***
Утро было добрым для всех. «Наконец-то, по-настоящему доброе утро», — подумал Антон, просыпаясь в полвосьмого в объятиях парня. — Встаешь, солнышко? — Тихо проговорил кучерявый, поправляя локоны волос шатена. — М-м-м, — прозвучало от коллеги. — Хочу ещё поспать. — Сказал старший и надувая щеки, укрываясь пледом, отвернулся. Шастун захохотал и умилительно всматриваясь в вожатого, встал с кровати и ушёл в ванную. Сегодня должны были вывесить расписание мероприятий. Вспоминая это, Антон посмотрел на время — 7:45. Быстро засунув щётку в рот, парень в одних шортах и тапках добежал до объявлений и параллельно чища зубы, начал читать вывешенное. Сегодня планировалось собрание вожатых на обеденном часу, но перед ним дети должны были отправиться к психологу. Вечером была дискотека. На послезавтра расписания не было. «Не плохо, очень, даже офигенно», — подумал высокий, шаркая шлепками по линолеуму. — Тоха, здорова! — Крикнул ему громкий бас с другого конца коридора. Студент обернулся и помахал рукой. Быстро показал, что сейчас придёт и забежал в комнату. Сплёвывая зубную пасту и полоская рот холодной водой, худощавый кинул щётку в стакан и закричал: — Арсюша, вставай! — Тормоша ласково коллегу, позвал его по имени. Тот забурчал, но когда спросил время, то быстро подскочил с места и побежал умываться. — Я пойду, покурю с Макаром. Хорошо? — Заглядывая в ванную комнату, спросил русый. — Да, да. — Сонно ответил голубоглазый, поворачиваясь на младшего. На завтрак давали оладьи с мёдом или сметаной на выбор. Нурлан, по обычаю, хвалил золотые руки повара и посылал воздушные поцелуи за то, что он, наконец-то, ест живую еду, вместо каши на воде без сахара, которая была при Калачевой. Это длилось всего неделю, но запомнилось всем. Тюрьма, детская тюрьма, не больше, ни меньше. — Какие вкусные! — Восторгался, даже Лёша, который обычно говорил только гадости или строил из хлеба вместе с детьми башню. — Всегда бы так. Впервые за полторы недели школьники выбрались за пределы площадки, быстро устремляясь на спортивные тренажёры. Кто-то выбрал более спокойный досуг в виде посиделки в беседке, ребята взяли мяч и пошли играть в футбол. Антон уселся на траву под деревом, облокачиваясь спиной на ствол. Перекидывая одну ногу на другую, он поднял голову вверх из-за шума. Листья деревьев слишком сильно качались для такой жаркой погоды без ветра. Он приподнялся, получше пригляделся и понял, что это было. — Арс, тут кошка на дереве застряла, давай снимем? Мелкие тут же закричали, что нужно срочно спасать животное и потянули старшего к русому. Попов почесал затылок и посмотрел на мяукающее создание. — Да, уж и как её снимать оттуда? — Давай, подсажу тебя, а ты снимешь. — Предложил Шастун. Но очкастый огляделся и увидев рядом каменные перегородки, проверил их на прочность, повиснув на одной. Быстро ухватившись за вверх, шатен подтянулся и встал на бетонную балку. Ощутив себя чуть выше дерева, парень посмотрел вниз. Голова закружилась, ноги начали подкашиваться, он тут же перевёл взгляд на кошку и медленно потянувшись к ней, хватая шерстяную за подмышки. Та вцепилась в руки когтями, причиняя ужасную боль, но страх за себя — упасть с такой высоты, переборол желание выбросить животное. Вожатый медленно присел, передавая мяукующую Антону, и когда тот схватил её и спустил на лужайку, голубоглазый последовал за ней. — Падла. — Выругался Попов, осматривая порезанные руки и несколько зацепок на футболке. — Сходи в медпункт, пусть тебе обработают раны. — Печально сказал кучерявый. — Прости. — Да, пустяки, сейчас схожу, перекисью польют и помажут мазью, все будет хорошо. — Отмахнулся шатен, уходя в корпус.***
Дискотека была ещё одним глотком воздуха, особенно после уморительной терапевтической лекции от Ляйсан Альбертовны и собрания вожатых, на котором хвалили доблесть и честь ребят, а также спрашивали, кто останется на третий поток. Биты отдавались в голову, а современная музыка из плейлиста Максима взрывала танцпол. Дети поднимали руки вверх, визжали и танцевали, как в последний раз. До конца смены оставалась неделя. — «Орлы», собираемся по парам в корпус! — Крикнул Арсений, поглядывая на часы. — Ну, не-е-ет! — Грустно загудел третий отряд. — Да, без разговоров! Спать, спать всем! — Вступился Шастун, который обычно соглашался с детьми, нежели с заучкой шатеном, который жил по будильникам и четкому распорядку. Тогда ребята поняли, что вожатые точно не разрешат остаться и расстроенно двинулись вперёд. Когда дети были уложены, Антон зашёл к Олесе за бутылкой коньяка, говоря, что обязательно вернет половину напитка целым и не выпитым. А затем парни ввалились в комнату, падая на кровати. Хотелось просто расслабиться, но дискотека ещё гудела, хоть и тише, чем была. Её можно было услышать стоя на балконе или при открытой форточке. — Пойдём на море? — Спросил худощавый, поднимаясь на локтях и смотря глаза в глаза очкастому, отпивая с горла алкоголь. — Да, завтра обязательно сходим. — Устало протянул старший, не двигаясь. — Нет, пошли вдвоём сейчас. — Ещё более заряжено ответил студент. С минуту в воздухе висела тишина. Лампочка горела, изредка мигая на потолке, издавая звуки сверчков. Младший подошёл к Попову и потянул за руку, пытаясь поднять тело. — Я устал. — Завопил вожатый, пытаясь остаться на своём месте. Кучерявый усадил голубоглазого на кровати, присел на корточки и протянул бутылку. Тот сделал несколько глотков, жмурясь и громко выдыхая воздух. — Ну, пожалуйста. — Протянул русый, умоляюще смотря на коллегу. — Ладно, дай мне пять минут. Именно в такие моменты, когда кожу обдувал морской ветерок, колыхались зелёные листики на деревьях и можно было идти, ни о чем не думая, ощущалась свобода. Шастун блаженно закрыл глаза, топая вслед за парнем и слышал лишь только то, как частые шаги тревожили щебёнку, которая шуршала под ногами. Пение кузнечиков и сверчков раздавалось по всей тропинке и чем ближе они подходили к пляжу, тем больше слышался звук волн, разбивающихся об скалы. Вожатые молча дошли до берега. Высокий стянул с ног кеды, засовывая в них носки и закатив джинсы по колени, зашёл в воду. Море было тёплым, а из-за холодного ветра, казалось, вообще, горячим. — Парное молоко. — Констатировал Антон, нагинаясь к солёной воде и трогая её рукой. Оборачиваясь назад, студент видел только то, как тихую гладь потревожил старший, стянувший с себя всё и оставаясь полностью голый, забежал в море, окунаясь с головой. Спустя секунд тридцать он вынырнул недалеко от берега. — Давай ко мне! — Крикнул шатен, махая рукой. — Придурок что ли? — Захохотал русый, держась за живот. — Полотенце даже не взяли. — Да, пофиг! — Крикнул Арсений, улыбаясь во все тридцать три зуба и махнув резко головой, его волосы вновь сделали шевелюру более пышной. Зеленоглазый отвернулся, снял сначала толстовку, футболку и ежась от холода, быстро стянул нижние вещи, пряча за ладонями интимные зоны. Забегая в море, он ощутил, как горячая вода обволакивает тело и тихо застонал. — Бля, какой же кайф. — А я говорил. — Подплывая всё ближе и ближе к коллеге, сказал Попов, ухмыляясь. — Будет смешно, если мы набухались и залезли в ледяную воду. — Посмеялся студент, поправляя волосы. — Кто набухался? Я трезвый! — Заявил голубоглазый, икая. Раздался смех от обоих парней. Шатен подплыл почти впритык к кучерявому и быстро поцеловал его в губы. Младший не собирался разрывать его, поэтому вновь притянул очкастого к себе, удерживаясь на воде только посредством того, что стоит. — У тебя губы солёные. — Проводя по потресканным губам, сказал Арсений, смотря на них. — У меня не только они солёные сейчас. — Заявил худощавый шёпотом, как бы намекая. Его тут же схватили за ягодицу, сильно сжимая в руках. Он охнул, поднимая голову вверх и нежные поцелуи осыпались на шею, следуя к уху. — Я люблю солёное. — Прошептал шатен, от которого разило алкоголем, с хрипотцой. Мозг моментально отключился, застилая разум пеленой спиртного и ощущений от ветра, моря и коллеги рядом. Вставший член тут же схватила чужая рука и делая ритмичные движения, захватила второй пенис. Дрочить обоим одновременно было, наверное, самым большим фетишем Попова. Притягивая худое тело к себе ближе, они слились в поцелуем, сплетая языки.