Всё, что мы делаем — просто едем, Всё, что мы делаем — думаем о чувствах, которые мы прячем, Всё, что мы делаем — сидим в тишине, дожидаясь какого-то знака свыше, Уставшие и полные гордости, Всё, что мы делаем — просто едем.
***
Сеул, 2021.
Дженни закатила глаза в который раз за эту зимнюю ночь. Лиса снова курила. Не то чтобы она была против этого или что-то в этом роде, но её девушка продолжала класть этот маленький кусочек яда себе меж губ, и Дженни устала ощущать горький и мятный вкус «Мальборо» каждый раз в момент поцелуев. Её девушка не всегда была такой или была когда-то. Но это было ещё в колледже, когда они с девочками безостановочно тусовались в Токио. Теперь колледж казался «прошедшей жизнью», как выражалась Дженни каждый раз, проходя мимо их выпускной фотографии, висевшей в коридоре рядом с их спальней. Она даже не была уверена, когда в последний раз видела Розэ или Джису. Было ли это во время первого дня рождения дочери Розэ? Или свадьбы Джису? — Как у тебя может закончиться кофе? В «Макдоналдсе» всегда есть кофе, — раздражённый голос Лисы привёл её в чувство. Она снова закатила глаза, затем слегка кашлянула, открывая окно машины со своей стороны и выпуская дым наружу. Кассирша что-то говорила Лисе, но Дженни была слишком уставшей, чтобы даже прислушиваться к их разговору. Она просто хотела пойти домой, принять приятную тёплую ванну и лечь спать в своём самом удобном ночном платье. — 20 минут на чашку кофе? Ты шутишь? — голос Лисы становился всё громче в пустом проезде, и Дженни поняла, что ей нужно встрять между своей девушкой и бедной кассиршей, пока не стало хуже. — Не могли бы Вы передать другие наши заказы, пожалуйста? Пока мы ждём кофе, — спокойно сказала она, и Лиса посмотрела на неё так, словно та убила котёнка. Кассирша кивнула и сразу же вошла, вероятно, слишком уставшая, чтобы спорить с Лисой. Дженни повернулась, чтобы посмотреть на свою девушку. — Мы можем просто поесть на парковке в ожидании этого чёртова кофе. Лиса обернулась, выпуская дым изо рта. — Из-за чего ты злишься? — Я не злюсь. Я устала, Лис. У меня был долгий рабочий день, а ты пять минут спорила с кассиршей только из-за маленькой чашки кофе. — За которую мы заплатили! Дженни поморщилась от громкого голоса своей девушки и отвела взгляд. — Я знаю. Не кричи на меня. Она услышала, как Лиса издала пустой сухой смешок, поднося сигарету к губам. Раньше она находила курение девушки привлекательным — пухлые губы, вздымающаяся грудь, дым, выходящий изо рта, но теперь ей казалось, что Лиса пытается медленно покончить с собой этим гребаным курительным ядом, и Дженни просто не могла на это смотреть. — Мы снова здесь, да? — через мгновение сказала Лиса с сарказмом в голосе. Дженни только вздохнула, смирившись, и попыталась переключить своё внимание на падающий с декабрьского неба снег, задаваясь вопросом, где же они свернули не туда.***
Токио, 2012.
Они с Лисой раньше недолюбливали друг друга. Очень. Дженни поняла это в тот момент, когда увидела, как Розэ, её так называемая лучшая подруга, непринужденно смеялась с высокой девушкой, которую сама Дженни никогда раньше не видела. — Она перевелась из Таиланда. И она серьёзно занимается танцами, — прошептала Джису ей на ухо однажды во время урока. — Я слышала, ей нравятся девушки. — Ох. Они встречаются? — спросила Дженни, притворяясь, что её не слишком интересуют отношения новенькой и Розэ. Джису пожала плечами. — Почему бы тебе самой не спросить Розэ? Но Дженни не могла этого сделать. Даже при таком количестве моментов во время обедов и после них в библиотеке она держала рот на замке (и бросала непроизвольные угрожающие взгляды, которые прекратились только тогда, когда Розэ задела её ногой под обеденным столом в кафетерии, спрашивая её «что?», приподняв бровь). Просто Дженни не была уверена, как бы отреагировала, если бы Розэ встречалась с девушкой. Не то чтобы ей было неловко из-за этого, она просто не знала, как вести себя с ними, и правда об их отношениях пугала её по причине, которую та не могла объяснить. Вот почему Дженни старалась, насколько могла, оправдываться в моменты, когда Лиса была рядом, каждый раз зарабатывая любопытный взгляд Джису. Её способ, возможно, и срабатывал когда-то, но Розэ спустя некоторое время столкнулась с ней лицом к лицу. Дженни сидела рядом с ней на уроке, к её облегчению, без Лисы на горизонте. — Тебе не нравится Лиса. Она пожала плечами, не отрываясь от книги, которую читала. Мураками просто слишком интересный. — Наверное. — Почему? На мгновение Дженни показалось, что это из-за ревности. Розэ была слишком сосредоточена на своей новой подруге или девушке, у неё едва хватало времени даже пообедать с Дженни, а иногда она даже отказывалась от своих планов, чтобы просто пообщаться с Лисой. Она положила закладку в свою книгу и закрыла её, прежде чем прямо посмотреть в глаза Розэ. — Вы встречаетесь? Но её лучшая подруга только рассмеялась, немного истерично, затем, успокоившись, повернулась к Дженни и сказала: — Какого черта, жёнушка? Лиса горячая штучка, но я бы не стала с ней встречаться. Она мне больше как сестра. Это то, что беспокоило тебя всё это время? Дженни прочистила горло и притворилась, что ничуть не смущена. — Ну, нет... вроде того. Я просто подумала, что вы двое пара, а ты мне не сказала. — Джен, если у меня когда-нибудь возникнут чувства к кому-то, ты будешь первым человеком, который узнает, — заверила её Розэ, — а теперь, пожалуйста, перестань игнорировать Лису. Поверь мне, она действительно милая и боготворит Мураками так же, как и ты. Дженни действительно пыталась подружиться с Лисой. Она просто не была уверена, можно ли назвать улыбку и кивок друг другу признаком дружбы, но, тем не менее, это был прогресс. Лиса, однако, всё ещё не могла смотреть ей в глаза без враждебности. — Но почему? Я пыталась быть с ней милой, но она все ещё действует мне на нервы своим пристальным взглядом. Клянусь, она меня ненавидит, — однажды Дженни дала волю своим эмоциям, а Джису просто смотрела на неё и время от времени кивала с лукавой ухмылкой на губах. — И что ты к ней чувствуешь? — Ты знаешь, я дружу с ней только из-за тебя и Розэ. Если нет, то это просто... Она бы мне совсем не понравилась. — Я не думаю, что дело в этом, — сказала ей Джису через некоторое время. — Это не то, что я вижу в твоих глазах. — О чём ты говоришь? — Дженни хихикнула и закатила глаза, — ты несёшь какую-то чушь. Однако вскоре, когда Розэ вернулась домой, а Лиса последовала за ней, Джису удалось вырвать правду из уст Дженни самым абсурдным образом — с помощью нескольких игр и бутылки текилы. — Итак, Дженни, — пролепетала Джису, — как ты думаешь, кто самый красивый человек в этой комнате? И все знали, что она собиралась ответить о самой себе без всякой гордости, но вместо этого Дженни сказала вот так: — Я думаю... — начала она (её зрение было немного затуманенным). Розэ и Джису были на стороне Дженни, хихикая из-за её опьянения, в то время как Лиса, наконец, посмотрела ей прямо в глаза, — я думаю... самая красивая в этой комнате... та, что смотрит на меня. Между четырьмя девушками повисло молчание, а затем проскользнул голос Джису, эхом отдающийся в их комнате в общежитии: — Я же тебе говорила. Итак, это десять тысяч йен, Розэ. И Дженни должна была разозлиться из-за того, что друзья обманули её, но всё, что она сделала в тот момент, так это мысленно закричала тому, как она в конце концов призналась, что её неприязнь к тайке была вызвана не ревностью, а наоборот, тем, что Лиса была слишком красива и обаятельна, поэтому Дженни могла только ненавидеть её просто за то, что та не падала на колени каждый раз, когда эти кукольные глазки смотрели на неё. Прошло два дня и множество неловких взглядов, прежде чем Дженни обнаружила себя под токийским закатом. Её глаза были широко раскрыты, щёки раскраснелись, а розовые губы были прижаты к некой светловолосой тайке.***
Сеул, 2021.
— Чёрт. Почему она всегда такая горячая? — проворчала Лиса, вытирая яблочную начинку со рта и протягивая пирог другой рукой. Дженни ничего не говорила и продолжала смотреть на улицу, как будто это было интереснее, чем человек рядом с ней. Вывеска «МакАвто» уже была занесена снегом, на улице свет был немного приглушён, кофе, который они заказали, всё ещё не принесли, а музыка из автомобильного радиоприемника приглушённо играла в салоне. — Ты необычайно тихая. В чём проблема? — спросила её девушка с обвиняющей интонацией в голосе, как будто Дженни сделала что-то настолько обидное и неправильное. — Просто... устала, — она ответила тихо, не двигаясь (только моргание её глаз и ровное дыхание её легких). — Ты часто это говоришь. Дженни посмотрела в зеркало заднего вида, встретившись взглядом со своей девушкой. — Я часто это чувствую. Пару мгновений они смотрели друг на друга, пока Лиса не сжала челюсти, отложив пирог, который ела, и не взяла ещё одну сигарету. Это движение заставило Дженни крепко зажмуриться, как будто она увидела что-то невыносимо болезненное. — Ради всего святого, Лиса. Не кури в машине или, по крайней мере, открой, блять, окно. — На улице пять градусов. — Я либо замерзну, либо задохнусь насмерть. Я предпочитаю первое. Дженни могла видеть, как губы её девушки сложились в раздражённую ухмылку, когда она закурила сигарету и втянула дым прямо в лёгкие. Затем Лиса посмотрела на неё, нацепив маску эмоций, которую она не смогла оставить. — Почему мы такие, Джен? Дженни не нужно было напрягать свои мысли, чтобы осознать ответ на вопрос Лисы, потому что она знала: независимо от того, что они делали или не делали — она не сможет любить Лису так, как раньше... Но Дженни просто не могла признаться в этом вслух. Поэтому она молчала, с силой вдыхая дым, который выдыхала её девушка, пока кассирша внезапно не постучала в окно машины, нарушив их молчание, и не протянула кофе, который они так долго ждали.