***
Для того возраста, который Гуменник установил "на глаз", Даня достаточно хорошо владел коньком. Этот факт опытный фигурст подметил ещё в первые полчаса тренировки. Сын Валиевой хорошо делал вращения и по указанию Гуменника с попеременным успехом выдавал прыжки, поглядывая на свою маму. Камила же внимательно наблюдала за сынишкой, подбадривала жестами. Но надо сказать, что и на себе её взгляд Пётр ловил несколько раз. Ситуация не укладывалась в голове, но молодой тренер стойко держался, следя за каждым из учеников и стараясь не обращать внимания на новую родительницу за бортом. Взгляд снова цеплялся за новенького. Упав с Тулупа, Даня встал и, нахмурившись, с особым усердием потирая ладони, поехал давать круг по периметру льда. Слишком знакомые повадки. Мальчик сузил глаза, прикусил нижнюю губу и о чем-то задумался. Пётр с ужасом узнал в ребёнка себя, ведь сам он делал все то же самое, после неудачных элементов. Совершенно не контролируя это никогда. Вся последовательность действий выдавалась на уровне подсознания. Нет, не может быть... Взгляд в очередной раз метнулся к Камиле. Та, приподняв в привычной манере брови, смотрела на сына. В голову ударили воспоминания...*Flashback*
Встречаться Гуменник и Валиева начали через полгода после её дисквалификации. Как получилось – сами не поняли. Россию допустили до международных стратов в сезоне 24/25. В период запрета на тренировки, спонсируемые государством, и различные соревнования Ками использовала все возможности и практически не вылезала из зала. Пубертат постепенно остановился, фигура пришла в стабильность. 2026 год. Зима. К Чемпионату России она подошла в хорошей форме и отобралась на Европу. Петя был тогда фаворитом и тоже оправдал надежды фанатов. Всё складывалось как нельзя лучше. На Чемпионате Европы они отобрались на Олимпиаду. В Милане они триумфально принесли победу сборной страны и в личном турнире взяли золотые медали. Радости не было предела. После этого они успешно съездили на Мир. И вот, имея парное золото олимпиады и медали с других стартов, они наконец-то вернулись на родину, успешно завершив сезон. Жизнь била ключом. Они продолжали тренироваться, каждый в своём городе. Виделись по выходным и на шоу. Все было хорошо. Пока Камила не заявила о том, что им надо расстаться, ничего не объяснив, не забрала свои вещи из его квартиры и просто не исчезла из его жизни. Просто не завершила официально спортивную карьеру. Вот так вот просто. Пётр, разумеется, летал в Москву, звонил, стоял часами под окнами. Но девушка ясно дала понять, что быть с ним она больше не желает. Не было в глазах её той теплоты и любви, что раньше. Не было ничего. Что с ним было в тот период, невозможно описать. Два месяца его не видели на тренировках. Дайнеко сходила с ума. Бухал, не выходил из дома, ненавидел весь мир. А потом нашёл в себе какие-то остатки сил. И пришел на арену. Неделю бегал за тренером, объяснялся. И вернулся ведь в спорт. Собрал Большой Шлем и закончил в 2029 году. Стал работать...***
Выдернув себя из воронки воспоминаний, Пётр включил свои математические способности и любовь к цифрам. Быстро сосчитав в голове годы, месяцы и недели, он прикинул, что Даня может быть его сыном. Оставалось узнать только точную дату рождения мальчика.***
Пётр отпустил детей с тренировки, мамочки посеменили за сыновьями. — Камила Валерьевна, зайдите, пожалуйста, в тренерскую, надо обсудить условия, – сказал он, увидев, что Камила стоит среди остальных родительниц у мужской раздевалки и разглядывает стену. Услышав слова Петра, она двинулась к двери, за которой он скрылся. Камила открыла её и тихонечко вошла. Молодой мужчина стоял к ней спиной, оперевшись руками на стол и склонив голову, словно усердно о чем-то размышлял. Но он не мог думать о чем-либо конкретном. В голове крутился примерно миллиард вопросов. Поэтому он был благодарен Валиевой (а, может быть, уже вовсе не Валиевой) за то, что она избавила их от неловкой паузы. — Ну здравствуй, – она шумно выдохнула и сжалась, все ещё стоя около двери и не решаясь пройти вглубь кабинета. — Здоровались уже. Заходи, – отрезал Пётр. Камила поежилась, но прошла и села на чёрный диванчик. — Мне нужны будут копии Свидетельства о рождении Дани, твоего паспорта – главный разворот и прописка, адреса постоянной и временной регистраций и все медицинские бумаги, – Гуменник достал с полки ежедневник, раскрыл его и взял ручку, приготовившись записывать. – Это всё принеси завтра. А пока продиктуй ФИО ребёнка и дату его рождения. — То есть ты готов с ним работать? – Камила явно хотела избежать объяснений лицом к лицу, поэтому старалась сменить тему. — Да. Диктуй – я записываю, – Петр был неприклонен. — Валиев Даниил. 17-е января 2027-й год, – перехитрить не вышло. — Мне нужно расшифровать аббревиатуру ФИО? – Петр злился. Услышав дату рождения, он снова начал считать в уме, пришел к выводу, что ребёнок может быть от него. Но не хватало важной детали. Отчества Дани, для полной картины, так сказать. Хотя мужчина понял все, когда Камила назвала только фамилию мальчика. — В графе "отец" стоит прочерк, – девушка подскочила с дивана, не решаясь смотреть собеседнику в глаза. – Если это все, я пошла, – она направилась к выходу. Не успела Камила сделать полноценного шага, как Пётр рефлекторно схватил её за локоть, заставляя остановиться и обернуться. Кажется, впервые за сегодняшний день он именно заглянул в её глаза. Заглянул и увидел абсолютную вымученность. Да, не было в этом шоколадном омуте никакой злости или грубости. Только усталость и нотки грусти. Они молчали в таком положении около минуты, пока Гуменник не продолжил диалог: — То есть ты не только из своей жизни меня вычеркнула, да? – он ухмыльнулся. – Почему ты мне тогда ничего не сказала? — А зачем? – Камила сузила глаза и с укором глядела на него. — Затем, что я отец? Нет? — Отец? Серьёзно? – Валиева ухмыльнулась. — Мне хватило увидеть его на льду. Я повторю вопрос. Почему ты мне ничего не сказала? – держать себя в руках было крайне сложно. — Потому что ты сказал, что не хочешь детей. — Чего блять? – Петр практически сорвался на крик. — Не ори. Когда я узнала, что беременна, я спросила у тебя о том, как ты относишься к детям. Ты сказал, что только начал жить самостоятельно, только 3 года назад съехал от родителей, где были мелкие, что дети сейчас ни к чему, что хочешь пожить для себя. Помнишь? – она склонила голову в бок и выдернула свой локоть из его руки. Пётр смутно помнил этот разговор 5-летней давности. Ни разу за всё время, он не возвращался к нему мысленно, потому что не придал тогда ему особого значения. — Смутно. Ну какой из меня тогда был отец? Это был пик карьеры, я ни о чем другом думать и не мог. — Вот примерно поэтому и не сказала. А какая из меня тогда была мать? Первый сезон после дисквалификации. У меня было подписано 7 контрактов на шоу на миллионные суммы. Пришлось все отменять, потому что для меня не стоял вопрос: хочу или не хочу. Для того, чтобы обеспечить ребёнка материально, у меня были средства. А всему остальному, Петенька, люди учатся. Я ходила на тренинги, курсы. До сих пор хожу, потому что всё ещё учусь быть мамой. А ты чётко дал понять, что тебе все эти заботы не нужны. Так для чего было вешать на тебя все это – я неплохо справляюсь сама. — Неужели ты думаешь, что я бросил бы тебя? Конечно, я был не готов, но мы бы как-то справились вместе, – Петр был в замешательстве. — Ключевое слово как-то. А тут не надо как-то. Мне было особо нечего терять. Я многое сделала для российского спорта. А вот твою карьеру это обрубило бы, потому что ребёнок – это ответственность. Ты просто ненавидел бы меня и сына за все. Бесконечные ссоры, скандалы. Зачем? Было проще, хоть и больнее, оставить тебя в покое, потому что я любила тебя и не хотела тебе все портить. Я искренне желала, чтобы ты был счастлив и у тебя все было своевременно, а не как снег на голову, – из глаз Камилы потекли слезы, она была на грани истерики. — Камил, никогда в жизни, слышишь? Ни единой минуты не было, чтобы я тебя ненавидел. Я просто не понимал ничего, – Гуменник притянул плачущую девушку к себе и осторожно обнял. – Прости меня за то, что сдался и оставил попытки выяснить, почему ты так резко все оборвала, за то, что заставил усомниться в себе, за то, что оставил одну. Не знание не освобождает от ответственности. Я даже не представляю, насколько тебе было тяжело... На душе у обоих скребли кошки. Каждый вдруг осознал сколько ошибок насовершал 5 лет назад. Камила осторожно отстранилась от Петра и посмотрела ему в глаза. — И ты меня прости. Наверное, надо было как-то иначе... – слова не взялались, но по глазам мужчины она видела, что он понимал её. Как раньше – с полуслова. Как раньше... Гуменник аккуратно обхватил лицо девушки ладонями и большими пальцами вытер дорожки от слез. — Почему ты привела его сейчас ко мне? — Потому что устала, – честно призналась Валиева, – ему нужен папа. Я хочу, чтобы вы были рядом хотя бы на льду. Я не могу сейчас просить тебя о каком-то воспитании и участии. Просто тренируй его, ладно? — На лёд сам попросился или ты привела? – вопросом на вопрос ответил Пётр. — Часто бывал со мной на тренировках и шоу. Почти в 3 года выдал, что хочет, как я, – Камила уже перестала плакать и пустила смешок, улыбнувшись. — Я никогда не откажу вам в тренировках, – начал Гуменник и, подумав недолго, продолжил, – Но у меня всё же есть огромная просьба. Дай мне, пожалуйста, шанс стать для него отцом, – он с надеждой посмотрел в глаза девушки. — Ты не обязан, – она растерялась. — Я этого хочу... Камила ничего не отвечала. Просто стояла и глазами кота из "Шрека" смотрела на Петю, пытаясь найти хоть какой-то подвох. Но не было ничего такого. В его взгляде читались абсолютно добрые намерения и забота. — Хорошо, – тихо прошептала она, и её взгляд упал на губы мужчины, а после вернулся обратно к глазам. Пётр понял всё без слов и, не сумев совладать со своими эмоциями, обрушился на губы Камилы поцелуем, снова притянув её к себе. Сначала трепетно, аккуратно, пока она не начала отвечать и не запустила пальцы рук в его волосы, совершенно точно взъерошив их. А потом более напористо и требовательно – показывал, как скучал и истосковался по до сих пор любимой девушке. Камила отстранилась первая и слегка улыбнулась. — Прости, я до сих пор не могу себя контролировать рядом с тобой, – Петр отпустил талию девушки и тазом оперся на стол. – Я так и не смог за эти годы построить что-то с кем-то... — А пытался? – лукаво спросила Валиева. — О да, уж поверь. Только вот они – не ты. А мне было хорошо с тобой, и никак иначе я не хотел и не хочу, – он скрестил руки на груди. Камила опустила глаза в пол и, переминаясь с ноги на ногу, ничего не отвечала. Тогда Петя спросил сам: — А у тебя как на личном? — У меня? А что у меня... Три раза выходила замуж и столько же раз разводилась, – она подняла свой взгляд и приняла максимально серьезное выражение лица. Пётр округлил глаза и вскинул брови в удивлении. — Настолько были отчаянные попытки найти отца Даньке? Валиева не выдержала и прыснула со смеху. — Поверил? Я и не предпринимала попыток искать кого-то. Не до этого было, да и желания нет. Какой смысл, если знаешь, что не сможешь полюбить, потому что сердце принадлежит другому? Гуменник усмехнулся и опустил голову, позволив волосам упасть на глаза, а потом резко её поднял и покрутил в разные стороны, убирая мешающую шевелюру. — Это кому же? Если не секрет, конечно, – уточнил он. — А не очевидно, нет? Тут в дверь постучали, она приоткрылась, и из-за нее показалась голова Дани. — Можно? Пётр кивнул ученику, и тот вошёл в тренерскую. — Мне Антон сказал, что ты тут, – мальчик подошёл к маме и взял её за руку. — Какой Антон? – Камила не сразу сориентировалась. — Ну мы тренировались вместе... — А, – Камила выдохнула. Пётр пустил смешок, умиляясь расстрерянности любимой женщины. Камила продолжила: — Да, мы с Петром Олеговичем уже закончили, говори "до свидания" и пойдём, – она засобилась покинуть тренерскую. — Какой нах... Кхм. Какой Пётр Олегович? – мужчина шикнул на Валиеву и продолжил уже громче, улыбаясь сыну – Дань, мы с твоей мамой собираемся сходить в парк. Пойдешь с нами? — Пойду, – мальчик растерялся и крепче сжал руку матери. — Тогда давай договоримся, – Гуменник оттолкнулся от стола, подошёл к Дане и опустился перед ним на корточки. – Петром Олеговичем называй меня только на тренировках, а в остальное время – просто Петя, хорошо? – он склонил голову в бок и протянул сыну ладонь для рукопожатия. Новоиспеченный отец понимал, что ребёнок сам должен прийти к слову "папа", давить на него не хотел, поэтому предложил самый оптимальный вариант, чтобы мальчик не мучился. Все-таки теперь мужчина будет появляться в его жизни не только на арене. — Хорошо, – более уверенно ответил Даня и, отпустив маму, протянул свою маленькую ладошку, чтобы пожать протянутую Петром руку. – А мы прямо сейчас в парк пойдем? — Если хочешь, то можем прямо сейчас. Главное, чтобы мама разрешила, – Гуменник хитро посмотрел на Камилу, которая всё это время, не дыша, наблюдала за любимыми мужчинами. Она улыбнулась. — Мамочка, можно мы сейчас в парк пойдём с Петей? – мальчик уставился на Камилу. — Быстро схватывает, весь в меня – ухмыльнувшись, прошептал Пётр, глядя в глаза матери своего ребёнка. — Можно, – она улыбнулась ещё шире и потрепала сына по голове. — Спасибо! – радостно протянул Данька и обнял её, а после вернулся к разговору с Петей, – А мы в какой парк пойдём? — А ты в какой хочешь? – вопросом ответил он и щёлкнул пальцем по носу сына. — Где карусели, – ребёнок кивнул в подтверждение каким-то своим мыслями. — Ну, значит, пойдём туда, где карусели, – Петя выпрямился в полный рост и продолжил, – беги за сумкой, мы с мамой сейчас подойдём. Малыш снова кивнул и выбежал из тренерской, не забыв закрыть дверь, оставляя родителей наедине. В помещении наступила тишина. Никто из взрослых не решался что-либо сказать. Они просто смотрели друг на друга и улыбались. Пауза затянулась, поэтому Пётр прокашлялся и, сощурив глаза, выдал: — Ну а что? Гуменник Даниил Петрович. Очень даже неплохо звучит, не находишь? Камила рассмеялась, а Петя, приобняв девушку за талию, снова поцеловал её. Как раньше. Но по-другому. Словно и не было этих 5 лет разлуки.