As we are now

– Лидер Бонтен Манджиро Сано был замечен в Ипподроме Охи в Шинагаве вместе со своим предполагаемым партнером Харучиё Акаши.. – Машинное масло пролилось на пол так и не достигая своей цели, когда в новостях по небольшому телевизору показали кадры, на которых был коротко стриженный мужчина с татуировкой Ханафуды на шее, обхваченный рукой розоволосого мужчины в Токийском Казино.. – ..банда просто развлекается или здесь замешан очередной коварный план? Смотрите далее.. Дракен заметил, что масло свободно лилось на пол его Мотосервиса только когда другой кадр появилась на экране телевизора и он заставил себя отвернуться. "Лидер Бонтен.. Манджиро Сано.. со своим партнером… Харучиё.." играло в его голове как эхо, пока сердце начало биться как-то неприятно. "Манджиро Сано.." – Майки.. – Картинка все еще была в его голове. Серебряные короткие волосы, черная одежда, шлепки, тату на шее походившее на серьги Курокавы. Розоволосый человек в полосатом сиреневом костюме рядом, там же, где когда-то был он сам, его рука на талии, довольная ухмылка через шрамы в уголках. Дракен их помнил. – Для некоторых из нас что-то никогда не меняется. – Голос из-за спины отвлек Рюгуджи от мыслей. Он повернул голову, чтобы увидеть Инуи, который стоял сзади, с грациозностью, которая никак не соответствовала его роду деятельности, вытирая тряпкой какой-то из инструментов. Все эти годы их совместной работы они естественно стали так называемыми товарищами и разделяли достаточно общих воспоминаний, но он все еще не мог различить эмоции Сейшу. А Инуи всегда был тем, кто держал свои секреты за тремя замками. Он мог поделиться с Рюгуджи историями из детства, своей пристрастие к каблукам и все такое прочее. Единственное, о чем он бы никогда не поделился с ним, не важно как близки они были, или с кем-либо еще, он был уверен, был Коконой. Но Дракен знал, что Инуи так и не смог позволить Коко выскользнуть из своего сознания на протяжении всех этих лет, прямо как и он не мог позволить того же Майки. Глаза Сейшу были прикованы к экрану телевизора, где в новостях снова показывали анонсы сенсаций для привлечения аудитории, и Дракен заметил беловолосого мужчину в красной шелковой одежде, где-то рядом с лидером. Он выглядел совершенно иначе, чем помнил Кен, но он бы никогда не спутал этот лукавый взгляд раскосых, остроугольных глаз с кем-либо еще. Инуи смотрел на Коко. – Что ты чувствуешь, смотря на это? – Спросил Кен, потому что не мог сам ответить на свой же вопрос.. – Что ты чувствуешь, смотря на него? – Спросил в ответ Инупи, игнорируя вопрос. – А что я должен чувствовать? – Кен опустился на деревянный ящик, убирая в сторону масло и пытаясь справиться со своими внезапными мыслями. Кадры, которые он увидел, вскрыли старые раны, к которым он больше не хотел прикасаться. И он не думал, что когда-нибудь это сделает. Он не видел и не слышал о Майки уже около десяти лет и решил двигаться дальше с того дня, когда Манджиро сказал, что больше не хочет иметь с ним ничего общего и попросил никогда не пытаться его искать. И Кен покорно никогда не искал. Он даже никогда особо не задумывался о его так называемой просьбе. Но сейчас наверное впервые он хотел задать себе вопрос. Что если он на самом деле совершил ошибку? – Тебе все еще есть до него дело, не так ли? – Спросил Инуи, прекрасно представляя ситуацию, которая складывалась сейчас в голове Кена. На самом деле, Дракен всегда был как открытая книга. Все его эмоции были просто написаны на его лице даже сейчас. Его глаза показывали что-то вроде тени вины или странной ревности смешанной с грустью. – А должен? Он выразился достаточно ясно, сказав никогда не пытаться его искать в будущем. – Проговорил Дракен, пытаясь убедить себя в своих же собственных словах, но странные чувства все еще появлялись внутри. И, честно говоря, он и сам не знал почему никогда не пытался найти и поговорить с Майки или даже подумать о том, чтобы сделать это. Тогда он был самым важным человеком в его жизни. Он был его семьей. Он был единственным, кто всегда вдохновлял Кена продолжать двигаться вперед, независимо от того, насколько суровыми могут быть обстоятельства и насколько сильно ты ранен. Он думал, что всегда будет рядом с ним до самого конца. И в конечном счете Майки потребовалась всего одна грубая фраза. Одно обвинение которое он возложил на Майки, в невыносимой для детей боли потери с которой они столкнулись, потому что нам всем нужен кто-то, кого можно было бы винить. Дерьмовое поведение Манджиро после этого, которое Дракен воспринял как обычное дерьмовое поведение, не думая о том, что Майки было больнее всех в то время. Кен никогда даже не рассматривал вариант разыскать его, узнать как у него дела. А теперь ему вдруг захотелось сильно ударить себя по голове и спросить, почему он никогда не позволял себе думать об этом? Но Майки выглядел так, будто прекрасно справлялся без него. Но Кен все еще не знал одного: как мог Манджиро, которого он знал, на самом деле стать лидером дерьмогого преступного синдиката как Бонтен? Это не похоже на Майки. Возможно Такемичи был прав и Майки, которого все они знали, на самом деле никогда бы не создал такое по собственной воле. Это значит.. он должно быть страдал в одиночество весь этот огромный промежуток времени.. совсем один. Но… – Он не выглядит расстроенным. – Сказал Рюгуджи, когда картинка, которую он увидел в новостях, перекрыла все его мысли за последние несколько минут. “Он не выглядит так, будто я все еще ему нужен” – добавило сознание, подкидывая изображение чертовой руки в сиреневом костюме на его талии. – Ты же не обдумываешь всерьез слова Ханагаки о его поисках, верно? – Инупи поднял бровь, глядя на Кена с выражением неверия. – … – Дракен молчал. Он не знал. Он не знал за чем он пытался здесь гнаться. Он не думал, что это была хорошая идея. Но вдруг, на удивление для самого себя, просто почувствовал зудящую тоску по все еще дорогому Майки из его прошлого. И он просто хотел, чтобы слова Такемичи оказались правдой. Он просто хотел знать, что за короткой стрижкой на манер Курокавы и худой спиной все еще скрывался Майки с его теплыми глазами. Такой, каким он был раньше. Его Майки, Майки – лидер Томан. – А ты никогда не задумывался о том, чтобы встретиться с Коко? – Для нас это все по-другому. – Сказал Инуи и его глаза тут же стали темнее, а тело напряглось будто в защитной позе. – Не так уж и по-другому, Сейшу. – Сказал Дракен, зная о длинной и запутанной истории их отношений, которую он, вероятно, никогда не услышит, видя в его зрачках ту же скорбную тоску, которую он чувствовал в себе. *** Пользуясь своими старыми связями из прежней бандитской жизни, которые он сохранил благодаря тому, что имел самый доверенный мотосервис в кругах преступников, он довольно скоро узнал, где находилось убежище Бонтена. Даже Такемичи вместе с Казуторой и его тюремными связями все еще вели поиски. Он нашелся себя в заброшенном здании боулинга на окраине города и так как на входе не было ни души, что-то подсказывало ему, что ничего безопасного в этом не было. Он медленно двинулся внутрь, и чем дальше он продвигался, тем сильнее становилось желание накричать Манджиро в лицо. От всего этого места исходила ужасная смрадная холодная атмосфера, которой никогда не было в Томане. Ощущение неуютности и опасности было настолько мерзким, что Кену захотелось посмотреть в глаза тому, кто создал это дерьмо, и убедиться, что это не Майки. Его Майки никогда бы не сделал этого. Правда ведь? – Кен-чин. – Дракену захотелось поежиться, когда он услышал свое имя из уст Манджиро за своей спиной. Это было похоже на удар между ребер. Единственный в жизни, кто мог называть Кена так. Но сегодня это звучало так сухо и холодно, что ему больше никогда не хотелось слышать это имя вновь. Он не хотел оборачиваться. – Какоооого хера ты тут забыл?? – Дракен повернулся в тот момент, когда раздраженный голос мужчины в сиреневом костюме разрезал тишину. Он вышел из-за спины Сано и его аквамариновые глаза недобро сощурились при виде Кена. Он видел Майки. Или то, что он принял за него… – Свали, Санзу. – Сказал Кен даже не смотря на него, ведя себя так, как будто это не он после десяти лет молчания только что пришел в логово так называемых "бандитов" и теперь вел себя здесь как дома. – Мне его прикончить, босс? – Спросил Акаши, поворачивая голову к Майки, но все еще не сводя жутковатых аквамариновых глаз с Дракена. – Оставь нас. – Коротко сказал Сано, все тем же монотонным и сухим голосом, смотря на Кена в ответ с легким оттенком удивления. – Как скажешь. – Хмыкнул Харучиё и направился к внутренней двери, ведущей куда-то на верхние этажи, оставив в огромном зале для боулинга только двух человек. Майки проделал весь путь, чтобы опуститься на сиденья рядом с местом, где стоял Кен, но Дракен не двигался. Он понял, что вообще нихера не знал что он здесь делал. Тишина была некомфортной. – Майки.. – Неуверенно начал грубый голос Рюгуджи. – Давно не виделись, Кен-чин. – Дракен увидел слабую улыбку на его лице, но глаза были другие. Не такие, какими они были раньше, когда Майки улыбался ему. – Как поживаешь? – … – Кен не мог произнести и слова. Что-то такое странное было в человеке напротив него, что ему захотелось обхватить себя руками в защитном жесте и согреться. – Ты открыл свой мотосервис, как всегда хотел? – Он посмотрел на него снизу вверх с легкой улыбкой на лице и в его глазах даже был цвет, слабо напоминающий теплоту глаз из прошлого, которые он помнил. Но они все еще были другие, какие-то неуютные, как-то пустые. Дракен почувствовал сухой комок в горле. – Да, открыл. – Ответил он. – А ты открыл преступный синдикат, да? Это и есть та новая эра, о которой ты всегда мечтал? Он ожидал чего угодно от этих глаз. Ожидал увидеть злость и даже быть убитым за то, что задавал слишком много вопросов, ожидал увидеть боль в черных зрачках, ожидал увидеть выражение грусти или раскаяния или “спаси меня” на его лице, но ничего этого не было. Это было абсолютно прямое согласие. Это было чистое осознание своих действий. И это была нечитаемая пустота, которую он не мог понять. – Ты здесь, чтобы поругать меня? – Спросил Майки безэмоционально, слегка наклоняя голову в сторону. – Зачем ты пришел, Кен-чин? Разве я не сказал тебе никогда не искать меня? Это было больно, смотреть на него. Больно было не видеть выражение его лица, а помнить, что этого выражения когда-то даже не существовало. Не видеть лидера Бонтен, а помнить те самые слова и цели, которые этот лидер ставил для своей банды, которые перешли от “защитить друг друга” к “больше защищать некого, так что давайте быть теми, от кого вам нужна защита”. Не чувствовать, как далеки друг от друга они сейчас, а помнить как близки они однажды были. Не чувствовать безразличие и горькую скорбь от человека напротив, а помнить сокровенное и хрупкое чувство, которое они когда-то разделяли друг с другом. *** – Ты убил его? – Спросил Санзу, потягивая алкоголь, когда лидер Бонтена молча пришел и расположил свою голову на его коленях, растянувшись на черном диване. Как-то по обыденному. – Нет. – Произнес Сано, закрывая глаза. – Что ты почувствовал, когда он пришел? – Спросил Акаши, завороженно смотря на легкое подрагивание темных ресниц на спокойных и закрытых веках Майки, особо не ожидая ответа, но все еще спрашиваю на случай, если ему нужно было произнести это вслух. – Ничего. – Ответил он тихо, все еще держа глаза закрытыми. – Но ты грустишь. – Заметил Санзу, бездумно очерчивая глазами его курносый нос и острое бледное лицо. – Я не думаю, что мне грустно. – Он слегка нахмурил брови. – Но воспоминания из прошлого истекают кровью в моем сознании. Наверное мне должно быть грустно сейчас. Но скорее мне просто опять больно. Или может даже безразлично больно. – Зачем он приходил? – Спросил Харучие слегка недовольно. – Успокоить свою совесть. Убедиться, что нет его вины в том, что я таким стал. Убедиться, что это был мой собственный выбор. Убедиться, что он не сделал ошибку, послушавшись меня тогда. И я постарался дать ему веру в то, что те ответы, за которыми он сюда пришел, были правдой.. – Сказал Майки, открывая свои глаза, встречаясь ими с тусклым мягким белым потолком. – … – Он недобро ухмыльнулся словам Манджиро, желая ударить Рюгуджи или любого другого, кто никогда не видел его истинных намерений защищать людей, о которых он заботился все эти последние годы. – Знаешь, я думаю, что был счастлив тогда с ним. – Продолжил Майки думать вслух. – … – И Санзу молча слушал. – Но сегодня я ничего не почувствовал. Мы слишком далеки от того, где мы когда-то были. Возможно я чувствую что-то вроде скорби, но не то, что чувствовал раньше, когда Кен-чин был рядом. Мы не те, кем мы были 12 лет назад. – Он повернулся на бок, все еще располагая голову на коленях Санзу, и посмотрел на него абсолютно открытым взглядом, подытоживая ход своих мыслей. – Я знаю. – Харучие запустил руку в его волосы, поглаживая его как кота, и затем мягко поцеловал в висок, оставляя стакан с алкоголем на столе за ним. – Ты чувствуешь что-то сейчас? – Я чувствую, что хочу, чтобы ты продолжал. – Сказал он, снова закрывая глаза, и Санзу продолжил самозабвенно перебирать пряди серебристых волос, чуть ощутимо обводя линию его челюсти, нос и скулы подушечкой своего пальца. Майки выглядел так спокойно и уязвимо в данный момент, будто маленький котенок, позволяя человеку приласкать себя, но будучи всегда готовым мгновенно выцарапать ему глаза. Но не сейчас. – Я могу просто не чувствовать? – Спросил он тихо, выпуская уставший выдох. – Я не хочу заботиться о прошлом. – Ты же знаешь, ты им не должен. Ничего. – После небольшой паузы сказал Санзу, проводя большим пальцем по слегка напрягшейся переносице Майки, будто пытаясь расправить эту складку, эту вымотанность на его лице. Майки открыл глаза, чтобы встретиться с аквамариновыми, его глаза сейчас были такими открытыми и усталыми, но в их уголках появился легкий блеск надежды и доверия. Тот самый редкий взгляд, который он мог подарить. Очень интимный. – Не должен. – Сказал он, поддерживая зрительный контакт, желая наконец поверить в эти слова и чувствуя, будто в этот раз кто-то был рядом, на его стороне, чтобы помочь ему поверить. – Не должен. – Будто подтвердил Санзу мысли Манджиро, также одаривая его абсолютно открытым взглядом своих глаз, где безграничная преданность была смешана с чем-то на подобие заботы. Майки закрыл глаза, отворачиваясь обратно к потолку, пока Харучие откинул голову на спинку дивана, продолжая лениво перебирать его волосы. Такие какие мы сейчас.