— Чарли, касаемо твоего дорогого отца... – сделал короткую паузу Аластор, отводя взгляд в сторону на секунду. – Правду ли говорят, что он способен принимать любую форму, какую только пожелает?
•••
Ещë до Истребления демон заметил, что Люцифер, Владыка ада, принимал форму змея, того самого, что вместе с Лилит искушал Еву испробовать запретный плод... А затем до него дошли слухи, что во время сражения с Адамом тот становился различными животными, дразнясь в моменте. Тогда-то голову его и посетила по-настоящему безумная идея, подкрепляемая голодом и любопытством одновременно. Ни для кого не было секретом то, что Аластор является оленем. Пускай хвост его никто и не видел из-за прикрывающих его слоëв одежды, но рога полностью компенсировали это упущение. Обычно они малы, даже очень, но стоит только Радио-демону пожелать - они увеличатся в размерах так же, как и его собственное тело, деформирующееся до той степени, что от прежней фигуры не остаëтся и следа. Так же не раз его замечали за поеданием оленины, даже если это был чуть ли не полу-гнилой труп, какой видела Вегги. Один раз Оверлорд за непринуждëнной, хоть и наполненной лëгкими садистскими шутками, но всë же беседой с Шарлоттой решил задать интересующий его вопрос о Люцифере... — Да, а к чему вопрос? – сказала девушка, глядя с любопытством на собеседника, что получил желанный для себя ответ. Предвкушение вкуса плоти Падшего ангела, превратившегося в оленя заполнило разум Радио-демона, заставив его уйти в свои мысли о ближайшем будущем... Из случайно прокушенной острым клыком губы тонкой струйкой потекла кровь. — О-оу. – с привычной жутковатой улыбкой до ушей проговорил тот, испаряясь в следующее мгновение и оставляя после себя на пару секунд собственную искажëнную тень. Морнингстар же постояла на своëм месте ещë какое-то время, пялясь на место, где только что был рогатый. — ...Что ж, никогда нельзя знать что у него на уме. – пробормотала она, стараясь сложить пазл в своей голове, однако увы, безуспешно.•••
У двери за несколько секунд до появления демона оказалась его собственная тень, взгляд которой пробирал до мурашек, когда та смотрела прямо в душу. Она ловко цеплялась за все неровности, коих было крайне много у каждого грешника, исключением из которых Люцифер, к сожалению, не был. А вот и сам Радио-демон заявился, держа руки за спиной и медленно вышагивая к Падшему, оглядывая того с головы до ног, чем тот, очевидно не был доволен. — Ты что себе позволяешь, врываясь в комнату? – на слегка повышенных тонах возмутился мужчина, негодуя из-за того, что его отдых был прерван, тем более Аластором, которого тот на дух не переносит после того случая. То, как он называл Чарли своей дочерью, которую он желал и то, как он называл себя её отцом, насмехаясь над истинным... — Ну-ну, Люцифер, не стоит так агрессивно. Не стану тянуть, мне интересно сейчас лишь одно... – выдерживая небольшую паузу, тот делает ещё один шаг к Владыке ада. – ..Способен ли ты принять образ оленя? — Допустим. Могу в ответ задать вопрос - зачем тебе это знать? Он получил желаемый ответ. — Тогда продемонстрируй, раз заявляешь, что можешь. – вопрос собеседника был наглым образом проигнорирован. — С какой это стати, позволь узнать? Ответа не последовало, лишь искривлённая в лёгкой смеси разочарования и агрессии улыбка сверкнула в полу-мраке помещения перед тем, как тело Морнингстара окружили и зажали эти мерзкие бордовые нечто, напоминающие щупальца. Они словно из неоткуда появились, обездвижив светлого, что явно такого не ожидал и даже замешкал на секунду, после тут же начав вырываться. — Советую расслабиться, мой дорогой друг. – с очевидными нотками пассивной агрессии будто скомандовал демон, смотря этому самому “другу” прямо в душу. – Выполни что от тебя требуют, если тебе важна не только собственная безопасность, но и твоей прекрасной дочки. Снова было затронуто слабое место Люцифера. Чарли. Лицо его переменилось, более не выражая агрессии, лишь напряжение и упорно, хоть и не до конца успешно, скрываемый страх. — ..Не смей ничего с ней делать. Ты вообще понимаешь кому пытаешься угрожать? В ответ тентакли лишь сильнее сжали чужое тело, осложняя даже элементарное дыхание. — Мне повторить требования? – атмосфера в комнате после этих слов стала более гнетущей, а рога на голове Аластора стали более заметными, оповещая о том, что его терпение заканчивается. Выбора нет. Страх за дочь слишком велик, а потому в следующую секунду на месте блондина появляется вспышка света, после которой глаза Радио-демона сужаются в предвкушении. Он действительно принял форму оленя. — Доволен? Но ответа не последовало... Было совершено лишь несколько шагов навстречу, улыбка стала шире, а рука потянулась к морде животного, хватаясь за неë и бесцеремонно начиная вертеть ту в разные стороны, дабы внимательно разглядеть. А тот и сопротивляется, ему искренне мерзко. Эти отвратительные щупальца, когтистые руки... Сам Аластор действовал на нервы и вызывал целую смесь из эмоций. Жаль только, что отсюда выбраться нельзя, тентакли не позволяют. Они же тем временем лишь сильнее сжимаются, обвивая конечности, тело и голову в том числе, а именно пасть, не позволяя ту раскрыть и выдать хоть что-нибудь. По щелчку пальцев в руках появляются нож и вилка, вызывающие страх и недоумение одновременно у будущей жертвы, что уже начинает подозревать желания каннибала. Вилка неторопливо вонзается в красно-белый бок, заставляя тот кровоточить, а нож постепенно начиная отделять плоть от тела под безуспешные попытки Люцифера вырваться. Боль поражает не только бок, но и словно проходит по всему телу на манер тока при ударе молнии, а со стороны самого оленя слышатся приглушённые крики. Лезвие входит глубоко, отчётливо слышен этот мерзкий звук разрезаемой кожи с мясом... Но вот это наконец прекращается, даруя Морнингстару возможность прийти в себя, насколько это сейчас вообще возможно. Весьма иронично получается, что буквально главное существо в аду настолько восприимчиво к боли по сравнению с остальными. Словно он обычный человек... Но сейчас он был ниже, причём намного - униженный своей слабостью, повёвшийся на провокации Аластора и не имеющий возможности дать отпор. А тем временем отделённая от тела плоть отправляется последнему в рот, по прежнему искривлённый в этой отвратительной ухмылке... Мясо тщательно пережёвывают, глаза прикрываются неосознанно, а со стороны демона слышится хихиканье, постепенно перерастающее в угрожающий смех, заполняющий всё помещение и мозг в первую очередь. Тело само по себе увеличивается в размерах, всё больше и больше теряя привычные пропорции, становясь ни на что не похожим, рога вновь становятся просто огромными по сравнению со своим обычным размером, а глаза, как только их распахивают - приобретают абсолютно удивительный и угрожающий вид. Взгляд словно стрела, что пронзает Падшего насквозь, заставляя душу забиться в угол и молить о пощаде. Он более не предпринимает попыток вырваться из цепких щупалец, это бесполезно, они с каждым разом лишь делают свою хватку крепче, угрожая сломать кости и элементарно задушить жертву раньше положенного. Плоть ещё живой жертвы куда вкуснее. — Должен признать, что у тебя отменное мясо, Люцифер. – голос не уступает внешнему виду, он такой же пугающий и нестабильный. Помехи то становятся всё сильнее, то голос искажается до неузнаваемости, то эффект радио пропадает в принципе... Ответа, ожидаемо, не поступает. А оно и к лучшему, лишняя раздражающая болтовня испортила бы столь восхитительный момент наслаждения вкусом высшего существа, что испытывает сейчас неимоверные боль и унижение. Окровавленные нож и вилка давно вывалились из рук, коим уже и не нужны приборы для дальнейшего питания. Вместо этого инструментами будут выступать когти и острые, словно лезвия, зубы потерявшего себя Радио-демона от столь восхитительного вкуса и гордости за то, что этот вкус принадлежит самому Люциферу. Такое бывает раз в жизни... Когти, словно нож ранее, вонзаются в тело, из раны в котором сочится кровь, опьяняющая одним лишь только своим видом и запахом, а вкус, пропитывающий основное блюдо... Это невозможно передать словами. Нужно лишь попробовать, испить и погрузиться в самое настоящее блаженство. Кровь Падшего ангела оказалась действительно вкуснее, чем можно было предположить, в ней ещё есть доля той святости из прошлого, придающая завораживающей сладости. Но новая рана появляется, открывая новый источник жидкости, но что главнее - новый источник мяса, что отличается своим вкусом от крови. Чем? Всем. Оно действительно всем лучше, особенно для переставшего себя контролировать Оверлорда. А олень тем временем начинает слабеть как минимум из-за столь давящей на разум и физическое состояние в целом боли. Невыносимо... Но мозг всё не отключается, не позволяет выпасть из мира, потеряв сознание, остаётся лишь чувствовать, как его поедают заживо. Куски плоти отправляются поочерёдно в даже уже не рот, а самую настоящую пасть, клыки в которой вскоре пачкаются в чужой крови окончательно. Ужасающее зрелище. Мерзкие самодовольные смешки периодически доносятся до слуха жертвы, вынуждая того лишний раз отворачиваться, словно это поможет спрятаться от ненависти, боли... Спрятаться от Аластора. Постепенно тот доходит до рёбер, обгладывая те, словно хищный зверь, коим он сейчас и является, а позже щупальца переворачивают красно-белого вверх брюхом, что вскрывают и начинают копошиться в не менее вкусных внутренних органах. Забавно наблюдать за тем, что эти двое похожи друг на друга: один красно-белый, а другой красно-чёрный, словно свет и тьма. Но грустно то, что это не добрая детская сказка, где добро всегда побеждает зло. Это ад, здесь не может быть иначе, здесь зло. Здесь самая настоящая тьма и она всегда восторжествует, ведь это буквально её царство. Даже внутренне они чем-то похожи друг на друга... В какой-то степени это высокомерие, проявляющееся у них обоих, но что важнее - рвение к свободе, правда если свет оставил это дело, то тьма - нет. Пол всё больше заливается кровью, ковёр пропитывается ей, а мрак всё злорадствует в своей извечной манере, продолжая наслаждаться происходящим и уже давно не сопротивляющимся Люцифером, которого начинают покидать силы. Разве что тело само непроизвольно дёргается, когда разрываются мышцы. Он всё чувствует, он чувствует все эти ужасные муки. ...Но боль постепенно утихает, оставляя после себя оглушающую тишину и пустоту, после которой не следует ровным счётом ничего...