«Нова, почему ты молчишь?»…
«Нова?.. Всё хорошо?»…
«Вы в порядке?»
Её спрашивали одно и то же по несколько раз за день, и всё после Инициации. Она молчит, потому что в её голове постоянно кто-то кричит правду; ей было плохо — хоть для своих… друзей… она пыталась играть так, словно ей хорошо — но все считали, что её подавленное состояние — обычная реакция на обряд; и, очевидно, она была не в порядке, но говорила всем, что она просто не успела проснуться, и для неё не было важным время дня — утро, день, вечер — всё как одно, и на весь день у неё была одна-единственная ложь — она просто не выспалась. Её разрывало. Она была своей среди чужих, и чужой среди своих. Она и там, и тут. Одновременно и за Союз, и против. Две стороны силились затянуть её к себе, но она знала, что Церковь победит. Совсем скоро взорвётся бомба замедленного действия, заведённая ровно на тот момент, когда все узнают, кто она. Да, уже скоро она сдастся и случайно выдаст себя, и тогда она провалится в бездну одиночества с головой. Ветер утих, но не утихли мысли. Они никогда не утихали — наоборот, лишь усиливались и в громкости, и в грязных словах. С каждым днём она становилась всё ближе к жителям Гнезда, и с каждым днём голос в её голове отчетливо проговаривал сотню слов, но везде повторялись только два: «ты» и «предательница» — и они эхом разносились в каждый угол её подсознания. Забивались там и сидели, никто их не выгонял. А зачем, если эти слова — правда? Были бы ложью — их бы даже и не существовало. Но они есть. Её щеки стали прохладными, и Нова почувствовала, как холодок струйкой бежит прямо от её глаз и дальше вниз, а затем почувствовала, как её замёрзшие и дрожащие пальцы этот холодок сметают и становятся мокрыми. Сзади что-то начало шелестеть и шуршать, так что Нова быстро вытерла остатки слёз и обернулась — сзади стоял чернокнижник и искренне недоумевал, почему на крыше ночью кто-то находится. Несколько секунд прошли во всепоглощающей тишине, и как показалось ведьме, даже деревья перестали шуметь, а капли больше не падали. — Шен?.. — её голос был глухим — А ты… чего тут? — она попыталась выдавить улыбку, и, судя по всему, она вышла удачной и показалась Шену нисколько не фальшивой. — На задание собираюсь. А ты, — он махнул рукой, привлекая во внимание её вид, — Почему здесь? — Мне не спится. — она развернулась обратно к улице. — Хм. Часто тебе не спится, я посмотрю. Попроси у Хорхе какую-нибудь настойку от бессоницы. Нова угукнула и опустила голову. Шен встал рядом с ней и поначалу разглядывал улицу, а затем посмотрел на Нову, и она, заметив это, силилась не посмотреть на него в ответ. Ей казалось, что он хочет что-то сказать, но не говорит — впрочем, ей было хорошо и в тишине, так что она его расспросами не донимала, как и он — её. К своему удивлению, Нова заметила, что когда рядом кто-то (а может быть, так работало только с Шеном) есть, ей становилось спокойнее, и даже мысли немного затихали, хотя была вероятность, что она сама заглушала их в чьём-то присутствии. Она повернула голову к нему, а он, как стыдливый мальчишка лет двенадцати, моментально отвёл взгляд. Нове показалось это странным, но всё же приятным, и этот жест вызвал в её голове маленький бурлящий поток положительных эмоций, окрашенных в любовно-розовый цвет. Они ярко контрастировали с черными, мутными и вязкими мыслями о своём предназначении и долге. Нова шепотом спросила: — Шен, всё в порядке? Ты… — её сразу же перебили, и её вопрос остался лежать на губах. — Да, — он прокашлялся и отошёл от маленького кирпичного ограждения, — Мне пора. Он молча опустился на колени и начал чертить круг для телепортации, и их снова накрыла шаль тишины. Нова смотрела на то, как он уже собирается покинуть её, забрав с собой то секундное приятное ощущение и оставив её наедине со своими противными и правдивыми мыслями. — Тогда до встречи? Свидимся утром. — Нова, я ухожу… надолго, — он закончил расчерчивать пол крыши и встал, готовясь перенестись в другое место, — Подойди сюда. Она подошла к чернокнижнику, который стал зачем-то вглядываться в её глаза, но она не стала задаваться лишними вопросами — ей не жалко, пусть смотрит, сколько влезет. Хотя, вдруг он смотрит так, потому что знает, что они больше не увидятся?.. Тогда почему ничего не говорит? Нова всё же поинтересовалась… — Всё хорошо? Ты вернёшься? — Конечно, — он глянул ниже её лица и верхней половины тела вообще, — Позволишь? Она кивнула, и он аккуратно взял её за руку — а дальше произошло то, чего Нова не ожидала и ожидать никогда не могла. Она думала, что он снова поставит ей защитную руну, или посмотрит на её метку, или сделает что-нибудь ещё, но он, на удивление, поднёс её пальцы к своим губам и оставил на них лёгкое прикосновение — не поцелуй, нет, ни в коем случае… — и посмотрел ведьме в глаза. «Что это за прощание такое… необычное?» Уже через секунду Нова перестала ощущать его тёплое дыхание, согревающее тонкие женские пальцы. Он опустил её руку и растворился в воздухе голубым свечением, оставив после себя небольшой холодок на месте, где только что стоял. Снова стало тихо.***
Мысли Новы теперь были спутаны — ей слышалось эхо от гнетущих и мерзких визгов собственного голоса, и вместе с этим в её голове поселилось тёплое воспоминание о таком необычном и, можно сказать, абсолютно несвойственном Шену действии, и она надеялась, что, когда чернокнижник вернётся с задания, они это обсудят. А пока что она могла только лишь воспроизводить этот момент в своей памяти и быть благодарной за то, что теперь в её сознании почти не осталось тех мыслей, с которыми она изначально пришла на крышу, даже если их отсутствие было временным.