По следам чужих фантазий

      Иногда мысли Сана забредают даже в не самые приятные сценарии – это буквально сводит его с ума. Он уже битый час лежит на кровати, а сна ни в одном глазу. Ему то жарко, то холодно, потому что от нервов одеяло путешествует по всей площади кровати, никак не в состоянии угодить его хозяину настолько, чтобы тот наконец оставил его в покое. Но одеялу не понять, что виноват в этом не Сан, как и во всех его одеяльных неудобствах, его [Сана] дорогой парень Уён, регулярно вытворяющий под ним самые похабные штучки.       В последнее время Уён ведёт себя странно: ходит вокруг да около, явно желая что-то обсудить, но в итоге постоянно отмахиваясь, мол, неважно! Сан начинает переживать.       Что же может так сильно беспокоить этого непоседу? Чего он не может рассказать такого Сану? Что в нём-то вызывает такой стыд до краснеющих кончиков ушей?       Сан, предпочитающий обычно не выносить сор из избы, даже обращается за помощью к Ёсану, но тот только плечами пожимает ему в ответ. Он не считает, что произошло что-то из рода вон выходящее, но вовремя напоминает Сану о том, что можно произвести коммуникацию непосредственно с виновником его переживаний. В конце-концов, таким образом Сан поддержит Уёна проявлением эмпатии – что бы там ни было.       Именно поэтому сейчас оба сидят друг напротив друга на кровати в комнате Ёсана, который так любезно предоставляет им Ёсан как нейтральную территорию. И Уён напряжен сильнее чем когда-либо. Сан делает глубокий вдох и выдох, прежде чем всё-таки спросить:       — Что-то случилось?       Уён поджимает губы, явно покусывая их с обратной стороны, смотрит на Сана прямо, даже куда-то сквозь.       — Ты знаешь, да.       Сана тянет куда-то к земле, ему становится не по себе. Неужели он что-то натворил и сам об этом не знает?       — Мне кое-что приснилось, и это не даёт мне покоя уже с месяц, — Уён хихикает в руку, глаза его загораются.       Конечно, Сан не знает наверняка, о чем конкретно сейчас расскажет ему Уён, но уже понимает, что ничего того плохого, что успел себе на придумывать, не произошло.       — И что же? — напряжение покидает его плечи и поза становится более расслабленной.       Уён резко выдыхает и также резко подскакивает с кровати к двери.       — Ты куда?       — Я сейчас вернусь, не двигайся с места.       Через некоторое время Уён возвращается с небольшим рюкзаком, которой давно не надевал, а когда садится обратно на кровать, вытаскивает из него целлофановый пакет. Ему явно неловко, но... если это очередная секс-игрушка, то это не что-то незнакомое для них. Иногда они задействуют их, когда хочется чего-то необычного.       Уён укладывает пакет перед Саном, предлагая ознакомиться с его покупкой самостоятельно, и Сан спокойно достает из него два бархатных мешочка. Увесистых. Сан, словно продавец на рыбном рынке, взвешивает их рукой, прежде чем ослабить верёвочки. Он заглядывает во внутрь и его глаза резко распахиваются, а руки как-то сами резко закрывают мешочек. Сан переводит шокированный взгляд на Уёна и мгновенно краснеет. Краснеет и сам Уён, до жути боявшийся про себя именно этой реакции.       — Забудь, — Уён пытается вырвать мешочек из рук своего парня, но Сан быстро реагирует и заводит руку за спину.       — Что это? — он удивлённо вытягивается в лице. — П-почему там ушки?       — Плохая идея, отдай обратно, — он наваливается на парня в попытках забрать то, что его обесчестило.       — Нет, а ты постарайся объяснить: как это связано с твоим сном и почему тебя это так смущает?       И приходится начать издалека – с одной из последних трансляций Сана.       Тот, почему-то, сразу понимает, о каком конкретном моменте скажет ему Уён.       — Всё ещё плохо понимаю, как это соотносится.       Уён всё-таки решается откинуть всякий стыд. Потому что пока он будет ходить намеками туда-сюда, им и ночи не хватит поговорить.       — Я рыться в этом пошел, прям рыться, — Уён становится серьезным. — И сто-о-олько всего нашел. Одному богу известно, что я ещё мог найти, если бы перешёл на дальние страницы. Вообще, конечно, трудно представить, насколько у людей фантазия способна далеко заходить, но явно дальше моего.       Уён складывает руки на груди и даже выглядит обиженным на этот факт. Он-то думал его уже никто переплюнуть не в силах, но что следовало ожидать от их фандома – чертов его, этот капитан, учит их мечтать по-крупному.       — Я наткнулся на довольно любопытный жанр - он трендился среди прочих с неплохим таким отрывом… В этих работах большое внимание уделяется запахам, а еще там мужчины почему-то беременеют, но это не суть важно. Есть альфы, типа мужчины, есть омеги, которые как женщины – вот они беременеют. Омеги пахнут сладко, альфы более… неважно, «противоположно» будет сказать проще. Секс всегда животный, дикий. Слова «страсть» для этого явно мало. Альфы метят омег укусами. Не такими, как ты легонько меня прикусываешь, а прям до шрамов. А ещё что-то с «узлами», я так и не понял, что это, но омеги вечно скулят, что хотят, чтобы это произошло… Сцепка, точно. Они называют это «сцепкой», — он неловко закусывает губу, когда замечает, что с каждым сказанным им словом лицо сидящего напротив него парня становится всё краснее, словно каждое упоминание их сексуальных взаимодействий в этих историях сопровождается опрокидыванием стопочки соджу. Возможно, такое только с соджу и было бы проще объяснять, но приходится так, как есть. — В общем, секс там описывается, ну, прям животный. И омега обычно, — сказать «всегда» у него язык не поворачивается, — именно я.       Уён, только закончив, осознает, что дважды успевает упомянуть о «животном» характере секса, но зачем иначе бы он купил им именно животные аксессуары?       — А потом тебе приснилось... это? «Животный секс» в ушках? — Сан долго молчит, прежде чем выдавить из себя хоть что-то.       — Так точно, — Уён произносит это на сиплом выдохе, потому что столько быстро говорить за час даже ему даётся тяжело.       — И ты хотел предложить мне это попробовать?       Уён даже не кивает – моргает в знак согласия. Потому что не только Чхве Сан сейчас находится где-то на границе между стыдом и искренним интересом.       — Это необязательно, — Уён поджимает губы. — Теперь, когда я высказался тебе, кажется, моя навязчивая идея нашла выход.       — Но ты потратился на это, вроде, это не так дёшево...       Сан всё-таки снова заглядывает в мешочек и только сейчас при детальном изучении содержимого видит там причину увесистости. Он, борясь с собой, достает помимо ушей хвост с металлической частью у его основания. Уён снова поджимает губы.       — Почему одни рыжие, а другие серые? Почему две пары? — Сан указывает на содержимое мешков как ребенок указательным пальцем.       — На выбор... Вообще, я это видел так, что мы оба надеваем аксессуары. Мои рыженькие, — он ненадолго замолкает. — Потому что я лисичка.       Уён пытается скрасить общее смущение, выполнив эгьё с ушками и подмигнув. Это действительно немного помогает, потому что Сан начинает смеяться.       — А я в серых, потому что волк? — теперь указательный палец он переводит на себя. — Хорошо.       — Я не хочу повторять определенный сценарий из текста, я лишь хочу повторить концепт, не то что бы это для нас было чем-то новым, по факту, — Уён ухмыляется как-то пошло. — Уверен, ты справишься. А может и втянешься.       Сан не любит думать о том, что способен вытворить, находясь под влиянием возбуждения и страсти, которые побуждает в нем Уён. Но была ни была. Если его парень хочет животный секс - он действительно постаратеся изо всех сил.       — Но я не читал, как я пойму, что должен делать?       — Я буду руководить, — буднично отвечает ему Уён, складывая всё обратно. — А вообще, мы же не прямо сейчас собираемся этим заняться, у тебя есть время ознакомиться. Могу ссылки дать.       — Не сейчас?.. — Сан не может понять, что конкретно чувствует, разочарование или облегчение.       — Нет, конечно, полная общага народу, — Уён усмехается.       Сан смотрит на него, ведя бровью, но решает промолчать. Как будто он не знает, что Уёну доставляет удовольствие мысль, что их могут застукать: он любит быть громким. Но, видимо, когда хочешь попробовать что-то новое, это требует определенный уровень комфорта. Так и самому Сану будет спокойнее.       — У нас на следующей неделе есть денёк свободный, — Уён поджимает плечами.       — А завтра практически все уходят на свое расписание.       — Тебе вдруг не терпится..? — Уён закусывает губу. — А ты успеешь?       — Я очень ответственный, ты знаешь.       Так они и договариваются на полдень следующего дня – к тому времени все точно уходят, даже те, кто успел вернуться за самой случайной забытой вещицей.       Сан еле отмазывается от уговоров Юнхо пойти вместе с ним и Минги в аркадный клуб с автоматами; Уён довольно давно до этого всем сообщил, что весь день будет стараться спать и отдыхать. То, что все начинают догадываться, что оставшиеся вместе в квартире «зонтики» – это все не просто совпадение, их мало волнует. Например, Ёсан давно научился игнорировать некоторые события, объясняя самому себе это желанием сохранить свою психику.       Так что, когда они наконец-то остаются наедине, сразу идут в душ по разные стороны общежития, потому что совместный поход в душ может сильно отвлечь их от изначальных планов. Уён возится с пробкой и хвостом намного дольше, чем рассчитывал: ему буквально приходится предварительно растягивать и ласкать себя для этого, но при этом держаться и оставить самое сладкое его дорогому Сани. О том, что им придётся готовиться для всех этих игрищ настолько заранее он почему-то не подумал. Тяжелее было только Сану, который довольно давно не выходил из роли активной позиции – им просто так было комфортнее, но он настроен серьёзно.       Серьёзно настроен полностью окупить потраченные Уёном на эти игрушки деньги.       Итак, примерно через час, они наконец-то покидают ванные комнаты и решают обустроиться на кровати Уёна, что будет вписываться в концепт жанра, который они собираются обыгрывать. Оба неловко сидят друг напротив друга практически также, как и вчера, но уже в ушках, с хвостами в задницах, а нагота прикрыта лишь тонкой тканью вафельных халатов.       — Предыстория: я - омега, — начинает Уён, уже свыкшийся с ситуацией, в то время как его парень снова покрывается красными пятнами. — Помнишь, кто такой «омега»?       Сан кивает коротко в ответ. Уён разрешает ему молчать – ему, видимо, правда немного тяжело.       — Хорошо, соответственно, ты - альфа. Другой момент – у меня период... Как же оно там называлось, извини, я выписывал себе, — Уён лезет в телефон и не обращает никакого внимания на усмешку Сана, — «течка». Моя кровать - мое «гнездо». И мне нужна твоя помощь с этим. Я изнываю от того, что хочу, чтобы ты коснулся меня…       С каждым последующим словом Уён начинает вживаться в роль: его взгляд тяжелеет, а брови пошло выгибаются «домиком». Он театрально обнимает себя собственными руками и валится на кровать, словно действительно испытывает адскую боль от желания «сцепиться» с кем-нибудь. Сан смотрит на это завороженно, прежде чем его не толкают ногой, призывая к действию.       Сан довольно неловко нависает сверху. Он помнит, что было написано в работах, но ему сложно представить для себя запах, который «полностью заполняет собой пространство». Однако то, как бы заполнил своими стонами комнату Уён… Вот это не трудно устроить не только в воображении, но и наяву. Особенно, когда сам Уён начинает тихо похныкивать, полностью отдаваясь отыгрышу переживания "течки". Сан начинает думать, что просто подыграть будет неплохим началом.       — Уёни так мило стонет... — он гладит своего «омегу» по щеке. — Мне помочь тебе?       Уён реагирует на ласку мгновенно: цепляется за чужую шею и закидывает ноги Сану на поясницу, прижимая его к себе вплотную. У обоих небольшая смена позиций отзывается дискомфортом из-за хвостов, о которых они даже успевают на некоторое время вовсе забыть. Уён трётся о его бедро своим возбуждением, тычется носом в шею.       — Д-да, — омега жадно вдыхает чужой запах и ноет. — Пожалуйста, Сани, я так сильно хочу тебя…       Челюсть Сана буквально сводит от наливающей его ротовую полость слюны. Он целует своего омегу глубоко, жадно посасывая язык и прикусывая при каждой возможности плотные пухлые губы. Возбужденные члены обоих задевают друг друга через ткань халатов. Терпеть больше невозможно. Сан осторожно отстраняется от своего парня и выпрямляется в спине, чтобы медленно развязать тканевый пояс и, не спеша, спустить со своих плеч, а потом и вовсе скинуть куда-то на пол, халат. Уён плавится от того, что видит, чувствуя себя по-настоящему клишированным омегой.       — Тебя тоже разденем, малыш? — Сан позволяет себе усмехнуться, когда начинает выцеловывать кожу чужой шеи дорожкой до самого предплечья.       Уён отвечает тем, что освобождает одну из своих рук от восхищенного оглаживания тела своего альфы, чтобы обхватить чужой возбужденный сочащийся не меньше его собственного член. Сан в заложниках своей роли мягко прикусывает кожу на чужой шее, шипя. Сегодня он ощущает всё куда ярче. Тонкие и вместе с тем грубые пальцы размазывают по члену естественную смазку и сжимают его так, что Сану приходится придвинуться к нему ближе.       — Нетерпеливая лисичка, — Сан размашисто мажет по соску языком, смачивая его слюной, прежде чем начать его массировать.       Уён начинает выдыхать стонами. Он снова прижимает Сана ближе к себе, цепляясь за лопатки ногтями. У него кружится голова.       — Вставь мне уже! — рычит ему прямо в лицо Уён, и Сан решает сжалиться над своим лисёнком. Насколько же сильно он его хочет, что начинает выходить из образа. Или всё же… — Быстрее!       Сан, напоследок оставляя красное пятнышко на чужой груди, грубо переворачивает Уёна на живот. Он сперва сомневается, но всё же подтягивает Уёна к себе за хвост – достаточно аккуратно, чтобы не это не переходило границу с болью. Уён удивленно вскрикивает, но покорно прогибается в пояснице, выпячивая ягодицы назад. Резкий дискомфорт навремя выводит его из роли, отрезвляет от возбуждения, но заставляет по-прежнему сходить с ума от любопытсва: Сан ведёт себя более развязно и необычно. Ему страшно представить, что будет происходить, когда он наконец-то войдёт в него. Он собирается пискнуть в подушку, но вместо этого громко и протяжно стонет, когда Сан решает продолжить периодически тянуть хвост на себя, но не высовывая его, пока облизывает чужой сфинктер. Уён тянется к своему члену, но Сан аккуратно шлёпает по чужой руке.       — Кончишь вместе со мной, лисёнок, — Сан пошло посасывает кожу на ягодицах и бедрах, отрываясь от нее с характерным чмоком.       — Я хочу твоего семени, — Уён развязно виляет бедрами, ощущая, как внутри перекатывается пробка. — Умоляю… А-ах! Сани! Сан наконец-то вытаскивает хвост с пробкой из Уёна и заполняет пустое пространство сразу двумя пальцами, с первого раза попадая по простате. — Бля-я-ять, — Уён закатывает глаза: это однозначно лучше, чем сон, который ему снился.       — Не ругайся, солнышко, — Сан прижимает его к своей груди и придерживает Уёна. Тот уже с трудом самостоятельно стоит на четвереньках. — Мне тоже уже тяжело сдерживаться.       — Ты разговор-ах-чевее, чем обычно, — Уён довольно улыбается, принимая язык альфы в своём рту.       Сан чмокает губы Уёна напоследок и возвращается к его мокрой сочащейся от вытекающей смазки дырочке. Уён расстроенно выдыхает, ощущая пустоту, но это ненадолго. Как полон для него триумфа момент, когда его альфа наконец-то входит в него, медленно, до основания, сразу начиная вбиваться в него мелкими фрикциями. Уён утыкается обратно в подушку, изо всех сил стараясь сжаться вокруг чужого члена.       Сан целует его спину, оставляет мелкие засосы, которые вскоре пропадут. То, что они делают прямо сейчас… действительно начинает казаться чем-то обычным для них.       Однако это последнее, чего хочет допустить для себя Уён. Он отчаянно тянется к чужому бедру, где-то сзади него, и хватается за Сана.       — Сани-ах, ум-мгм-оляю, размашестее-е-е, —  Уён буквально воет из-за накрывающих его горячей волной ощущений, но ему хочется больше. — Давай же, завяжи во мне узел и заполни меня изнутри до краёв, чтобы я смог разродиться маленькими волчатами…       Сан возбуждается из-за это фразы сильнее, чем вообще подозревал, что может. Что-то щелкает внутри него, когда он начинает вбиваться сильнее, стараясь увеличить амплитуду. Шлепки тел друг о друга пытаются заглушить их стоны и вой.       — Я рожу тебе много волча-ах-ат, — выбивается из Уёна с каждой фрикцией, и Сан уже просто не может.       Волк впивается в чужой затылок зубами и зажимает кожу – крепко.       Уён кончает на простынь и судорожно вдыхает воздух горящим горлом. Его колени трясутся, разъезжаются. Он действительно кончает без касаний.       А Сан, только кончив внутрь него, вспоминает, что забыл надеть презерватив. То ли отголоски его недавней роли, то ли искреннее беспокойство об их безопасности, заставляет его начать паниковать.       — Ты так хорошо заполнил меня… — Уён улыбается как-то черезчур блаженно, явно находясь где-то не здесь, а на седьмом небе. — Боже, она сейчас начнет вытекать из меня. Её так много?..       — Извини, — Сан резко встаёт с кровати, а затем шипит, когда пробка с хвостом вновь напоминают о себе непривычными ощущениями. — Я сейчас уберу.       — А ну вернись сюда, Чхве Сан, — для человека, которого только что жестко отымели, Уён довольно силён. По крайней мере, ему хватает сил, чтобы опрокинуть на себя своего парня и начать жадно целовать его. — Мне это понравилось.       — Что?       — Всё, — взгляд Уёна загорается дьявольскими огоньками. — Ты, оказывается, можешь быть таким грязным… Всё ещё диву даюсь, куда делся тот скромный христианский мальчик.       Сан выглядит немного обиженным и раздосадованным – помимо того, что его лицо снова краснеет, как помидор.       — Он встретил одного чертёнка, испугался и убежал.       — Поделись впечатлениями тоже, — Уён вырисовывает на чужой спине пальцами узоры. — Тебе так сорвало крышу, когда я сказал, что хочу родить от тебя маленьких волчат…       Сан решает промолчать, потому что разговор становится глубже, чем ему бы сейчас хотелось.       — Как тебе сказать такое вообще в голову пришло?       Уён тоже молчит, потому что помнит, как Сан периодически позволяет себе обмолвиться о том, что ему бы хотелось детей.       — Повторим? Хочу, чтобы ты снова кончил в меня без презерватива.       — Звучит как-то негигиенично и небезопасно, — тянет задумчиво Сан. — Но я совру, если скажу, что меня не заводит твое предложение.