это "необычная любовь".

в кои то веки на улицах Петербурга пусто. ветер проникает под небольшую кожаную курточку, показывая, что день подходит к своему логическому концу. яша слоняется с гитарой по парку и думает. на сердце спокойно, но боль очень сильно обжигает щеку. да, любимый ударил по ней еще часа два назад, но фантомное ощущение протертых струнами гитары пальцев все же дает о себе знать. ренегат сегодня был злее обычного. скорее всего, он просто не выспался. так успокаивает себя яша, стараясь не думать о том, что ренегат его может попросту ненавидеть. яша утирает красноватые от слез глазки и дальше идет домой. он ставит телефон на беззвучный. не хочется, чтобы кто то мешал его раздумиям. мысли же в голове роятся и перемешиваются, создавая в яшиной голове полнейший абсурд и маразм. он идет пешком по мосту, хотя мог бы и заказать такси, но в машине думать о чем то попросту не получается. яше хочется скинуть все вещи на мостовую и прыгнуть в воду, но он не желает лишать себя радостей жизни из за одной ссоры с любимым. таких ссор уже было несколько сотен, и извинялся перед ренегатом всегда яша. на коленях, со слезами на глазах, истошно крича и не понимая, за что сам извиняется. саша не изъявил желания возвращаться домой и, видимо, решил побухать с одногруппниками, друзьями, да с кем угодно, только бы домой не идти. а ведь так хочется, чтобы эти сильные руки притянули к себе, оттаскивая от края моста, а мягкий низкий баритон прошептал, что такого больше не повторится. но после удара саша ведь даже не извинился, а лишь утробно рыча, куда то ушел. яша от него зависим, это и ежу понятно. у них не любовь, даже близко не оно. это уже что то совсем нездоровое и игра в одни ворота. яша даже говорит "это необычная любовь", дабы просто себя успокоить. яше и самому уже жаль, что он так привязан, так скован этой любовью. он уже даже не уверен, что лось действительно его любит и предпочтет быть с нелюбимым человеком, чем самому по себе. у подъезда яша опускает голову вниз, стараясь нащупать ключи от квартиры, второй рукой почесывая подбородок. да, зарос он за эту неделю достаточно неплохо, по приходу домой стоило бы взять в руки бритву и наконец человеком выглядеть, а не пропитым алкашом. дома скучно, одиноко и холодно. никто не ждет, и ты сам ждешь, как Хатико на улице. яша заносит гитару в комнату и бережно кладет кейс около кровати. постель смята после неудачных попыток поласкаться с утра, и парень застилает кровать, чтобы хоть что то в этом доме было идеальным. он направляется в ванну, хватая бритву в руки и начиная осторожно сбривать волоски с шеи. тут звонит телефон, и высвечивается дурацкая фотография барабанщика. яша отвечает на звонок, прижав телефон щекой к плечу. — алло, шур? ты чего поздно так звонишь? — тут такое.. блять. вот мне уже стыдно за то, что я тебе позвонил. — слышно щелканье зубов, ведь шура нервно кусает собственные заусенцы и лепечет, стараясь оправдаться. — не, так не пойдет. раз позвонил, то говори. — яша берет телефон в левую руку, правой стараясь убрать бородку. — короче. ты на меня не обижайся, ладно? — говори уже! — яша весь на нервах переминается с ноги на ногу. — ты слишком торопишься. — из трубки слышится тихий вздох. — я только что Леонтьева видел. — ну и? к чему ты это? шура точно не станет врать, выдумывать, бессмысленно льстить или подбирать наиболее колкие слова, дабы озвучить правду. он говорит как есть и как может. яша всем желает такого поручика в круг друзей. — гитару поеби. — саша шутит, стараясь разрядить нервную обстановку перед чем то, чего яша подсознательно боится. — они пьяные с балуновым идут, обнимаются и.. лобызаются. — что ты несешь? саша бы так не сделал.. — не вру. прости пожалуйста. может, и вправду не стоило звонить. нет, звонить определенно стоило. узнал сам, значит обязан рассказать. иначе яша так и будет думать дальше, что все хорошо. — ты как после всего этого? бритва падает из яшиных и без этого дрожащих рук. фантомная боль растекается по всему телу, начиная от левой щеки, по которой саша и ударил якова и сбивая с ног. по щекам начинают скатываться особо горячие слезы. яша старается дышать медленно, чтобы хоть как то успокоиться. — яш? — шура уже и сам хватается за сердце от беспокойства. ему самому за яшу страшно. как же это все невыносимо больно слышать от шуры. как больно осознавать, что это все не детские враки. будь на шуркином месте кто то другой, яша бы попросту не поверил. но шура ведь не лжец. яша дергает себя за волосы, тихо приговаривая себе что то под нос. он не мог поверить своим ушам, но Шуре он верил безропотно. голова гудит и кружится, кричать очень хочется, но яша может выдавить из себя только сдавленный хрип. сердце ноет, кровоточит, разрывается. элементарно дышать становится очень тяжело, и яша ничтожно сипит носом. — чего ему блять во мне не хватает.. почему, блять.. вот сколько стоила наша любовь.. — яш, ты здесь? парень садится в ванной и дрожащей рукой хватает первую острую вещь, чем была бритва, в руки и калечит себя. до вены не достает, слишком боится. ванна начинает наполняться кровью, которая быстро мочит яшину одежду. бритва в тот вечер не была использована по назначению. и как больно яше было осознавать, что не Леонтьев выламывает дверь в ванную, не Леонтьев вытаскивает обессиленного яшу из ванны, не Леонтьев суетится, матерится себе под нос, сдерживает слезы, не Леонтьев залечивает яше раны. — зачем ты тут?.. — блять, да по приколу приехал! — шура рычит себе под нос. — тебя, придурка спасать. — прошу тебя, только не кричи.. — яша морщится, пока саша нажимает на раны, стараясь привести парня в чувство и не дать ему отключиться. — я за тебя переживаю. саша поднимает яшу на руки и с тихим матом несет в комнату. уложив парня на кровать, он садится рядом и делает перевязку. — ну каков ты дурак, а. ты ведь сам понимаешь, что тебе легче от этого не станет и останутся только дурацкие шрамы? — шура перематывает яшину руку марлей со спиртом. по сути, он должен прожигать яше раны, но тот уже совершенно не чувствует боли, ведь попросту не осталось сил даже думать о том, где этот человек взял марлю, бинты и спирт посреди ночи. — это ничего не изменит. не отмотает время назад. не избавит тебя от мыслей об измене. это не заставит сашу к тебе вернуться. только вред принесет. — он так говорит, будто перед ним лежит совсем махонький ребенок, который еще не понял этот мир и ему приходится все разжёвывать. — понимаю. — яша пытается пошевелить рукой, но попытка приводит к новой волне боли и крови. — но все равно делаешь. дурашка. тшш, не двигай рукой! больнее же будет! — шур.. — яша крадет свою рабочую руку на сашину, ведь тот уже закончил перевязку. — останься со мной сегодня, прошу.. я ведь могу и сашу впустить так, а я очень не хочу.. мне одиноко и страшно.. — яша понимает, что саше все равно придётся прийти. квартира то общая. рано или поздно ренегат все равно придет. — да куда же я денусь. не брошу же я тебя тут одного. и я не мог не приехать. я честно очень переживаю. — спасибо.. — яша улыбается, но выходит криво. теперь яша не желает такого поручика всем в круг друзей. яше хочется, чтобы шура был только с ним. его губы нежно касаются лба шуры, а затем и губ. если уж саша изменил, то пусть будет 1:1. поручик не против поцелуя, и даже сам поддаётся этим ласкам. распустив поцелуй, яша хихикает и укладывает парня рядом с собой. и шура, как и обещал, остается на ночь. сначала смотрит, как яша засыпает, а потом и сам вырубается рядом с ним. и во сне чувствует, как яша, как котенок, прижимается ближе, чувствуя защиту и тепло.