sunrise

— Ю! Ю! Юнхо! — Что. На часах — три ночи — время, которое вроде бы выделено для сна. Если ты, конечно, адекватный человек, понимающий важность отдыха. Юнхо именно таким человеком и был, ведь буквально пару секунд назад сопел в подушку, греясь о тёплое тело рядышком, ведь кто-то совсем не подумал сменить настройки кондиционера перед сном. И хотел бы дальше смотреть на непонятные сны, да вот у его грелки, кажется, были совсем иные планы. — Пошли на пирс! — Чон даже глаза не разлепил, но по одной интонации слышал эту улыбку — такую прекрасную и любимую. Но сейчас кажущуюся сумасшедшей, ведь на часах вообще-то всё ещё три ночи, и её владелец должен спать. — Ги. Cпи. Своими длинными руками Чон обхватил рядом лежащего, подминая под себя, дабы больше никаких попыток встать не было. И остаётся лишь гадать, что должно было присниться, чтобы в голову пришли такие идеи. Юнхо готов гулять с Минги везде, где бы тот не предложил, но сейчас он хочет только спать. И чтобы Сон спал тоже. — Пожалуйста, Ю, — глухо донеслось до уха Хо. — я очень хочу. И кто он такой, чтобы отказывать… ещё и после порции умоляющих поцелуев, которые щекотали щёки. Так что спускались они сейчас по деревянной лестнице к небольшому причалу, в то время как в воде уже отражалось утреннее солнце, а лёгкий ветерок обдувал лица, словно пытаясь взбодрить. Они приехали загород, к друзьям в гости. Те позвали отдохнуть пару дней на свежем воздухе, в компании с наивкуснейшим мясом на гриле, — одна из причин, по которой Юнхо всё же согласился. Идея, несомненно, прекрасная — городская суета уже поперёк горла стояла, а тёплые июльские дни так и манили получить порцию витамина D. Но в то же время не хотелось теснить друзей, хоть те их сами и позвали, и Чон больше любитель проводить время наедине со своей любовью, а тут неловко даже как-то. И это он не про постель! Просто такой уж Юнхо человек, считает личное не публичным. А Минги наоборот — готов показывать свои чувства, совсем не стесняясь, ведь считает, что любовь — это что-то светлое, что не нужно скрывать. Так что Чону частенько приходится его сдерживать, а потом проходить через стадии обид парня. И он такой милый, когда вот так надувается по глупым вещам, из-за чего Юнхо не смеет жаловаться, готовый успокоить и затискать того сильно-сильно в их большой и уютной кровати. Они садятся на самый край деревянного пирса, что аж Минги, снявший незаметно для Чона свои шлёпанца, пальцами на ногах касается холодной воды. Он резко подгибает ноги, недовольно морщась из-за неприятных ощущений. — Холодная такая. — пришлось отсесть чуть назад, чтобы увеличить расстояние между ногами и водой. И всё равно ведь прохладой по стопам веет. — А ты шлёпки свои зачем снял? Надень назад, — сейчас вот простудится, а Юнхо его лечить. А Минги на это ничего не отвечает, лишь качает головой, а после опускает её на чужое плечо. Чон на это обнимает того за любимую талию, ближе прижимая к себе, и оставляет поцелуй на макушке. Они сидят молча следующие минуты, наслаждаясь утренней красотой моря, прохладным ветром, что играется с их волосами и друг другом. Частенько они сидят в тишине, не нуждаясь в каких-то разговорах, ведь главное, что они рядом. Это вот та самая идиллия, которая была с ними с самого знакомства, именно она и стала причиной, по которой спустя год тесного общения они пришли к тому, что глубоко влюблены. И вот сейчас они имеют четыре года совместной жизни за плечами, прекрасную квартиру и планы о собаке. — Ю. — ласково зовёт того Минги, поднимая голову, чтобы встретиться с заинтересованным взглядом. — ты для меня как рассвет после тёмной ночи, знаешь? — И почему же? — Ты появился в моей жизни тогда, когда мне было очень плохо, помнишь? — Чон кивает, ведь прекрасно помнит того маленького и беззащитного Минги, которого в какой-то момент пришлось собирать по кусочкам. И Юнхо собрал. Своими ручками подбирал детальки и складывал их так надёжно, чтобы больше этот полюбившийся пазл не рассыпался. — вот и здесь так. После страшной ночи и темноты всегда приходит свет, который их разгоняет и несёт за собой новый день, новые возможности. Вот и ты для меня как лучик света, с которым приходит тепло и счастье. Парень слушает всё это с замершим сердцем. За столько лет он, конечно, должен был перестать так бурно реагировать на подобное, ведь это, вроде как, должно стать чем-то вроде обыденности, но Минги всегда говорит о том, что чувствует так красиво, что Юнхо аж давно хочет завести блокнот, в который мог бы записать каждую фразу. Они любят друг друга, и оба в этом не сомневаются, каждый день напоминая об этом поступками, заботой, которые делают уже неосознанно, интуитивно. — Ги… я так люблю тебя, — Юнхо кладёт свободную ладонь на его щёку, смотря в глаза, которые уже давным-давно стали родными. — И я люблю тебя, — улыбается так нежно, от чего Чон каждый раз завыть готов, когда он так делает. Юнхо наклоняется к его губам, затягивая в поцелуй, через который хочет показать всё то, что сейчас чувствует. Определённо он уже понял, что сделал правильный выбор, придя сюда. Но день планируется активным, так что не мешало бы доспать хоть какое-то время. Поэтому уже через некоторое время они тихонько поднимались в выделенную дли них комнату, сразу же залезая в кровать, как только дверь за ними закрылась. Тепло одеяла дополняли объятия, без которых они, кажется, уже вряд ли смогут уснуть. И оба они могут с уверенностью сказать, что каждый их день будет таким же светлым, как утреннее солнце.