— Облепихово-апельсиновый раф с шоколадной крошкой, двойными сливками и мятой готов для Кохаку, — Сенку раздражённо поморщился и повернулся к скрючившейся от смеха подруге, — мне обязательно как долбоёбу каждый раз кричать это, если ты сидишь рядом?
Кохаку задумчиво прикусила палец и уставилась в свой напиток. Огромная гора взбитых сливок начинала понемногу стекать в стаканчик, некрасивыми комками разрушая молочную пену. Шоколадная крошка, а точнее — шоколадные куски, которые Сенку порубил кое-как для своей особой гостьи, — страшным месивом лежали сверху, угрожая любому отпившему этот шедевр кофейной мысли как минимум подавиться, как максимум — диабет второго типа. Ярко-розовый коктейльный зонтик дополнял сюрреалистичную картину, задорно напоминая, что уже стоило бы попробовать напиток на вкус, поэтому Кохаку, продолжая тянуть с ответом, наконец-то наклонилась к трубочке. Прожигающий взгляд Ишигами мешал насладиться сахарно-кофейной бомбой в полной мере, но девушка всё равно прикрыла в блаженстве глаза.
Вкусно.
— Не заляпай стойку слюнями. Через минут пятнадцать начнут приходить гости, — Сенку ещё раз смерил Кохаку взглядом и отвернулся в поисках своего бейджика. Он каждый раз терялся где-то между рядами с кофейными пакетами, поэтому в самые дерьмовые дни Ишигами просто забивал на бесполезный кусок пластика и приклеивал к фирменному фартуку стикер с лаконичной подписью: «Бариста». Без имени. Сегодняшний день не входил в число отвратительных, так что бейдж занял законное место.
— Какой же ты всё-таки злобный, — Кохаку продолжала потягивать раф через трубочку, попеременно доставая её, чтобы слизать сливки. Сенку со злорадством наблюдал, как она постоянно промахивается мимо рта и сливки оказываются то на носу, то на светлых джинсах. Но когда Кохаку могла остановить такая мелочь, если ей на самом деле было невероятно вкусно? Поэтому она со спокойной душой продолжала и дальше поедать сливочную башню, попеременно громко сёрбая кофе.
Сенку так и не понял, почему его подруга взяла себе за правило — приходить в каждую его смену за пятнадцать минут до открытия. Это не то чтобы раздражало, скорее вызывало недоумение: он сам еле поднимался в такую рань, мотивируя себя только деньгами, которые можно было спустить на оборудование, железо или реактивы. Но вот что заставляло Кохаку подрываться с постели и шагать к нему на встречу, он действительно не понимал. Конечно, вариант, что её просто интересовали сахарно-кофейные убийцы в стеклянных стаканах, был высок, особенно если учитывать, что Сенку кофе не любил, предпочитая энергетики, а значит тратил свои «корпоративные чашки» на дорогих друзей, отдавая им напитки бесплатно. Но было здесь какое-то двойное дно, которое Ишигами всё никак не мог разгадать. А чего-то не знать он не любил: это буквально порочило его честь учёного. Увы, сколько бы парень не пытался расколоть Кохаку, она упорно игнорировала вопросы о своём странном поведении и просто уводила тему в сторону. Иногда, конечно, она томно вздыхала и начинала болтать всякий бред, что просто хочет увидеть будущего партнёра Ишигами самой первой, но где-то на этом моменте учёный слал её на хуй и уходил заниматься своими делами. В конечном итоге Сенку положил болт и смирился с личной нянькой — по крайней мере смену открывать было не так одиноко.
— Да заебёшь шуметь. Тебя случайно не гориллы воспитывали? В тебе же ноль эстетики, — Сенку пододвинул к подруге салфетницу и протянул ей ложку, с мыслями, что пусть уж лучше не мучается и поест нормально. Глаза Кохаку засветились от радости, и она с детским восторгом начала ковыряться в своём стакане с большим удобством.
— А ты не завидуй моей раскованности, мистер «из всех чувств мира я знаю только ахуй и двойной ахуй», — весёлый голос никак не настраивал на серьёзный лад, поэтому Ишигами в итоге отступил, криво ухмыльнувшись напоследок, — и да. Тебе обязательно каждый раз кричать мой заказ, потому что я — твой постоянный и любимый клиент! — припечатав это и стукнув кулаком по стойке, Кохаку отвлеклась на телефон. Наверное, Рури в очередной раз прислала какой-то уморительный мем про котов или новую фотку Хрома, пускающего слюни на её подушку. Мерзко, конечно, было смотреть на их бурно развивающийся весь последний месяц роман, но Сенку, работавший почти что главным сводником, предпочитал умильно-щенячью морду своего помощника, чем убито-депрессивную. Чего не сделаешь ради царства науки: даже устроишь свидание, если обстоятельства того потребуют.
Вообще, март в этом году выдался жарким на события: и одновременное признание в чувствах от Рури и Хрома, и очередная попытка Рюсуя вложиться в культуру ночных клубов, которая, конечно, закончилась мордобоем и кучей разбитого алкоголя (Сенку фейспалмил неделями после того, как Нанами буквально выкинул три ящика дорогущего виски на асфальт, а потом пытался заставить учёного отменить силу притяжения), и празднование годовщины отношений Тайджу и Юдзу, и…
Короче, много чего было. Почти ежедневно Сенку приходилось решать чьи-то проблемы, слушать нытьё о чувствах, запираться в лаборатории от назойливых просьб о помощи и буквально сбегать через окно от вездесущего внимания Бьякуи, который почему-то решил, что его сын должен почаще выходить в люди и наконец-то попытаться завязать отношения. Мнение Ишигами-младшего, а также наличие у него хотя бы крох желания лезть во всю гору чужого дерьма с головой, конечно, никого не ебало: а зачем в целом интересоваться, что в голове у помешанного на науке парня, если можно при правильном подходе использовать его мозги в личных целях? Примерно с такими мыслями всё близкое окружение Сенку и бегало к нему по кругу, решая все неурядицы личной жизни. Студент только успевал отмахиваться от особо настойчивых шутками про мартовский период спаривания и старался лишний раз не отсвечивать: и своих дел хватало.
Причём очень важных и дорогостоящих. На кону стоял студенческий грант, который мог бы покрыть примерно половину расходов Ишигами, поэтому молодой учёный изо всех сил выгрызал себе возможность получить деньги. Смятые жестяные банки от энергетиков теперь можно было найти в совершенно неожиданных местах, например в душевой вместо шампуня или в качестве новой колбы в химическом кабинете. Мешки под глазами росли обратно пропорционально уменьшению желания жить, а левый глаз Сенку в конечном итоге дёргался так часто, что Бьякуя действительно был готов насильно затащить сына на приём ко всем врачам Японии. Но, увы, от трудоголизма можно вылечить всех, кроме Ишигами Сенку.
К всеобщей радости, конец марта принёс победы и гармонию. Личные проблемы решились, деньги за просраный алкоголь были отбиты, Ишигами получил грант и вроде как можно бы уже выдохнуть, но не тут то было. Посчитав смету и пораскинув мозгами, Сенку пришёл к выводу, что хоть денег выделили и больше, чем он ожидал, но всё-таки недостаточно для покупки всего нужного оборудования. Так что пришлось экстренно искать способы, как покрыть остальную часть расходов.
Вариантов было не то чтобы много. На самом деле, их было пиздецки мало: взять в банке, попросить у Бьякуи или найти подработку. Банк отметался сразу, как минимум потому, что проценты были объективно конскими, а условия — рабскими, Сенку не хотел горбатиться на кредит несколько лет. Как максимум — какой нормальный банк даст денег не работавшему ни дня в жизни студенту даже без первого образования? Никакой. Так что с грустью пришлось вычеркнуть этот вариант.
Занимать у Бьякуи было бесчестно: младший Ишигами всё ещё помнил, как отец продал машину ради небольшой детской лаборатории, и не мог пользоваться добротой своего старика ещё больше, чем сейчас. Конечно, Бьякуя бы в лепёшку разбился, стоило Сенку только заикнуться о чём-то, но, эй, учёному уже почти двадцать один, он сам мог бы справиться со своими трудностями, не вовлекая в них отца. Тем более, что тот был слишком занят личной жизнью своего сына, а значит попросил бы взамен на деньги какую-то унизительную херню: сходить на свидание, например.
Сенку, как и любой человек, искренне влюблённый в своё дело, давным давно определился и со своими предпочтениями, и с ориентацией, и даже с тем, какими должны быть его отношения, заключив своё мнение в довольно ёмкой фразе: «Мне похуй, отъебитесь». Ишигами просто не видел смысла тратить время на поиски, обхаживания, свидания, любовный трепет и прочее разрекламированное дерьмо. Неделями присматриваться друг к другу, месяцами притираться характерами, ссориться, бегать друг за другом, прогибаться и уступать. Всё это было не в стиле Сенку: он ненавидел тратить время и компромиссы. Поэтому весь концепт отношений выглядел для него громоздко, неповоротливо и попросту бесполезно. Какие там свидания в тиндере, если можно пойти и попробовать ещё раз изобрести порох в лабораторных условиях, чисто чтобы что-то взорвать?
Да и справедливости ради, Ишигами никто не заинтересовывал настолько сильно, чтобы хотелось с этим человеком провести всю жизнь. Или хотя бы год-два для начала. Люди вокруг были серыми, одинаковыми, совершенно обычными. Его взгляд не мог ни за что зацепиться, лица мылились и не запоминались, а короткие отрывки разговоров выветривались из головы через считанные секунды после их окончания. Иногда Сенку искренне не понимал, как умудрился завести друзей, что уж говорить даже о перспективе чего-то романтического. В конечном итоге он принял решение просто забить и переключить внимание на более важные вещи: если когда-то он встретит достаточно интересного человека, может что-то и попробует построить, но пока между часами пустой болтовни в кафешках и новым экспериментом Ишигами, очевидно, выбирал второе. Ну или поспать на крайняк, если выпадала возможность.
Так что просить денег у Бьякуи было тупой идеей: старик просто не мог не ухватиться за такой шанс получить то, что хотел, а именно — своего сына в паре с длинноногой блондинкой (или блондином на крайняк), поэтому Сенку бы точно пришлось потратить время впустую. Нет, он не мог так расшвыриваться собственными ресурсами, так что остался только один вариант — устроиться на работу. Не то чтобы молодой учёный боялся этого: он мечтал когда-нибудь преподавать в альма-матер и мотаться по всему миру в командировки, чтобы не только встречаться с новыми коллегами, но и нести науку миру. Но, к его огромному сожалению, мечту пришлось отложить: в административном корпусе ему не смогли подобрать оплачиваемую вакансию, которая реально могла бы помочь быстро накопить деньги. Тогда Сенку решил поискать местечко в местной библиотеке, но набор был уже закрыт. Затем Ишигами попробовал податься в репетиторы. Опыт закончился слезами студентки, огромной прожаркой от Кохаку и Рури, истерическим хохотом Хрома и окончательным вердиктом: Сенку точно не быть личным наставником.
От отчаяния учёный даже пытался писать работы на заказ, но в последний момент передумывал, возвращал деньги и уходил отмаливать грехи за нарушение академической этики в лабораторию. Так Ишигами маялся несколько недель, пока Кохаку не взяла всё в свои руки и не подсунула ему под нос рекламу новой кофейни, которая открывалась буквально в трёх минутах от университета. Туда срочно набирали бариста даже без опыта работы, а особенно сильно искали парней, потому что заведение позиционировалось больше женским, а симпатичный работник за кассой мог спокойно увеличить чек на пару позиций. Сенку тогда посмотрел на неё своим фирменным «ты что, идиотка?» взглядом, но проспект взял. А через пару дней уже учился забивать кофейные таблетки и пытался запомнить тридцать видов зёрен, представленных в продаже. И стоически выдерживал все попытки флирта от посетительниц, успокаивая себя мыслью, что за вежливые ответы на жеманные улыбочки и неловкие намёки ему хорошо платят. Настолько хорошо, что к середине лета он сможет спокойно уволиться и больше никогда не работать в общепите.
— Иди за стол, мне через, — Сенку бросил быстрый взгляд на часы над дверью, — три минуты менять табличку. Я уже вижу небольшую толпу на улице, — Кохаку угукнула в телефон и, забрав кофе, сползла с единственного барного стула за стойкой. Как зомби она дотопала до ближайшего стола, падая на пуф, совершенно не отрываясь от экрана. Ишигами внимательно следил за тем, как по лицу подруги медленно, но верно расползается глупо-влюблённая улыбка, и заранее себя закапывал: скоро ему придётся слушать уже стенания Кохаку о предмете своего воздыхания.
Заебало.
В последний раз глубоко вдохнув, Сенку поправил бейдж, фартук, быстро глянул в зеркало на убранные в колоски волосы и прикрыл глаза. До открытия оставалась минута блаженной тишины, прерываемой только сёрбаньем Кохаку. Медленно проморгавшись, Ишигами подошёл к двери, перевернул табличку и приглашающе махнул рукой, чтобы стоявшие на улице гости могли зайти. Как только он двинулся к стойке, за спиной начал трещать колокольчик, напоминая, что кофейня наполняется людьми и их будущими запросами. Сенку не очень любил работать в утренние смены, потому что гости зачастую куда-то спешили, подгоняя его варить кофе быстрее, нервничали, скандалили или откровенно тупили без нужной дозы кофеина. Приходилось включать всю свою стрессоустойчивость, чтобы в конечном итоге не подарить нерадивому мудиле новый аксессуар — перевёрнутый над головой стаканчик с первым попавшимся под руку содержимым. А что, вышел бы очень эффектный и бодрящий душ.
Сенку вернулся за стойку, ещё раз поправил фартук и натянул лёгкую вежливую улыбку. Этика не позволяла бариста стоять с постным лицом, да и чаевые были нужны как воздух. Ишигами даже поддался на уговоры сменщиков и смешно подписал свою банку: «На второй большой взрыв, чтобы подарить тебе новую вселенную». Молодой учёный считал это полной глупостью, но девушки велись и стабильно бросали пару купюр. Даже появлялись постоянницы, заказы которых Сенку успел выучить наизусть. Как и имя, и возраст, и некоторые факты из биографии. Зачем он всё это запоминал, он просто не понимал, но пока хорошая память на хуйню помогала получать пару лишних йен, он продолжал щеголять знаниями. Увы, но ни одна из девушек не была достаточно интересной, чтобы зацепить его внимание хотя бы на пару минут дольше приготовления заказа. Он просто улыбался, просто варил один и тот же кофе с одними и теми же добавками, писал на стакане то же имя, что и вчера, и отпускал гостью жить новый день где-то подальше от него.
Это было скучно.
Вздох.
То, что за стеклянными дверями выглядело толпой, оказалось группой студенток с лингвистического, которых Сенку уже хорошо знал. Пятёрка подруг постоянно захаживала самыми первыми и почти всегда девушки выглядели такими измученными, что Ишигами искренне задавался вопросом, что там с ними делают на их
гуманитарной пародии на образование. Лингвистки каждый раз шутили одну и ту же тупую шутку, что хотят экспресс эспрессо или эспресс экспрессо, чем вводили Сенку в состояние коматоза на добрую минуту, после чего жиденько смеялись, прерываясь на зевание. В этот раз они скорее всего и не думали изменять привычке, потому что выглядели ещё более убитыми. Возможно, заранее готовились к сессионному периоду.
— Здравствуйте, какой кофе поможет сделать ваш сегодняшний день лучше? — Сенку искренне ненавидел эту дебильную корпоративную фразу, которую заставляли говорить каждому гостю. Рюсуй, когда впервые услышал её из уст Ишигами, совсем не аристократично ржал добрых пять минут, пока учёный не шикнул ему, чтобы очередь не задерживал. Пришлось выдать Нанами мораторий на недельное посещение кофейни и лишить возможности пить бесплатный кофе. Всю эту неделю Рюсуй драматично вздыхал и задавал по кругу один и тот же вопрос-сурка: «То есть, никакого бесплатного кофе, даже если я обанкрочусь?» Не было ни одной возможности, что у этой капиталистической задницы деньги бы перестали выпадать даже из жопы, так что Сенку упорно отвечал однозначным «нет» и переводил тему.
— Сенку, ты всё ещё не запомнил? — выступила вперёд самая бодрая из девушек. Луна, кажется, — нам эспресс экспрессо. Ой или...
— Да-да, я понял, экспресс эспрессо. Пять эспрессо для вас, — Ишигами вбил заказ в кассу и поднял глаза, — могу предложить дополнить напитки выпечкой или десертом. На сытый желудок кофе идёт лучше, — девушки заинтересованно посмотрели на витрину, но впечатление испортили почти синхронные зевки. Даже Кохаку поддалась общей тенденции и, широко раскрыв рот, зевнула, опять измазавшись сливками.
— Давай ещё моти. Вкус сам выбери, — Луна убрала волосы за ухо и достала карту, — могу оплачивать? — Сенку просто кивнул и отвернулся к кофемашине, чтобы всё-таки сделать эспресс эспрессо или экспресс экспрессо, хуй этих лингвистов разберёшь с их тупым юмором.
Сколько бы учёный ни жаловался на скуку и однообразие работы, монотонные действия успокаивали и приносили умиротворение. Процесс варки ему особенно нравился тем, что во время него можно было просто забыть обо всём, перевести фокус внимания на простые шаги и механически двигать руками, что хотя бы отдалённо напоминало химические эксперименты. Примерно так же Сенку чувствовал себя, когда отмерял ту же кислоту или смешивал соли с растворами. Спокойно, умиротворённо, так, будто он на своём месте.
Да, сначала Ишигами раздражённо закатывал глаза на все указки менеджера и старших товарищей, но когда тихий и очень ответственный Укё, в котором молодой учёный почти сразу признал достойного человека, посоветовал не хмурить брови и относиться к работе, как к череде опытов, успокоился и действительно прислушался. С каждым разом забивая таблетку, выкручивая пар, подогревая молоко для пены и украшая напиток Сенку будто проводил эксперимент, целью которого была идеальная чашка кофе. Из раза в раз нужно было получить идеальный результат, при этом изменяя рецептуру в лучшую сторону, прислушиваясь к запросу клиента или собственной интуиции. В какой-то момент это даже переросло в странное соревнование с самим собой: хотелось, чтобы результат каждый раз был настолько хорош, что гости возвращались бы из раза в раз ещё раз выпить именно его напиток.
«Синдром отличника», — заключил бы квалифицированный психолог.
Сенку бы обязательно припечатал в ответ: «Мне нужны деньги, отъебись».
И пошёл бы снова пробовать сварить идеальный кофе. Конечно же, с учётом пожеланий стоящего за стойкой человека.
— Пять эспрессо и моти готовы для Луны и её подруг, — Сенку аккуратно поставил чашки на поднос, водрузив посередине сахарницу и тарелку с десертом. Тонкий запах крепкого кофе распространился по кофейне, перебивая аромат чистящих средств и смешиваясь с тяжёлыми нотами женских духов. Луна и ещё одна девушка, улыбнувшись, забрали заказ и присели за самый дальний столик, который Ишигами всегда специально занимал для них глупой табличкой. С привычками ничего не поделаешь, а для него уже было обыденностью видеть лингвисток ранним утром именно на тех диванах у окна.
Пока гости не торопились собираться, Сенку решил сжалиться над Кохаку и сварить ей ещё один раф: прошлый давно закончился, но подруга на автомате пыталась высосать всё до последней капли из пустого стакана. Видимо, что-то в мобильнике было для неё настолько интересным, что весь мир вокруг перестал существовать.
Сенку ухмыльнулся и спокойно отвернулся к стойке с сиропами. В последнее время он полюбил эксперименты со вкусами и частенько варил для друзей что-то не по меню. Если им нравилось, он записывал рецепт в небольшой блокнот и в конце недели передавал менеджеру на утверждение. Цукаса всегда скрупулёзно вчитывался в мелкий почерк учёного, долго думал, приложив палец к подбородку, а затем просил сварить несколько образцов, если ему нравилось сочетание. Здесь начиналось самое интересное: когда Шишио заходил новый рецепт, он почти сразу добавлял его в меню и садился печатать технологичку. Если же нет, ну... Ишигами, конечно, не получал выговоров или замечаний, но пустой взгляд Цукасы мотивировал пробовать больше и работать над рецептами усерднее. Не дай вселенная ещё прибил бы за испорченный кофе. Сенку уверен — Шишио мог бы.
Взгляд учёного блуждал между добавками, стараясь зацепиться хоть за что-то. Сочетание малины, брусники и ликёра давно было в планах, да и Кохаку всегда была довольна, когда неожиданно обнаруживала в своём кофе нечто чуть более горячительное, но Сенку не был уверен, что она обрадуется алкоголю в девять утра прямо перед парами. Хотя...
— Прошу прощения, не могли бы вы повернуться ко мне, чтобы кроме вашего очаровательного затылка я увидел, уверен, не менее прелестное лицо? — Сенку замер на месте от тихой просьбы, произнесённой мягким томным баритоном. Слова буквально вливались в уши бархатной симфонией звуков, как будто парень был профессиональным певцом или актёром озвучки.
Звучало вкусно.
Даже слишком.
Сенку всегда был достаточно чувствительным к звукам и остро реагировал на фальшь в голосе и интонации. В детстве это было большой проблемой: постоянно болела голова, всякие шумные утренники вызывали только отвращение, а завывания Бьякуи под душем вводили в транс на несколько минут и реально оставили Ишигами-младшему детскую травму. С возрастом, конечно, интенсивность снизилась, и слух Сенку адаптировался, но ему всё равно довольно часто становилось не по себе от резких звуков или слишком неестественных интонаций.
Но этот... Этот голос был по-настоящему совершенным. Одна лишь тихая фраза заставила Ишигами заинтересоваться, потому что в его звучании буквально чувствовалось уважение вперемешку с пониманием собственной ценности. Гость определённо был одним из тех сладеньких парней, которые клеили девушек пикап-фразами, потому что вопрос определённо содержал флирт, но... Впервые в жизни Сенку не сгорел жопой за секунду от тупой попытки подкатить, а наоборот почувствовал... Волнение?
Что, блядь? От одной вкрадчивой фразы?
Ишигами отупело моргнул и резко повернулся, чтобы убедиться в том, что не увидит ничего особенного. Он с размахом поставил руки на столешницу, чуть не сбив баночку с корицей. И...
Вау.
Ебать.
Вау. Это просто вау, ебать, вот бы отъебать.
Пришлось моргнуть ещё раз. И ещё. И ещё дважды для верности, потому что перед Сенку точно стояло божество из древних сказок, которое почему-то решило вырядиться в лиловый хаори и почтить его своим нихуя не скромным присутствием в блядские девять утра типичной среды. Парень перед ним был настолько сверхъестественно красив, что Сенку правда растерялся. Монохромная стрижка обрамляла худое острое лицо, которое буквально светилось дружелюбием и вместе с тем — насмешкой. Белые пряди были немного длиннее, поэтому гость закрепил те, что были у лица, изящной серебряной заколкой, красиво теряющейся среди платинового блеска волос. С другой стороны можно было разглядеть очень сложную серьгу, огибающую всё ухо и спускающуюся к шее.
Сенку просто пялился на парня, продолжая облизывать точёное лицо глазами. Хрупкий немного вздёрнутый нос, широкий разлёт бровей, впалые бледные щеки, которые будто бы светились изнутри — настолько светлой была кожа. Почти что оживший мрамор. Длинная лебединая шея, тонкий разлёт ключиц, прячущийся под хаори, хрупкие плечи. Ишигами гордился собой за то, что удержал внутри разочарованный выдох: верхняя одежда скрывала фигуру парня почти полностью, оставляя простор для воображения. Чем мозг Сенку сразу же воспользовался, подбросив на оценку мысль попробовать забраться под это ебучее хаори. С разрешения владельца, конечно. Ишигами резко вскинул голову, стараясь побыстрее избавиться от неожиданной, но довольно соблазнительной картинки в собственных мыслях.
Взгляд зацепился за искривлённые в ухмылке капризные губы. Будто бы нарочно в этот момент гость слегка облизал нижнюю, сразу же кокетливо прикусив её. От кого-то другого действие бы выглядело по-порнушному пошло, но почему-то именно этот парень был во всём настолько естественным, что Сенку просто блядь залип. Нижняя губа продолжала блестеть от слюны, пока лицо и шея Ишигами стремительно покрывались красными пятнами смущения. Время застыло настолько, что учёный уже не понимал, сколько он так простоял, рассматривая демонически красивого гостя: секунду или несколько часов.
— Мои глаза выше, но мне льстит твоё внимание, — в голосе действительно проскользнули ноты довольства. Сенку резко поднял взгляд от губ незнакомца и упёрся прямо в смешливые искры в чужих глазах. И, блядь, забудьте всё, что он говорил раньше. Глаза — вот, что было лучшей частью этого парня. Огромные, по-кошачьи дымчатые, буквально сизые — Сенку выдохнул. В этих глазах хотелось потеряться, хотелось присвоить себе этого парня, чтобы просто часами сидеть и угадывать, что же таится в глубине этой крошечной вселенной. Со скрупулёзностью учёного разбирать каждую крапинку, каждое движение, каждый оттенок радужки. Ксено бы за такие желания точно назвал бы его озабоченным уёбком. Стэнли бы пизданул его по хребту и напомнил, что он сам такой же.
— Кхм, — Ишигами бы вообще рот не открывал, если бы мог, но во-первых, он на работе, и тот факт, что перед ним невероятно красивый гость, не должен мешать ему выполнять собственные обязанности. А во-вторых, блядь, быть ещё большим идиотом не хотелось, поэтому пришлось экстренно брать себя в руки и надеяться, что его мерзкий красный румянец на половину тела выглядит не как лихорадка. — Здравствуйте, какой кофе поможет сделать ваш сегодняшний день лучше?
— Дай-ка подумать, хм... — парень постучал по подбородку, подарив Сенку возможность оценить, что и руки у этого засранца были просто ебучим произведением искусства: белоснежная бархатная кожа, длинные крепкие пальцы, аккуратный маникюр. Ишигами жёстко подвисал. Гость же насмешливо смотрел на бариста и продолжал делать вид, что заинтересованно разглядывает меню, — знаете, мне по секрету нашептали, — парень аккуратно наклонился ближе, как будто рассказывая самый страшный секрет, а Ишигами, как болванчик, просто зеркально повторил его действие, — что у вас можно попросить авторский напиток. Сделайте мне что-то на свой вкус, хорошо... — гость немного замялся и склонился ниже к учёному. Его взгляд лениво опустился к груди бариста, — Сенку.
Бля.
Ну какого хуя его имя из этих капризных губ звучит как призыв прямо сейчас пойти трахаться?
Ишигами просто бестолково кивнул и резко отвернулся к кофемашине. Пока он ставил таблетку и включал пролив, сердце грохотало в груди, отбиваясь рваным ритмом в ушах. Сенку бестолково наблюдал, как в чашку выливается основа его будущего шедевра, давая себе время просто спокойно подышать. Вот тебе и не заинтересован в отношениях, никто не привлекает и вообще бла-бла-бла. Пиздец. Не зарекайся, как говорится. Как жаль, что Сенку слишком много пиздел.
Внутренний голос настойчиво шептал, что если Ишигами не будет уебаном, возможно, ему разрешат использовать рот не только для несения хуйни.
Очень хотелось сделать действительно вкусный напиток. Чтобы парень обязательно восхитился, чтобы поблагодарил своим вкрадчивым ангельским голосом, чтобы вернулся ещё раз, потом ещё и ещё и вообще блядь никуда не уходил, сидел рядом и смотрел своими магнетическими глазами. Кусал аккуратные соблазнительные губы. Сверкал длинными тонкими пальцами и призрачными тенями ключиц в распахнутом хаори. Чтобы просто был где-то в зоне досягаемости хотя бы для того, чтобы рассмотреть его полностью. Потрогать тоже, конечно, хотелось. И поговорить почему-то тянуло: не может же настолько красивый человек быть абсолютно пустым и неинтересным, верно? Сенку бы умер на месте, если бы какая-то особая мудрость, скрытая дымчатой поволокой чужого взгляда, была галлюцинацией, и его неожиданно найденная влажная мечта вдруг оказалась непроходимым тупицей.
Это было бы пиздец каким
разочарованием.
Сенку встряхнул головой и оглянулся через плечо. Лингвистки за столиком не обращали внимание на маленькую сцену и полусонно шептались над горой конспектов. Кохаку с какой-то ожесточённостью облизывала ложку от шоколадного топпинга и агрессивно тарабанила по клавиатуре телефона. Но самое интересное было в том, что гость никуда не ушёл, а внимательно наблюдал за бариста, совсем не скрываясь. Поймав взгляд Ишигами, парень склонил голову и слегка улыбнулся.
— Если честно, мне вас так расхвалили, что я специально пришёл в вашу смену, — гость аккуратно поправил собранные заколкой пряди и вернул Сенку взгляд глаза в глаза, — поэтому, если вы не против, я немного понаблюдаю за процессом. Буквально фанатею от кофе и от тех, кто умеет его варить, — сердце Ишигами просто рухнуло вниз, а в голове упорно начала формироваться мысль о возможном продолжении знакомства, — всегда интересно следить за полётом фантазии, не думаете? — бариста легко кивнул и развернулся к собеседнику.
— Согласен, но далеко не все так считают, — Сенку ухмыльнулся, начиная перебирать в голове добавки, которые хотел бы использовать, — кому-то нужно побыстрее, погорячее и покрепче, — он неловко почесал затылок и взглянул на гостя. Нежный, чувственный, хрупкий... Казалось, что каждое движение незнакомца буквально разливается мягкой волной, отпечатываясь в глубине зрительного нерва. Наверное, он пил какую-то сладкую бурду, которую хуй переваришь без слипшейся жопы. Вопрос вырвался сам собой.
Парень моргнул. Растянулся в улыбке и вдруг рассмеялся. Живо, звонко и удивительно мягко. Сенку залип на открытое горло и дёргающийся изящный кадык. Блядь, весь образ человека напротив кричал об аристократизме и дороговизне. Жесты, внешность, голос — всё выглядело таким гармоничным и сочетаемым, что впору было молиться на существование этого парня. Благо Ишигами никогда не был религиозным, так что мог себе позволить основать новую религию.
— Нет, как ты выразился, сладкую бурду я не пью. Предпочитаю как раз погорячее и покрепче, если понимаешь, о чём я, — гость продолжал мягко посмеиваться, глядя на Сенку, — можешь рассказать, что придумал для меня?
Бля, чел, для тебя я придумал столько всего, сколько никогда в порно не видел. Ты уверен, что хочешь это услышать?
К своему счастью, в этот раз Ишигами на выпалил этого вслух, поэтому начал пояснение, продолжая облизывать собеседника взглядом. Куда делись гениальные мозги, хуй его знает. Съебали в отпуск.
— Я думал о лунго на наших новых зёрнах с привкусом кедрового ореха. Мне кажется, тебе сто миллионов процентов понравился бы тягучий древесный вкус, — Сенку хмыкнул сам про себя, увидев заинтересованность в глазах напротив, и засчитал себе очко за харизму, — и как раз сейчас я думал, что добавить в качестве дополнительного вкуса и украшений. Наверное, я взял бы что-то цветочное в дополнение к кедру. Возможно, сакуру, розы или... — теперь пришла очередь Ишигами играть. Открытый блестящий взгляд и закушенная губа провоцировали чувствовать себя самым важным человеком в мире, — как смотришь на пионы?
Гость замер. И расплылся в широченной, буквально
диснеевской улыбке.
— Это мои любимые цветы, Сенку, — парень снова облизал губы, — звучит хорошо. Я бы хотел поскорее попробовать твой шедевр.
Уши Сенку снова запылали румянцем. Он бестолково кивнул и потянулся к банке с засушенными лепестками пиона, но не успел он достать нужное, как его наваждение грубо оттолкнули от стойки совсем неизящным движением. Вместо лёгкого кофейного флёра в нос забился удушающий запах дешёвого одеколона. Спиртовая вонь липкой плёнкой осела на рецепторах.
— Эй, ты, офицантишка. Сделай мне капучино. И быстро, — прогромыхал мужчина, облокачиваясь на стойку. Было видно, что он слишком хорошо провёл прошедшую ночь: взъерошенные волосы, помятая одежда, следы помады на шее и стойкий запах перегара. Ишигами сразу же просканировал взглядом зал: Кохаку всё ещё была слишком увлечена своей перепиской, а девушки-лингвистки уже успели уйти. В пострадавших остался только магнетически красивый парень, благоразумно отошедший от стойки. Резко захотелось его защитить, а заодно наконец-то воспользоваться правом отказать в обслуживании грубому хаму. Цукаса оставлял за сотрудниками право решать, кому варить кофе, а кого слать на хуй, а так как Сенку до этого ни разу не оказывался в подобной ситуации, Шишио мог бы и простить ему немного вредности.
— Здравствуйте. Вы находитесь в ненадлежащем состоянии, чтобы я мог вас обслужить, — Ишигами прямо посмотрел на мужчину, — прошу вас покинуть заведение прямо сейчас, вы нарушаете комфорт других посетителей.
Оттенки на лице гостя сменялись с такой скоростью, что Сенку действительно испугался за его моральное состояние. В конечном итоге, остановившись на ярко-красном, мужчина истерично вскинул вверх кулак и принялся громогласно орать.
— Ты, челядь ебучая, ты кем себя возомнил, — Ишигами почудилось, что пару капель слюны, которую хам выделял в неадекватных количествах, всё-таки долетели до его фартука, — ты хули несёшь? Что ты сказал блядь?
— Я сказал, что... — но договорить Сенку не дали.
— Меня не ебёт, что ты сказал. Сварил мне этот блядский кофе. И бесплатно, за то, что рот открыл свой ебучий без дела, понял меня? — мужик гневно сверкал глазами и хлопал раскрытой ладонью по стойке. Ишигами выгнул бровь и краем глаза посмотрел в сторону своего прошлого собеседника. На его удивление парень вполне спокойно смотрел на нарушителя, спрятав руки в карманы хаори.
— Я повторю ещё раз, что не собираюсь...
— Кофе сделай, пиздишь больше, — мужик распылялся всё сильнее и сильнее. Даже Кохаку настороженно прислушалась к его крикам, оторвавшись наконец-то от своего телефона. Ситуация принимала неприятный оборот: нужно было что-то делать, но по натуре неконфликтный Сенку понятия не имел, как мог бы спровадить неадекватного гостя. Он уже думал, как бы вывернуться с помощью Шишио, который прибежал бы по первому зову, но помощь пришла откуда не ждали.
— Сенку, — раздался вкрадчивый голос почти рядом с ухом. Как его личное наваждение оказалось за стойкой, он разберётся позже, сейчас была проблема поважнее, — передай, пожалуйста, гостю, — на этом слове парень сделал выразительный акцент, — кофе, который ты только что сварил. Он заберёт его и уйдёт, верно? — с милой улыбочкой неожиданный помощник Ишигами повернулся к разъярённому мужчине.
— Верно, лишайный. Если твой дружочек соизволит отдать мне кофе, я уйду сразу же, — мужик оскалился и оценивающе пригляделся к лиловому хаори, буквально стягивая его взглядом. Этого Сенку стерпеть уже не смог.
Он быстро перелил лунго в одноразовый стакан, налепил сверху крышку и с грохотом поставил напиток на стойку.
— Забирайте и уходите, — Ишигами вся ситуация приводила в бешенство. Мало того, что он не может спокойно выполнять работу из-за неадекватного типа, так теперь ему ничего не светило со стоящим за спиной парнем. Бьякуя умрёт от смеха, а потом от безграничной депрессии, когда узнает, что первый и единственный человек, который заинтересовал Сенку в романтическом плане, сбежал от него из-за нелепой работы.
Мужик принюхался, отпил и разъярённо уставился на бариста.
— Это что за горькое дерьмище? Я просил капучино, а это что? Переделывай, — гость грохнул стаканчик на столешницу и сложил руки на груди.
— Забирайте свой бесплатный кофе и уходите. Или я вызову полицию, — Ишигами сжимал кулаки, готовясь к тому, что неадекватный мужик от его слов реально полезет в драку.
— Ты совсем охренел, щенок? Я не понял, что ты сказ... — его очередной гневный возглас прервался из-за тихого, но по-настоящему ледяного комментария из-за плеча бариста.
— Он сказал, кофе дохлёбывай и уёбывай, — парень сзади опасно осклабился и склонил голову, — или твоё хамство действительно закончится временным заключением под стражу. Я уже вызвал наряд, пока ты не мог закрыть свой грязный рот, — и Сенку, и Кохаку, и хамоватый мужик уставились на парня, внимая каждому слову, — какая мерзость, так себя позорить.
— Да ты, блядь, кто... — мужчина почти задыхался от гнева, разбрызгивая слюну с такой щедростью, что в пору было вести его в качестве водогенератора на подмогу в Африку.
— Кто я — не так важно. Намного интереснее, какое звание будет у сотрудника, который вас скрутит и с комфортом довезёт до участка, — голос гостя был настолько спокойным и величавым, что у Ишигами буквально проснулись полудохлые бабочки в животе.
И, возможно, встал.
— Так что только вам выбирать: камера или дохлёб и уёб, — Сенку включился в игру, поддерживая своего неожиданного спасителя. Мужик предпринял попытку снова начать орать, но грозный взгляд парней за стойкой убедил его не продолжать этот фарс. С видом обиженного великолепия он зацепил стаканчик с кофе и, громко топая грузными ботинками, вышел из кофейни. Под конец поиздевавшись над дверью громким хлопком.
Сенку выдохнул и закатил глаза.
Плакса.
— Не соглашусь. Мудила — более точное определение, — раздался смешливый комментарий над ухом. Ишигами повернулся в сторону своего напарника по несчастью и восхищённо замер. Ну блядь, он был таким красивым, умным, помогающим, заинтересованным... Кто угодно поплыл бы. Куда уж неопытному учёному.
— Ага, наверное, — бариста почесал ухо, — вернёшься за стойку с другой стороны, хорошо? Сейчас сварю тебе новый кофе, как обещал, — Сенку с подобием надежды ожидал ответа от гостя. Если он сейчас уйдёт, будет пиздец как грустно. Но, кажется, парень вообще не обратил внимания на инцидент, поэтому, мягко кивнув, вернулся на законное место.
Сенку наконец-то смог выдохнуть и поставить новую таблетку. Параллельно он занялся листьями и украшением. Все действия совершались на автомате, но с какой-то оттяжкой, как будто Ишигами сам себя тормозил, чтобы иметь возможность подольше смотреть на очаровательного незнакомца. Бариста сейчас бы отдал все деньги мира, чтобы заиметь глаза на затылке, но это было невозможно, так что приходилось заглядываться на бледную кожу, впалые щёки и магнетические глаза через плечо. В уме он сделал заметку реально подумать над способом видеть жопой.
Перелив готовый напиток в картонный стакан и взяв в руку маркер, Сенку подвис. На фоне всех стрессовых моментов, он забыл спросить у гостя имя, что было непростительной ошибкой. Он медленно поднял взгляд полный замешательства на свою живую фантазию.
— Могу я узнать ваше имя? — честно, Сенку никогда не звучал так стеснительно. Он дал себе мысленный подзатыльник и автоматически расправил плечи. На эти маленькие действия собеседник легко улыбнулся.
Блядь, как же Сенку хотел поцеловать эти капризные губы.
— Асагири Ген, — Ишигами мысленно застонал. Даже имя этого красивого засранца звучало как искусство, которое он всю жизнь отрицал. У такого гармоничного парня всё должно было быть идеальным, верно? Интересно, кому досталось такое сокровище?
— Я свободная птица, Сенку-чан, — Ген смешливо прикрыл рот рукой, одновременно забирая стаканчик из рук Ишигами, — но спасибо за неожиданный комплимент, мне приятно, — бариста пошёл красными пятнами и упёрся взглядом в хаори Асагири. Только он мог облажаться так сильно, трижды сморозив хуйню перед человеком, который ему понравился. Тоже мне, блядь, будущее мировой астрофизики, — если это все вопросы на сегодня, то я пойду, — Ген легко развернулся, но вдруг, как будто забыв что-то важное, пощёлкал пальцами в воздухе, — кстати, если захочешь узнать что-то ещё, пиши, — на стойку легла небольшая визитка с номером телефона и прочими контактами.
Сенку уставился на неё как на девятое чудо света. Восьмое, очевидно, сейчас от него уходило.
— Буду ждать твоего сообщения, Сенку-чан, хорошего дня! — и Асагири Ген упорхнул через открытую дверь, оставив после себя лёгкий запах пионов, лиловую карточку и огромный кавардак в душе одного конкретного учёного. Сенку с глупой улыбкой пялился на благозвучное имя на картонке и уже думал, что бы написать, как вдруг...
— Ха-ха, дружище, ну у тебя и лыбище, — Кохаку почти что хрюкала от смеха, размазывая сливки по всему лицу. Ишигами молча кинул в неё пачкой салфеток.
***
Горячий бариста: Стой, ты правда пришёл в кофейню ради меня?
Асагири Ген: Ну да. Цукаса расхваливал тебе так часто,
что я решил заскочить.
Асагири Ген: Я говорил, что фанатею от кофе и хороших
бариста. Цукаса отрекомендовал тебя, как самого-самого
лучшего, Сенку-чан.
Горячий бариста: Вот вроде ебало ему набить хочется, а вроде и приятно.
Асагири Ген: Я бы предложил тебе использовать твои
волшебные руки для более полезных вещей.
Асагири Ген: Например, ты мог бы сварить мне кофе утром.
Горячий бариста: Подожди, ты хочешь, чтобы я приехал завтра утром и
сварил тебе кофе?
Асагири Ген: Ещё попытка, Сенку-чан.
Горячий бариста: ...
Горячий бариста: Блядь.
Горячий бариста: Дошло. Жду адрес.
Асагири Ген: Поторопись! Я хочу экспресс обслуживание.
Побыстрее и погорячее, как ты там говорил. :)
Горячий бариста: Не экспресс эспрессо и на том спасибо. Выезжаю.
