Поздно, Адель! Ты сделала свой выбор, и я Остановлю часы в двенадцать дня И время снова направлю я вспять. КняZz «Адель»
***
— Должно быть, ты очень одинок, Доктор? — Я одинок. Может поэтому я и путешествую?
***
Один. Любая другая регенерация будет любить Клару, в этом сомнений нет. Кем бы он ни был, будь даже Далеком, Доктор будет всегда помнить о ней. Маленькая девочка, с большими карими глазами и заразительным смехом. Такая прекрасная, но такая невозможная. Что нужно сделать, чтобы она оставалась жива? Чтобы он вновь схватил её за руку и под шершавыми пальцами снова забился её пульс. Ему нужно всего лишь одно — понять, как спасти её. Прямо сейчас. Клара, его бедная, напуганная Клара. Хочется разбиться на тысячу маленьких осколков, словно хрусталь о плитку. Разбиться, чтобы отдать ей ту крохотную частичку своего бьющегося сердца, в котором и так безумно много места занимала именно она. В случае проигрыша — Доктор наверняка знал исход событий. Он будет жить дальше, как и положено Повелителем Времени, только он сейчас остался один. Доподлинно знал, что никто не сможет разделить с ним его бессмертную участь. Половину его невзгод всегда забирали спутники. О, какие они были прекрасные! Все они, словно и были созданы для путешествий с ним. Его большие друзья, его маленькая семья. Но Доктор пережил их всех, и переживает по сей день. Носит в себе маленькое кладбище, где захоронены дорогие ему люди. Лучше с разбитым сердцем, чем совсем без него. Остался лишь он один. Доктор. Единственный, кто выжил и выживает всегда. Почему? Потому что научился бежать, спрятав лицо. Бежит постоянно. От боли утраты, от страха, от навязчивых мыслей, от самого себя. Время стало для него бременем, которое с каждым годом становится нести всё тяжелее. Сейчас он один, как и всю свою долгую, никчёмную жизнь. Клара делала его существование не таким ущербным, как он считал. Мысли, что вихрем роились в его, уже седой, голове, рядом с ней не причиняли такой невыносимой боли. Она научила его жить, научила любить, научила быть милосердным. Объятья — лишь способ спрятать лицо. Но Клара так не считала. Обнимала его всегда при встрече, в удобный момент, либо когда скорбела. Крепкими объятьями пыталась снять с него груз невзгод, перенять на себя его частичку боли. Смерть стала бы отличным подарком, конечно, если ты не бессмертный. Доктор не желает это пережить, не готов к скорому прощанию с ней. Не готов снова обрести пустоту и зияющую дыру, которую Клара оставит после себя. — Я несу ответственность за то, что случилось с Кларой, потому что она была под моей опекой. — уставший и тихий, чуть хрипловатый голос Доктора, разрывает окутавшую его тишину. Ему кажется всё нереальным, комичным и убогим. Вот он — во всей красе. Такой, каков есть. Всем живым существам на это планете, рано или поздно, придётся столкнуться со смертью, своей или чьей-то ещё. Это неизбежно. Но мириться с этим — крайне нелогично, совсем не вписывалось в его идеологию жизни. Но можно ли понять причины, которые привели его к этому исходу? Вселенная так желает, значит нужно повиноваться, смиренно склонив голову. Он должен молча терпеть ту, несносную боль, которая разрывает его ещё бьющееся сердце на острые осколки, должен принять исход. Должен, должен,***
— Послушай меня. Только выслушай. — голос Клары был мягким, вкрадчивым, пытался пробраться в самую глубину, заполнив всё пространство собой. — Ты останешься один — это плохо. И будешь в ярости. И тебе будет очень грустно. Но послушай меня: не позволяй этому изменить тебя. Будь Доктором, но не воином.***
— Я видела его несколько раз настоящим. Он стоял чуть поодаль, такой красивый, но такой грустный. И мечтал, чтобы всё это прекратилось. Хотел, чтобы ничего больше никогда не менялось.***
— Доктор! — Клара широко улыбнулась, сорвавшись с места на встречу Доктору, но близко подойти не решилась. — Привет. — улыбнувшись, мужчина грустно взглянул на собеседницу, из последних сил держа себя в руках, дабы не совершить большую ошибку. Ещё один шаг — и он бы заключил девушку в своих крепких объятьях, передавая ей всю свою вселенскую грусть и отчаяние.***
— Я думаю, что умру сегодня вечером. — лежав на диване, обшитым старинными, дорогими тканями, Клара была бледнее себя прежней. В прекрасных, больших глазах, читался неподдельный страх. Огонёк, который горел в ней, и который так сильно зацепил Доктора, постепенно угасал. Она действительно умирала. — Я знаю, что ты будешь жить. — мягким, смазанным движением, Доктор убрал прядь мягких, непослушных волос с её бледного личика. Девушка, чуть дрогнув, всё так же нежно улыбалась. Положив свою тёплую ладонь на чуть прохладную щёку девушки, Доктор вытянулся подобно струне. Он старался никогда не лгать, ведь этот путь самый нечестный. Но сейчас ситуация вынуждала его.***
— Ты смотришь на меня, но не можешь увидеть. — Доктор произнёс фразу, брошенную с горяча, слишком резко, чем следовало бы. Но на тот момент, он так чувствовал. Он знал, что прав. А правда бывает очень горькой, нанося непоправимый, но нужный, вред. — Прошу, увидь меня. — Доктор проговаривает с отчаянием в голосе. Клара же стояла молча, подбирая нужные слова. Казалось, что вот-вот заплачет. Её глаза наполнились солёной влагой, но девушка смахнула непрошенные слёзы. Она его видела, чувствовала, касалась. Освальд, горько ухмыльнувшись, отрицательно замотала головой. Поджав чуть подрагивающие губы, что выстроились в тонкую линию, опустила взгляд. Доктору представлялось нечто иное, нечто правильное. Он наверняка понимал, что поступает, по совести, впервые говорил так, как чувствовал.***
— Клара, я не твой парень. — Доктор мысленно клял себя за секундный порыв, дабы расставить всё не свои места. Зажмурив сильно глаза, был не в силах распахнуть их снова, посмотреть на разбитую девушку. Её тёплая ладонь, что смиренно покоилась на его щеке, чуть заметно дрогнула. Ему стало нестерпимо больно. Клара же напротив, услышала в его словах выстрел, что нашёл свою цель. Внутри что-то неприятно кольнуло. Её бедное, маленькое сердечко пропустило удар. Потом снова и снова. Нехотя убрав ладонь, Освальд нервно мотнула головой.***
— Я люблю тебя. — Клара стояла непоколебима, будто мраморная статуя, сильно сжимав в руках сотовый телефон. На том конце провода слышала голос Дэнни, который эхом раздавался где-то внутри, больно бившись об рёбра. Но это было не важно. Взор её карих глаз был направлен на Доктора. Возможно и признание, что вырвалось секундами ранее, было адресовано именно ему. Но ей легче было солгать самой себе и единственному из своего рода, такому мудрому, но такому нужному. Услышав фразу, брошенную Кларой, Доктор горько ухмыльнулся, но взгляд голубых глаз ей не адресовал. Пытался сделать вид, что это совсем его не цепляет, и что это не его дело вовсе. Но предательское сердце забилось по-другому. Может оно, будучи слепым, понимало больше, чем пришелец, проживший больше двух тысяч лет.***
— Я не знаю где я. Словно разбиваюсь на миллион осколков. И единственное что я помню, я должна спасти Доктора. Он всегда выглядит по-разному. Но я узнаю его. Иногда мне кажется, что я повсюду. Бегу каждую секунду, чтобы найти его. Чтобы просто спасти его. Но он никогда не слышит меня. Почти никогда. Я прилетела в этот мир на листе. Я всё ещё лечу и не думаю, что когда-нибудь приземлюсь. Я Клара Освальд. Я Невозможная Девушка. Я была рождена, чтобы спасти Доктора.***
— Пожалуйста! Я тебя умоляю! — Доктор, наплевав на свои принципы, и на то, как он будет выглядеть в глазах других, впервые опустился с грохотом на колени, прося не за себя. — Пожалуйста, спаси Клару! — сложив руки в мольбе, он так же не унимался, цепляясь за последнюю крупицу шанса, в отчаянии вымаливая спасение.***
— Почему ты летаешь с ним в маленькой телефонной будке? — произнести это, для Дэнни было тяжело, но необходимо, словно кислород. Ему действительно было не понятно, зачем она снова и снова исчезает, сбегая к нему при каждом, удобном случае. Будто искала повод, но Пинк пытался гнать от себя не прошенные мысли. — Потому что — это прекрасно. — Клара нежным, податливым голосом ответила, вспомнив яркие образы, связанные с Доктором. Вспышками, словно фейерверком, в голове один за одним, вырисовывались красивые образы. Мерцание звёзд, парад пролетавших мимо планет, интересные и интригующие существа, забыть встречу с которыми, просто нереально. Освальд готова была поклясться — лучшие воспоминания в её жизни связанны именно с ним, с Доктором. — Потому что я вижу чудеса.***
— Ваши глаза. — Освальд прониклась к милому старцу, одной из первых регенераций Доктора. Его морщины, что покрыли всё лицо, источали саму мудрость. Белоснежные волосы красиво обрамляли голубые, глубоко посаженные глаза. На лице Клары мелькнула улыбка, та, которой она одаривала своего Пришельца. Старик удивлённо взглянул на свою собеседницу, с тенью неподдельного интереса. — Такие же, как у Доктора. Моего… — запнувшись на пол слове, в голове Клары промелькнула мысль, будет ли целесообразно так сказать. Шумно выдохнув, девушка всё де решила продолжить. — Моего Доктора. Три. В голове Доктора метались одна за другой мысли, фразы, воспоминания, связанные с его Кларой. Они приносили невыносимую, жгучую боль, эхом отдавая в самое нутро. Она была невозможной девочкой, которая однажды ему повстречалась, и заполнила собой ту пустоту, которую он чувствовал эти долгие, мучительные годы. В своём временном потоке, прежде, он встречал её два раза — и оба раза она умирала. Сканер ТАРДИС утверждал, что Освальд является обычным человеком. Эта информация не клеилась в голове, и не собиралась из маленьких осколков в единый пазл, в правильную картинку. Поэтому Клара является единственной загадкой, достойной решения. Когда-то Клара вошла во временной поток Доктора, дабы предотвратить ущерб, нанесённый его миру Великим Разумом. После этого, во временном потоке появилось тысячу «отголосков» Клары. Если копии, её отражения и выглядели в точности, как оригинал, но они не были ею. Не были Кларой Освин Освальд. Они были лишь репликами, нужными для поддержания хрупкого порядка, для устранения того хаоса, который нанёс Великий Разум. Доктор, поморщившись от безумной головной боли, стал расставлять все происшествия по полочкам, доводя до идеального порядка. Используя комнату на Галлифрее, ему удалось вытащить её из фиксированной точки смерти. Но Доктор прогадал один шаг, который стал вкорени неверным. Освальд была заперта между «двумя последними ударами сердца». Стала заложницей обстоятельств. Клара потеряла дыхание, биение собственного сердца, но оставалась живой. Той самой Кларой, которую он так любил, за которой шагал, не задумываясь о последствиях. Всё окончено. Борьба за её жизнь подходит к концу. Доктор снова проиграл. Чтобы он не сделал, ей не быть рядом. Воспоминания кружатся в его голове, и в такие моменты, он готов был поклясться, Клара фантомно его касалась. Нежно, даже ласково пыталась дотронуться к его чуть шероховатой щеке, перенимая на себя всю боль. Шумно выдохнув, Доктор опустился на ступеньки, бегло оглядев помещение ТАРДИС. Внутри витал её цветочный запах, который оставался на губах сладким послевкусием. Немного подрагивающие руки, сцепив в замок, понурил голову.— Я позволил Кларе Освальд проникнуть в мою голову. Поверь, она меня не покидает.