Тяжесть вязкой смолы в аромате мечтает излиться, Аромат навсегда в смоле затвориться готов. И мелодия просит движенья и к ритму стремится, И торопится ритм к перекличке певучих ладов.
Юной госпоже Шарма вновь не спится. Разум затуманен, подобно раннему утру в Дарджилинге, где снежные горы скованы кольцами из облаков. Шелковая ткань ночной сорочки в эту ночь кажется куда тяжелее обычного, стесняя любые движения женского тела. Дивия громко вздохнет, нехотя раскроет небесно-голубые глаза, устремляя взгляд в открытое окно, где под легкий осенний ветер слабо колышутся шторы, а на ночном небосводе сияет луна в окружении тысячи звезд. Она мечтает стать одной из светил. Ощутить ту свободу, как та проникает в самую душу. Не быть обременённой земными заботами, как каждый человек живущий на земле. Или, быть может, вернуться в детство, где теплые, материнские руки обнимают ее за маленькие плечи, а отцовские губы оставляют заботливый поцелуй на макушке головы. Деви помнит почти каждый вечер, проведенный в окружении семьи и дюжины. Когда голоса говорили в унисон, да так иногда громко, что она прикрывала уши, наблюдая, как взрослые решают споры, бурно жестикулируют руками, гневно поправляют дамы сари. И, стоило пару слезинкам закатиться в глаза, как ее брали на маленькую ладошку, уводя от взрослого мира. В некоторые вечера в резиденции ей удавалось провести время с Рита-Шивой. Каждый раз на ее маленькую просьбу он долго молчал, поджимал губы, но в итоге сдавался под влиянием умоляющего взгляда. Садился рядом, проводил пальцами по обложке книги и начинал свой рассказ. Он читал ей будучи маленькой и рассказывал интересные истории из его мира. Такого необычного, будоражащего людской ум. Малышка Деви даже спустя годы помнит те короткие встречи и тот ласковый голос, сумевший затуманить рассудок уже в молодом возрасте. Когда изгибы становятся изящными, девичья грудь наполняется, губы наливаются оттенком спелой малины, а вокруг бегает Айшвария, уже не с попытками заплести густые волосы в косы, а преподнести новое сари, нанести масляные духи на шею и кисти. А та и не заметила, как Деви просила все более и более роскошные сари из лучших тканей торговцев Варанаси, о чьих шелках слагали самые лестные отзывы дамы из дюжины. Ей было важно выглядеть превосходно в тех карих глазах, в которых та желала утонуть. Пусть они будут вышиты мелкими драгоценностями, низ живота будет только прикрыт плотной тканью дупатты, слабо оголяющей бархатную кожу, давая шанс фантазиям самым смелым. И каждый выход юной госпожи сопровождался мимолетными взглядами, пробегающими по широкой, мужской спине, спрятанной в черной рубахе. Глаза ее вновь прочертят точенный профиль, остановятся на пару секунд на чувственных губах и, пока никто не заметит, она тихонько, томно вздохнет, отворачиваясь. Весь вечер Дивия будет пытаться ухватить его внимание, подобно падающему с утеса за ветку. Тихо ступать за ним, ловя носом шлейф пряного бергамота. Для нее все это так желанно и одновременно стыдно. Скажи она кому-то ее томящейся любви в груди, то рассмеялись бы в лицо или того хуже, не давали возможности встретиться хотя бы глазами с мистером Вайшем. Деви проходит кончиками пальцев вниз по шеи, еле касаясь подушечками кожи. Пальцы ее невесомы, поглощающие остатки сознания, сладко сдающегося в истоме желания. Юной госпоже стыдно от слабости духа, но она готова вновь сдаться. Деви, прикрыв глаза, представляет над собой господина Вайша. Его острые черты лица, подобные древним горным хребтам. Темные глаза, спрятанные за плотным туманом, куда и мыслями нельзя добраться. Она так мечтает, что причина тумана есть в Ней. Что и она обладает такой силой, как, Он. — Приподнимись, — звучит его голос у основании уха тихим шепотом, от которого пробирает дрожь по телу. Шарма повинуется, зарываясь кончиком носа в темные волосы, вдыхая аромат бергамота, чувствуя, как мужская ладонь медленно поднимается вверх по талии. Рэйтан развязывает узелок, державший сорочку. Движения его аккуратны, нежны. Он оголяет женские плечи, неспеша спуская шелковую ткань по спине, давая обзор на небольшую грудь.Юная госпожа прекрасна, как сорванный цветок цинсинь в лунных лучах ночного неба.
Проскальзывает мимолетная мысль в голове, пока его рассудок не оказывается вновь затуманен женскими прикосновениями. Мужчине льстит, что юная госпожа желает делить с ним ложе. Ее тело изящно, а каждый изгиб будто бы отрисованный кистью великого Бичитре. От кожи доносится аромат спелых персиков и парного молока с цветочным медом. Губы ее чувственны, налиты. Он проводит кончиком острого носа, вдыхая запах женской кожи, прикрывая глаза. Затем спускается, оставляя легкие поцелуи на девичьих плечах, поднимаясь к подбородку. Мужская ладонь обхватывает женскую грудь, проводит большим пальцем по набухшему соску, ощущая, как тело Деви повинуется, выгибаясь в пояснице. Юная госпожа вспоминает прочитанные ей романы, доставшиеся в тайне от Радхи. Где каждая прочитанная строчка заставляя подниматься жар по телу, а низ живота ныть, требуя ощущений. И вот ладонь скользит вниз по бедру, поглаживая, останавливаясь на чувственном месте. Она интуитивно раздвигает ноги, позволяя господину Вайшу убедиться в ее намерениях. Деви знает, что Рэйтан не позволит себе осквернить ее, но доставит удовольствие, о котором она так просит. Пальцы его ритмичны, нежны. Он поглаживает половые губы круговыми движениями, ощущая исходящий жар. Шарма не может себе позволить громкие стоны, хотя переполнена ими. Девушка кусает пухлые губы, подавляя сладкие стоны. Локоны ее распущены, взлохмачены от движений. Она желает, чтобы это не прекращалось. Пусть мужские руки обхватывают ее налитую юную грудь, позволяют себе поднимать складки дорогих сари. Юная госпожа чувствует, как по телу забежала дрожь, как кончики пальцев онемели. Дыхание, которого перестало хватать, теперь застывало. И совсем скоро эйфория, ощутимой поступью пробежав по телу, заполнила каждую клеточку, а потом отпустила так же подло и внезапно, как и обрушилась на нее. Шарма убирает мокрые пряди со лба, поправляет шелковую ткань между ног. Проходит пальцами по груди к горлу, останавливаясь на пухлых губах. Видел бы сейчас ее господин, которому она мечтает отдать не только свое грешное тело, но и душу.. Рэйтан являлся заветной мечтой: приходящей во снах, преследующей всюду, куда бы не ступила ее нога. Деви лелеяла свою любовь, скрывала робко, почти ревниво, боялась, что господин Вайш когда-то узнает и больше не одарит ее своей благосклонностью. Деви навеки готова отдать себя в его руки, протянуть сердце на раскрытых ладонях, лишь бы в ответ получать хоть взгляд этих карих глаз. Судьба к Деви не милосердна, она громко, заливисто смеется над юной госпожой. И пусть: пока она может украдкой смотреть на него, слышать бархатный голос, любая участь, даже самая страшная, кажется сном.