Сладкая кровь пташки

В этот день из-за закончившихся для продолжения работы ресурсов, заняться было совершенно нечем. Пугод искал способ, как бы себя развлечь, общаясь с приставшим к нему в этот момент Диамкеем. Вампир восторгом и воодушевлением рассказывал свои грандиозные планы, то и дело невзначай касаясь пернатого друга, что не вызывало у второго особого беспокойства. Пугод не чувствовал от этого никакой угрозы, так как уже давно привык к такому поведению клыкастого существа, поскольку тот всегда было настолько тактильным со всеми. Когда тема ресурсов внезапно всплыла в разговоре, Пугод спонтанно решил предложить Диамкею игру, чтобы занять себя на время и получить нужные ресурсы. Конечно, можно было просто попросить, и дружелюбный вампир не стал бы отказывать ангелочку, безвозмездно отдав необходимое из своих обширных складов. Но крылатому хотелось веселья больше, чем получения этих ресурсов, так что он в красках описал игру в защиту сундуков, убеждая вампира поиграть с ним. — Ты можешь просто их взять, я даже защищать не буду, — посмеялся Диамкей, после того как выслушивал весь этот игривый план парня, по воровству его ресурсов со склада. — Блин, так не интересно.. — расстроенно вздохнув, отвечает ему Пугод, слегка поникшее опуская свои увесистые черно жёлтые крылья вниз и скрещивая руки на груди. — Вот именно, вот именно… Я, конечно, могу там, знаешь.. могу защитить свой склад, но мне лень, — посмеиваясь, ответил ему вампир, коснувшись своей головы рукой, о чем-то на секунду задумавшись, после чего злорадно усмехнулся. — Мне настолько лень, что пойду-ка я, пожалуй, защищу свои сундуки. Пожалуй, я тот еще же жмот~ — Ты уверен? — удивленно спросил парень, чуть дрогнув пернатыми крыльями, снова подняв их, складывая за своей спиной. — Засекай, — воодушевлено отвечает ему Диамкей, расправив свои вампирские кожаные крылья и взмыв в воздух. — Засекай давай~ — Хорошо, я ставлю таймер, через пять минут прилечу к тебе! — в след кричит ему Пугод, усмехнувшись, наивно пологая, что это будет просто веселой игрой для них двоих, где парень получит нужные для продолжения своего хобби ресурсы. Диамкей же почувствовал в этом предложении возможность полакомиться вкуснейшей кровью своего наивного пернатого дружочка. Сейчас, когда защитника крылатого нет в городе, и никто не знает, что Пугод отправился к нему, никто не видел их ранее вместе, это был просто идеальный шанс. Он быстро составил план, как поймать эту сладкую пташку своими когтистыми ручками, ведь тот буквально сам напрашивается, предлагая такую соблазнительную авантюру с игрой. Он уже давно грезил желанием впиться клыками в тонкую шею этого чуда в шляпе, но был вынужден сдерживаться, втираясь в доверие, строя из себя ласкового и доброго соседа. Не то что бы вампир боялся наемника с козлиными рогами, рядом с которым птенчик всегда обычно и находился, но все же это играло своего рода сдерживающим фактором, и как же удачно тот неделю уже как покинул город, отправившись на поиски дракона. Дима быстро пролетел до своих обширных складов, для начала решив подыграть пташке в своей манере, забаррикадировав помещение, чтобы Пугоду было не слишком сложно попасть внутрь и уже куда сложнее сбежать. Облизнувшись, он представил, как тот будет метаться в попытках выбраться, и взял в руки зачарованный лук и стрелы, готовясь хорошенько погонять птенца по импровизированной клетке. Пугод, даже не подготовившись, без задней мысли спустился в поистине огромные подземные сады вампира. Осматривая красивую цветущую местность, он пытался вспомнить, в какое направление ему вообще следует лететь. Даже бывая здесь не раз, парень путался в бесчисленных коридорах, как, в принципе, и все местные жители с поверхности, что изредка спускались в гости к вампиру. Блуждая в запутанном лабиринте коридоров, крылатый все же находит запертый склад и игриво смеется, не зная, что его ждет внутри. Достав плод хоруса, Пугод использует его магию, тут же попадая внутрь помещения, из которого уже не сможет выбраться. Еще не успев ни о чем подумать, в его предплечье правой руки влетает стрела, выпущенная злорадно улыбающимся Диамкеем. Пернатый вскрикивает от боли, тут же рефлекторно схватившись за рану, поджимая пробитую стрелой руку ближе к себе. Он совершенно никак не ожидал, что вампир возьмет и вот так нападет на него, уж слишком сильно он привык к хорошему отношению к себе, будучи всегда под защитой своего возлюбленного Модди. А ведь козлик предупреждал своего птенчика быть аккуратнее, рассказывая, как тогда казалось пернатому, небылицы, что Диамкей в своих подвалах коллекционирует отрубленные головы своих жертв. Будучи раненым, Пугод впадает в ужас, осознавая, что все те ужасные слухи о вампире могут быть правдой, и его расчленят на месте, украсив его головой одно из подземных помещений. Он встрепенулся, дернув своими крыльями, и резко взлетел в воздух, уворачиваясь от нацеленной на него второй стрелы. Птенец отлетает в противоположную сторону склада, встречаясь с очередными запертыми проходами. Диамкей же весело смеется, видя эту панику у пернатого дружочка, еще больше нагнетая давящую атмосферу. Он намерено стреляет рядом с крылатым тельцем, но не нацеливается на самого Пугода, желая пока что не навредить, а лишь еще больше запугать, заставив трусливо метаться из стороны в сторону по замкнутому помещению. Такая неразбериха в поведении птенчика и крики остановиться и поговорить, явно веселили кровожадное существо. После того, как парня вымотали, пора было перейти к более интересному действию. Очередной выстрел пришелся в основание пернатого крыла, пробив его насквозь, и подбитая пташка упала на пол, болезненно крича, стараясь позвать на помощь, но в подземелье его мольбы никто не услышит. Третье попадание пронзает лодыжку, застряв наконечником в суставе, не давая ему даже шанса подняться на ноги. Вампир, отбросив лук, заставив тот исчезнуть в своем магическом хранилище, взмахивает кожаными крыльями, приближаясь к своей напуганной жертве. Пугод же резко поворачивается к существу, под действием адреналина игнорируя ужасную боль, пытаясь отползти, дрожащим голосом прося Диамкея одуматься, прекратить это все, но тот даже не слушает его. — Диамкей, хватит! Пожалуйста! — сквозь слезы кричит Пугод, но его грудь безжалостно придавливают к полу ногой, грубо надавливая на нее. — А что такое? Тебе разве не весело? — смеется вампир, получая уйму веселья от этой сцены, наблюдая, как птенчик, несмотря на боль, хватается за его ногу дрожащими руками, крепко сдавливая пальцами плоть, пытаясь скинуть с себя. — Модди это так не оставит! — в панике говорит пернатый, не продолжая попытки выкарабкаться из этой ситуации. — Да? Ну и что? Сейчас его здесь нет, да и вообще он же за драконом отправился, и уже неделю от него никаких вестей, может он уже где-то сдох! — отвечает Диамкей и на секунду убрав ногу с груди пташки, отбросив от себя его руки. — Нет, он вернется и узнает, что ты со мной сделал! — со злобой в голосе отвечает парень, пытаясь сдержать слезы, все же попытавшись приподняться, когда появилась возможность. — О, птенчик, я ведь еще даже не успел ничего с тобой сделать, — смеется вампир, со всей силы пиная Пугода куда-то в область верхней части живота, от чего тот сгибается, снова падая на пол и кашляя. Смеясь, Диамкей опускается к нему, присаживаясь на дрожащее тело, поворачивая его закрытое магической шляпой личико к себе, придавливая хрупкого парня своим весом. Схватив когтистой ладонью простреленную руку птенца, мужчина резко дергает её на себя, вызывая очередной болезненный вскрик. Взявшись за торчащее основание стрелы, мужчина с особым упоением медленно, размеренно проворачивает острый наконечник внутри и после резким движением выдергивает ее, разрывая нежную плоть. Пугод бьется в истерике, безуспешно пытаясь выдернуть руку, дергается, пока веселящийся от этой сцены Диамкей припадает к кровоточащей ране губами, проводя по ней языком. Сладкая кровь будоражит вкусовые рецепторы вампира, и тот, злорадно улыбнувшись, вонзает в изодранную теплую плоть свои острые клыки, еще больше разрывая руку, глотая выступающую алую жидкость. Пташка же надрывисто кричит, срывая свой голосок, впиваясь пальцами второй руки в одежду вампира, но эти звуки были словно мед на уши для кровожадного существа. Яркая кровь нескончаемым потоком льется по губам вампира, стекая вниз по руке птенца, пачкая собой всё вокруг. Вдоволь насладившись этим вкусом, Дима отрывает свои клыки от глубокой раны, переводя взгляд на крылатого, что сорвал свой голосок, крепко вцепившись второй рукой в его рубашку. Он, на удивление, оставался в сознании, сквозь слезы хриплым дрожащим голосом умоляя мужчину отпустить его. Еле слышным шепотом, убеждая, что никому ничего не скажет, лишь бы тот прекратил, что вызывало только усмешку на лице Диамкея. — Не думай, что эти мольбы смогут тебя спасти, — с усмешкой произносит он, опуская изодранную в мясо руку парня вниз, и хватается за край черной шляпы птенчика, резко сдергивая её. Вампиру всегда было интересно, что Пугод прячет под своей магической шляпой, скрывающей сложным заклинанием его лицо от людей, это побуждало появляться множеству вопросов и догадок. Диамкей не упускает подвернувшуюся возможность взглянуть, удовлетворяя свой азарт, пока парнишка в его власти и еще жив. Но от вида крайне милого заплаканного личика на секунду словно цепенеет, встречаясь взглядом с необычайно прекрасными золотистыми глазами. — Так вот, какую красоту ты прячешь~ — игриво муркает Дима, с восторгом в глазах рассматривая привлекательное личико, подхватывая рукой его подбородок, не давая отвернуться. Изначально, Диамкей собирался от души поиздеваться, неспешно раздирая плоть своей жертвы и высушить парнишку полностью, оставив бездыханную тушку без единой капли крови и подшутить над Модди, подкинув голову его воспитанника на пороге их дома, но видя эти чарующие глаза, в бессердечной груди от чего-то екнуло. Он и не думал, что захочет завладеть этим тельцем в ином смысле, словно поддавшись какой-то необычной магии соблазна. Все же меняя свои планы на юное тельце, он тут же впивается в мягкие губы грубым поцелуем со вкусом крови. Пугод прекрасно знал о магии своих глаз: любой, кто встречался с ним прямым взглядом, попадал под необычные любовные чары. Он никак не мог ее контролировать и это всегда сильно пугало парнишку, став для него проклятьем. Ведь эта любовь вызывала вовсе не теплые чувства у тех, кто заглянул к нему глаза, и парень был вынужден прятать свое лицо еще с самого детства, дабы не быть попросту изнасилованным. Чувствуя металлический вкус собственной крови на языке и сильную боль от полученных ран, Пугод уже совсем сдался, не став даже пытаться упираться, ибо не смог бы откинуть от себя вампира. Сил на бесполезные сопротивления уже просто не было, и он дал Диамкею хозяйничать в его ротике. Тихо плача в удушающем поцелуе, птенчик мысленно просил прощения у своего любимого Модди за свое глупое поведение, приведшее к таким ужасным последствиям. Отстранившись от нежных губ, вампир провел по ним пальцем, размазывая по бледной коже кровь и смотря на милое личико. Парень опустошенно смотрел куда-то в одну точку сквозь монстра, поверхностно дыша, погрузившись глубоко в свои мысли. Дима недовольно цыкает, желая, чтобы эти прекрасные глазки смотрели сейчас на него, и вновь обращает внимание на растерзанную им до мяса руку, осознавая, что если оставить все как есть, птенчик вскоре помрет от обильного кровотечения. Разочарованно вздохнув, Диамкей достает из магического хранилища склянку с сильным лечебным зельем и открывает пробку зубами. Вампир придерживает его руку за запястье, выливая магическую жидкость на довольно серьезную рану, из-за которой пташка мог бы и без конечности остаться в ином случае. Обдумывая, как стоит теперь поступить с привлекательным юным тельцем, и к каким последствиям может привести то, что он оставит парнишку в живых, Дима явно понимал, что уже не отпустит свою жертву, и этот ангелочек будет вынужден навсегда остаться запертым в его подземелье. Пугод шипит сквозь сомкнутые зубы, сильно жмурясь и дрожа от мучительной боли, вызванной действием магического зелья, что стремительно восстанавливало его плоть, заживляя рану до такой степени, что даже шрама на нежной коже не остается. Как только лечение руки было завершено, вампир насильно размыкает парню рот, грубо вливая остатки лечебного зелья внутрь, от чего птенчик давится, но все же глотает. Под действием зелья пернатый заметно оживляется, намертво цепляясь обеими руками за мужчину, напрасно стараясь оттолкнуть его, убрать чужие руки от своего лица. Вампир же сильно давит, не отпуская, пока пташка не выпьет все зелье, только после этого вынимает горлышко бутылька из его рта, отбрасывая пустую склянку в сторону. Пока парень прокашливается, стараясь прийти в себя, мужчина приподнимается с него и грубо дергает обессиленное тело вверх за одежду, заставляя сесть перед ним. Пугод крепко держится за одежду и руку вампира своими, до боли в костяшках, сжимая тонкие пальчики, дрожа всем тельцем, не понимая, что с ним теперь будет. Зная лишь то, что вампир, скорее всего, попал под действие его неконтролируемых чар, что пугало еще сильнее, ведь то, что Диамкей испытывает теперь к нему и сексуальное влечение, не значило, что он смягчится перед мальчишкой. — Пришел в себя? — спрашивает вампир, подхватив парня за подбородок, заглядывая в золотистые глаза, любуясь этой необычайно чарующей красотой. — Ч-что ты задумал? — дрожащим голосом шепчет птенчик, все же поддерживая с мужчиной зрительный контакт, ибо прятать свои глаза было уже бесполезно. — Ну что ж, птенчик, я не буду убивать тебя, по крайней мере, сейчас, — прошептал он, усмехнувшись, слегка покраснев от разливающегося приятного чувства вожделения, но всё же держал себя в руках, чтобы не трахнуть пернатого в ту же секунду, растягивая мучительный для пташки момент. — Ты мне приглянулся, так что в твоих интересах быть послушным милым мальчиком передо мной, иначе я с особым упоением выпотрошу твои кишки, вырву внутренние органы, вылечу магией, и буду повторять эту процедуру до тех пор, пока ты сам не будешь умолять меня тебя убить! Пугод нервно дрогнул, не сводя напуганного взгляда с убийцы, затаив дыхание, что даже ни единого слова не смог из себя больше выдавить, чтобы хоть как-то ответить вампиру. С трудом расцепив пальцы, он опустил судорожно трясущиеся руки на пол, тревожно скребя по поверхности ногтями, положив также вниз и свои массивные пернатые крылья, из одного из которых до сих пор торчала стрела, ровно также, как и в ноге. — Вижу, ты меня понял, а теперь вытаскивай все, что у тебя есть в инвентаре, — усмехнувшись, ответил Диамкей, отпустив милое личико, и поднялся на ноги, вставая перед дрожащим, согнувшимся от страха к полу ангелочком. На секунду зажмурившись от чувства безысходности, Пугод послушно выпрямляется, открывая свое магическое хранилище. Под оценивающий взгляд вампира, парень вынимает все свои вещи, составляя на пол перед собой. Внутри не было ничего ценного, ничего, что могло бы помочь парню хоть как-то защищаться или сбежать. — Святая клюква, Пугод, какой же ты еще наивный ребенок, — отвечает мужчина, констатируя факт, что парень совершенно не чувствовал никакой угрозы от него, когда самолично напросился прийти в вампирское логово. — Бля, я теперь чувствую себя виноватым… Дима посмеялся, проведя рукой по своим волосам, всё же на самом деле совершенно не чувствуя угрызений совести перед своей жертвой, просто считая это забавным. Парень перед ним оставался таким же наивным добродушным «ребенком», любящим пошалить и вляпаться в неприятности, и, если ему всегда на выручку приходил его возлюбленный или друзья, то на этот раз не было рядом никого, кто мог бы его спасти. Птенчик прикусил губу, хватаясь за голову трясущимися руками, склоняясь перед мужчиной. Пугод и без язвительных шуток понимал насколько был безрассуден и глуп, решив полезть играть на территорию нечисти, все же, пускай Диамкей и выглядел и вел себя, как разумный человек, он оставался по своей сущности монстром — кровожадным вампиром. Обойдя дрожащее от страха, сжавшееся на полу пернатое тельце, вампир прищурился, взявшись за торчащий из крыла наконечник. Он лишь слегка пошевелил его, легонько потянув, как тут же услышал вскрик, отпуская стрелу и наблюдая, как парень рефлекторно попытался отползти от Димы. Сейчас, благодаря зелью, кровотечения не было, но все же ранения приносили немало боли, вонзаясь в плоть в крыле и ноге, не дав этим двум ранам затянуться под действием зелья. Усмехнувшись от этой забавной, по его мнению, картины, вампир схватил Пугода за ногу, не давая тому отползти от него, и потянул на себя, из-за чего пташка упал на живот. Если от стрелы в крыле он сейчас может аккуратно избавиться, все же та пробила плоть насквозь, и наконечник торчал с другой стороны, то вот с отекшей пробитой лодыжкой была серьезная проблема. Вообще Диамкей бы оставил все как есть, причиняя дополнительную боль мальчишке, но длинные древки стрел ему самому мешались. Диамкей разломил основание стрелы в ноге птенчика, оставив торчать из плоти небольшой кусочек, за который можно будет позже все же извлечь наконечник, после то же самое проделал и с торчащей в крыле, но уже избавляясь от нее полностью. Из-за того, что раны потревожили, по телу разошлась новая волна боли, и Пугод, царапая ногтями пол, плакал, бессильно утыкаясь лбом в твердую поверхность. Дима же отбросил палки в сторону, навис над парнем, проведя рукой по его спине между пернатых крыльев, слегка надавив, прижимая его грудью к полу. Вампир уже какое-то время был возбужден, но сдерживал себя из-за желания как можно больше поиграться с напуганным мальчишкой. Он прижался пахом упругим булочкам, давая птенчику прочувствовать упирающийся в его зад через ткань брюк твердый стояк, наблюдая за его реакцией. Пугод заметно напрягся, вновь напугано притихнув, поджимая руки и крылья ближе к телу, дрожа под мужчиной. Диаму было интересно наблюдать за этим, расплываясь в улыбке, поэтому он продолжил потираться членом об сладкие холмики сквозь одежду. Конечно, это сексуальное влечение Диамкея вызвано чарами парня, и даже если это хоть немного сможет отсрочить дышавшую в затылок смерть, Пугод воспринимал это как очередную жестокую пытку, к которой он совершенно не был морально готов. Он прекрасно понимал, что никакого снисхождения он не получит, просто ожидая, когда ему в очередной раз причинят боль, предвидя то, что его просто грубо насадят на член без всякой подготовки. Но мужчина по садистски медлил, скользнув рукой между пернатых крыльев по его спине, поднимаясь выше, касаясь тонкой шеи. Обхватив ее рукой, слегка сдавливая пальцы под подбородком, он потянул ангелочка на себя, вынуждая его, прогнуться в спине, упираясь о пол руками. Дима, наклонив голову парня в бок и к себе касается губами нежной кожи, проводя по ней языком, буквально чувствуя, как у пташки замирает сердце от страха, в ожидании, когда тот вонзит в мягкую плоть свои клыки. — Хотел бы я всадить клыки в твою шею, прокусить эту нежную плоть, разорвать артерию, смотреть на то, как ты захлебываешься в собственной крови, но мне будет совсем не интересно играться с трупом, — прошептал вампир на самое ушко, после чего посмеялся. — У меня на твое тело большие планы, так что я буду себя сдерживать… Диамкей опустил руку с его шеи, и парень тут же резко опустился вниз, чуть ли не стукаясь головой об пол, из-за дрожи в руках, не в силах держать себя на весу. Вампиру нравится, в каком подавленном состоянии находится его жертва, видеть как тот, заткнувшись в тряпочку, понимает в каком положении находится, и сквозь слезы просто принимает все издевательства. Такой беспомощный, жалкий маленький птенец, кто же думал, что выпадет шанс увидеть этого энергичного ангелочка в таком состоянии… Скользнув руками по юному телу, он опускается ниже и кладет ладони на его ягодицы, сжимая пальцами сладкие булочки. Пугод только и может, что обессилено всхлипывать, уткнувшись лицом в свои руки, терпя откровенные домогательства, чувствуя, как ладони мужчины изучают его задницу. Но эти касания упругой попки продлились недолго, и мужчина зашел дальше, чуть приподняв тельце, скользнул под животом пташки, расстегнув ремень, тут же спустил с него брюки вместе с бельем. Немного оголив аппетитные бедра, вампир тут же смачно шлепнул птенца по одной из ягодиц, оставив яркий след ладони на нежной коже. Парень же лишь дрогнул, поменяв положение своих крыльев, непроизвольно проскулив, в попытке сдержать свой голос. Посмеявшись над этим, Диамкей приподнял парня над полом и резко опрокинул на твердую поверхность спиной, из-за чего птенчик был вынужден раскинуть крылья в разные стороны. Вампир тут же грубыми движениями полностью стянул с парня всю нижнюю часть гардероба, из-за чего снова потревожил наконечник стрелы в лодыжке, вызывая очередную волну боли с начавшимся кровотечением и новый град слез из золотистых глаз. Но Дима не стал обращать на это кровотечение никакого внимания, все же оно было недостаточно сильным, чтобы вызывать хоть какую-то угрозу для жизни. Устроившись между ног птенца, он рывком сдёрнул пуговицы на рубашке, рассматривая привлекательное обнаженное тело, частично испачканное в крови, и этот красный цвет придавал некоторую дополнительную красоту по мнению вампира. Положив руки на вздымающуюся грудь, раздвигая ткань порванной рубашки, он скользнул вниз, задержавшись ладонями на хрупкой талии, сжимая пальцы, слегка приподнимая, чтобы вновь потереться своим пахом между сладких булочек. — Что ж теперь, я понимаю, что такого в тебе нашел Модди, — игриво промурлыкал вампир, видя, как упоминание рогатого сильно задело пернатого и красочно отобразилось на его лице, которое парень тут же закрыл руками. Как забавно, ведь Пугод искренне любил Моддичата, но в понимании Диамкея семейная жизнь этих двоих не была столь красочной, как ее видел птенец. Ведь это нужно же было додуматься рогатому взять на воспитание ребенка-ангела, не примкнувшего ни к одному из богов, стать для него настоящей семьей и, в конце концов, совратить, стоило мальчишке достичь возраста согласия. Наемник же буквально вырастил для себя жену, еще и умудряясь утаивать от пташки истинный род своей деятельности. В целом, теперь все уже было совершенно не важно, больше им не суждено увидеться. Переместив руки, одной обхватив под спинкой, а второй вампир подхватил аппетитное бедро, закидывая на свое плечо, больше приподнял таз парня над полом. Для птенца эта поза была крайне неудобной, ведь создавалось достаточно сильное давление на основание крыльев, но Диме так было более чем комфортно впиться клыками во внутреннею сторону бедра, делая пусть и не глубокую, но достаточно болезненную кровоточащую рану. Всего пара глотков алой жидкости, и он разжимает свои зубы, проводя языком по свежей ране, наслаждаясь невероятно приятным вкусом ангельской крови, вновь бросая взгляд на не сопротивляющегося парня в слезах. Опустив его бедра обратно на свои колени, мужчина облизнул окровавленные пальцы и приставил к колечку мышц, без каких-либо лишних церемоний с усилием вгоняя сразу два. Вскрикнув, Пугод выгнулся в спине, сжимая его пальцы внутри, сильно напрягаясь, чем делая себе только больнее. Он так не мог, просто не мог отдаться вампиру, вновь зажигая эту искру сопротивления в глазах. Пташка уперся руками в пол, попытавшись отползти от Диамкея, ударить не травмированной ногой, но тот быстро схватил ее свободной рукой, не дав сделать задуманное, удерживая до боли и сжимая пальцы на нежной плоти. — Птенчик, мы вроде уже прояснили, что сопротивляться бесполезно, — фыркнул вампир, оскалившись, глядя на свою жертву. — Скажи спасибо, что я вообще решил тебя разработать пальцами, а не просто порвать тебя. Мы на складе, и всякого рода стержней и палок тут найдется навалом! Хочешь испытать в себе какой-нибудь предмет явно не предназначенный для этого?! — Н-нет… — напугано выдавил из себя парень, дрожа под убийцей, отворачиваясь от него. — Тогда не рыпайся, — чуть ли не прорычал Дима, отпустив его ногу, и освободившейся рукой подхватил голову Пугода под подбородком, поворачивая его личико к себе. — И какие же все-таки у тебя красивые глаза~ Этот золотой блеск в заплаканных глазах, неистово манил вампира, пробуждая внутри него какое-то безудержное вожделение. Диамкею конечно уже хотелось как можно скорее войти в дрожащего от боли и унижения мальчишку, он и так достаточно долго сдерживался, но вампир терпеливо разрабатывал тугую дырочку пальцами, понимая, что ему самому будет приятнее войти в подготовленное тело. Да и тратить время на поиск подходящих предметов, чтобы еще более грубо воспользоваться ситуацией, он не собирался, сказав это только для запугивания жертвы, пресекая очередную искру бунта. Не став откидывать руку вампира от своего лица, с болезненным, тяжелым дыханием, Пугод все же посмотрел сквозь пелену слез на мужчину, встретившись с ним взглядом. Сквозь красноватые стекла очков, на парня был направлен этот надменный, пронизывающий всю его сущность взгляд алых глаз, в которых читалась только садистская жажда обладать ангелом. Все происходящее сейчас было каким-то кошмаром, и только чувство боли давало понять, что это вовсе не дурной сон, а чертова реальность. Дима убрал свою руку от этого милого личика и уперся ладонью с боку от ангельской головы, нависая над парнем, не отрывая взгляда от его золотых глаз. Он продолжал грубо двигать пальцами, то почти вынимая их, то наоборот глубоко заталкивая, добавляя вскоре третий, расширяя тугой проход для себя, совершено не жалея птенчика, повреждая своими действиями нежные стенки. — Какой же ты все-таки тугой, твоя задница так сильно сжимает мои пальцы, а перед Модди ты наверняка послушно раздвигаешь ножки, как настоящая шлюшка, и с легкостью пропускаешь его член в себя, — с усмешкой говорил вампир, наблюдая за парнем. — П-пожалуйста… Хватит… — дрожащим голосом просит Пугод, снова закрывая лицо руками. — Неприятно вспоминать о своем любимом, пока лежишь под другим мужчиной? — с хищной улыбкой говорит Диамкей, шепча на самое ушко пташки. — Я представляю, как ты откровенно стонешь под ним, сексуально зовешь Модди своим сладким голосом… Птенец не отвечает, еще больше начиная рыдать, закрываясь от вампира руками, а тот лишь звонко смеется, развлекая себя этими страданиями, пока не подготовит его тело. Вынимая пальцы из сочащейся кровью дырочки, Дима вытирает их о штанину, после чего наконец освобождает свой возбуждённый до предела член, тут же вгоняя его резким толчком в нутро парня. Звонкий вскрик разносится по помещению, птенчик до хруста прогибается в спине, выставляя свои руки, упираясь ими в грудь вампира, стараясь оттолкнуть от себя. Но Диамкей тут же хватает его запястье, соединяя его руки в месте, и отводит вверх, усиленно придавливает одной рукой к полу над головой ангелочка. Не дожидаясь пока птаха успокоится, он слегка шипит от сжатия члена, но сдавливает второй рукой дрожащие бедра и слегка сдает назад, после сразу делая новый грубый толчок внутрь. Парень в истерике дергается под мужчиной, но не может ни высвободить руки, ни отстраниться, извиваясь на полу, двигая туда-сюда своими пернатыми крыльями по твердой поверхности. Мужчина беспощадно насаживает птенца на свой член, делая размашистые жесткие толчки, пока не входит в него полностью, делая небольшую передышку, посмеиваясь, глядя на то, как Пугод бьется в конвульсиях под ним. Да, такое явно не стоит использовать на постоянной основе, иначе придется парня буквально подсадить на лечебные зелья, но после сегодняшнего, его в любом случае придется усилено лечить, так что Диамкея ничего не сдерживало в этом плане. Жарко выдохнув, с оскалом мужчина принимается двигаться в быстром темпе, жестоко имея измученное всем произошедшим тело, выбивая из парня хриплые крики боли.