До невозможного хаотичный

Дилан всё-таки приходит к Карлу за разговором, когда попытки того понять причину их скрытности находятся на грани слежки за ними с Лололошкой. Карл бы точно пожалел об этом позже, если бы перешёл эту черту, и частично Дилан старается успокоить собственную совесть, думая, что его ложь будет для Карла чем-то вроде одолжения. Только вот что именно это будет за ложь он ещё не придумал. Возможно, Дилан брал на себя слишком много ответственности за чужое спокойствие - или же мастерски скрывал от себя свою же сомнительную натуру бесчестного человека. В любом случае разговор должен был состояться. В комнате Карла не было никого, кроме него самого - Чед сидел на диване в общей гостиной и смотрел на то, как Лиса играется с Абилкой, но и это ненадолго. Хотя кошки и ладили, Абилка, привыкшая к спокойствию и тишине в комнате Дилана и чрезмерной самостоятельности, быстро уставала от компании рыжей кошки. А пока в комнате стояла тишина, прерываемая изредка перелистываемыми Карлом страницами учебника. — Эй, Карл. Поговорить нужно. Есть минута? Дилан закрывает за собой дверь, и Карл как-то слишком резко оборачивается, чуть ли не подскакивая на своём месте. “Слишком много паники для человека, который сам хотел найти причину” — думает Дилан. “Неужели он сейчас решит, что я скажу, что не хочу с ним общаться? Или в чём-то обвиню? Хах, ну и мнение я о себе, должно быть, составил”. — Да, Дилан, конечно!, — он выдаёт неловкую улыбку, не глядя прикрывая учебник. Потом же сам будет расстроен, что потерял нужную страницу. Впрочем, это не так важно. Карл, вообще-то, первый пытался заговорить с ним, но пришлось тогда послать его, чтобы среди конспектов на столе Дилана тот ненароком не рассмотрел его записи касательно Лололошки. Или лишнее оборудование. Учитывая, как во время непростых разговоров Карл любил смотреть куда угодно, но не на собеседника… и задавать вопросы, которые не то чтобы должны его касаться. Боже, да он мог спросить по оборудование из банальной вежливости к интересам соседа, и тогда Дилану пришлось бы придумывать очередную ложь, да ещё и самому не запутаться в ней. — Ты, кажется, чем-то расстроен. Опережая твои вопросы - это невозможно не заметить. А ещё Лололошка попытался заговорить со мной об этом. — Ох, Лололошка? Да, я как раз хотел поговорить о нём. И о тебе. Дилан знал, что упоминание его в разговоре тут же наведёт Карла на нужную тему, и уже приготовился выслушивать небольшой монолог, состоящий из обиды и подозрений. Карл, сложив руки на коленях, продолжил: — Мы с тобой в одной комнате живём уже третий год, а ты даже приятного аппетита не желаешь, когда мы на кухне пересекаемся. Не разговариваешь со мной практически ни о чём в последнее время, ни о своих делах, ни о моих не спрашиваешь. И я понимаю, что у тебя есть личные границы, я старался соблюдать их настолько, насколько возможно, и ты вроде как не говорил, что я делаю что-то не так… но с ним, — речь Карла сбивается о того, что он пытается выговорить всё это одним потоком, и ему приходится вдохнуть и выдохнуть несколько раз, чтобы восстановить сбившееся дыхание. Дилан молчит, и в тяжёлом взгляде Карла проскальзывает частичка благодарности. — С Лололошкой ты как-то слишком быстро поладил, и я не понимаю, в чём дело. Он ведь делал все те вещи, которые тебе не нравятся! И много других странных вещей, вроде разбитого окна… и Абилку в общежитие он принёс… Нет, я правда не понимаю, почему с ним вы так быстро нашли общий язык, а от меня ты наоборот будто бы ещё сильнее закрываешься. Карл замолкает на несколько секунд - очевидно, чтобы припомнить все примеры, на которых Дилану можно было бы что-то предъявить. А Дилан мысленно гасится с фразы “общий язык”. Хотелось бы, конечно, чтобы оно так и было, вот только это почти невозможно. Интересно, сам Карл придал этим словам примерно столько же смысла? — Вы с ним, конечно, соседи по комнате, наверное у вас больше общих дел, чем у меня с тобой. И я понимаю, например, почему вы часто шепчетесь о чём-то. И просьбу стучаться я тоже уважаю… и всё-таки, раньше тебя это не беспокоило. Но то, что он смог вытащить тебя на улицу! С утра, на прогулку перед занятиями - я просто не могу поверить. А вечером. Вы ведь вернулись вчера поздно вместе - вы куда-то ходили, да? А со мной Лололошка тогда идти отказался, хотя я и предлагал. Почему мы не могли бы провести время втроём? Когда пауза затягивается, и Дилан понимает, что молча ждать продолжения тирады не приходится, он слегка прокашливается и, поймав взгляд Карла, как бы старательно тот не отводил глаза, спрашивает: — А ты сам как думаешь? В чём дело? В его голосе чуть больше вызова, чем тот хотел бы вложить. Он определённо перестарался с демонстрацией своей выигрышной позиции - ему не хотелось сбивать Карла с толку и тем более запугивать, но тот уже слегка стушевался и сжался. — Он… до сих пор держит на меня обиду? За то, что я тогда не встал на его сторону, когда Тайлер уехал. Итак. Ожидание, пока Карл сам не выдаст наилучший вариант, замаскированное под игру в угадайку, начинается. “Холодно”. Дилан тогда и сам не поддержал Лололошку. На кой чёрт ему было бы вмешиваться в эти распри? Но Карл тогда, ослеплённый своими обидами и чем-то вроде желания защитить свою задницу от упрёков со стороны Тайлера, кажется и вовсе не заметил того, какую сторону занял Дилан. — Нет, Карл. Забудь про это, кажется Ло уже всё равно на то, что ты тогда сделал. Да и ты разве не извинился перед ним? Он кивает, чуть успокоенный таким ответом. — Вообще - да, извинился. У него ведь больше нет причин на меня обижаться, я надеюсь? Вроде бы я ничего ему плохого не делал. Да и тебе тоже… может, я для вас двоих - слишком скучный?, - Карл выдаёт это утверждение с не самой серьёзной интонацией, заведомо надеясь на отрицательный ответ, и Дилан рад тому, что его самооценка не находится на дне морском. Карл не был скучным, просто у них не было общего расследования абсолютно необъяснимного таинственного дерьма, вот и всё. — Карл, хватит думать, что дело может быть только в тебе. Лицо Карла вытягивается в удивлении, и в следующую же секунду он снова хмурится. Наверняка ему пришлось отбросить немало вариантов про самого себя. А может, Дилан всё-таки ошибся в его самооценке. В любом случае, вопрос обстоял не в этом, а в психологическую помощь он не нанимался. — Ох… ну… не из-за того же, что он кормит тебя постоянно? И не из-за выгоды, правда? — Конечно нет, Карл, что за бред… и не надо так хмуриться. Ты вроде как уже должен был смириться за три года, что я - мясоед. Он хмурится и поджимает губы, явно задетый одним незначительным словом. Дилан вздыхает. Всё ещё даже не “тепло”. — Тебе… с ним просто больше нравится, да? Но вы же совсем непохожи, какие вообще у вас могли быть причины так сблизиться… Дилан ждёт вывода из этой мысли, не желая останавливаться на этом. Такой ответ ударил бы по самооценке Карла ещё сильнее, но Дилан начинает сомневаться в том, что он выдаст варианты поинтереснее. Этот он промаркировал как “тепло” на случай, если придётся к нему вернуться. И вот - спустя несколько секунд на лице у Карла отображается целая палитра эмоций - от идеи до отрицания, затем - скепсис и неверие, а после - смущение. Он явно поражён тем, как его догадка подходит под ситуацию, но при всём этом всё так же абсурдна и невероятно смела. В отличие от Карла, которому приходится взять всю волю в кулак, и, стиснув в ладонях колени, выдать: — Вы встречаетесь, да? О. Ого. Это уже не горячо. Это “бинго”, и Дилан, кажется, даже смущается сам от того, как интересно или даже заманчиво это звучало в их с Ло контексте. Более того, такой вариант идеально всё объяснял. И необходимость в личном пространстве, и их прогулки вдвоём, и общие секреты. Карл смотрит на Дилана в недоумении, когда тот медленно кивает. — Я предполагал… то есть, у меня конечно была такая версия, но я и подумать не мог что это правда! Но зачем скрывать такое? Вау, так он ещё и предполагал. Интересно, на каких основаниях? Как бы ни хотелось услышать ответ на этот вопрос, сейчас нужно было гнуть свою линию, чтоб Карл даже подумать не мог, что это могло быть неправдой. Дилан складывает руки на груди и отводит взгляд в сторону, выражая максимум доступного ему при его эмоциональном спектре смущения. — Знаешь, Карл, это.. не так-то просто. Мне потребовалось слишком много времени чтобы ему самому рассказать о своих чувствах, не то что другим. На самом деле он был тем ещё слабаком, который так ничерта и не сказал. Вернее, он сделал вид для самого себя, исключительно чтобы успокоить свою совесть тем, что он хотя бы пытался. но Ло, конечно, не понял. И вот, теперь он здесь - увязший в недомолвках, лжи и невысказанных чувствах. Дилан мог врать себе, но не другим. И эта полу-правда щекотала его изнутри как странное откровение. Карл улыбается, будто бы немного через силу - то ли неловко, то ли неохотно. Дилан не уверен в том, почему именно так, и осталось ли у Карла что-то, что он ему не высказал. — Ого… ну, я вас поздравляю! Ты извини, что обижался на вас. И Лололошке передай извинения. Я вёл себя глупо, да и ты сам понимаешь… мне будет неловко поднимать с ним эту тему ещё какое то время. Я не хочу, чтобы он обижался. Дилан кивает и уходит в комнату, прикрыв за собой дверь. может быть, слишком спонтанно прерывая их разговор, но ему больше нечего сказать - тут уже не то что лимит сказанных им слов исчерпан - он и сам, в каком-то смысле. Да и Карлу явно будет о чём подумать в одиночестве. Вот только придётся сказать ещё пару слов и Лололошке, прежде чем он сможет наконец послать всё это куда подальше и отключиться от личных проблем в занятии поинтереснее. Открывая дверь в их с Ло спальню, он думает, что облажался, забыв попросить Карла никому больше не говорить. Остаётся надеяться на то, что он сам об этом подумает, прежде чем болтать направо и налево. От этой мысли его отвлекает Лололошка, что в ожидании смотрит на него, сидя на кровати. На секунду Дилан чувствует порыв сесть рядом, бок о бок, но замирает на полпути, остановившись по центру комнаты. Так, будто между ними оставался какой-то барьер. Признаваться себе в том, что барьер состоял из его же загонов, Дилан не собирался. Он складывает руки на груди, не осознавая, и говорит негромко: — Я только что поговорил с Карлом и всё уладил. Тебе не нужно обсуждать с ним то, почему мы с тобой секретничаем как лучшие подружки. — Да? Что ты ему сказал?, — кажется, он рад это слышать. Само собой, для него ведь - одной проблемой меньше. Дилан вздыхает. Для него - на одну моральную дилемму больше. — Это неважно. Но нам с тобой и правда лучше держаться вместе. Тогда он вряд ли будет руинить наше расследование. Лололошка озадаченно кивает, очевидно, строя в своей голове догадки о том, что же это может быть. Прежде, чем он вновь отвлечётся на свои дела и пропадёт куда-то вплоть до поздней ночи, Дилан собирается с мыслями и говорит: — Я хотел кое о чём поговорить. Если у тебя нет ничего слишком важного - прогуляем завтра пары? Не беспокойся - Карлу объясняться не придётся.