле сдерживающих смех друзей. Девушка как будто приходит в себя, осознаёт, что не одна, тушуется, выпрямляется, поправляет волосы, выбившиеся из хвоста, и всё же слегка (прям чуть-чуть) кланяется присутствующим мужчинам с ровным «спасибо». Она отворачивается ото всех, глядит строго на дверцу лифта, её волосы едва не достают до лица невысокого директора по маркетингу, что вызывает новую волну смешков, когда быстро среагировавший Джихун забавно отклоняется и бьёт головой в плечо Сынчоля. Тот от неожиданности качается в сторону и с шумом врезается вторым плечом в стенку лифта. Мужчины больше не могут сдерживать полноценный ржач и заливаются, кто запрокидывает голову назад, кто сгибается пополам и бьёт соседа по плечу. Девушка снова одной рукой поправляет волосы. Черты лица заостряются сильнее, скулы и челюсть напрягаются. Она даже не пытается принять на свой счёт, не думает разглядывать свой внешний вид, вдруг забыла что-то надеть или снять, или… нет — классические чёрные брюки с идеальными стрелками, выглаженная с вечера светло-голубая рубашка, сумка, волосы убраны в хвост. Девушка уверенно и строго смотрит вперёд и не реагирует на смех за спиной. Сынчоль не смеётся. После случайного толчка друга он медленно, сохраняя достоинство, выпрямляется и искоса смотрит на единственную девушку в лифте. Видит её собранность и переводит взгляд с одного мужчины на другого. В глазах — сталь, от которой пробирает холод, и даже друзья (не подчинённые) мгновенно замолкают, кашляют в кулак, чтобы успокоиться, и опускают свои глаза, как напроказничавшие детишки. Под взглядом Чхве Сынчоля окружающие сужаются до размера комара, таковыми себя и ощущают — мелкими, никчёмными пищащими насекомыми. Взгляд Чхве Сынчоля подчиняет, кажется, дожми он ещё, встанут на колени и преданно высунут языки. Альфа-самец — первая характеристика, которую можно услышать от друзей и близких людей. Вторая — не любит, когда его зовут по имени, поэтому, как только девушка покидает лифт на седьмом этаже: — Скупс, перестань так смотреть, у меня аж поджилки затряслись, — шутит (ли?) Сю Минхао. Прозвище Скупс родилось ещё в подростковом возрасте и стало роднее имени, данного при рождении. Мужчина не отвечает. Пока дверь лифта не закрылась, высматривает что-то за пределами кабины. Ему же не показалось: девушка на прощание улыбнулась? — Ты чё, — говорит высоченный Ким Мингю и толкает Минхао в плечо, — это же Син Хечжон. — И? Сю непонимающе выгибает брови, из-за чего становится по-детски забавным, но Мингю и стоящий рядом, дотягивающий другу лишь до плеча Ли Джихун закатывают глаза и переглядываются. — Син Хе-чжон, — по слогам, как для ребёнка, проговаривает Джихун и выразительно глазами указывает на Скупса. До китайца не сразу, но доходит, он вытягивает губы трубочкой и оглядывает Сынчоля, который вообще-то всё слышит, но делает вид, что не заинтересован ни на грамм. Трое позади него переглядываются по очереди, понимающе покачивая головой, и начинают новый разговор о другом. Лифт доезжает до нужного им этажа, мужчины выходят, все, кроме Скупса, который, не глядя на друзей, бросает «я скоро вернусь» и отправляет лифт на другой этаж. Коллегам ничего не остаётся, как снова переглянуться, пожать плечами и до начала собрания направиться к своим рабочим местам. Минхао, самый любопытный, делает лишь пару шагов от лифта, не спуская глаз с экрана, на котором красным высвечиваются этажи. — Интересно, что ему нужно на седьмом? — под нос себе задаёт вопрос медленно соображающий (по жизни, не по работе) китаец, ведёт головой и следует за коллегами. На седьмом — этаже, полностью отданном отделам IT и безопасности, — всегда тихо, что только подтверждает мемы про нелюдимых айтишников и безопасников. Некоторые сотрудники из отдела безопасности реально — бывшие военные, разведчики или что-то рядом. Бр-р-р, мурашки от этого. Скупс шагает уверенно, не останавливает взгляд ни на ком и ни на чём, проходит опенспейс зону с рядовыми программистами, которые лишь лениво поглядывают на чужака, проходит коридор с кабинетами руководителей и закрытых отделов и наконец останавливается перед одной дверью. Не медлит ни секунды, стучит костяшками пальцев три раза и проворачивает ручку. Внутри свежо, одно из окон открыто настежь, от ветра из-за сквозняка светло-зелёные жалюзи стучат о пластиковый подоконник, парочка бумаг с ближайшего стола улетает на пол. Син Хечжон оборачивается. Она стоит у раскрытого шкафа, на дверце которого с внутренней стороны висит зеркало в половину роста, во рту зажата резинка для волос, а руки высоко задраны и перебирают пряди, чтобы разгладить их и убрать в тугой хвост, что женщина спокойно и делает после того, как проходится взглядом по вошедшему и безразлично отворачивается обратно. Она оправляет рубашку и захлопывает дверцу шкафа. Румянец на щеках ещё выдаёт недавнюю спешку, но дыхание уже в норме. Ноги переобуты в неожиданно забавные синие кроксы. Сынчоль молча кланяется сидящим по разным углам сотрудникам — среднее звено, но вход в этот кабинете открыт не всем. Как и чтение местных документов: Хечжон выдёргивает бумаги из рук Скупса, когда тот поднимает их с пола, и направляется к своему месту. Не успевает, её останавливает мужской голос: — Син Хечжон-сси, можно вас? Женщина оборачивается с видом «меня?» и получает подтверждающий кивок головой. Выходит из кабинета первой и отводит гостя в другой кабинет. Чёрные брюки выглажены идеально, как и облегают довольно пышные женские бёдра. Заправленная в брюки с высокой посадкой рубашка очерчивает талию — перепад «высот» талии и бёдер шикарен. Сынчоль ловит себя на том, что облизывается, как в свои двадцать, но улыбается — отводить взгляд с привлекательной фигуры он не собирается. В кабинете — переговорной — Хечжон указывает гостю на стул и присаживается напротив, открывает блокнот и щёлкает ручкой, готовая делать пометки. — Наш отдел планирует нанять двух новых сотрудников, кандидатов нужно проверить, — начинает вполне деловой разговор Чхве. Син смотрит на него прямо, взгляд не отводит. Долго. Откладывает ручку и захлопывает блокнот. — Можно было просто написать сообщение. Это наша обычная работа, которой, кстати, занимаюсь не я. Сынчоль в курсе. За годы работы в компании ему не раз приходилось кого-то нанимать и проверять, процедура автоматизирована, все знают протокол, кому писать и кто ответственен. Хечжон занимается внутренней проверкой уже нанятых сотрудников, это страшнее. — Я знаю. Повисает долгая пауза. Оба не стремятся её заполнить хоть чем-нибудь: ни движения, ни слова. Взгляды схлестнулись в своей схватке, не гляделки — сканеры. Сдаваться никто не собирается, хотя… разве они во что-то играют? Женщина откидывается на спинку стула, удерживая ладони на столе, слегка склоняет голову. Как будто всё это время между ними шёл разговор, и она решила ответить. — Фемдом. Глаза ещё внимательней цепляются за лицо оппонента в попытке отследить, заметить самую малую реакцию. Её нет пару мгновений, после которых у мужчины вокруг глаз проявляются морщинки от улыбки. — Что ж, так даже интереснее, — отвечает он. И всё. Никакой другой реакции, не отводит взгляд, не удивляется, не… Хечжон расплывается в хищной улыбке. — Что, даже не спроси-… — Одно условие, — тем же тоном выдвигает мужчина. Улыбка опадает с женских губ. — Только один раз. Дальше — ты моя. Тишина, в которой нет напряжения, но есть борьба взглядов, им становится привычной. Переход на "ты", как переход на другой уровень, не режет слух. — Хорошо, — Син соглашается и глядит на наручные часы, — я заканчиваю в семь. Снова щёлкает ручка, женщина что-то быстро записывает в блокноте, вырывает лист и передаёт Чхве. Номер телефона. Выходит, в коридоре ещё какое-то время слышны её шаги.༺☬༻
Минхао вьётся вокруг Сынчоля, одёргивает воротник его рубашки, пытаясь оттянуть и увидеть больше кожи. Больше красных отметин, буквально оплетающих крепкую мужскую шею. — Чё это? Чё это? — не перестаёт задавать один и тот же вопрос, даже когда Чхве отталкивает его то плечом, то рукой. Мигню и Джихун переглядываются и вздыхают. Помощник финансового директора и без того обычно привлекает внимание своими внешностью и статью, но сегодня превзошёл самого себя. По одному его взгляду и так становится понятно, что ему всё равно на мнение других, но прийти в офис в разгар рабочих будней с засосами (не одним!) на шее и даже не прикрыть их — в духе Скупса, что уж. — Ты бы хоть водолазку надел, что ли, — вяло то ли возмущается, то ли советует другу Ким. — Так а что это? — не унимается китаец. Он снова с бесконечным детским любопытством лезет под руку, которая снова отталкивает. Сынчоль не оборачивается, только скашивает на него взгляд и идёт дальше. Минхао поджимает губы, но делает малюсенький шаг назад. — Таковы правила игры, — бросает Чхве тем, кто точно поймёт. Те, кто понимают, переглядываются и закатывают глаза. — Игра? Какая игра? — доносится уже за спиной Сынчоля. — Боже, Сю, — где-то там же подаёт голос Джихун, — когда ты уже повзрослеешь. Чхве Сынчоль оставляет друзей, заходит в лифт, спускается на парковку и ждёт в автомобиле буквально две минуты, когда дверь со стороны пассажирского сидения открывается. Хечжон в своём строгом костюме и с таким же строгим выражением лица усаживается поудобнее, укладывает сумку на колени, пристёгивается и только после смотрит на хозяина авто. Её взгляд скользит к шее, на которой крайне сложно не заметить засосы. Женщина тянется рукой, а Сынчоль позволяет ей оттянуть воротник, чтобы полюбоваться на свои следы. — Довольна? В его словах усмешка, в её глазах — блеск. Син убирает руку, обращает взор на вид из лобового окна, несколько хаотично осматривает округу и всё же улыбается. Лихо и диковато. — Довольна. Чхве заводит автомобиль и выезжает на дорогу. Его холостяцкая квартира сразу загорается светом, стоит хозяину войти и жестом пригласить внутрь гостью. — Уютненько, — заключает женщина после беглого осмотра гостиной и совмещённой с ней кухней. — Как в склепе Дракулы. — Люблю чёрный цвет. Сынчоль наблюдает за гостьей. Женщина в этой обители — первая. Та вытаскивает подол рубашки из штанов, принимается расстёгивать пуговицы, но её останавливают мужские руки, которые проделывают всё сами. Медленно разводят полы рубашки в стороны, медленно стягивают с плеч и откидывают за спину. Снимает и свой пиджак, складывает пополам и откидывает на диван. Мужской взгляд неспешно проходится по открывшимся теперь участкам смуглой кожи, пальцы невесомо проводят от ложбинки меж ключиц, через ткань бюстгальтера, по срединной линии живота до кромки брюк. Их Чхве тоже снимает с женщины сам. Сынчоль скрывается в одной из комнат и выходит оттуда с белой, очевидно своей, рубашкой в руках. Помогает Хечжон надеть её и застёгивает лишь три нижние пуговицы, после чего широко распахивает полы рубашки сверху, оголяя ключицы и немного грудь женщины. — Ходи здесь так. Чхве берёт женщину за руку и тянет к барной стойке, что отделяет кухню от гостиной. Син послушно следует, глядит на хозяина дома хитрым взглядом, хмыкает. Соглашается с условиями. Поворачивает голову и склоняет её к плечу, вдыхая тяжёлый мужской аромат, которым был пропитан и салон автомобиля. Теперь пропитается и она. Сынчоль усаживает гостью на высокий барный стул, встаёт напротив через стойку. Сначала закатывает рукава на своей рубашке, снимает наручные часы, они ложатся с краю стойки, лохматит волосы, позволяя им свободно распределиться по голове, и опирается ладонями в столешницу. В его прямом взгляде усмешка, что проявляется и в лукавой, самодовольной улыбке. Что-то задумал. Чхве отвлекается, ставит на столешницу круглую подставку под горячее, а сверху — стакан с водой. Отворачивается, открывает холодильник и принимается что-то доставать, а затем мыть и резать. Через пару минут перед гостьей стоит большое блюдо с нарезанными фруктами, клубникой, очищенной от плодоножек, кусочками арбуза и небольшими гроздьями зелёного и красного винограда. Аппетитно и невероятно красиво оформлено. — Сначала перекуси. Сынчоль пододвигает блюдо ближе к женщине и смотрит куда-то ей за спину. — Ужин будет готов через сорок минут. Хечжон остаётся только недоумевать и потянутся к клубничине. А ещё наблюдать широкую мужскую спину, на которой, хоть и не видно под одеждой, краснеют укусы и царапины — она старалась. Обтянутая брюками задница аппетитна, как и раскушенная зубами сочная ягода. Средних размеров, явно острый нож в крепких, напряжённых от усилия, с выпирающими венами руках хозяина аккуратно и ровно режет продукты. Ужин, правда, готов через сорок минут. Пунктуальность и точность мужчины возбуждает. Он относит несколько блюд, тарелки и приборы к столу в обеденной зоне. Галантным жестом протягивает руку Хечжон, помогает ей спуститься с высокого сидения и доводит до стула у стола, сначала отодвигает его, затем придвигает. Приглушает свет и усаживается напротив. Щёлкает зажигалка, сначала слабый огонёк появляется на фитиле красной низкой, толстой свечи, затем разгорается сильнее и топит верхнюю часть воска. Света хватает разглядеть накрытый стол: тёмная древесина, льняные салфетки под тарелками, наборы приборов, два вида бокалов. Одна красная роза в невысокой стеклянной вазе. И разнообразие блюд, выглядящих вкусно. Сынчоль ухаживает за гостьей. — Я уже видела тебя в постели, — начинает она, чем привлекает к себе взгляд, что блестит в свете свечи. — Тебе не нужны дополнительные баллы. Чхве кривит губы в усмешке с характерным звуком, но продолжает молча добавлять в тарелку разные закуски. — Попробуй. Заботливо, движением руки приглашает начать ужин и первым к нему приступает. Еда действительно вкусная. Хеджон возможно и не поверила бы, если бы не видела процесс приготовления своими глазами. Красивый, умный, состоятельный мужчина, умеющий готовить и умеющий в романтику при всей своей доминантной натуре. Всё же дополнительные баллы выставляются сами собой. — Вкусно? — спрашивает хозяин. Сам откидывается на спинку стула и промокает рот салфеткой. Женщина кивает. — У меня было условие. А это уже серьёзно. Син быстро дожёвывает, опускает приборы на тарелку и готовится внимательно слушать. — Я дал тебе поиграть. Мне даже понравилось. Сынчоль скалится, явно припоминая их недавнюю встречу. Это называется сессия БДСМ? Мужчина в этом не разбирается. Хотя было в этом что-то… такое… Но часто повторять не собирается. Так, для разнообразия, если его женщине это доставит удовольствие. — Может, позволю тебе ещё раз. Звучит, как новое условие. Или предложение. — Теперь ты моя. Останься на ночь. Невысказанное мягкое, заботливое «я не настаиваю» легко бьётся настоящим, из глубин сознания «я настаиваю», которое, витающее в воздухе, побеждает такое же молчаливое женское «я не взяла щётку» или «у меня нет сменного белья». Интонация говорит сама за себя. — У меня есть новая щётка. И я уже люблю тебя в своей одежде.