Нежное электричество

Андрей нажимает на ручку двери, и та моментально поддаётся — открыто. Его никто не встречает. Вешает тонкую джинсовку в прихожей, отставляет обувь чуть в сторону. В квартире сильно несёт табаком, и Андрей двигается на запах. Дима по-хозяйски восседает на кресле в спальне, объятый сигаретным дымом, потягивая классический Арома Рич. Скользит по лицу Андрея взглядом, уголки губ приподнимаются в улыбке. — Привет. Тысячу лет тебя не видел. Андрей снова здесь, в очередной раз в этой странной квартире. Нюбергу она не принадлежит абсолютно точно, хотя бы потому, что Андрей ни разу не замечал тут каких-то повседневных вещей или хотя бы рабочей аппаратуры. Съёмная, наверное. Тогда для чего? Мысль о том, что Дима платит за целую квартиру ради встреч с ним, теплится где-то в сознании. Да ну, на Диму это не похоже. Нюберг сигарету в пепельницу откладывает, смотрит внимательно на подошедшего ближе Андрея. — Ты опоздал. — без злобы или упрёка, просто сухой факт. Андрей глаза опускает чуть пристыженно, выдыхает: — Я… В голове сквозь попытки придумать какое-то оправдание бьются мысли о том, что он реально сильно опоздал. И Дима не уехал, сидел и ждал. Его ждал. Нюберг поднимается с кресла, медленно подходит вплотную, почти прижимаясь, хватает за плечи, оглаживая возле шеи, мягко надавливая. Все эти мысли мгновенно выбивая из разума. Наклоняется к уху, близко так, что чуть шевельнёшься — кожей чужие губы почувствуешь. — Разденешься сам? — и усмехается, когда Андрей выдыхает громче. Дима ответа на свой, в общем-то, не-вопрос не ждёт — отходит, на прежнее место возвращаясь. И смотрит, пристально до жути. У Андрея от этого взгляда внутри что-то ломается и сворачивается предвкушением. Надо же, уже. Опускает глаза, не в силах чужие насмешливо-ледяные выдерживать. Старается не выглядеть взволнованно, пальцами подцепляя края футболки. Чувствует, как Димин взгляд каждое движение отслеживает, очерчивает, прожигая обнажающуюся кожу. Чувствует и представляет на своём теле чужие руки, пока расстёгивает джинсы, спуская их. Ему бы хотелось, чтобы Дима сделал всё это. Нюберг отказывался каждый раз, говоря, что это выглядело бы так, словно они встречаются. А это была неправда. Поэтому Андрею оставалось только представлять, как Димины тонкие пальцы оттягивают резинку белья, поглаживают низ живота, спускаются ниже… Андрей пересиливает себя и взгляд поднимает. Нюберг ухмыляется довольно, молча поднимается, роется в каких-то ящиках. Андрею даже вспоминать неловко, сколько там всего. На задворках сознания возникает вопрос, зачем Диме всё это на съёмной квартире. Андрей старается об этом не думать, ложится на кровать, голову поднимает, следит за Димой. Тот что-то достаёт, оборачивается на него. У Димы в руках тонкая металлическая палочка, он вертит её в руках, как трость, приближаясь. Андрей думает, что, если на такого Диму шляпу какую-нибудь надеть, он будет похож на тех мужчин из ресторанов, которые по вечерам поют там джаз. Или это всё-таки был блюз?.. Подумать не успевает, Нюберг сверху нависает, палочкой ведёт по груди, едва-едва касаясь. Тело прошибает короткой вспышкой едва уловимой боли, Андрей дёргается и в кровать вжимается, выдыхая рвано. Тянущее ощущение где-то в животе чуть усиливается. Смотрит на Диму молча, взглядом умоляя ещё, и посильнее. Дима всё понимает, выучил все эти знаки уже наизусть. Чуть приподнимается, майку с себя снимает. Щёлкает чем-то на рукоятке шокера, ближе наклоняется, ведёт косую линию от груди к животу. Вспышка боли жаром отдаёт во всем теле, Андрей глухо скулит, животом чувствуя стояк. Неосознанно выбрасывает вперёд руки, цепляясь холодными ладонями за Димины горячие плечи, сжимает пальцы до красных отметин на коже. Нюберг смотрит внимательно и облизывает пересохшие губы. Андрей следит за этим движением и против воли думает какого это — целовать их. Дима этого не позволял, говоря, что поцелуи в губы — слишком личное, слишком близкое, как если бы у них было что-то похожее на любовь. Дима Андрея не любит, они оба знают это наверняка. — Так нормально? — спрашивает, делая несколько коротких движений на животе. Андрей разжимает руки, откидываясь на кровати с тихими стонами. Чуть шевелит головой, давая понять, что всё в порядке. Руки кладёт на член, медленно двигаясь. Нюберг знает, что ничего особенного делать ему не нужно: вырисовывает бесчисленные узоры на груди, кругами водит по животу, подстраиваясь под чужие ускоряющиеся движения. Поднимает шокер и прикасается им к чужой чувствительной шее, вырывая из Андрея вскрик на грани боли и удовольствия. Он часто-часто дышит и смотрит на него огромными глазами. Дима наклоняется ещё ближе и ведёт длинную вертикальную от самого горла туда, где сцепились руки Андрея. Болезненные импульсы смешиваются в одно зудящее ощущение во всём теле, неприятного так много, что Андрей почти перестаёт это замечать и стонет от переполняющих ощущений. У них с Димой на двоих два креста: один на шее, второй на груди. Андрей одну руку поднимает, ведёт холодными пальцами по татуировке, с удовольствием отмечая, что Нюберг дышит немного чаще. Дима его не любит, но абсолютно точно хочет: его эрекцию видно невооружённым глазом даже сквозь чёрную ткань домашних штанов. Нюберг не делает с этим фактом абсолютно ничего, чем порядком раздражает Андрея. Он подаётся вперёд, к чужой шее, смыкает зубы на тонкой коже, чуть выше одной из татуировок, рукой при этом поглаживая чужой стояк через одежду. Дима охает и сдавленно шипит сквозь зубы. Андрей знает: он нарушил два запрета сразу, но, готовый к последствиям, именно этого и добивался. Слушает два коротких щелчка и, отпуская Диму, ложится на постель, крепко жмурится. Нюберг наклоняется так близко, что Андрей кожей чувствует его учащённое дыхание, и с силой водит по его шее, надавливая. Больно до безумия и чуть слезящихся глаз, Андрей в голос и хрипло кричит. Зато кажется, что ещё пара мгновений и… Вновь обхватывает член руками, в ту самую секунду чувствуя, как Дима перестает трогать шокером и наклоняется, языком зализывая красные полосы на шее. Ощущение всё ещё не из приятных, всё щиплет ужасно, но пары толчков в кулак хватает, чтобы тело наконец покрылось дрожью оргазма. Андрей протяжно стонет и тяжело дышит, Дима сползает и рядом ложится, всё ещё возбуждённый. Андрей знает, что предлагать сделать с этим хоть что-нибудь абсолютно бесполезно: Нюберг снова начнёт нудить, что у них «не тот уровень отношений для такого». Андрей подумал про себя о том, что поцелуи себе Дима не позволяет, но вот облизать Андрея где-нибудь — это пожалуйста. Это странно и бессмысленно абсолютно, но Андрей знает, что спорить с Нюбергом, который сейчас гладил его плечо, интересуясь, в порядке ли он, ещё более бессмысленно.

***

Знакомое чувство вернулось вновь: как и каждый раз до этого, Андрей думает о том, что с этим пора заканчивать. Что лучше ему больше не приходить. Что это точно был последний раз. Но глядя на Диму, вышедшего за ним в коридор проводить его, читая в голубых глазах что-то, так напоминающее нежность, ту, о которой даже сам Нюберг возможно и не подозревает, Андрей понимает — он будет приходить сюда ещё очень много раз. Ведь всё ещё только начинается.