Я с тобой

— Представляешь, укусила! — Лиарса от души возмущался коварством ловкой и проворной твари, ощупывая саднящую шею. — Со спины прыгнула, зараза! — Дай посмотреть. Полуденное солнце заливало заброшенную деревню светом и наполняло зноем, но пальцы, которыми Ясный-как-Ночь трогал его шею, были холодными. Лиарса невольно содрогнулся: целительский свет обычно тёплый, но Ясный-как-Ночь был самоучкой и об этом не знал. Его исцеление оседало стылым инеем на кончиках когтистых пальцев и ощущалось точно так же — остро и холодно. — Ранки опасными не выглядят, — прозвучал вердикт после внимательного изучения. — Аккуратные, неглубокие. Давай мазью намажу, на всякий случай. — Потом, — беспечно отмахнулся Лиарса, ёжась от того, как таял иней, оседая на коже. — Вечером, на привале. Ты же всё равно подлечил, я чувствую. При взгляде на эту парочку никто бы не заподозрил, что исцелять умеет не тёмный эльф в понтовой двемерской броне, а хмурый аргонианин с косой саженью в плечах и двумя топорами на поясе. Впрочем, сейчас на них смотреть было некому. Разве что покосившиеся от времени домики, сгрудившиеся вокруг небольшой площади, таращились провалами окон, да трупы, которыми была завалена эта самая площадь, пялились незрячими мёртвыми глазами. Самая крупная туша принадлежала твари явно даэдрического происхождения, а многочисленные тела поменьше — её прислужникам. — Ну, — Лиарса потянулся почесать шею, но вовремя спохватился. — Самое интересное уже закончилось, осталась сплошная рутина. Нам надо две колбы пепла и череп. Чем займёшься? Ясный-как-Ночь молча поднял топор. — Понял. Тогда и дрова для костра на тебе, пеплом рассыпаться тварь не собирается. — Я бы не хотел опять разделяться. — Да брось. Не сожрали же меня. Так, на зуб попробовали… И, видя, что Ясный-как-Ночь не торопится на поиск дров, Лиарса сам развернулся и демонстративно зашагал к одному из домиков, надеясь, что летнее солнце хорошо просушило деревянные скаты крыш. Следующие пару часов они оба сосредоточенно работали. В четыре руки расчистили площадь от тел, развели костёр — сухого дерева вокруг действительно было в избытке, — потом мыли руки в студёном ручье и умывались, чистили оружие и броню, пока плоть даэдрической твари шипела в огне, превращаясь в пепел. Кости огонь не брал, и обнажившийся череп Ясный-как-Ночь сунул в специальный мешок для трофеев. Оставшийся безголовый скелет попытался оттащить подальше от прогоревшего костра, но кости, уже не скреплённые плотью, рассыпались неаккуратной грудой. — Эта тварь словно из царства Шеогората выползла, — проворчал он, сапогом сгребая в кучку останки, а потом вытащил из этой кучи одну кость, крайне похабного вида. — Вот что это за часть тела, а? Как ты думаешь, Арса? — Бакулюс, — тут же отозвался Лиарса, бросив на него мимолётный взгляд. Ясный-как-Ночь посмотрел на свою находку, на невозмутимого Лиарсу, старательно сгребающего пепел в колбу — и от души запустил в шутника костью. — Эй, полегче, — Лиарса увернулся, но кость пролетела очень близко и разметала пепел. — Я, вообще-то, не шутил, кто их разберёт, этих даэдра. Бросай копаться в костях, помоги мне с пеплом, он от любого чиха разлетается. А… Апчхи! Да чтоб его! Он шмыгнул носом, сморщился, удерживаясь от ещё одного чиха, и Ясный-как-Ночь сжалился. С его помощью колбы были доверху набиты ещё тёплым пеплом и плотно закрыты. — Если поторопимся — успеем до святилища к закату. — Что-то мне торопиться не очень хочется, — признался Лиарса, спрятал колбы в сумку, неосознанно потянулся почесать шею и когтистые пальцы взяли его за запястье, останавливая. — Что? — Шею не чеши. — Да вроде не чешется… Давай разобьём лагерь у холма за деревней? Ветер как раз подходящий, все запахи отнесёт подальше. Ясный-как-Ночь внимательно на него посмотрел, помолчал, но потом всё же согласился: — Ладно. Как скажешь, Арса. На лагерь времени ушло немного, не первый раз им доводилось ночевать под открытым небом. Вдвоём натаскали лапника для лежанок, Лиарса развёл костёр, Ясный-как-Ночь принёс воды из ручья и сменил его у огня — готовить ужин. — Вяленое мясо заканчивается, — заметил он, щедро заправляя им кашу. — Пора пополнять запасы. — Купим, — отозвался Лиарса, расстилая одеяла на двух лежанках. — Отдадим черепушку и пепел, получим деньги и купим всё, что хочешь. — Мазь из рюкзака достань. — Ясный-как-Ночь помешал кашу в котелке и прищурился, наблюдая, как Лиарса снимает броню. — Вечер, привал. Всё сходится. — Да я и не чувствую укус этот. Лиарса пощупал шею, но мазь достал, пристроил рядом с лежанкой и с удовольствием вытянулся на одеяле во весь рост, закинув руки за голову. — Вот странно, — задумчиво сказал он, щурясь в розовое закатное небо. — Мечами помахать пришлось всего ничего, а чувствую себя так, будто с утра не выпускал их из рук. И спать так хочется… — Каша почти сварилась. — Не хочу. Лучше подай плащ, вечер неожиданно прохладный. Ясный-как-Ночь отставил булькающий котелок. Никакой прохлады он не чувствовал, вечер был по-летнему тёплый, но плащ всё же достал. Заботливо укрыл им Лиарсу и не удержался, провёл ладонью по густым прядям волос, наслаждаясь их гладкостью и мягкостью, потом коснулся лба. Температуры не было. Осторожно повернул беловолосую голову, проверил укус. Воспаления не нашёл, ранки успели схватиться корочкой, но мазью он всё равно их намазал. — Жить буду? — Лиарса стоически вытерпел все проявления заботы, только в самом конце улыбнулся, тепло и ласково. — Долго и счастливо, — пообещал Ясный-как-Ночь. — Спи, Арса. Я посторожу. И позволил себе вернуться к костру только после того, как Лиарса уснул, задышал глубоко и ровно. Может, он действительно всего лишь устал?.. Ясный-как-Ночь поужинал, потом перетащил свой лежак почти вплотную к Лиарсе. Вечер плавно перетекал в ночь, костёр догорал, и дров подкидывать он не стал, сел, прислушиваясь к изменившемуся дыханию. Нахмурился. Обычно Лиарса спал крепко и спокойно. Очень крепко и очень спокойно, безмятежно даже, Ясный-как-Ночь никогда не замечал, чтобы ему снились кошмары. До сегодняшнего дня. Сейчас вот точно неприятное снилось — он бормотал что-то неразборчивое, морщился, густые брови почти сошлись на переносице. Дыхание стало тяжёлым и шумным. Несколько раз Ясный-как-Ночь порывался его разбудить и каждый раз одёргивал себя. Если Арса устал — лучше дать ему поспать, но потом всё же не выдержал, положил руку на плечо, встряхнул. Лиарса не проснулся и Ясный-как-Ночь ещё раз проверил укус на его шее, обеспокоенно потрогал кончиками пальцев плотные корочки, оставшиеся там, где зубы прокусили кожу до крови. Обычные маленькие ранки, к тому же хорошо заживающие. И всё же… Он поднял голову, посмотрел на светлеющее небо. Как-то само собой получилось, что за ночь так и не вышло уснуть, но это ничего, Ясный-как-Ночь знал, что может выдержать и больше. Хотя было бы хорошо, если б с восходом солнца Лиарса проснулся, поел, и они бы отправились домой, где можно отдохнуть и расслабиться… С восходом солнца Лиарсе стало хуже. — Дурное какое-то состояние, — пожаловался он, приподнимаясь на локте и щурясь на встающее солнце. — Вроде и не болит ничего, а слабость такая, что даже сесть не могу. Я себя так чувствовал один раз всего. Мне лет десять было, попал под ледяной дождь и простыл сильно. Неделю встать не мог. Ясный-как-Ночь обеспокоенно потрогал его лоб, но не понял, померещилась ли ему повышенная температура или Лиарса просто со сна расслабленный и тёплый. — Может поешь? — Не хочу. Я бы ещё поспал, если честно. — Тебе снилось что-то всю ночь. — Поверь, — Лиарса поморщился и упал обратно на лежак. — Ты не хочешь знать, что именно. — Ты так думаешь? — Ясный-как-Ночь посмотрел на него скептически. — Ну ладно. Мне снились кишки, намотанные на руку. — Оу. Чьи кишки? — Твои, — буркнул Лиарса, сразу помрачнев и, предупреждая следующий вопрос, добавил: — На мою руку намотанные. Ясный-как-Ночь потянулся и взял его ладонь в свои руки. — Это был сон, — тихо сказал он, сжимая пальцы. — Видишь? Твоя рука, моя рука и никаких кишок. Лиарса вздохнул и слабо сжал его ладонь в ответ. — Разбуди меня к полудню, хорошо? Заснул он быстро, зарывшись лицом в одеяло, которым был накрыт лапник лежанки. На шее чернели две маленькие точки — ранки, оставленные вчерашним укусом. Ясный-как-Ночь снова их потрогал, но не смог себе объяснить, почему они его так тревожат. Потом он доел вчерашнюю кашу, проверил спящего Лиарсу и с неудовольствием отметил, что температура всё же поднимается. Занялся его снятой бронёй, подтянул на ней ремешки, снова потрогал пылающие лоб и щёки. Перебрал рюкзак, достал из запаса несколько банок с исцеляющим зельем — на всякий случай, лечить Ясный-как-Ночь умел и собственной магией. А ровно в полдень он потряс горячее даже через рубашку плечо, уже догадываясь, что никуда они сегодня не пойдут. — Свет, — простонал проснувшийся Лиарса, заворачиваясь в плащ с головой. — Он меня прикончит. Погаси свет, Ясь… Погасить солнце Ясный-как-Ночь не мог. Зато мог перенести лагерь поближе к реке, в тень скал. Место было не очень удачное, от воды тянуло прохладой и сыростью, но без солнечного света Лиарсе действительно стало лучше. Он даже выпил одно из зелий, опять завернулся в плащ с головой и уснул. Близость к реке уже через час стала плюсом. Температура снова начала подниматься и Ясный-как-Ночь то и дело ходил на каменистый берег с котелком, набрать холодной воды для компрессов. Лиарса бредил, шептал что-то бессвязное, утыкаясь пылающим лбом в его ладони, холодные от воды и инея, и магия была бессильна, лихорадка не спадала. Он ничего не ел со вчерашнего полудня. Ясный-как-Ночь сварил бульон из оставшегося вяленого мяса, наваристый и густой, с веточками пряных и целебных трав, но от пары ложек, влитых едва не насильно, Лиарсу тут же вывернуло. Зато к вечеру, когда Ясный-как-Ночь сам был бы не прочь упасть и завернуться в одеяло, ему внезапно стало лучше. Лихорадка спала, и, несмотря на то, что высокая температура ещё держалась, он мог нормально дышать, говорить и даже сидеть, отворачиваясь от разведённого костра — глаза всё ещё слишком остро воспринимали свет. — Я не знаю, что с тобой, — в голосе Ясного-как-Ночь была отчётливо слышна тревога. — Я лью в тебя магию, но лучше не становится. Нам надо вернуться в город. — Надеюсь, утром я смогу хотя бы ползти, — Лиарса вздохнул. — Если ты не поешь — то вряд ли. — Не хочу, Ясь. Тошнит даже от мыслей о еде. Пристальный взгляд Ясного-как-Ночь был полон волнения и беспокойства, и Лиарса виновато пожал плечами. Есть действительно совершенно не хотелось, но несмотря на бессилие и слабость он с некоторым удивлением понял, что лежать, закутавшись в плащ и отвернувшись от света костра, вполне хорошо и уютно и никуда идти не хочется. Зачем нужны шумные города, если есть летняя ночь, звёзды над головой и стук родного сердца неподалёку? Звук был отчётливый и размеренный, успокаивающий, и Лиарса заснул прежде, чем осознал, что на таком расстоянии слышать, как бьётся чужое сердце совершенно невозможно. Ясный-как-Ночь допил бульон сам. Рассеянно дожевал подсохший хлебец — они не планировали задерживаться на природе, провизии взяли с собой немного. Уже завтра придётся ловить рыбу и ставить силки. До города идти дня три пешком, вряд ли Арса сможет воспользоваться святилищем и перенести их сразу за городские стены. Впору было жалеть о том, что Ясный-как-Ночь самоучка и святилищами пользоваться не умеет, хорошо хоть целительная магия даётся легко. Кстати, о ней. Он перебрался ближе к Лиарсе, взял его ладони в свои руки, мимоходом снова удивившись: температура до конца не спала, лоб и щёки у него горячие, а пальцы — холодные. Тревога сжатой пружиной толкнулась в грудь и Ясный-как-Ночь закрыл глаза. Магии осталось немного, он потратил почти весь свой резерв за целый день и теперь пытался отдать последние крохи. Зеленоватые всполохи рассеивались в ночной тишине и расцветали вокруг стоянки призрачными цветами, которые растворились без остатка в светлеющих утренних сумерках. С первыми лучами солнца Ясный-как-Ночь поднялся на ноги. Упаковал вещи, скатал плащ и одеяла. На одно плечо взвалил оба рюкзака, на второе — закинул руку Лиарсы, у которого от слабости ноги заплетались, и зашагал к ближайшему тракту. До святилища, которое стояло как раз на обочине дороги, идти было часа два неторопливым шагом, но добраться удалось только за полдень. Лиарса спотыкался на каждом шагу, прятал лицо от солнечных лучей на его плече и постоянно извинялся сбивчивым шёпотом. Была надежда встретить кого-нибудь у святилища и попросить помощи, но мироздание не сжалилось. Ясный-как-Ночь только вздохнул, окинув взглядом пустую беседку с магической жаровней. И зашагал дальше. С каждым часом идти становилось не тяжелее, а легче. Солнце садилось, удлинялись тени — и Лиарса перестал спотыкаться, выпрямился, пошёл сам. Когда солнце окончательно закатилось за горизонт — забрал у него свой рюкзак. Даже голос у него прорезался, бодрый и уверенный. — Давай остановимся на ночлег, Ясь. Ты едва ноги переставляешь. Ясный-как-Ночь ужасно не хотел останавливаться. Он бы шёл до тех пор, пока не упёрся в городские ворота, но он вовсе не стальной, хоть и двужильный. Он не спал почти трое суток и только вздохнул: — Ладно. Под раскидистой кроной старого дуба Лиарса сам разбил лагерь. В нём будто проснулись какие-то спящие силы — или болезнь окончательно отступила — но чувствовал он себя вполне сносно. Ему было под силу нарезать лапника для лежанок, пока Ясный-как-Ночь устало вытряхивал одеяла из рюкзаков. И костёр он сам развёл. Вскипятил воду и заварил трав, последние два сухаря отдал Ясному-как-Ночь. — Не хочу есть, Ясь. Лиарса двое суток ничего не ел и не пил, если не считать одного целебного зелья, но единственное неудобство, которое он чувствовал, сидя на своей лежанке, было то, что от света костра почему-то ужасно чесалась кожа. Он морщился и тёр лицо, отворачивался от света, но чесотка не проходила, ещё и дёсны начали зудеть и даже зубы. Ясный-как-Ночь потянулся к нему, обхватил лицо ладонями. — У тебя клыки растут, — тихо сказал он. — Я понял, что с тобой, Арса. Ноксифилическая сангвивория. Вампиризм. Новость была отвратительной. Всё бодрое настроение, вызванное хорошим самочувствием, тут же испарилось. — Уходи, — сказал Лиарса. — Утром. Я бы хотел, конечно, чтоб ты ушёл прямо сейчас, но тебя ноги не держат. — Я сделаю вид, что этого не слышал, — Ясный-как-Ночь вытянулся на одеяле и устало прикрыл ярко-зелёные глаза. — Я с тобой, Арса. — Как ты можешь спать, зная что я теперь нечисть? Ясный-как-Ночь не ответил, он уже спал. Лиарса вздохнул и почему-то не смог отвести взгляд от него, доверчиво спящего. Рот наполнился слюной, он сглотнул и с трудом заставил себя отвернуться. Прикрыл глаза, прислушался к своему телу, пытаясь уловить произошедшие в нём изменения, но слышал только мерное биение сердца Ясного-как-Ночь и шум крови в его венах. Это… Убаюкивало. Он сам не заметил, как задремал, хотя собирался не спать всю ночь, сторожить. Ни за что не допустить того, за что вампиров карают серебром и кольями, но голодная вампирья сущность проснулась, стоило только смежить веки. Ясный-как-Ночь открыл глаза когда Лиарса внезапно оказался у него под боком. Он всё понял. Он оттянул пальцами ворот рубашки, выставляя беззащитное горло. — Кусай. Лиарса честно пытался бороться. С собой, с голодом, с жаждой, которой почти невозможно противиться, но Ясный-как-Ночь положил тяжёлую ладонь ему на затылок, притянул к себе, вжимая лицом в свою открытую шею, и всё произошло само собой. Нескольких глотков хватило, чтобы успокоить разбушевавшиеся инстинкты, но отстраняться Лиарса не торопился. Зализывал ранки на чешуйчатой коже, оставленные собственными клыками, и всячески оттягивал момент, когда придётся посмотреть Ясному-как-Ночь в глаза. Сильные руки обвились вокруг тела, но не в попытке оттолкнуть, а наоборот, прижимая покрепче. — Что теперь? — глухо спросил Лиарса в его широкое плечо. — Ты тоже станешь нечистью? — Не думаю. Аргониане устойчивы к болезням. — И ты собираешься подставлять мне шею каждый раз, как... Он не договорил. Сглотнул оставшийся на языке железистый привкус. — Меня всё устраивает, Арса. Я же сказал. Я с тобой.