хён что мне делать
мы вместе идём домой что мне делать
отведи его поесть давай, малыш, не глупи, сходите куда-нибудь погулятьКУДА
юнги-я успокойся у тебя ещё есть уроки?да последний
а у него?тоже последний
вот и сходите покушать потом иди учись пока люблю тебяя тоже люблю тебя хённи
Юнги слабо улыбается, откладывая телефон, когда пожилой преподаватель английского входит в кабинет, и нехотя открывает учебник. Обычно любимый предмет сейчас не вызывает никакого удовольствия — все его мысли вертятся вокруг одного красивого парня с каштанового цвета волосами и бесконечно радующей перспективы провести с ним время — а пролетающий незаметно урок тянется бесконечно долго, заставляя нетерпеливо поглядывать на часы чуть ли не каждые пять минут. Спустя почти пятьдесят минут он едва ли не елозит на стуле, то и дело поглядывая на плавно движущуюся минутную стрелку в ожидании конца урока. Долгожданный звонок, гулом прокатившийся по коридору, действует на Юнги как сигнал к действию — он одним движением сметает разложенные на столе тетради в рюкзак, забрасывая его на плечо, и, наскоро попрощавшись с преподавателем и накинув на плечи куртку, выбегает из кабинета, направляясь к выходу. На назначенном месте Хосока ещё нет — должно быть, задержал кто-то из учителей — а потому Мин расслабленно выдыхает, доставая телефон. Решение проверить баланс карты было правильным — он взволнованно распахивает глаза, когда замечает число чуть больше тысячи, и чуть ли не в панике вновь открывает диалог со старшим братом.ХЁН
ХЁН СРОСНО
скинь денег пожалуйста у меня почти нет
— Юнги, привет, — раздаётся совсем рядом. Юнги поворачивается, ощущая, как всё внутри мгновенно замирает при виде остановившегося в паре шагов от него Хосока, его пушистых осветлённых волос и мягких губ, изогнутых в робкой дружелюбной улыбке с миловидными ямочками в острых уголках. Чон с его именем на губах и лёгким персиковым румянцем, нежными лепестками расцвётшим на щеках, выглядит даже лучше, чем обычно — Юнги сам взволнованно улыбается, непроизвольно смущённо пряча взгляд. — Прости, я задержался. — Всё в порядке, — тихо отвечает он, пряча руки в карманах, и старается вернуть лицу как можно более расслабленное выражение лица — ни к чему Хосоку знать, что при каждом его появлении в поле зрения Мина у последнего, обычно старательно сохраняющего образ напыщенного грубияна, непроизвольно приобретённый на подпольной сцене, сердце как по команде сбивается с привычного ритма, заставляя неровно чуть ли не задыхаться — медленно направляясь в сторону сквера, ведущего к дому. Хосок привычно начинает лепетать о множестве бессвязных бессмысленных вещей — Юнги внимательно вслушивается в каждое слово, не рискуя повернуться, потому что знает — с огромным трудом собранные крупицы концентрации рассыпятся на его лице золотистой пылью горячего румянца, стоит только ему увидеть сияющие глаза шагающего рядом парня. Он вливается в разговор не с первой попытки, то и дело отвлекаясь на тёплые смешки, испускаемые Чоном; вибрацию телефона в кармане он тоже замечает не сразу. о боже малыш проверь счёт только поешьте что-то нормальное, договорились? «ты самый лучший хённи» торопливо набирает он, не задумываясь добавляя рядом небольшое сердечко, останавливаясь рядом с Хосоком возле горящего красным светофора, и бросает на мальчика короткий взгляд — профиль у него очень симпатичный, аккуратный, с мягкими волнами каштановой чёлки, длинными ресницами и изящно изогнутым носом, на который Юнги засматривается почти непозволительно часто. «Красивый», мелькает в овеянной восхищением голове ненавязчивый комплимент, так и просящийся на язык — Мин его слегка прикусывает, стараясь не сказать ничего лишнего, ничего, что может Чона от по уши влюблённого него оттолкнуть. — Хосок-и, — неожиданно даже для самого себя ласково зовёт он бредущего рядом парня, наконец поворачиваясь к нему и заглядывая в его карамельного цвета глаза, удивлённо блестящие в свете ещё холодного солнца. — Не хочешь сходить покушать? Я угощаю, — выпаливает он на одном дыхании, в волнении стискивая пальцами лямку висящего на плече рюкзака, и поджимает пересохшие губы. — Если ты свободен, конечно, — добавляет он спустя секунду, не давая приоткрывшему губы Хосоку ответить. — У нас завтра немного уроков, и домашнего, вроде, немного, и если у тебя нет планов… — Я согласен, — робко улыбнувшись, отвечает Чон, пряча замёрзшие руки в карманы шуршащей куртки. — Куда пойдём? Прогулка до ближайшего комбини, расположенного не очень далеко от школы, занимает ровно пять взглядов украдкой и шесть смущённых коротких улыбок, мягкой тенью проглянувших на лице Юнги, изредка вставляющего пару слов в беспечное чириканье парня и успевшего отвесить себе пару мысленных оплеух — глупо с его стороны вот так просто открывать ничего не подозревающему Чону свои пылающие чувства. В голове всплывает хриплый голос брата, настойчиво повторяющий одну и ту же простую просьбу «Узнай, нравятся ему мальчики или нет» — возможно, ему правда стоит спросить об этом до своего признания, соблазнительной сладостью вертящегося на языке. — Хосок-и? — осторожно окликает он сидящего рядом парня, отставляя наполовину съеденный рамён. — А… можно кое-что спросить? — Да, конечно, — улыбается с новой силой довольно жующий ароматный кимпаб Хосок, поворачиваясь к однокласснику; Мин осторожно тянется вперёд, кончиками пальцев подцепляя мелкую пушинку, застрявшую в мягких волнах его чёлки. — Знаешь, я недавно читал одну книгу… — задумчивым голосом начинает Юнги, на ходу придумывая хоть немного правдоподобную историю. — И там… В общем, главными героями были два парня. И они… Как бы это сказать… — Геи? — спокойно спрашивает Хосок, отпивая незаметно благополучно отнятое у Мина банановое молоко, заставляя того от неожиданности подавиться сладкой газировкой. — Мм, да, — растерянно бормочет он, проводя рукой по ярко вспыхнувшей щеке. — В общем, я просто хотел спросить… Как ты… Как ты к этому относишься? — резко выдыхает он, сжимая в руке испачканные острым соусом палочки, и отворачивается к заляпанному окну, одновременно боясь и нетерпеливо ожидая услышать ответ. — Да нормально, — понимает плечами Чон, вновь делая глоток сладкого молока. — Мне кажется, что люди могут любить того, кого они заходят, независимо от того, парень это или девушка. Какая разница? А вообще, знаешь, — добавляет он, смущённо краснея. — Когда я был в средней школе, мне нравился один старшеклассник. Представляешь? Я даже пытался признаться ему, покупал какие-то сладости и безделушки и подкладывал к нему в класс перед занятиями. Мама тогда подумала, что я с ума сошёл, потому что я тогда просил привозить меня в школу на полчаса раньше. Ну а он… — тихо тянет он, грустно хмурясь. — Что он? — тихо спрашивает Юнги, незаметно придвигаясь немного ближе. — Так и не ответил взаимностью. Кажется, он был тем ещё гомофобом — я… Услышал один раз, как он с друзьями смеялся над моим письмом с признанием. Лучше бы не слышал. Мне так обидно тогда было — ну, за то, что он посмеялся над моими чувствами. Он был первым парнем, в которого я влюбился, а мелкий четырнадцатилетний гей внутри меня не был готов к тому, что его отвергнут вот так… резко. В общем, больше я к парням подкатывать не пытался, — невесело смеётся Хосок, зарываясь пальцами в чёлку в неловком смущении. — Он просто был мудаком, — пожимает плечами Мин, ещё не до конца понимая, что именно сказал ему Хосок, сейчас собираясь лишь приободрить взгрустнувшего приятеля. — Думаю, твой следующий парень будет гораздо лучше, — лукаво ухмыляется он, неожиданно даже для себя игриво подмигивая. Отвернувшись в горячей волной накрывшем его смущении из-за собственного не совсем привычного поведения, Юнги не сразу замечает странное выражение чужого лица, задумчиво вертя в руках полупустую бутылку с газировкой. Хосок удивлённо смотрит на него ещё пару секунд, сумев найти силы лишь на тихое, едва разборчивое «Надеюсь», ощущая, как лицо начинает жарко гореть румянцем. — Юнги? — мягко зовёт он Мина, осторожно улыбаясь. — Слушай, ты… не хочешь сходить со мной в торговый центр? У мамы скоро день рождения, а я совсем не знаю, что ей подарить. Можешь помочь что-то выбрать? На предложение Юнги соглашается охотно — свободного времени до возвращения старшего брата ещё много, и проводить его в одиночестве совершенно не хочется — куда приятнее побыть эти несколько часов в компании так нравящегося ему парня, и не просто побыть, а ещё и помочь пусть и не в сложном, но ответственном деле. Из ближайшего торгового центра, находящегося в пяти минутах езды в забитом вагоне метро, они выходят уже вечером — тёмно-синее небо отражает огни ярко освещённых многоэтажек и офисных зданий, в свете которых тонут многочисленные крошечные звёзды. До района, в котором расположены их дома, парни тоже добираются вместе — дорогу влюблённо слушающий всё, что говорит Чон, Юнги не запоминает, возвращаясь в реальность лишь недалеко от своего дома. Мин качает головой, посмеиваясь с очередной действительно смешной шутки одноклассника, и вновь восхищённо смотрит на профиль безостановочно рассказывающего очередную историю Хосока — заставить его так много искренне смеяться обычно удавалось только старшему брату. Кстати, о нём. Юнги вытягивает из кармана телефон, открывая последний чат, и шумно выдыхает — пять непрочитанных сообщений и один пропущенный звонок. — Чёрт, — бормочет он, сжимая смартфон в руке, и поворачивается к Чону с извиняющейся улыбкой. — Прости, Хосок-и, мне срочно нужно домой. Меня, кажется, хён немного потерял, — непроизвольно нервно посмеивается он, пряча глаза под чёлкой. — Всё в порядке? — взволнованно хмурится Хосок, подходя на шаг ближе — поднявший взгляд Юнги теряется в тёплом румянце на его щеках. — Д-да, — запнувшись, ещё ярче улыбается он, забываясь — сам же не хотел быть настолько милым, желая очаровать Хосока другим, куда более часто наблюдаемым Чоном образом. — Не волнуйся. Я… напишу тебе позже, хорошо? — Буду ждать, — улыбается в ответ Хосок, протягивая руку. Юнги тихо дрожаще выдыхает, отвечая на рукопожатие — рука у Чона мягкая, тонкая, осторожно обвивает его ладонь тёплым прикосновением. Пять минут спустя его руки всё ещё мелко дрожат — как и ноги, и сердце, и мысли, заходящиеся неровной вибрацией при воспоминаниях о невесомом прикосновений, мягко согревшем ладонь — пока он пытается разблокировать телефон, чтобы попробовать позвонить старшему брату и успокоить его, наверняка волнующемуся, пусть и никогда этому не показывающему. малыш, если освободишься раньше меня, прикупи что-нибудь в магазине, очень хочу есть: ( юнни ау ладно, понял, когда ты с хосоком, остальной мир может тебя не искать. надеюсь, вы что-нибудь поели юнги, надеюсь ты не потерял телефон *пропущенный вызов* юнги, перезвони мне, я волнуюсь Юнги взволнованно поджимает губы, когда замечает, что временной промежуток между первым и последним сообщением равен почти четырём часам, подбегая к входной двери, и торопливо вставляет выскальзывающий из пальцев ключ в замок, спешно его проворачивая. В этот раз в коридоре не темно и не тихо — из наполненной шумом вытяжки кухни льётся неяркий тёплого жёлтого цвета свет, а в воздухе вкусно пахнет острыми специями; Мин сбрасывает с ног ботинки и стягивает с плеч куртку, вешая её на крючок рядом с косухой брата из гладкой чёрной кожи, и торопливо бежит на запах, осторожно заглядывая в дверной проём. — Хённи, я дома, — тихо зовёт он стоящего возле плиты светловолосого мужчину, пряча похолодевшие руки в карманах школьных брюк. Старший его не слышит, помешивая палочками содержимое эмалированной кастрюльки, часто посматривая на экран лежащего на столе телефона; Юнги, тихо прокашлявшись, вновь подаёт голос. — Хён! — Юнги, — выдыхает он, резко обернувшись, и отставляет палочки, складывая руки на груди. — Ты почему не отвечал? Где ты был? — Прости, хён, — неловко мнётся на пороге Юнги, зарываясь пальцами в волосы на затылке. — У меня звук на телефоне был выключен. — Иди переодевайся, — помолчав немного, качает головой хмурящийся старший, вновь отворачиваясь к плите. — И сразу к столу. Юнги дважды повторять не нужно — он спешно исчезает в своей комнате, на ходу стягивая синюю школьную форму с гербом школы; переодеться удаётся в рекордно короткий срок, которого хватает понять, что брат на него на самом деле не сердится — по крайней мере, не так сильно, как могли бы сердиться обеспокоенные довольно поздним приходом младшего сына оставшиеся в родном городе родители, пару лет назад решившие, что выросшие сыновья смогут позаботиться о себе и друг друге в большом городе без их помощи. Он тогда очень обрадовался — перспектива окончить обучение в хорошей столичной школе, так ещё и возможность пожить со съехавшим несколько лет назад старшим братом, которого Юнги, сколько себя помнил, любил немного больше родителей, была как раз тем, что было нужно амбициозному подростку с большой мечтой стать архитектором. Наскоро натянув растянутую футболку с логотипом любимой музыкальной группы старшего и чёрные штаны, висящие на худых ногах мягким мешком, он торопливо возвращается в кухню, послушно принимаясь расставлять столовые приборы. Заметивший его возвращение брат ничего не говорит — только тихо хмыкает, расставляя на столе многочисленные тарелочки с закусками; Юнги довольно улыбается, благодарно слегка кланяясь, когда старший ставит перед ним тарелку с пышущим горячим паром свежесваренным рамёном и садится напротив, желая приятного аппетита. Ужинают они в приятной тишине; старший Мин ухмыляется уголками губ, смотря на с аппетитом уплетающего блюдо парня, и отставляет палочки, тихо покашливая, чтобы привлечь к себе внимание. — Как погуляли? — мягко спрашивает он, улыбаясь при виде ярко сверкнувших глаз мигом встрепенувшегося брата. — Хён, он такой… — мечтательно начинает Юнги, смущённо улыбаясь. — Он такой красивый, — влюблённо вздыхает он, не замечая тихие смешки старшего, принимаясь вертеть в руках металлические палочки. — И так улыбается… И у него такие мягкие руки… Хён, мне кажется, я влюбился, — неожиданно серьёзно добавляет он, ярко краснея и опуская голову, когда тихое хихиканье перерастает в полноценный, смущающе громкий смех. — Да это и так было понятно, — смеётся мужчина, протягивая руку и ласковым движением трепля его по голове. — Видел бы ты себя сейчас, малыш, — качает он головой, перебирая мягкие пряди чёлки податливо потянувшегося навстречу прикосновению мальчишки. — А ещё, — не так воодушевлённо добавляет Мин, когда горячий румянец немного сходит со щёк. — Я поговорил с ним, как ты советовал. В общем, ему всё-таки нравятся мальчики. Старший расслабленно улыбается, мягко проводя рукой по его опущенной голове; Юнги улыбается в ответ, опираясь головой на раскрытые ладони в абсолютном доверии к сидящему напротив позволяя мягко играть с чёрными прядями. — Что теперь собираешься делать? — продолжает улыбаться мужчина, смотря на младшего брата повеселевшим взглядом. — Кроме того, что продолжишь влюблённо пялиться на него и краснеть. — Хён, — в притворной обиде шипит тот, делая вид, что пытается уклониться от прикосновений — мужчина на это вновь лишь смеётся, даже не думая переставать; напротив, принимается лишь активнее ворошить некогда хоть немного аккуратно причёсанные волосы. — Не знаю пока, — вмиг мрачнеет он, задумываясь — а правда, что ему делать? Сваливаться к Хосоку на голову со своими чувствами без всякой на причины и малейшего на них намёка — идея не из лучших, а потому от неё точно лучше отказаться. — Попробуй ему как-то намекнуть, — пожимает плечами старший, собирая мягко сияющие под светом люминесцентной лампы под потолком волосы в маленький неаккуратный хвостик на затылке, открывая выбритые виски, и встаёт из-за стола, забирая опустевшие тарелки. — Как? — тянет Юнги, разглядывая его обнажённую спину с незамысловатой татуировкой на одной из лопаток. — Хён, он не дурак, сразу поймёт, о чём я. — Так даже лучше, если не дурак, — повернув голову, откликается тот, увлечённо натирая пенящейся губкой одну из тарелок. — Может, у вас с ним получится что-то… хорошее. «Надеюсь», тихо шепчет Юнги, прижимая колени к груди — на покачнувшемся деревянном стуле для этого мало места, но ему, удобно устроившемуся костлявыми бёдрами на жёсткой деревяшке, на это абсолютно всё равно. Есть в подобных вечерах что-то особенное — в таких, как этот, когда мир сжимается до размеров тускло освещённой кухни, прячась в единственно важной сейчас тёплой улыбке старшего брата, а прошедший день оставил после себя лишь что-то настолько приятное, что внутри безостановочно кипит лёгкая щекотка, отзывающаяся дрожью самых кончиков пальцев. — Расскажи про своё первое свидание, — просит он, неожиданно заинтересованный — старший об этом никогда ему не говорил, постоянно находя нелепые отговорки. — С парнем, я так понимаю? — почти игриво улыбается старший Мин — Юнги закатывает глаза, понимая, что поддразниваний и раздражающе-смущающих шуток теперь станет в разы больше, и всё же согласно кивает — спрашивать больше некого. — Ну, он был милым — очень милым, и очень нерешительным. Поэтому я, так и не дождавшись приглашения на свидание спустя полтора месяца решил, что нужно сделать это самому. Ты бы видел его лицо, когда я без предупреждения заявился к нему в университет после пар и сказал, что приглашаю его «просто погулять». Кажется, он тогда так удивился, что даже не подумал о том, чтобы мне отказать — просто ляпнул «Да, я согласен», взял цветы и ушёл на пару. — Неловко вышло бы, если бы он тебе отказал, — хмыкает Юнги, укладывая голову на согнутые колени. — Да не то слово, — в тон ему хмыкает брат, вытирая руки полотенцем. — Пошли в гостиную, тебе спина за сидение на этой табуретке спасибо не скажет. — И что в итоге со свиданием? — с любопытством спрашивает парень, укладываясь на чужих коленях на мягком диване. — Да ничего особенного, — пожимает плечами мужчина, принимаясь перебирать его пушистые локоны. — Гуляли, разговаривали. Мы на том свидании нормально познакомились, порасспрашивали друг о друге. Вам этого делать не нужно, и так вроде неплохо знакомы. Можете сразу переходить к поцелуям, — смеётся он, зарабатывая неслабый тычок в живот. — Хённи, — смущённо шепчет Юнги, прикрывая покрасневшее лицо одной рукой. — На первом свидании не целуются. — На самом первом свидании не целуются, — парирует старший, хватая его за руку и отодвигая её от своего живота. — У тебя оно не первое. — С ним первое, — продолжает упрямо спорить всё так же краснеющий Мин, складывая руки на груди. — Разве это не слишком? — тихо спрашивает он, поджимая губы, — мужчина на это ничего не говорит, лишь молча берёт его за руку, сжимая в своей. — Ладно, малыш, возможно, ты прав. Просто хочу, чтобы ты знал, что в поцелуях на первом свидании нет ничего плохого или постыдного, если вы оба этого хотите. Поэтому если он предложит, не бойся соглашаться, и сам не бойся предлагать — это нормально. Тем более, готов поспорить, ты этого хочешь, — вновь смеётся он под смущённым приглушённым «Хён», гулко долетевшим из-за закрывшей лицо ладони. — Тогда стоит узнать, что ему нравится и куда вы можете сходить, — принимается рассуждать мужчина, аккуратным движением зарываясь пальцами в копну чёрных волос. — Я думал о том, чтобы позвать его в кино, — задумчиво бормочет Юнги, вдыхая. — Но… — Но? — Мне кажется, это не лучший вариант — мы будем просто молча сидеть рядом. А я… Ну… — запинается он под внимательным тёплым взглядом. — Просто… Я хотел… побыть с ним? Типа, не как в школе или клубе, а… По-особенному. — По-особенному… — озадаченно тянет старший, слегка покачивая их сцепленными руками. — Если честно, есть один вариант — не могу сказать, что очень особенный, но проверенный. Сходите на набережную Хан, попейте горячий кофе, купи ему пунноппан, мило проводи до дома и поцелуй в щёчку на прощание. — Думаешь? — Почему нет? — улыбается мужчина. — Это отличный вариант того, как можно провести время вместе без излишеств — самое то для первого свидания. Поэтому вперёд и с песней, малыш, напиши ему и пригласи. — Я… Потом приглашу, — шелестит Юнги, сворачиваясь калачиком на чужих коленях. — Немного позже. — Ты боишься? — немного помолчав, полуутверждает-полуспрашивает старший Мин, вновь принимаясь ласково копошиться в его волосах. — Да. — Чего? — мягко спрашивает он, подсознательно готовясь начать отговаривать мальчишку от им самим предложенной идеи — даже самая пылкая влюблённость его младшего брата не стоит волнений, так несвойственных обычно поддерживающему любой движ парню. — Того, что он мне откажет. Что то, что ему нравятся мальчики, ещё не даёт мне никаких шансов. Что я зря себе всё это на придумывал. — Послушай меня, — непроизвольно вырвавшимся ласковым тоном зовёт его мужчина, вновь сжимая его руку. — Во-первых, малыш, даже если он тебе откажет, жизнь на этом не закончится — да, будет неприятно, в твоём по уши влюблённом случае — вдвойне неприятно, но… Это просто отказ парня, который тебе даже не обещал ничего, поэтому ты с этим справишься. А во-вторых, я почти уверен, что он тебе не откажет. — Почему это? — почти грустно усмехается Юнги, доверчиво сжимая его руку. — Где вы были? — неожиданно спрашивает старший, отклоняясь от темы. — Сходили в торговый центр. Он попросил помочь выбрать подарок для его мамы, — скорее по инерции, чем осознанно, отвечает Мин, задумчиво смотря в потолок. — В итоге взяли какой-то красивый сервиз, Хосок-и сказал, что она, кажется, хотела такой… — То есть, он попросил тебя выбрать подарок для его мамы? — явно намекающим тоном переспрашивает старший, внимательно смотря на незамечающего его взгляд брата. — Ну да, — пожимает плечами тот. — Он ещё пошутил, что обязательно поздравит её от меня и скажет, что этот подарок — от нас двоих. — Малыш, тебе правда это ни о чём не говорит? — даже не намекая, а прямо говоря, фыркает мужчина, мягко сжимая пальцами мягкие чёрные волосы. — Просто, чтобы ты знал — первый раз, когда подарок для мамы я выбирал не один, был перед тем, как я познакомил его с родителями. Короче, если после этого Хосок не предложит тебе встречаться — ну или если это не сделаешь ты — можешь смело слать его куда подальше, ничего серьёзного от этих недоотношений ты не дождёшься. — Хённи, — мягко зовёт его Юнги. — Если ты выбирал подарок для мамы вместе с парнем, это не значит, что так делают все. — Подарок для мамы — это святое, — упрямо стоит на своём не заметивший лёгкой издёвки в тоне «хённи». — Ладно, чёрт с ним, с подарком. Что ты решил со свиданием? — Не знаю, — вмиг перестав усмехаться, грустно тянет Мин, складывая руки на груди. — Если ты всё ещё думаешь, что он тебе откажет, то сейчас же перестань думать, — качает головой старший. — После выбора подарка для мамы он просто не имеет права сказать тебе «нет». Более того, готов поспорить — на свидание звать будешь не ты, а тебя. Ответа он так и не дожидается; задумавшийся Юнги, так и не отпустив его руку, молчит — молчит и улыбнувшийся сосредоточенному выражению чужого лица мужчина, протягивая руку к оставленному на кофейном столике телефону. Безмятежная тишина, изредка нарушаемая тихими вздохами о чём-то напряжённо размышляющего Мина, крепко вцепившегося в руку старшего брата, повисает в гостиной плотной тёплой завесой, окружившей их надёжно защищающим куполом. — Чёрт, — выдыхает Юнги, распахивая прикрытые в раздумиях глаза, и резко встаёт на ноги, чуть не выбивая смартфон из чужих рук. — Прости, хённи. — Что случилось? — ошарашенно спрашивает встревоженный резкими действиями младшего брата мужчина. — Я забыл Хосоку написать, — за считанные секунды оказавшись на пороге, бросает Мин, спешно убегая в тёмный коридор. Тихое обречённое «Не убейся только», догнавшее его спустя секунду, пыл нисколько не умаляет — Юнги на него даже не обращает внимания, забегая в свою комнату в поисках оставленного там телефона. Похолодевшие руки вновь начинают мелко подрагивать, пока он вводит пароль и открывает переписку с Чоном, вновь отвлекаясь на фотографию на аватарке — парень непроизвольно влюблённо улыбается, разглядывая осветлённые до приятного шоколадного цвета волосы и растянутые в очаровательной улыбке розоватого оттенка губы.привет хосоки
ты уже дома?
привет юн (≧▽≦) да, давно Юнги тихо глупо хихикает, про себя радуясь, что брат этого не слышит, когда видит милую комбинацию символов в виде улыбающейся рожицы, и мгновенно оживляется, когда видит новые сообщения. тут такое дело… мне ещё раз нужна маленькая помощь с подарком вот прям малюююсенькаяс чем именно?
я забыл про букет и теперь не знаю, какие цветы можно купитьа какие цветы любит твоя мама?
в том-то и дело, что нет каких-то особенных ей многие нравятсявозьми те, которые нравятся тебе)
думаю, она не будет против
хм, хорошая идея спасибо юн (◜‿◝)♡ Он тихо смущённо фыркает, быстро, чтобы не успеть передумать, отправляя маленькое сердечко в ответ, и прижимает телефон к груди, падая спиной на кровать с широкой улыбкой на лице, ощущая, как и без того быстро стучащее сердце заходится с новой силой, неровной дрожью колыша грудь. Кончики пальцев невесомо покалывает в приятном лёгком возбуждении, жаром растекающемся в крови; Юнги не сразу понимает, что лёгкая дрожь, щекотящая руки, исходит от вибрирующего смартфона. о нет юн проблема я не могу выбрать, какие цветы мне нравятся (๑•﹏•)хосоки, ты серьёзно?
да какие тебе нравятся?я… не задумывался об этом?
попробуй поискать тюльпаны, сейчас, вроде как, их сезон
и выглядят они очень… нежно
и не очень дорого должно выйти
мне нравится спасибо ещё раз юни (ʃƪ＾3＾)～♡обращайся хосоки♡
— Тебе чай налить? — раздаётся со стороны входа голос с явно слышимой в нём улыбкой; Юнги поднимает голову, замечая стоящего в проходе хитро улыбающегося брата. — Нет, спасибо, — хмыкает он, вновь утыкаясь в телефон. Оперевшийся на дверной косяк мужчина не уходит, продолжая мягко смотреть на него; Мин вздыхает, откладывая смартфон, и привстаёт, опираясь на локти. — Что? — Нет, ничего, — качает головой старший, мгновенно переставая улыбаться. — Мы тебя теряем, — мрачным тоном объявляет он, складывая руки на груди. — Всмысле? — В прямом, малыш, — качает головой тот. — Ты улыбаешься телефону и пищишь из-за сообщений. Что будет, если вы пойдёте на свидание? — драматично коснувшись груди в области сердца, притворно вздыхает мужчина. — Я не переживу, если с тобой что-нибудь случится. Буквально не переживу — родители мне голову открутят, если с тобой что-то произойдёт. — Хённи, я начинаю жалеть, что рассказал тебе, — морщится Юнги. — Ну да, конечно, — хмыкает мужчина, распуская так и оставшиеся собранными в короткий хвостик волосы и зачёсывая назад чёлку. — Ладно, малыш, я хочу немного поработать. Зови, если что, — с улыбкой бросает он, прежде чем развернуться и скрыться в своей комнате, прикрыв за собой дверь. «Хорошо, хён» мягко щебечет Мин ему вслед, лениво потягиваясь, и сам садится за компьютер — домашнее задание само себя, к сожалению, не сделает, а потому лучше не откладывать его в дальний ящик. Выполнение проекта занимает неоправданно много времени — так много, что, завершив работу и посмотрев на часы, он чуть не воет от разочарования. Время давно перевалило за полночь, а из квартиры не доносится ни звука — старший наверняка давно отправился спать в попытке хоть немного поддержать давно нарушенный режим, кое-как восстановленный только после переезда к нему младшего брата, чьё школьное расписание, а значит и какой-никакой режим ещё никто не отменял. Ночь в водовороте красочных снов пролетает незаметно — казалось бы, вот он только лёг на мягкий матрас, сжав в объятиях пушистую подушку-кумамон, привезённую из дома, и закрыл глаза, а вот уже кто-то резко трясёт его за плечо, что-то громко говоря. — Юни, — раздаётся над ухом голос брата. — Юнги, вставай, ты опоздаешь. Малыш, подъём! — Что такое? — сонно лепечет он, протирая глаза. — Ты проспал, давай быстрее! — почти кричит мужчина, поднимая жалюзи и запуская в комнату яркий солнечный свет. — Как проспал? — вмиг просыпается Мин, резко садясь и хватаясь о закружившуюся голову. — Молча. Давай, малыш, собирайся быстрее, я тебя отвезу. На то, чтобы полностью собраться, он тратит рекордные восемь минут — старший ухмыляется, споласкивая чашку из-под кофе, хватает ещё тёплый ланчбокс и подталкивает младшего в прихожую. Юнги благодарно улыбается, когда, уже в машине сняв пластиковую крышку, обнаруживает в качестве завтрака тёплые вафли с ягодами, и принимается за завтрак, едва вслушиваясь в тихое пение радио. До школы они добираются быстрее, чем обычно — Юнги успевает скормить брату пару политых приторно-сладким липким сиропом вафель и допить горячий свежерастворённый кофе. — У тебя сколько уроков? — У меня дополнительные сегодня, — вздыхает он, откладывая ланчбокс с остатками вафель на панель управления, и достаёт из бардачка пачку салфеток. — До скольки? — До шести, может, чуть дольше. — Позвони мне или напиши, хорошо? Если успею, заеду за тобой. — Ладно, хённи. Хорошего дня. Люблю тебя, — тараторит Юнги, хватая рюкзак и выбираясь из машины, когда мужчина аккуратно останавливается напротив входа в школу, и машет на прощание приветливо подмигнувшему фарами отъезжающему автомобилю, отправляясь на учёбу. Наполненный многочисленными уроками и занятиями день пролетает, как обычно, быстро; единственное, что расстраивает, так это то, что с Хосоком они почти не пересекаются — за почти десять часов, проведённых в школе, Юнги всего пару раз замечает его в коридорах и столовой. Окружённый приятелями Чон каждый раз улыбается ему, приветливо помахивая свободной от стопки учебников рукой и получая в ответ такую же дружелюбную и слегка смущённую улыбку, открывающую дёсны. юни ты во сколько заканчиваешь?через двадцать минут
начинаю жалеть, что решил поступать на архитектора (
ты со всем справишься юни (˘³˘)♡ я жду тебя возле входа Мин улыбается, откладывая телефон на край стола, и нехотя возвращается к получившемуся уж слишком длинным и запутанным решению очередного примера по тригонометрии. На обычных уроках настолько сложные задания они не разбирают — ни к чему они тем, кто не собирается выбрать математику в качестве вступительного экзамена при поступлении в университет — а потому отдуваться приходится после основных уроков, когда голова совершенно перестаёт варить, отказываясь вспоминать даже элементарные формулы, необходимые для получения верного ответа. Мысли о том, что Хосок ждёт его внизу, совсем не помогают сконцентрироваться — напротив, при малейшем воспоминании об однокласснике щёки Юнги покрываются бледным румянцем цвета сладкой земляники, совсем не помогая углубиться в объяснение стоящего у исписанной формулами и символами доски преподавателя. Оставшиеся двадцать минут они действительно тратят на то, чтобы довести до ума муторное и едва понятное большинству учеников решение; Юнги изнеможденно вздыхает, закрывая тетрадь, в которой последние записанные формулы едва ли можно прочесть из-за поплывшего и покосившегося почерка, и быстро запихивает её в рюкзак. Попрощавшись с преподавателем и друзьями, Юнги натягивает тихо шуршащую куртку, закидывает на плечо полупустой рюкзак и выбегает из здания школы, озираясь по сторонам в поисках ожидающего его парня. — Хосок-и? — с улыбкой зовёт он, подбегая к обернувшемуся на зов Чону. — Привет, Юни, — мягко улыбается Хосок, осторожно придерживая бумажный свёрток, прижатый к груди, и протягивает его округлившему от удивления глаза Юнги. — Это тебе. — Мне? — стиснув пальцами лямку рюкзака, недоумённо переспрашивает он, глупо уставившись на протянутый Чоном букет тюльпанов ярко-алого и нежно-розового цвета, завёрнутый в коричневую душисто пахнущую цветами бумагу. — Ну. Да… — покраснев, с неловкой запинкой бормочет Хосок, продолжая протягивать цветы такому же румяному Мину. — Ты сказал, что они тебе нравятся. Я понимаю, что ты, наверное, вообще не это имел в виду, и что я, кажется, придумал себе что-то лишнее, просто мне захотелось подарить тебе что-то, что тебе точно понравится и… — Спасибо, — ляпает лишь ярче покрасневший Юнги, прерывая тираду лепета неловких оправданий, и протягивает руки, осторожно забирая у Чона нежно пахнущий цветочной сладостью букет. Он неловко прикусывает кончик языка, когда ладони вместо бумаги обёртки мягко обхватывают тёплые руки стоящего напротив парня, пуская по соприкоснувшимся пальцам лёгкое покалывание вспыхнувших между ними нежных искр, и торопливо отстраняется, ощущая, как руки в месте прикосновения начинают сладко гореть. — Спасибо. Мне… правда очень приятно, — нехарактерно для себя застенчиво улыбается он, пряча сияющие глаза и прижимая цветы к груди, ощущая, как кончики пальцев мягко покалывает неизвестное сладкое чувство. — Я рад, — ярко и в то же время смущённо улыбается Хосок, пряча руки с оставшимся на них невидимым отпечатком прикосновений ладоней одноклассника в карманы, и неловко перекатывается на ступнях, прежде чем поднять взгляд. — Юн… Тебе… Не нужно срочно домой? — Нет, — Юнги отрывается от увлечённого разглядывания таких же ярких, как щёки их обоих, цветов в руках, и поднимает на Чона ярко блестящий взгляд. — Не хочешь пройтись? — Хочу, — лукаво ухмыляется он, стараясь за напускной игривой дерзостью скрыть неконтролируемо растущее смущение, и медленно направляется вслед за Хосоком. Обычно увлечённо болтающий обо всём подряд Хосок молчит — молчит и шагающий рядом Юнги с цветами в руках, с заинтересованной нежностью посматривая на смущённо притихшего Чона, его слегка вьющиеся волосы и красивый профиль, освещённый огненно-рыжими лучами заходящего солнца. Повисшая между ними тишина — спокойная, тёплая, слегка неловкая из-за искреннего смущения обоих — немного напрягает, заставляя лихорадочно перебирать в голове подходящие темы для разговора, каждая из которых кажется абсолютно не тем, что можно сказать парню, который тебе нравится и который несколько минут назад без всяких объяснений вручил тебе цветы. Юнги вздыхает, мысленно отклоняя очередной потенциальный предмет обсуждения, и вновь переводит взгляд на Хосока, обводя влюблённым взглядом точёный силуэт его профиля и рассматривая подрагивающие ресницы, когда Чон неожиданно мелко вздрагивает. — Юнги? — проверив экран телефона, тихо зовёт он, поднимая на Мина взгляд, и неловко поджимает губы. — Прости, мне сестра написала, просит побыстрее прийти домой. Может, поедем вместе? — Я хотел заехать к брату, — качает головой Юнги, невольно расстраиваясь при виде лёгкого разочарования, мелькнувшего в глазах Чона. — Пойдём, я провожу тебя. Нам всё равно на одну станцию. Хосок на предложение соглашается, вместе с Мином отправляясь к ближайшей от школы станции метро. Они вновь молчат — однако в этот раз тишина немного легче и приятнее, витает между ними облаками нежно-голубой сладкой ваты с привкусом персика и земляники — проходя мимо ярко освещённых магазинов и ресторанов с пестрящими красочными вывесками. Он мельком бросает на шагающего рядом Юнги сверкнувший взгляд и непроизвольно протягивает к нему руку в неконтролируемо возникшем желании подержаться за руки, через считанные секунды одёргивая её — смотрящий вперёд Юнги этого не замечает, продолжая сжимать в руках шуршащий букет и едва заметно улыбаясь кишащим в голове мыслям. — Спасибо ещё раз, — всё так же смущённо улыбается Юнги, когда поезд, идущий до жилого района, в котором находится дом семьи Чон, подъезжает к забитому спешащими попасть домой после долгого рабочего дня людьми перрону. — За цветы. — Да пожалуйста, — покраснев, неловко улыбается Хосок, ероша волосы на затылке, и оглядывается на наполняющийся вагон, делая шаг назад. — Ладно, я… пойду? — А… Да, — глупо моргнув, вновь улыбается Мин, протягивая руку стоящему напротив парню. — Пока, Хосок-и. Напиши, когда доедешь, ладно? «Ладно», нежными колокольчиками звенит в ушах Юнги неозвученное обещание, пока он провожает взглядом удаляющийся поезд и направляется к свободной скамье. Несдержанный писк, в своей тональности переходящий в резкий ультразвук, утопает в мягких лепестках тюльпанов, когда нашедший свободное место парень даёт выход скопившимся за короткую прогулку эмоциям, на несколько секунд забывая об окружающих, не обращающих на школьника ни малейшего внимания.ХЁН
ОН МЕН ЦВЕТЫ ПОДАРИИЬ
*вложение*
ХЁННИ
хён я сейчас приеду
Череда сообщений почти мгновенно оказывается прочитанной, а уже через несколько секунд телефон начинает ритмично вибрировать, скользя по ладони. — Ты где, Юни? — опустив приветствие, раздаётся из динамика голос брата — Юнги слышит в нём привычную родную улыбку и несдержанно улыбается сам, обнажая дёсны. — В метро. Хённи, поезд скоро подъедет. — Юн, может всё же поедешь домой? — слабо пытается переубедить его старший, силясь перекричать шум на фоне. — Я нескоро освобожусь. — Хён, уже поздно, — фыркает он, заходя в ближайший вагон подъехавшего поезда и останавливаясь рядом с выходом. — Ладно, — вздыхает мужчина; Юнги улыбается с новой силой, точно зная — бессмысленные уговоры брата, никогда не протестующего против его появления в занимаемой старшим студии в Каннаме, с самого начала не могли оказать на него никакого воздействия, и старший прекрасно это знает. — У тебя пропуск с собой? — Конечно, — забыв, что брат его не видит, кивает парень, похлопывая по боковому карману рюкзака; врученный старшим вскоре после его переезда в Сеул пропуск, позволяющий ему беспрепятственно проходить в звукозаписывающую студию одного из самых востребованных развлекательных агенств, всегда лежал в кошельке. — Хорошо. Жду тебя. До нужной станции Юнги добирается меньше, чем за пятнадцать минут — окна возвышающегося над соседними здания отражают последние лучи почти скрывшегося за горизонтом солнца, когда он подходит к главному входу, доставая из рюкзака пластиковую карту. Приветливая девушка на рецепшене мило улыбается ему, узнавая знакомые черты лица, и, проверив пропуск, без вопросов пропускает к лифту. Освещённый множеством источающих холодный белый свет лампочек коридор почти пуст; сияющий едва скрываемой улыбкой парень торопливо направляется к знакомой закрытой двери с фамилией «Мин» на небольшой до блеска натёртой табличке на ней, когда из соседнего коридора раздаётся громкий смех. Заглянув туда, Юнги улыбается — мягко ухмыляющийся брат стоит рядом с кажущимся знакомым высоким мужчиной, весело о чём-то переговариваясь с ним. — Хённи! — несдержанно восклицает он, слегка подпрыгивая на месте от переполняющих изнутри эмоций, и бросается к удивлённо обернувшемуся на зов старшему. Старший Мин инстинктивно протягивает руки, крепко обнимая влетевшего в его объятия парня, ощущая, как тонкие руки в синих рукавах школьного пиджака плотно обвивают талию, а прохладная после улицы кожа на мягкой щеке касается его лица, и поднимает на удивлённо смотрящего на него коллегу не менее удивлённый взгляд. — Мой ребёнок меня пугает, — взволнованно бормочет он, ласково поглаживая по голове прильнувшего к нему Юнги. — У тебя нет ребёнка, — низким басом отвечает ему приятель, с добродушной усмешкой осматривая обнимающихся братьев. — У меня есть Юнги, — с притворной обречённостью в голосе вздыхает мужчина, продолжая мягко ерошить волосы не отходящего от него парня. — Считай, что это почти одно и то же, — сквозь наигранное раздражение улыбается он, мягко подталкивая подбородком пушистую макушку прижимающегося к нему младшего. Они тихо разговаривают о чём-то ещё пару минут — всё это время Юнги тихо дышит, доверчиво обнимая старшего брата — после чего мужчина, попрощавшись со спешащим на встречу другом, мягко похлопывает его по спине, привлекая внимание. «Малыш, ничего хочешь рассказать?», игриво улыбается он, лёгким движением головы указывая на скрещенные за его спиной руки с ароматно пахнущим букетом в одной из них, тихо посмеиваясь, когда глаза парня сверкают яркими бликами, а округлые щёки загораются очаровательно идущим ему румянцем, и, мягким движением отодвинув брата от себя, с улыбкой хватает его за руку, уводя в свою студию. — Итак, Юни, — продолжает улыбаться мужчина, садясь напротив устроившегося на одном из свободных кресел младшего брата, всё так же обнимающего свёрток с тюльпанами. — Что за цветы? В честь чего? Они от твоего Хосока, да? — Да, — залившись новой волной ещё более яркого румянца, лепечет Юнги, утыкаясь взглядом в нежные яркие бутоны. — Малыш? — заискивающим тоном зовёт его старший, протягивая руку и мягким движением отодвигая пушистые пряди чёлки с его широкого лба. — Ты пригласил его? — Хён, — мгновенно перестав улыбаться, хмурится Мин. — Мне кажется, ещё не время. Вдруг я ему всё равно не нравлюсь? — Юни, я понимаю, что выбор подарка тебя не убедил, но после того, как он подарил тебе цветы, сомневаться в его намерениях — самое бессмысленное, что ты можешь сделать. Попробуй. Малыш, даже если ты ему не нравишься и он тебе откажет, он может смело отправляться… куда подальше, но ты хотя бы попробуешь. — Почему ты так хочешь, чтобы я его куда-то пригласил? — тихо спрашивает Юнги, поднимая на него взволнованный взгляд потемневших глаз. — Потому что… Юнги, милый, я помню, как ты себя вёл, когда первый раз влюбился в девочку из параллельного класса, и то твоё… увлечение — совершенно не то, что я вижу сейчас. Ты светишься, когда говоришь о нём, постоянно улыбаешься, когда произносишь его имя, да ты даже мне о нём рассказал! О скольких твоих пассиях до него я знал? Правильно, ни об одной, но о Хосоке ты мне за пару дней все уши прожужжал. Малыш, послушай меня, пожалуйста, — мягко просит он, нежно проводя рукой по его голове. — Дай себе прожить эту влюблённость по максимуму — сходи с ним на это типичное свидание на набережную Хан, пусть даже на одно-единственное, совершенно по-дурацки поцелуйся с ним под поездом и проживи этот вечер в эйфории, которую может подарить только первое свидание с первым парнем, в которого ты влюбился в старшей школе. Второго такого шанса у тебя уже не будет. Юнги напряжённо молчит, смотря в стену за ним немигающим нечитаемым взглядом, явно усиленно обдумывая всё то, что в сердцах сказал ему брат. Второго такого шанса уже не будет. — Хённи, — тихо зовёт он, слегка наклоняя голову и прижимаясь к тёплой ладони. — Где на набережной можно купить вкусный пунноппан? *** хорошо, буду ждать тебя возле метродоговорились
до встречи, хосоки♡
(っ˘з (˘⌣˘) извини, наверное, это слишком))нет)
Юнги глупо улыбается, в очередной раз перечитывая последние сообщения, и откладывает телефон, поднимая взгляд на зеркало перед ним. В отражении стоящий за его спиной брат осторожно расчесывает его волосы, сбрызгивая отдельные пряди остро пахнущим лаком для волос; он переводит взгляд на стоящую рядом тумбочку, с тихим, перерастающим в ужас удивлением рассматривая множество расставленных там разнообразных баночек и бутылочек. И если манипуляции над волосами он стойко выдерживает, не сказав старшему ни единого слова, то оказавшаяся перед лицом палетка теней вызывает у него чуть ли не панику. — Хён, зачем?! — взволнованно восклицает он, отодвигаясь от приблизившийся к глазу кисточки с тёмными тенями на ней. — Что ты делаешь? — Делаю из тебя конфетку, чтобы со свидания ты точно вернулся целованным, — невозмутимо отвечает мужчина, отодвигая его выставленную вперёд руку. — А будешь возмущаться, я тебя ещё и помадой накрашу. Угроза, на удивление, срабатывает — Юнги замолкает, недовольно посматривая на кружащую вокруг его век мягкую кисть, пару раз делая попытку воззвать к голосу разума старшего брата жалобным «Хённи» и мило состроенными активно подкрашиваемыми старшим глазками, не давшими ровным счётом никакого эффекта. Спустя несколько минут возни с повидавшими виды крошащимися чёрными тенями, рассыпавшимися на его щеках, сопровождаемой довольным бормотанием кропотливо наносящего на его лицо макияж мужчины, тот наконец отстраняется, протягивая руку за чистой салфеткой. — Ну всё, — критично осмотрев лицо Юнги, удовлетворённо кивает старший, стирая с его щёк последние крошки теней. — Посмотри на себя, — улыбается он, разворачивая младшего брата к зеркалу ванной комнаты, испачканному разводами от высохших капель воды. — Хённи, — встревоженно спрашивает он, рассматривая своё отражение — уложенные лёгкими волнами волосы, пудра на щеках и на удивление аккуратно подведённые тенями глаза. — Какого… я выгляжу как чёртов эмо? — Тебе идёт, не отрицай, — пожимает плечами стоящий за его спиной старший брат, укладывая руки ему на плечи. — Please! Handsome, don’t be coy, come on fu… — ХЁН! — в вызванном смущением возмущении кричит ярко покрасневший Юнги, когда мужчина наклоняется немного ниже, начиная хрипло напевать ему на ухо. — Ладно-ладно, молчу, — весело смеётся тот, коротко звонко целуя его в пушистую макушку, и отходит на пару шагов, принимаясь разбирать кучу наспех найденной косметики. — Иди собирайся. Опаздывать на первое свидание некрасиво, — назидательно нарочито-серьёзным тоном произносит он, из-за чего младший смешливо фыркает, действительно направляясь за одеждой. Он возвращается пять минут спустя, останавливаясь в дверном проёме, и тихо покашливает, привлекая к себе внимание увлечённо разбирающего косметику брата. Старший поднимает на него заинтересованный взгляд и, осмотрев с головы до ног, широко одобрительно улыбается, довольно кивая. — Малыш, ты — маленькая рок-звезда, — усмехается он, рассматривая узкие чёрные джинсы с потертостями на коленях и расстёгнутую кожанку с широкими отогнутыми лацканами. Юнги смущённо улыбается, когда слышит милый комплимент, и поправляет чёлку, бросая короткий взгляд на висящие на стене часы. — Хён? — неожиданно для самого себя заинтересовавшись, тихо зовёт он, склоняя голову к плечу. — Что? — Почему ты меня так называешь? — Малышом? — получив в ответ кивок, мужчина мягко ухмыляется. — Мама с папой долго не могли определиться, как тебя назвать, и папа, чтобы упростить себе и постоянно нервничающей маме жизнь, предложил называть тебя малышом. Конечно, они всё же выбрали имя за пару недель до родов и потом долго пытались мне объяснить, что тебя теперь зовут «Юнги», но семилетний я решил, что «малыш» мне нравится больше, чем «Юнги», и игнорировал существование твоего имени, наверное, до момента, пока ты не пошёл в школу. — Зная маму, она хотя бы пару раз тебя за это отчитала. — Пару раз? — весело хмыкает мужчина. — Весь последний год детского сада она всеми доступными способами объясняла мне, что ты уже достаточно большой, чтобы называть тебя малышом. — Дай угадаю — толку от объяснений не было? — Именно, — с ухмылкой кивает он. — Наиболее устраивающим нас обоих вариантом стала короткая форма имени. Юнги кивает, на секунду задумываясь — старший брат действительно называл его по имени только в очень редких случаях; почти всегда от него можно было услышать мягкое «Юни» ласковое «малыш» и ещё миллион различных прозвищ, почти никогда не перекликающихся с выбранным родителями именем. — А что? — будто осознав что-то, неожиданно спрашивает мужчина, оборачиваясь. — Разонравилось? Мне перестать? — Нет, — пожимает плечами Мин, стараясь сделать это с как можно более равнодушным видом — на самом деле даже допустить мысль о том, чтобы брат отказался от этой тайно почти до агрессии любимой младшим привычки, невероятно сложно — и силой скрывая очередную непрошеную улыбку. — Ладно, хённи, мне пора, — немного помолчав, мягко произносит он, отталкиваясь от косяка, и направляется к выходу под одобрительное бормотание старшего брата. Юнги коротко удовлетворённо улыбается, бросая взгляд на своё отражение в небольшом зеркале, висящем в коридоре возле входной двери, туго зашнуровывая высокие чёрные конверсы и оставляя на запястьях и шее пару пшиков ароматного горьковатого парфюма. — Ничего не забыл? — Вроде нет, — задумчиво бормочет он, похлопывая ладонями по карманам — телефон, ключи, кошелёк — всё на месте, и поворачиваясь к стоящему в коридоре брату с объёмным букетом в руке. — А мне кажется, что кое-что ты всё-таки забыл, — улыбается старший Мин, протягивая ему аккуратно обёрнутые приятного кремового оттенка бумагой цветы под неконтролируемо вспыхнувшим восхищением в подкрашенных глазах. — Хённи, ты… — восторженно выдыхает он, слегка подпрыгивая и подбегая к протянувшему к нему руки брату, с силой обнимая его. — Ты самый-самый лучший. Я так тебя люблю, — шумно шепчет он, прижимаясь щекой к его ключице сквозь одежду. — Я тоже тебя люблю, малыш, — ощущая, как в груди лёгкой дрожью сжимается сердце, ласково улыбается прижимающий его к себе старший брат, мягко поглаживая по спине. — Не опоздаешь? — нехотя спрашивает он, крепче обнимая прильнувшего к нему мальчишку. Юнги выбегает из дома через две минуты, крепко прижимая к груди источающий приятный сладковатый аромат букет, с лезущей на лицо глуповатой улыбкой на аккуратно смазанных ароматным земляничным бальзамом губах. «Дома раньше половины одиннадцатого я тебя не жду, родной», вспоминается ухмылка провожающего его старшего брата, «не у тебя одного сегодня свидание.» Мин ухмыляется — если брат всё же решил увидеться со своим парнем, в доме ему во избежание нежелательной психологической травмы раньше назначенного времени действительно лучше не появляться, а значит, остаться в этот вечер с Хосоком можно немного дольше. До станции метро он добегает быстрее, чем обычно, останавливаясь на нужной платформе недалеко от толпы почтенного вида старушек, одобрительно просматривающих на молодого разодетого парня с цветами наперевес. — Повезло кому-то, — доносится до него голос одной из них. — Наверняка к красавице какой-то едет, — соглашается с ней вторая, улыбаясь. — И цветы какие, под стать избраннице. «Если бы вы знали, что я еду не к красавице, а к красавчику, явно не стали бы так этому радоваться», прячет ухмылку Юнги, посматривая на наручные часы — у него есть почти двадцать минут до назначенного времени. Направляющийся к станции, на которой договорились встретиться парни, поезд прибывает довольно быстро; Юнги проскальзывает в вагон, останавливаясь возле выхода, и переворачивает букет цветами вниз, опасаясь, что нерасторопные пассажиры могут запросто помять нежные лепестки. Сидящая напротив девушка в школьной форме, заметив нового пассажира, кокетливо улыбается ему, поправляя уложенные волосы — Мин коротко дёргает уголком губ, пытаясь вежливо улыбнуться в ответ, и отводит взгляд. Набережная реки Хан встречает его шумной толпой, решившей прогуляться в тёплый субботний вечер и отдохнуть после долгой рабочей недели, золотыми лучами солнца, скользящими по лавочкам и многочисленным палаткам, ароматно пахнущим свежеприготовленной уличной едой, и тихим плеском воды, приятным шумом шелестящий на фоне. Однако на фоне пестрящего яркими красками пейзажа Юнги видит лишь повёрнутого в сторону входа в метро парня, узнавая его по мягким завиткам слегка осветлённых волос на затылке, широким плечам, скрытым светлой джинсовой курткой, и взволнованно дрожаще вздыхает, направляясь к не заметившему его однокласснику. — Привет, Хосок-и, — улыбается он дрожащими от волнения губами, останавливаясь позади Чона. — Привет, — повернувшись к нему, очаровательно улыбается Хосок. Мин замирает, невольно теряясь в блеске его глаз и улыбки — и без того безмерно красивый по нескромному мнению уставившегося на него Юнги парень сегодня выглядит по особенному хорошо. — Ты такой красивый, — не задумываясь, восхищённо лепечет он, лишь по удивлённо вытянувшемуся лицу ярко покрасневшего Хосока понимая, что он действительно произнёс эти слова вслух. — То есть, я не это имел ввиду. То есть, я хотел сказать, что ты правда красивый, но не хотел говорить это вслух. Короче, это тебе, — покраснев так же ярко, наконец замолкает он, прерывая тираду непроизвольно вырвавшихся глупостей, и протягивает Чону цветы, опуская голову. Как же стыдно. — Спасибо, — робко, слегка нервно улыбнувшись, смущённо шепчет ошарашенный неожиданным комплиментом Хосок, благодаря сам не зная за что — за цветы, комплимент, граничащее с обожанием восхищение в чужих глазах, разжигающее внутри неконтролируемо быстро расползающееся по телу тепло или и вовсе за всё сразу — нежным взглядом обводя мягкие лепестки душистых роз и нежных альстромерий, ощущая, как от приятно будоражащего волнения руки охватывает прохладой с привкусом свежей мяты. — Куда пойдём? Решение отправиться именно на набережную было более, чем просто правильным — немного отошедший от кажущейся эпичным провалом нелепой попытки сделать нравящемуся ему парню комплимент Юнги всё больше убеждается в этом с каждой минутой, с которой нервно вертящий в руках цветы Хосок понемногу успокаивается, вовлекая его в привычные бессмысленные диалоги об учёбе, их общих друзьях и планах на будущее. Переключается Чон быстро, с улыбкой подхватывая разговор, и расслабленно ведёт плечами, по примеру Мина в лёгком нежелании пряча свободную руку в карман джинсов и стойко игнорируя навязчивое желание вместо этого взять Юнги за руку и мягко переплести пальцы в ненавязчивом и так много говорящем о его искренних чувствах жесте. Хосок нежно улыбается, когда видит, как загораются глаза воодушевлённого одноклассника, когда речь заходит о поступлении в желаемый университет, с увлечением рассказывающего о подготовке к вступительным экзаменам. Он с улыбкой смотрит на чужие румяные щёки, мило округлившиеся из-за широкой улыбки, мягкие волосы, прикрывающие лоб, и подкрашенные кошачьи глаза, соблазнительно поблёскивающие из-под ресниц. — Хосок-и? — неожиданно окликает его Мин, кивая в сторону палаток с уличной едой. — Не хочешь пунноппан? Довольная улыбка услышавшего предложение и мгновенно встрепенувшегося Чона говорит сама за себя — Юнги тихо хихикает, осторожно закидывая руку ему на плечи в невесомом невинном намёке на объятия, и увлекает парня за собой в сторону прилавка с ароматными булочками. Хозяйка палатки — дружелюбная на вид женщина с морщинками вокруг глаз — приветливо улыбается потенциальным клиентам, с любопытством поглядывая на рассматривающих свежие горячие булочки в форме рыбок Хосока и почти прильнувшего к нему Юнги, выглядывающего на прилавок из-за его плеча. — Какие хочешь? — тихо спрашивает Хосок, поворачивая голову и чуть ли не утыкаясь кончиком носа в нос отскочившего от неожиданности Мина. — Без разницы, — заворожённый, на автомате отвечает он, вновь краснея, и забирает протянутый букет после мягкого «Подержи», отходя на пару шагов. Чон возвращается с двумя бумажными конвертиками с выглядывающими из них хвостами из сладкого теста и протягивает один из них Юнги. — Не знаю, какие тебе нравятся, поэтому взял по одной с фасолью и заварным кремом, — мягко улыбается он уголком губ, забирая цветы обратно и, дождавшись, пока Мин заберёт свой десерт, кивая в сторону на удивление малолюдного участка набережной. Юнги кажется, что он влюбляется в Хосока ещё раз, когда смотрит на него в рубиновом свете последних закатных лучей, выскальзывающих из-за горизонта. Солнце мягко отражается в его глазах, ласково играет бликами на небольших кольцах серёжек и мягко касается губ, оставляя на них прикосновения с привкусом приторно-сладкого персика — парень зачарованно смотрит на них, ощущая на языке отчётливый вкус спелого фрукта, и откусывает кусочек выпечки, перебивая желание попробовать персик сладостью бобовой пасты. Решение приобрести пару стаканчиков кофе приходит за секунду, стоит увидеть стоящий возле одной из палаток автомат с напитками — Мин мягко окликает с аппетитом жующего десерт парня, указывая на автомат. Хосок на безмолвное предложение кивает и направляется вслед за одноклассником, обводя его обёрнутый во всё чёрное силуэт влюблённо сверкающим взглядом. Юнги улыбается своей самой очаровательной улыбкой — той, что слегка обнажает дёсны и, по словам любящей по-доброму подшучивать над ней матери, делает его похожим на слегка разваренный и абсолютно очаровательный пельмешек — протягивая остановившемуся напротив Хосоку бумажный стаканчик с горячим кофе. Тот что-то неразборчиво мычит в ответ — в тоне легко угадывается благодарность — растягивая губы в милейшую улыбку с крошечными ямочками в уголках, округляющую и без того набитые щёки. Мин на это зрелище тихо и совершенно влюблённо хихикает, протягивая руку и осторожным движением стирая небольшую каплю крема с мягкой губы; Хосок из-за этого краснеет, чуть ли не давясь от неожиданности, пока Юнги с невозмутимым видом отстраняется, старательно сохраняя ровное выражение лица. Юнги вздыхает, когда ощущает, как сердце с силой бьётся о рёбра, а на кончике пальца слегка жжётся след от прикосновения к тёплой коже, и отпивает немного кофе, пытаясь скрыть лезущую на губы дурацкую улыбку. Чон молчит, удивлённо хлопая глазами на спокойствие идущего рядом парня, пока у него самого всё внутри переворачивается с ног на голову, заставляя лампочки в голове мигать ярким красным, а почти болезненно быстро стучащее в груди сердце и вовсе переходит на сумасшедше частый ритм. Пара свободных широких качелей, тихо покачивающихся из-за едва ощутимых порывов ветра, привлекают его внимание; Хосок тихо выдыхает, за секунду принимая кажущееся вполне сносным решение, и протягивает руку, осторожно обхватывая руку Юнги. — Пойдём? — почти шепчет он, мягко утягивая мгновенно повернувшегося к нему парня в сторону качелей. На мгновение ошалевший от подобного Мин неловко спотыкается, безропотно следуя за тихо улыбающимся Хосоком; мозг отключается на считанную пару секунд, после почти мгновенно взрываясь одним лишь восторженным «Он взял меня за руку!», переходящим в режущий слух ультразвук и обратно, пока Юнги осторожно сжимает чужую мягкую кисть, почти нежно оплетающую его собственную. Ему, впрочем, всё равно, куда ведёт его Хосок — всё равно, лишь бы тот не отпускал его руку и продолжал уверенно вести за собой. Несмотря на довольно просторную скамью, покачнувшуюся после лёгкого толчка, Хосок садится очень близко — Юнги дрожаще выдыхает, ощущая, как земляничный румянец вновь разливается на щеках, когда присевший рядом Хосок слегка подталкивает его коленкой, улыбаясь уголком губ, и сам не сдерживает улыбки, чуть сильнее сжимая его руку. Качели слегка раскачиваются после небольшого толчка, резко поскрипывая — Мин принимается осторожно обводить кончиком пальца острую костяшку, ощущая, как кожа покрывается мелкими щекотящими мурашками, не в силах сдержать улыбку. — Юни? — мягко зовёт Хосок, невесомо поглаживая его по костяшке. — Тебе очень идёт макияж, — слегка застенчиво улыбается он, отводя взгляд. Юнги ярко краснеет, тихо шелестя невесомое благодарное «Спасибо», мягко поглаживая тёплую кожу на руке. — Так странно, — тихо задумчиво бормочет Хосок несколько минут спустя, слегка двигая рукой — Юнги испуганно разжимает пальцы — и поудобнее перехватывает бледную ладонь, дожидаясь, пока на коже вновь сомкнутся длинные пальцы. — Что именно? — в тон ему шепчет Мин. — Почему-то все счастливые моменты в своей жизни я встречаю на качелях. С лучшим другом познакомились, потому что не могли поделить самые крутые качели во дворе, в итоге разругались, рыдали потом оба — в общем, до сих пор дружим. Выпускной в средней школе — опять на качелях. Я тогда так радовался — экзамены сдал, аттестат получил, место в старшей школе в Сеуле было, считай, в кармане. И сегодня, с тобой — опять на качелях. По-моему, это судьба — оказываться на качелях, когда в жизни происходит что-то хорошее. — Тогда, может быть, сходим как-нибудь в парк аттракционов? — склонив голову к плечу, с улыбкой спрашивает Юнги. — Там качелей столько, что они обеспечат тебя счастьем до конца жизни. Хосок лишь тихо хмыкает, укладывая букет рядом с собой, и с улыбкой смотрит на проглянувшие на потемневшие небе звёзды, продолжая молча поглаживать его руку. — Не думаю, что успеем опробовать всё за раз. Обещаешь, что будем возвращаться, пока там не останется ни одних качелей, которые мы не попробуем? «Обещаю», мягко шепчет Юнги, вновь сжимая его руку и обращая взгляд на звёзды — не на те, которые светлячками сверкают где-то далеко, в непостижимом космосе, а на те, которые отражаются в глазах сидящего рядом Хосока, сияя в глубине его зрачков. Хосок улыбается — возможно, обещанию парня, а возможно, каким-то своим мыслям — никогда не зависящий от причины его улыбки Мин вновь замирает, ощущая, как внутри всё сладко вздрагивает, а в теле разливается приятное тепло. — А у тебя, Юни? — тихо спрашивает Хосок, поворачивая к нему голову. — Есть что-то, что сопровождает твоё счастье? — Будет слишком банально, если я скажу, что это брат? — посмеиваясь, отвечает Юнги. — Не очень, если честно, — хихикает Чон, подвигаясь немного ближе — Юнги мелко вздрагивает, ощущая тёплое прикосновение к бедру сквозь ткань джинсов. — Не знаю почему, но… с ним как-то проще всем делиться. Как будто он понимает то, что я хочу сказать именно так, как я это говорю, без того, чтобы придать моим мыслям свой смысл. — Это важно, — тихо выдыхает Хосок, покрепче сжимая его руку. — Да, — согласно кивает Юнги, на секунду задумываясь: «Делиться всем с тобой мне, почему-то, тоже просто — всем, кроме того, чем я действительно должен поделиться, того, что я так хочу тебе сказать.» — Кажется, вы очень близки, — улыбается очарованный Хосок, украдкой подвигаясь ещё немного ближе — так, чтобы невесомо коснуться плечом плеча Юнги и разместить их переплетённые руки на прижатых одно к другому коленях — отставляя опустевший картонный стаканчик. — Да, очень, — зеркаля его улыбку, широко улыбается Мин. — А что насчёт тебя? Есть братья или сёстры? — Старшая сестра, — Юнги его лица не видит, однако в голосе легко слышится улыбка — он ощущает, как приятно теплеет кожа щёк. — Она переехала в Сеул, когда я был ещё маленьким, а когда мне пора было поступать в школу, родители решили последовать за ней. У неё очень милая дочь, — посмеиваясь, ласково добавляет он. — А у дочери — очень милый дядя, — тихо фыркает Мин, приподнимая бровь, когда Хосок резко поворачивается к нему. — И в чём я не прав? — пожимает плечами он. — Даже не знаю, — делано-недовольно бормочет Хосок, стараясь скрыть смущение, и чуть крепче сжимает руку улыбающегося Юнги. Несколько минут спустя он всё ещё молчит — ничего не говорит и Юнги, короткими мягкими движениями оглаживя прохладную кожу на его костяшке и на секунду задумываясь о том, откуда в нём, ещё пару часов назад смущённо лепечущем комплименты, сейчас появилась смелость, подгоняются его сказать ещё что-то, что может заставить Хосока смутиться так же мило, как это происходит обычно. — Юни? — неожиданно разадётся рядом заискивающий шёпот; глаза вдохновлённого идеей Хосока мягко сверкают. — Не хочешь сходить в тир? — Хочу, — усмехается Юнги, в последний раз отталкиваясь от земли на раскачнувшихся качелях, и, дождавшись, пока те замедлятся, встаёт, утягивая крепко держащегося за его руку Чона за собой. До освещённой яркими огнями площадки со множеством палаток с дешёвыми развлечениями они доходят довольно быстро — Юнги выглядит невероятно довольным тем, что всё это время Хосок продолжает держать его за руку, неторопливо проходя мимо палаток с едой и пустых лавочек. Найти среди множества развлечений, возле которых активно собирались группки гуляющих подростков и держащиеся за руки парочки, увешанный десятками плюшевых медведей тир удаётся почти сразу. Улыбнувшийся Чон ускоряет шаг, утягивая за собой крепко держащегося за его руку одноклассника, и спешно направляется вслед за ним в сторону красно-белой палатки с жёлтыми огоньками по периметру. — Ты хорошо стреляешь? — спрашивает Юнги, когда они останавливаются за последней в очереди парой, с жалостью расцепляя их руки, и достаёт из кармана бумажник. — Так себе, — пожимает плечами Хосок. — Пару раз был в тире — когда-то везло, когда-то нет. Надеюсь, сегодня повезёт, — улыбается он, протягивая руку и ласковым движением поправляя выбившуюся из мягкой чёлки Мина тёмную прядь. — Я тоже, — вздыхает тот, когда Чон отстраняется, сжимая пальцами мягкую кожу кошелька, и делает пару шагов вперёд, следуя за придвинувшейся очередью. Он в шутку щебечет что-то о том, что выбьет ему самого пушистого медведя; смущённо рассмеявшийся Хосок в ответ так же в шутку несильно шлёпает его букетом по плечу. На чёрную кожу куртки отпадет пудра пыльцы — Чон осторожным движением смахивает ароматные крошки, проводя пальцами по плечу Юнги, и утягивает его вперёд, подводя к прилавку. — Ну давай, Ромео, обещал пушистого медведя, — посмеивается он, когда сотрудник в яркой рубашке протягивает ему заряженную пластиковыми пулями винтовку. Юнги недовольно фыркает, подтягивая рукава, и, прицелившись, стреляет. — Чёрт, — грустно бормочет он, когда из пяти шумных выстрелов только два достигают цели, сбивая жестяные банки на песчаный пол. В глазах улыбающегося Хосока играет веселое «Не расстраивайся», когда парень за стойкой с грустной улыбкой забирает оружие обратно; Юнги улыбается Чону в ответ, забирая протянутый букет, и отходит в сторону, уступая ему место. К его приятному удивлению, Хосок всё же выбивает несчастного медведя, с гордой улыбкой протягивая мягкую игрушку покрасневшему Мину. Белая шерсть из длинного шелковистого плюша — очень приятная на ощупь, мягко скользит меж пальцев, пока Юнги, пролепетав тихое и совершенно влюблённое «Спасибо» прижимает его к груди, вместе с Чоном направляясь в сторону пустой набережной. Потеплевшие из-за вспыхнувшего румянца щёки обдувает прохладный ветерок, доносящийся от мелко дребезжащей водной глади — Юнги слегка тянется рукой в сторону, на ощупь натыкаясь на свободно опущенную руку Хосока, и осторожно подталкивает её в ненавязчивом намёке, раскрывая ладонь. Доверчивое тёплое прикосновение нежно оплетает руку почти сразу — на лицах появляются одинаковые смущенные улыбки, когда шагающие рядом парни ощущают схожее сладкое тепло, развивающееся внутри приятной щекоткой. Вновь воцарившееся молчание на этот раз не ощущается неуютным — мягкая тишина вновь повисает в воздухе пушистыми комьями приторной сахарной ваты, прилипающей к щекам и губам. Юнги вертит в свободной руке улыбающуюся вышитой улыбкой игрушку, с интересом её рассматривая, не замечая, как идущий рядом Хосок с таким же интересом смотрит на него. — Думаешь, мне стоит дать ему имя? — фыркает он, поворачивая голову и помахивая медведем. — Почему нет? — улыбается Чон, с серьёзным видом принимаясь придумывать имя врученному подарку. — Дай подумать… — задумчиво бормочет он, улыбаясь в озарении. — Как насчёт «Хэнбок»? — Хэнбок? — удивлённо переспрашивает Мин, на мгновение теряясь из-за ощущения того, как осторожно Хосок поглаживает его руку, обводя прикосновениями внешнюю сторону ладони. — Ну да, — пожимает плечами Хосок, легко улыбаясь. — Пусть он тоже станет тем, что сопровождает твоё счастье, — ласково улыбается он, заглядывая в ярко сверкающие глаза невольно остановившемуся Юнги. — Что? — Нет, ничего, — отвечает тот, ощущая, как сердце вновь почти с болезненной скоростью заходится в груди. Высотки на берегу, играющие в темноте бесчисленными огоньками, отражаются в тихо плещущейся реке вместе с силуэтами остановившихся рядом с литой оградой парней. Мягко улыбнувшийся промелькнувшей в голове мысли Юнги поворачивает голову, посматривая на рассматривающего едва различимый пейзаж Чона, непроизвольно согласно кивая уверенному «Красивый» — единственному слову, приходящему на ум при виде стоящего рядом парня. — Хэнбок так Хэнбок. Тихо тикающие наручные часы на запястье Мина отражают яркий блик, показывая, что время медленно, но верно приближается к одиннадцати часам вечера. Юнги мягко сжимает рукой руку Хосока, мило улыбаясь, и, прошептав тихое «Пойдём домой?», утягивает его в сторону ближайшей станции метро. Подземка в довольно поздний час почти пуста — по крайней мере, единственная подходящая им станция не может похвастаться большим количеством ожидающих приближающийся поезд пассажиров. Много свободных мест и в вагоне — Юнги утягивает парня к пустым сидениям, усаживая рядом с собой, и, пойдя на поводу неожиданно возникшего желания, осторожно укладывает голову ему плечо. Хосок улыбается, пряча в карман бумажник, и протягивает раскрытую ладонь, дожидаясь, пока в ней окажется бледная рука Мина, и слегка сжимает её. До дома Минов они добираются всё так же держась за руки — Юнги недовольно фыркает, когда слышит неодобрительный гул от, к удивлению, неспящих старушек, решивших выбраться на улицу в тёплую ночь и явно не удовлетворённых видом влюблённой парочки, нетипично по их представлениям состоящих из двух более чем просто заинтересованно посматривающих друг на друга парней, один из которых довольно обнимает мягкую игрушку, а второй с не менее счастливым видом тащит в руках пышный букет, и лишь крепче сжимает ладонь Хосока, поскорее проходя мимо. Небольшая лампа, висящая над входной дверью, заливает остановившихся возле входа парней тёплой волной яркого жёлтого света, мягко скользя по дымке нежного румянца, расцвётшего на щеках. — Спасибо за вечер, — очаровательно улыбается Хосок, делая крошечный шаг вперёд; Юнги тихо хмыкает, растягивая губы в смущённой ухмылке, и приподнимает голову, заглядывая ему в глаза. — И тебе, — восхищённо шепчет Мин, сжимая пальцами мягкое тельце плюшевого медведя, и сам шагает навстречу, останавливаясь в считанной паре сантиметров от невольно задержавшего дыхание Чона. — Юни? — тихо зовёт он, подцепляя пальцами свободной руки руку тихо выдохнувшего парня, и сам неровно вздыхает. — Мне нужно кое-что сказать. — Слушай, Юни, я не уверен, что правильно тебя понял, и что не напридумывал себе лишнего, и что этот вечер правда был… не просто вечером, — принимается торопливо бормотать Хосок, нервно сжимая в руках зашуршавший букет. — Просто… я подумал, что лучше признаться тебе сейчас. В общем… Ты мне нравишься, очень сильно. И… Я пойму, если ты мне сейчас откажешь и… — неразборчиво лепечет он, мгновенно замолкая, когда замечает внимательный взгляд Мина. — Хосок-и? — тихо зовёт он, ласково стискивая руку Чона. — М? — Можно тебя поцеловать? — осторожно шепчет Юнги, утыкаясь кончиком носа в немного прохладный нос Хосока, молча наблюдая за тем, как его глаза взволнованно расширяется, а мягкая кожа приятного золотистого оттенка слегка трётся о его собственную сахарно-белую из-за едва заметного короткого кивка, и, прикрыв глаза, мягко подаётся вперёд. Губы у Хосока — мягкие, сладкие, будто воздушный зефир, припылённый сахарной пудрой с привкусом сладкого спелого персика, податливо сминаются под ласковым напором; Юнги кажется, что он растекается на них разводами липкого приторного сиропа с ярким вкусом земляники. Целуется тот замечательно — гораздо лучше, чем Мин мог себе представить, осторожно сминая тёплые сладковатые губы, и крепче сжимает его руку в своей, ощущая, как сжавшееся сердце будто останавливается на секунду, принимаясь с бешеной скоростью отбивать неровный ритм. В ушах начинает тихо звенеть, когда Хосок осторожно сжимает его руку в ответ, и, слегка наклонив голову, приоткрывает губы, выдыхая в поцелуй — на языке ощущаются яркие вкусы персика, земляники и чего-то ещё, совершенно особенного и не похожего ни на один из испробованных ранее вкусов. Он удивлённо моргает, когда Чон отстраняется несколько секунд спустя, инстинктивно вытягиваясь вслед за ним, вновь мягко сталкиваясь покрасневшими кончиками носов. Прильнувший к нему Хосок широко улыбается, тихо хихикая в тёплые губы счастливо улыбающегося Юнги, ощущая, как всё внутри приятно сладко покалывает свежей мятной прохладой. — Ладно, Юни, — посмеивается он, нехотя отстраняясь. — Мне пора. — Напиши, когда доедешь, — со смущённой улыбкой бормочет Мин, отходя на шаг, и помахивает медведем в руке на прощание. Квартира вновь встречает его тишиной, сразу после щелчка заперевшегося замка мгновенно исчезающая в шуме неконтролируемого счастливого писка, исходящего от покачивающегося школьника, прячущего лицо в шерсти мягкой игрушки. Поглощённый эмоциями вертящийся на месте парень, даже не пытающийся хоть немного сбавить громкость своего восторга, не сразу замечает выглянувшего в коридор мужчину, с улыбкой наблюдающего за скачущим на пороге младшим. — Привет, малыш, — наконец подаёт голос он, усмехнувшись комичному выражению лица не ожидавшему услышать зов Юнги. — Как погуляли? — Чёрт, хённи, — выдыхает он, запуская в тихо рассмеявшегося старшего плюшевым медведем, и принимается стягивать с ног покрытые дорожной пылью конверсы. — Что это, Юни? — недоумённо спрашивает старший, принимаясь с интересом вертеть в руках мягкую игрушку. — Вы Лотте Март ограбили? — Хосок-и в тире выбил, — бормочет Юнги, направляясь к старшему. Попытка отобрать обратно дорогой сердцу подарок не приносит никаких результатов — посмеивающийся старший поднимает его повыше над головой, не давая активно подпрыгивающему мальчишке дотянуться до него руками, и ласково приподнимает фыркающего брата за плечи, направляясь в его комнату. — Ну что, малыш? — ласково воркует старший Мин, вместе с братом заваливаясь на кровать — готовый к привычному «Сними куртку, прежде чем лезть на кровать» Юнги удивлённо приподнимает бровь, когда брат на его нахождение в постели в верхней одежде не обращает внимания, что странно — после переезда завёдший привычку поддерживать чистоту старший нередко одёргивал его за порывы поваляться в кровати в куртке. — Тебе понравилось? — Очень, — улыбается Юнги, прижимая к груди пропахшего одеколом медведя. — Я рад, — копирует его улыбку мужчина, укладывая голову на согнутую в локте руку. — Только когда в следующий раз решите целоваться возле подъезда, встаньте поближе к двери, а то все из окон видно. Знаешь же наших дорогих соседей — они с удовольствием съедят нашу гейскую полусемейку за «этот разврат», — делано-ворчливым тоном низко произносит он. — Ты всё видел? — в леденящем кончики пальцев ужасе стыда шепчет Юнги, резко садясь и оборачиваясь на расслабленно улыбающегося брата. — Нет, — пожимает плечами тот. — Ну, почти нет. Я сразу ушёл, клянусь! И вообще, я же тебе говорил, что ты точно вернёшься целованным. — Хённи, ты… — закрыв лицо руками, воет Мин, падая спиной на мягкое одеяло, принимаясь недовольно причитать о чём-то под звонкий смех старшего брата. — Ну что я могу тебе сказать, малыш, — отсмеявшись, нарочито-серьёзным тоном начинает он, протягивая руку и ласково зарываясь в его взъерошенные волосы. — Мама будет очень рада узнать, что её последняя надежда на внуков, кажется, окончательно и бесповоротно утонула в голубой лагуне. — ХЁН!