Согреться

Он отсутствует всего каких-то пять минут — сколько там времени требуется, чтобы дойти до холодильника и поставить на среднюю полку с таким старанием приготовленный соус. Гремит банками и мисками. В общаге номер три, конечно, не водится аккуратист Сонхва, но и менеджер, проживающий с ними, следит за порядком — поэтому втиснуть куда-нибудь банку соуса получается довольно удачно. Но и за эти жалкие минуты кто-то успевает занять место Минги на диване рядом с Юнхо. Прежде чем он дает волю возмущению и произносит хоть что-нибудь, натыкается на предупреждающий взгляд — и упрашивающий, и извиняющийся одновременно. — Привет, — Ёсан улыбается, и Минги не может отделаться от мысли, что он это нарочно. Несмотря на вежливые интонации. — Ёсана только что привезли с тренировки, — как будто это может пояснить, почему Юнхо усадил его к себе на диван и укрыл тем куском одеяла, который до этого лежал на коленях у Минги. Несправедливо. — Замерз? — интересуется Минги, рассматривая натюрморт с газировкой и попкорном, который они с Юнхо приготовили, чтобы наконец досмотреть третью часть «Человека-паука». — Не то слово, — Ёсан, вздрагивая от мнимого холода, подтверждает, кивая на широкое окно с серо-зимними сумерками за ним. — Господин менеджер сказал, что вернется к одиннадцати, у его сестры что-то вроде девичника, и ему надо отвезти ее домой. — МинМин притащил нам соус. Минги нехотя кивает — если бы он не забыл его в прихожей и поставил в холодильник сразу, как только пришел, возможно, ему не надо было бы сейчас сидеть на полу. Он знает, что на подушках сидеть неплохо, если недолго, но спине это никогда не нравилось, и Минги подумывает о том, что фильм они досмотрят когда-нибудь еще. В другой раз. — О, соус! Прико-ольно… — Ёсан, едва отогревшийся у теплого бока Юнхо, довольно жмурится. — Ну сухое мясо жрать — такое себе… — ворчит Минги, стоя поодаль и кутаясь в просторную кофту. — Да и для здоровья не полезно. — Почему ты не садишься? — поднимает на него бровь Юнхо, чувствуя, что приятель все больше думает о том, как бы улизнуть обратно к себе, несмотря на то, что в общаге номер два сейчас и без него шумно и многолюдно — в очередной раз явился спасаться от капитана Уён. Осмотревшись и не обнаружив второй подушки, Минги только отрицательно качает головой — некуда… Не на колени же к Юнхо… — Иди к нам, — звучит одновременно с вытянутой в его направлении рукой, и Минги, неодобрительно покачав головой, делает шаг вперед. Значит, все-таки на коленки. — Мы поместимся, — подтверждает Ёсан, подбирая ноги под одеяло и двигаясь к Юнхо, почти вплотную, так, что его спина ложится уже не на спинку дивана, а куда-то в объятие Юнхо. — Брр… — Минги отдергивает руку, когда Ёсан случайно касается его, чтобы поправить одеяло. — Как лапки у лягушки. Совершенно ледяные пальцы. Юнхо снимает фильм с паузы. Ёсан, конечно, уже видел его — в кино, поэтому некоторые моменты он комментирует, улыбаясь. Минги со странным смешанным чувством смотрит на то, как непринужденно он укладывает голову на плечо Юю. Юнхо держит в руках Ёсана, как если бы это была Пудони, мягкая игрушка-обнималка, и что-то тяжело переворачивается там, под ребрами. Странное ощущение. Ревность и жгучее любопытство. У Минги богатое воображение. Наверное, друзей не полагается ревновать? Минги не знает, поэтому пробует сосредоточиться на ярком экране. Чаша с приготовленным в микроволновке попкорном путешествует из рук в руки. Минги морщится от случайных прикосновений — пальцы Ёсана, передающего ему тарелку, все еще холодные. Мерцающий свет от монитора освещает гостиную, еще не слишком уютную, не слишком теплую, не слишком обжитую. Пахнет попкорном. За окнами начинает сыпать мелкий, острый от ветра, снег. Сонно. Тихо, несмотря на экшн на экране. Минги, убаюканный приглушенным звуком и хрустом попкорна, сам не замечает, как пальцы Ёсана скользят в его ладонь. Он не возражает — так теплее. Наверное. Комната плывет вокруг в полумраке. Мерные тихие звуки — часы, порывы ветра в окна или не слишком хорошая озвучка фильма?.. Минги, прикрывая на секундочку глаза, с досадой думает о том, что Юю стоило бы сменить подписку — он обязательно спросит у Сонхва, какая у них в сананбизе… Он приходит в себя чуть позже — не от звуков, вокруг стоит абсолютная, ничем не нарушаемая тишина, монитор замер паузой на финальных титрах. Минги просыпается от странного ощущения, резкого, когда из сна или дремы выбрасывает — и после нестерпимо раскалывается голова остаток дня. В совсем сгустившихся сумерках он видит — и не верит своим глазам. Голова Ёсана запрокинута на плечо Юнхо, и в общем сложно ошибиться с тем, что именно происходит. — Эм-м… — Минги не очень понимает, что говорят в таких случаях. Он просто хочет провалиться к себе в общагу, в шумную компанию, к Сонхва-хёну на кровать в уличных джинсах, да хоть к Уёну на колени. Сейчас. Немедленно. Лицо пылает. — А-а, проснулся… — Губы Юнхо, только что целовавшие шею Ёсана, растягиваются в улыбке. И Минги чуть не отпрыгивает — под кофтой, под домашней майкой — те самые, некогда ледяные пальцы Ёсана, теперь вполне даже теплые, приятно поглаживающие кожу на животе. Слова испаряются из головы, оставляя тлеющий осадок, и болезненное, чуткое любопытство охватывает тело — мелкий озноб. Здравый смысл беснуется где-то на краю освещенного тусклым монитором круга, до которого сжалась вселенная — надо бежать отсюда. Минги ничего не говорит вслух, а они, слова, готовы вырваться наружу, но он заталкивает их себе в глотку, понимая, что не сможет ни сбежать, ни шагу сделать из этого круга в принципе. Да и захочет ли. Он втягивает носом воздух, понимая, что теперь — безо всяких сомнений, — нарочно, и пальцы, и прикосновения, и взгляды — обоих. Обжигается о них, прикрывая глаза и шумно сглатывает. — Иди к нам. Минги идет. Не колеблясь, не задаваясь вопросами, не переживая о последствиях. Он хочет губы Юнхо — на своих, и почему только Ёсану все достается раньше, — и пальцы. Согревшиеся. Нежные. Можно — чуть ниже. Или выше. Он двигается — вперед. К улыбке Юнхо, к протянутым к нему рукам. Ёсан, зажатый меж двух больших тел, вскрикивает, потом — смеется, тихо, на самое ухо Минги, поглаживая его теперь под одеждой обеими руками, задирая майку. Ладони — обжигающе горячие, и губы Юнхо — тоже. Дрожь — крупная, настоящая, тяжелая, — пронимает Минги насквозь, охватывая настоящим страхом. Он знает, знает, что что-то должно произойти. Вот здесь, сейчас. Любопытство. Страх. Стыд. Жарко. Шепот Ёсана — у шеи, прямо на коже, чуть влажной, там, где только что были губы Юнхо. Его пальцы, забирающиеся все выше и впивающиеся ногтями в кожу полулуниями. Минги боится боли. Он сдерживается, чтобы не вскрикнуть, и понимает, что рука, удерживающая его за пояс штанов, так, чтобы он не мог отстраниться, — Юнхо, что они оба — не отпустят. Минги чуть поворачивает голову, возможно, желая что-то ответить Ёсану, точно так же, шепотом, но не может — Ёсан целует его, чуть медленнее, спокойнее, чем Юнхо, но эта сдержанность действует на Минги как спусковой крючок, и он вжимается плотнее — в обоих сразу, с удовлетворением улавливая прерывистый выдох, сорвавшийся с губ Юнхо. И Минги не может понять, кто же нравится ему больше, и не полный ли он придурок, если возбуждают его оба — особенно оба сразу. Чуть слышимый стон — в самый поцелуй, и Минги понимает, что Юнхо тоже целует Ёсана, в основание шеи, прекрасно ощущая, что Ёсан в общем довольно близок к срыву — вцепившись в плечи Минги, он выгибается вперед. И Минги решается — обвивая руками талию Ёсана, он чувствует, насколько Юнхо возбужден, и считанные секунды отделяют… Вибрация входящего сообщения раздается в полной тишине как гром — о стекло столешницы, совсем рядом с опустевшей чашей для попкорна. Еще одно мерцание — резкое, входящее сообщение врывается дыханием внешнего мира в обетованный интимный круг. Сон отступает. Тонкие стенки рушатся. «Буду в оговоренный час. Нужно ли привезти ужин?» Словно привиделось. Словно ничего и не было. Минги садится ровно, поправляя одежду, стараясь не смотреть на Ёсана. Стараясь не смотреть вслед Юнхо, растворившегося в полумраке — уносить на кухню пустую посуду. Часто моргая, он силится поверить в произошедшее, от всей души желая, чтобы это не оказалось просто сном, коротким и беспокойным, во время скучного фильма. — Ты же останешься, м? — Юнхо прислоняется к стене, выжидательно глядя на Минги. Ёсан ничего не спрашивает, просто поправляя волосы Минги над ухом. Как сотни раз уже делал. Зажмурившись до боли, до золотых и синеватых точек, плывущих под веками, Минги кивает. Как будто у него есть выбор.