По заветам любовных романов

      Их первый настоящий поцелуй состоялся во вторник. А к вечеру пятницы Лука был уже абсолютно уверен, что целоваться с Альберто стало его новым любимым занятием.       Однако он давно усвоил, что любое новое для себя дело нужно осваивать с толком и расстановкой. Конечно, у них и без того получалось неплохо. Но вдруг могло быть ещё лучше?       И вот, взяв на вооружение один из своих излюбленных романов, Лука с нетерпеливой улыбкой наблюдал с крыши маяка, как Альберто радостно выпрыгивает из воды, стремительно подплывая к острову. Лука едва успел проверить, на месте ли все нужные закладки, как Альберто уже взобрался на крышу. Он не тратил время на то, чтобы как следует отряхнуться, и представлял собой занятное сочетание загорелого, подтянутого юноши и сиреневого морского монстра. Чешуя восхитительно блестела в лучах предзакатного солнца.       — Ciao, mio са…       Но Лука прижал пальцы к его губам, дабы предотвратить приветственный поцелуй.       — Нет. Сегодня мы будем делать это только по правилам.       Ощутив небольшой озадаченный вздох, он убрал руку и поднял книгу перед собой. Альберто с любопытством взглянул на обложку. На ней красивый и явно знатный мужчина весьма фривольно прижимал к себе даму в струящемся нежно-зелёном платье. «Страстные поцелуи порочного герцога» — гласило название.       Альберто приподнял бровь.       — Хочешь целоваться по правилам дешёвого бульварного романа?       — Не смейся, — сразу же принялся защищать своё чтиво Лука. — Тут самые чёткие и пикантные описания. Сюжет, конечно, никакущий, но он для нас не важен. Да и вообще, я ведь не критикую те журнальчики, что лежат у тебя под матрасом…       — Ладно-ладно, — примирительно закивал Альберто, отчего с его головы слетели последние капли влаги, превращая частые плавники в кудрявый вихор волос. — Я не говорю, что имею что-то против.       — Хорошо, — успокоился Лука. — Тогда давай приступим.       Он опустился коленями на дощатый пол и потянул Альберто за собой. Они устроились друг напротив друга.       — Итак, — открыв книгу, Лука пролистал её до первой закладки и, откашлявшись, зачитал:       …Фабио наклонился к Розабелле, не скрывая своих намерений. Она замерла, готовая вот-вот впервые ощутить вкус его губ. Но Фабио медлил, обжигая её лицо своим дыханием. Заставляя томиться в предвкушении. Розабелле хотелось самой податься вперёд, однако скромность не позволяла ей осуществить подобные намерения. Наконец Фабио тронул её уста своими. Мягко. Не стараясь пока что заставить их капитулировать. И всё же Розабелле этого хватило, чтобы расслабиться и распахнуть губы, надеясь на большее. В тот же момент Фабио отпрянул. В его взгляде она прочла необузданное желание, но, вопреки этому очевидному чувству, его руки мягко её оттолкнули…       Тут Лука замолчал и поднял глаза. Альберто явно не ожидал столь оборванного отрывка.       — И это всё? Какой-то у них целомудренный первый поцелуй. Может, это им стоило бы у нас поучиться.       — Дальше будет более страстно, — заверил Лука. — Пока что тут просто идёт наращивание сексуального напряжения.       — Твоя закладка почти на середине книги. Чем они до этого занимались?       Лука закатил глаза.       — Я просил без критики.       — Это не критика. Мне просто непонятно, как можно…       Альберто осёкся. Он хотел спросить, как можно так долго игнорировать очевидное взаимное влечение, но вспомнил, сколько лет они сами шли к сближению, списывая на крепкую дружбу очевидные признаки влюбленности.       — Ладно. Так, значит, что я там должен сделать? Просто подышать на тебя, едва чмокнуть и отстраниться?       — Отстраниться, когда почувствуешь, что я тянусь за большим, — уточнил Лука.       Альберто нахмурился, но спорить не стал, а просто наклонился так, что между их лицами осталось чуть больше сантиметра.       Струйка дыхания проскользнула по коже тёплым шелком. Но приятные осязательные ощущения не отменяли обонятельных.       — Ты ел ванильное мороженое? — не сдержал вопроса Лука, нарушив интимность момента.       — Да, — отозвался Альберто. — Прости. Знаю ты его не любишь, но меня Джордано угостил. Неловко было отказываться. Я недавно помог ему кое с каким дельцем. А ты ведь в курсе, что этот парень никакой иной валюты, кроме джелато, не признаёт? Теперь будет в благодарность подкармливать меня всю неделю. Но… Я надеюсь, это нам не помешает?       — Нет-нет, — заверил Лука. — Это просто немного сбивает. Заглушает твой естественный запах. Но всё нормально.       Он притянул Альберто, вернув на прежнюю минимальную дистанцию.       — Теперь ты должен…       — Помню.       Ещё один осторожный, наполненный ароматом ванили вздох — и их губы наконец соприкоснулись.       Подавив желание сразу податься навстречу, Лука попытался прочувствовать мимолётную нежность совсем невинного соприкосновения. Губы у Альберто были горячие, как и всегда, и чуть более сухие, чем обычно, но лишь потому, что они едва приступили к делу. Зато это позволяло чётче ощутить контраст между внешней частью губ и внутренней. Той самой, что так манила своей податливой мягкостью.       Лука затаил дыхание и дерзнул приоткрыться. По сценарию в этот момент Альберто должен был прекратить поцелуй, но он, напротив, прильнул ближе, обхватывая нижнюю губу Луки своими и посасывая её. Затем, приоткрыв рот, перешагнул к верхней губе и проделал с ней то же самое.       Поглощенный происходящим, Лука поначалу встретил это с энтузиазмом, но затем резко отпрянул.       — Ты не следуешь тому, что написано в книге, — проворчал он.       — Извини, — усмешка Альберто выдавала, что он не испытывает ни капли сожаления.       — Я серьезно. Я хочу повторить как можно точнее. А ты…       — Прости, — в этот раз Альберто удалось выдавить уже более правдоподобную пристыженную улыбку. — Я бы остановился, но я ведь чувствовал, что на самом деле тебе этого не хочется.       — Это не важно, — пробормотал Лука, покраснев.       — Ещё как важно. Твои желания для меня важнее инструкций из какой-то книжонки.       Лука покраснел ещё больше и пролистал до следующей закладки.       — Ладно. Давай тогда попробуем другой отрывок.       В бальном зале имелся небольшой укромный уголок за ширмой. Именно туда Фабио и увлёк Розабеллу. Времени на уединение было мало, поэтому они не стали терять ни секунды. Губы слились в ненасытном поцелуе. Не желая отпускать Фабио, Розабелла вцепилась в лацканы его пиджака, в то время как его руки скользили по шелковистой глади её платья. Нетерпеливо вздохнув и глубже проникнув ей в рот, Фабио убедился, что там она тоже пьяняще шелковая. Языки, встретившись, закружились в пикантном танце, подражая вальсу, что минуту назад исполняли их обладатели. Они соблюдали чувственный, размеренный ритм, позволяющий по достоинству оценить каждое движение, успеть подстроиться и ответить. Кровь шумела в ушах Фабио, и он не услышал, как музыка смолкла. Прерывать поцелуй пришлось Розабелле.       — Пойдём, пока нас не хватились.       В этот раз Альберто ждал завершения отрывка с явным нетерпением. Пускать в дело язык он любил. Правда, порой получалось чуть слюнявей, чем хотелось бы, но в этой аляповатости даже была доля прелести. Однако сейчас признаваться в этом Лука не собирался. Нужно было научить его действовать по плану.       — Ты всё понял? Размеренный и чёткий ритм и вращения.       — Да-да-да. Всё ясно, — отмахнулся Альберто. — Не порть пикантное описание сухим пересказом.       Спустя миг его губы уже были на губах Луки.       Что ж, имитировать ненасытность не требовалось. Правда излишняя пылкость могла вновь привести к отсебятине.       — Чуть медленнее и сосредоточеннее, — пробормотал Лука, стараясь не прерывать поцелуя.       Альберто недовольно хмыкнул, но всё же прислушался. Его руки легли Луке на талию. От мягкого согревающего поглаживания по телу пробежали мурашки, но внезапно прорвавшийся у Альберто смешок сбил атмосферу.       — Ты чего? — недоумённо отпрянул Лука.       — Ничего. Всё нормально, я просто… — Альберто попытался приглушить всё нарастающий хохот ладонью. — Как ты и просил, я попытался следовать тексту и… В итоге я представил тебя в бальном платье.       — И это, по-твоему, так уж смешно? — скрестил руки на груди Лука.       — Да! То есть нет… То есть… — сбивчиво забормотал Альберто, стушевавшись. — Какой ответ ты хочешь услышать? Это был слишком неожиданный образ. Cavolo! Я вовсе не хотел тебя обидеть.       — Я не обиделся, — постарался успокоить Лука, но мысли Альберто уже неслись дальше.       — Я просто никогда не думал в этом направлении, но… Уверен, ты бы отлично смотрелся в платье. Я не отказался бы на это взглянуть. Ну, естественно, если тебе этого хочется. Или… Может, ты хотел бы, чтобы я в платье нарядился?..       — O Mio Dio! Просто остановись уже, солнышко, — простонал Лука. — Забудь про платья. Эту тему мы обсудим как-нибудь потом. Сейчас мы работаем над поцелуями.       Альберто потряс головой, будто стараясь вытрясти из неё всё лишнее.       — Ладно. Ты прав. Продолжим.       Теперь обошлось без всяких отвлекающих факторов, и они успешно добрались до фазы с языками.       Поначалу неторопливый темп и впрямь взбудоражил Луку. В плавности была своя прелесть. Но чем дольше длился поцелуй, тем более механическим он ощущался. Было очевидно, что Альберто сдерживает себя, и это было не то сдерживание, что порой возникает естественно с целью разжечь страсть или проявить дополнительную нежность. Он просто действовал в угоду тексту книги. Зажатость в пользу предсказуемости. И это было неправильно.       Лука вновь отстранился, но медленнее, стараясь скрыть досаду.       — Ну как? — Альберто смерил его вопрошающим взглядом.       — Нормально, — кратко откликнулся Лука. — Но я хочу попробовать другой отрывок.       Нужная закладка была на месте, но на этих страницах роман и без того открывался с особой лёгкостью.       Ладони Фабио скользнули вверх по обнажившемуся телу Розабеллы и застыли, нежно обхватив её лицо. Большой палец неторопливо очертил контур нижней губы. Через мгновение язык в жарком поцелуе сделал то же самое с верхней. Фабио ждал этого момента так давно, что из его горла вырвался рычащий вздох, отдавшийся в поцелуе вибрацией. Розабелла отозвалась сладострастным стоном. Они впервые могли не таиться и не соблюдать тишину. Опьяненный желанием поскорее заставить Розабеллу кричать от удовольствия Фабио легонько прикусил её нижнюю губу. Её удивлённый взвизг заставил его возбудиться ещё больше, и он повторил это действие, зажимая зубы сильнее. Легкий намек на то, что дальнейшие их утехи могут быть сопряжены с небольшой болью. Но Розабелла не спасовала, а лишь сильнее затрепетала в его руках. Так Фабио понял, что возлюбленная абсолютно готова отдаться ему без остатка…       Лука поднял взгляд, чтобы обнаружить, что Альберто смотрит на него во все глаза.       — И ты остановишься на таком моменте?       — Ну да, — Лука решительно захлопнул книгу. — Дальше идет интимная сцена, а для нас она пока интереса не представляет.       — Я бы мог с этим поспорить, — скептически нахмурился Альберто.       — Не стоит, — предостерёг Лука, которого отсутствие ожидаемых результатов уже начинало порядком нервировать. — И ещё, в этот раз я буду за Фабио.       — Как скажешь, — отозвался Альберто, одним лёгким движением стягивая с себя майку.       Он наверняка избавился бы и от шорт, но Лука торопливо ухватил его за запястья.       — Погоди-ка! Стой! Зачем ты...       — Но там же написано про обнажившееся тело Розабеллы, — Альберто игриво вскинул бровь. — Я думал, ты для этого и назначил меня на её роль.       — Что? Нет! — взвизгнул Лука. — Я бы не стал пользоваться этим, чтобы... Тебе раздеваться необязательно.       — И что? Прикажешь мне одеваться обратно?       Альберто картинно потянулся назад за отброшенной майкой. Мышцы слегка напряглись. Торс изящно изогнулся.       — Можешь оставить так, если хочешь, — проговорил Лука, стараясь звучать не слишком заинтересованно.       Альберто и так не откажется от возможности покрасоваться.       — А ты уверен, что мне не стоит… — этот бесстыдник вновь потянулся к шортам.       — Уверен, — твёрдо отрезал Лука. — Розабелла в этом отрывке лишь без корсета, а не полностью голая. И вообще, лучше замолчи уже.       Грубость своих слов он сгладил, мягко опустив ладони Альберто на грудь. Телесным контактом он постарался успокоить и его, и себя.       Как только вернуть серьёзный настрой более-менее удалось, руки скользнули выше. По плечам. К шее. Кончики пальцев задержались, нащупав трепещущую дорожку пульса.       Альберто шумно сглотнул. Он часто терял всю браваду, стоило ситуации стать слишком интимной. Особенно если ему предстояло выступать в более пассивной роли. Лука взглянул ему в глаза и подарил мимолётную ободряющую улыбку.       Его руки наконец добрались до лица, осторожно тронули приоткрытые губы. Альберто тут же вытянул их, оставляя на подушечке пальца лёгкий поцелуй. Снова не по сценарию, но вышло так бесхитростно и искренне, что Лука не решился возмущаться, а лишь медленно подался вперёд. Альберто ждал, затаив дыхание. Будто всех предыдущих не слишком удачных попыток и не было.       Обхватив его верхнюю губу своими, Лука томно прошёлся по ней языком. Было сладко. И вовсе не из-за ванильного мороженого. Просто покорно принимающий нежность в свой адрес Альберто побуждал быть с ним ещё ласковее.       Настроя на укусы не было. Как не было и животной страсти, заставляющей выдавать вибрирующие рыки. Вопреки этому Лука всё же попытался зарычать. Вместо грозной вибрации из горла вырвалось прерывистое мычание, и Альберто настороженно отстранился.       — Ты в порядке?       — Да-да-да, — поспешил заверить его Лука. — Это я от удовольствия.       — От удовольствия ты таких звуков не издаёшь. Больше похоже на несварение желудка.       — Я пытался зарычать, — нехотя признал Лука. — Всё нормально. Иди сюда. Сейчас должно получиться.       Он попробовал снова. Но в очередной поцелуй просочился лишь стон недовольства, сдобренный каким-то странным утробным рокотом.       Следующая попытка прозвучала как жалкий щенячий скулёж.       — Merda! Я ведь умею рычать! Морской монстр я или как?       — Конечно, умеешь, tesoro, — ободряюще погладил его по плечу Альберто. — Ты очень соблазнительно рыкал буквально позавчера, когда мы прощались перед домом.       То жаркое прощание Лука хорошо помнил. Правда, оборвалось оно раньше, чем хотелось бы.       — Макиавелли мне тогда в ногу вцепился.       — Потому что услышал рык и кинулся защищать свои владения. Лишнее доказательство того, как натурально ты звучал.       — Но почему тогда сейчас не получается? — капризно посетовал Лука.       — Может, тебе для этого нужен какой-то более мощный стимул? — предположил Альберто. — Зачем рычать на добычу, которая и так вся твоя. Может, если во время поцелуя я буду…       — Нет, — прервал Лука упрямо. — Фабио, для того чтобы зарычать, никаких дополнительных действий от Розабеллы не требуется.       — Это потому что их впереди ждёт секс, а не споры о том, как правильно целоваться, — пробубнил Альберто себе под нос.       Чтобы окончательно не разругаться, Лука предпочёл сделать вид, что ничего не услышал.       — Ладно. Давай опустим пока этот момент и перейдём к укусам.       Не дав себе в этот раз времени на успокоение и раздумья, Лука припал к губам Альберто порывисто и бесцеремонно. Раздражение от накопившихся неудач позволило наконец высвободить какое-то подобие грубоватой страсти. Язык как никогда властно прошелся по будущей жертве укуса. Альберто испустил удивлённый, но явно заинтригованный вздох.       Задействовать в поцелуях зубы для них было не впервой. Лука знал, как приятен бывает контраст между мягкими, скользкими касаниями и осторожными щипками с лёгким намёком на боль. Губа Альберто покорно расположилась в капкане, позволяя делать с собой всё что угодно, а сам он вновь порывисто выдохнул, когда Лука чуть сжал зубы.       К несчастью, подобный успех Луку опьянил. Разумная часть, подсказывающая, что сильнее давить не стоит, внезапно уступила нездоровому любопытству, допустившему, что порог боли расположен не столь близко. Вдруг Фабио укусил Розабеллу сильнее? Что, если Альберто жаждет получить большее? Сдавшись под гнётом подобных вопросов, Лука ухватился зубами крепче и сжал их куда сильнее обычного.       Альберто взвизгнул (при всём желании определить этот звук как вскрик страсти, увы, не получилось бы) и дёрнулся, прежде чем перепуганный Лука успел разжать челюсть.       — О нет! Прости! Альберто, прости, пожалуйста! Я не знаю, что на меня нашло! — нервно облизнувшись, Лука почувствовал привкус железа и запаниковал ещё больше. — Покажи скорее! Я что, прокусил до крови?       — Ты решил совсем мне губы откусить, раз у нас хреново выходит целоваться по инструкциям из твоей глупой книжонки?       Альберто запоздало попытался замаскировать свои претензии усмешкой, но обида всё равно явственно пробивалась.       Лука проигнорировал выпад. Выяснить нанесённый ущерб сейчас было куда важнее.       — Пожалуйста, покажи, — повторил он примирительным тоном.       Немного поколебавшись, Альберто убрал ладонь от слегка припухшей губы. Следы укуса явственно угадывались по контуру. Лука бережно коснулся их в качестве извинения.       — Теперь показывай, что внутри.       Никакой реакции, кроме недовольного хмыканья.       — Альберто, открывай рот! Я имею право увидеть, что натворил.       Неохотное повиновение.       Лука облегчённо вздохнул, поняв, что признаков серьёзного кровотечения не наблюдается.       — Можно я?..       Он снова тронул губу большим пальцем. Поняв, что он хочет сделать, Альберто моргнул в знак согласия, и Лука осторожно отогнул край, чтобы проверить внутреннюю сторону. Там его взгляду предстало несколько маленьких ранок-царапин. Самая глубокая, из которой слегка сочилась кровь, вероятно, появилась от правого центрального резца. Могло быть и хуже. Но Лука всё равно испытал жуткие угрызения совести.       Закончив осмотр, он тяжело вздохнул и, подняв с пола злополучный роман, виновато прижал его к груди.       — Ещё раз извини. Я не хотел делать тебе больно.       — Да ладно тебе, — попытался успокоить Альберто. — Через минутку всё заживёт, и мы сможем продолжить.       — Нет. На этом всё.       — Почему? У тебя же там ещё так много закладок? Ты же не обиделся? Это я сгоряча назвал твою книжку глупой.       — Дело не в этом, — сокрушенно потряс головой Лука. — Просто ты прав. Она глупая. Вся эта затея изначально была идиотской! И я зазря испортил нам уединённый вечер.       — Эй! Всё было не так уж и плохо, — возразил Альберто. — Как минимум забавно. А местами даже приятно.       — Но было хуже, чем обычно, а я стремился улучшить наши навыки.       На время повисло задумчивое молчание, заставившее Луку пожалеть о своих словах, способных повлечь за собой неверные выводы.       — Тебе кажется, что мы недостаточно хорошо целуемся? — наконец спросил Альберто осторожно.       — Нет, — ответ Луки прозвучал быстро и чётко, не оставляя никакого пространства для сомнений. — Мы целуемся замечательно! У меня будто звёзды внутри вспыхивают каждый раз.       Он слегка смутился излишней высокопарности своих слов (всё-таки любовных романов ему стоит читать поменьше), но Альберто явно остался доволен и подыграл.       — А у меня будто радость по всему телу разливается, и кажется, что вот-вот хлынет через край.       Лука с энтузиазмом кивнул, подтверждая, что и у него так же. Они хором усмехнулись.       — Но, — продолжил Альберто, слегка нахмурившись. — Зачем ты тогда пытаешься чинить то, что не сломано?       Лука побарабанил пальцами по мягкой обложке, стараясь чётче сформулировать мысль.       — Потому что я опасаюсь упустить какие-нибудь нюансы.       Альберто недоумённо приподнял брови, и он продолжил:       — Перебравшись на сушу, я столкнулся с тем, что многие новые вещи поначалу кажутся простыми, но стоит углубиться в их изучение, и всё оказывается значительно сложнее. К примеру, математика. Считать просто, когда это лишь сложение или умножение, но потом оказывается, что есть ещё дроби, проценты, уравнения. А после приходится заучивать кучу формул. Всё это очень интересно, но сложно. Особенно если ты с самого начала упустил что-то важное.       — Я не совсем понимаю, к чему ты клонишь, — покачал головой Альберто.       — Возможно, математика не самый лучший пример, — пожал плечами Лука. — Но на бытовом уровне это тоже проявляется. Сначала ты просто нажимаешь на кнопку, чтобы включать и выключать радио. Потом понимаешь, что ему требуется питание от сети или от батареек. Узнаешь, для чего нужна антенна и как настроиться на другую волну…       — Или, — перебил вдруг Альберто, — вначале тебе кажется, что «Веспа», построенная из хлама, и настоящий мотороллер — это почти одно и то же, но потом… Выясняется, что нужно учиться соблюдать правила дорожного движения, заниматься вечным ремонтом, потому что детали поочерёдно выходят из строя, и неделями копить деньги на топливо, чтобы по-нормальному проехаться по городу.       Несмотря на ворчливый тон, Альберто нежно улыбнулся. Возиться со своей «Веспой» он обожал, хоть она и успела показать свой своенравный характер с первых недель приобретения.       — Я, кажется, уловил твою мысль. Но, Лука, поцелуи — это не какая-то там точная наука или хитроумный прибор. Нельзя научиться целоваться по учебникам или прочитав какую-нибудь подробную инструкцию.       Альберо отобрал у Луки книгу и небрежно кинул её в сторону.       — В подобных вещах хороша только практика.       Он решительно придвинулся так, что их носы чуть не соприкоснулись.       — Но, — вяло возразил Лука, — как мы тогда поймём, что делаем всё правильно?       Альберто раздосадованно вздохнул, не зная, как доказать свою правоту, но, когда Лука слегка поморщился, его осенило.       — Ванильное мороженое!       — А оно тут при чём? — в замешательстве наклонил голову Лука.       — Оно тебе не нравится, — пояснил Альберто. — Хотя в нём нет ничего плохого и многие его любят. Но ты любишь фисташковое. А мне нравится пицца с ананасами, хотя практически всем в Италии она противна.       — И?.. — протянул Лука.       Видимо, настала его очередь недоумевать от пространных объяснений.       — Поцелуи не основаны на универсальных правилах. Поцелуи — это индивидуальные желания и предпочтения. Когда я тебя целую, я не думаю о том, как сделать это лучше или правильнее. Я просто импровизирую и слежу за твоей реакцией. А потом, когда по твоему телу пробежит дрожь или когда твоё дыхание участится, стараюсь повторить то, что это вызвало. Вот и вся наука. Мне казалось, что ты делаешь то же самое, потому что… — Альберто слегка покраснел, но продолжил: — ты тоже часто повторяешь то, что мне нравится.       Лука тихонько хмыкнул. Он об этом не задумывался (не то чтобы у него оставалась возможность слишком много размышлять в интимные моменты), но сейчас казалось очевидным, что Альберто прав. Подстройка под ожидания и желания была абсолютно обоюдной. Лука неосознанно откликался на каждый вздох или стон, начиная с их самого первого поцелуя. Реагировал на изменения в напряжении мышц во время страстных объятий. Интуитивно сигнализировал о собственном дискомфорте в те редкие моменты, когда Альберто излишне усердствовал в неподходящий момент.       Они слишком хорошо друг друга знали, чтобы можно было безошибочно интерпретировать каждое мимолетное движение или звук. Неудивительно, что попытка внести какие-то чёткие рекомендации извне, игнорируя собственные ощущения, обернулась крахом.       Проанализировав это, Лука поднял взгляд. Альберто ожидал его вердикта с нервным нетерпением.       — Ты прав.       В зелёных глазах мелькнула искра победного ликования.       — Ты абсолютно прав, Альберто. Тут дело не в навыках и хитростях, а в умении прислушиваться. И в совместимости. Поверить не могу, что не смог осознать такую простую истину.       — Для этого у тебя есть я, — Альберто с улыбкой оплёл Луку руками, утягивая в объятия. — Ты слишком умный для простых истин. Вот тебя и тянет переусложнять. Но я рад, что нам удалось разобраться с этим вместе. А теперь… — он хитро прищурился, — сможешь угадать, чего мне хочется?       Лука закатил глаза.       — Считаешь, уже готов продолжать? Сомневаюсь, что твоя губа так быстро зажила.       — И именно поэтому мы обязаны продолжить. Надо поцеловать, чтобы меньше болело. Ну, давай же, Лука.       Альберто картинно выпятил губы. Это выглядело столь забавно, что заставлять его ждать было просто невозможно.       Железный привкус в поцелуе всё ещё немного ощущался, но зато он перебивал запах ванили. Быть может, зализать раны не такая уж и плохая идея. Обоюдный сладостный вздох подтвердил это предположение.       Разыгравшийся тем временем вечерний бриз всколыхнул страницы отброшенного в сторону любовного романа, и пара закладок унеслась вслед за ним прямиком в спокойную морскую гладь.