Храни себя ночью, или Червяк-оборотень

Сейчас 6 утра, и Тобио устал. Частично это связано с тем, что сейчас межсезонье, и поэтому он ходит на множество свиданий со своими парнями, на которые в противном случае у них не было бы времени. Но он также весь в болячках, синяках и липких пятнах — тоже благодаря своим парням. Однако его биологическим часам наплевать, и Тобио просыпается со стоном. Вакатоши не двигается с места, но Тобио умело вырывается из его хватки и садится на край кровати, чтобы потянуться. Поздним вечером Тобио был прав: ему противно от того, что он не принял ванну перед сном. Однако ничего не поделаешь. Тобио берёт полотенце и свежую одежду, прежде чем войти в душ. К тому времени, когда он выходит и возвращается в спальню, Тобио останавливается как вкопанный. Вакатоши все еще глубоко спит, и теперь, когда он чист, он чувствует себя лучше, но… Но прошлой ночью он лег спать с двумя парнями. Да, Тобио отчетливо помнит, как его зажало между ними, когда они снова начали сонно целоваться, а жар от трех тесно прижавшихся друг к другу спортсменов слишком велика даже под самыми свежими льняными одеялами. Кроме того, он помнит, как Тоору жаловался на то, что находится слишком близко к краю кровати. Он упал? Тобио на всякий случай заглядывает под кровать, но видит лишь несколько комочков пыли и неработающий телефон Тоору. Странно. Тобио обычно поднимается первым. Он идет на кухню, но нигде нет и намека на его парня. Тобио чешет затылок, но решает полить растения, прежде чем приступить к завтраку. Когда он открывает жалюзи, его внимание привлекает мокрый шлепок. Он смотрит на растущий лук-порей и замечает на подоконнике извивающегося червяка. Тобио моргает, раздумывая, стоит ли ему схватить его голой рукой, чтобы выбросить в окно, но определенный разговор возвращается в его мозг и заставляет его ахнуть. «Ты бы любил меня, если бы я был червем?» Тобио наклоняется, чтобы осмотреть существо. Как и ожидалось, ничто в этом не указывает на существование его парня внутри животного, но именно это и послужило основой для гиперболического вопроса Тоору всего несколькими днями ранее. Знал ли он, что это произойдет? Возможно, Ойкава Тоору все это время был оборотнем и не знал, как на это отреагируют его парни. Тобио сейчас плохо себя чувствует. — Ой- — Что ты делаешь? — Сонный голос Вакатоши пугает его. Тобио оборачивается с смущенным выражением лица и указывает на подоконник. — Ойкава-сан стал червем, как он нам и сказал. Брови Вакатоши нахмурились. Он сканирует лицо Тобио и приближается к подоконнику. — Ты хорошо себя чувствуешь? — Он нерешительно спрашивает: — Тебе следует вернуться в постель. — Я в порядке! — Тобио уверяет его. — Но я нигде не могу найти Ойкаву-сана, а он забыл свой телефон… — Тобио наблюдает, как Вакатоши берет червяка и подносит его к лицу, чтобы рассмотреть поближе. — Будь осторожен. — Тобио тоже подходит ближе. — Это дождевой червь. — Да, но- — В горшке есть еще кое-что. — Вакатоши показывает на него, и Тобио оглядывается. Да, при ближайшем рассмотрении он может увидеть всевозможных муравьев и даже маленьких многоножек, ползающих по земле, но это лишь усиливает нежелание Тобио вернуть Тоору (червяка) на место. — Нет! Что, если его съедят? — спрашивает Тобио, осторожно беря червяка в руки и глядя на него сверху вниз. Червь немного корчится в его руках, и Тобио полагает, что он, должно быть, вздрогнул от внезапной перемены. — Прости, — шепчет он, сдерживая дрожь от ощущения липкости в руках. Вакатоши ничего не говорит. Он проходит через зал, чтобы вымыть руки, и открывает холодильник. — Давай позавтракаем. — Чем питаются черви? — спрашивает Тобио, поднося червяка к столу и вздрагивая, когда Вакатоши отчаянно говорит ему не ставить червяка на стол. Тобио дуется. Стул слишком низкий, чтобы Тоору мог на нем сидеть. — Мы не сможем потом пойти в спортзал, если он не вернётся. Вакатоши подносит ему бумажную тарелку, и Тобио загорается, усаживая на нее своего (надеюсь, временно) парня-червяка и поворачиваясь к Вакатоши для поцелуя. — Или он вышел. — Но его туфли на гетабако¹. — Тобио указывает на генкан², Вакатоши подходит ближе и почесывает голову. — Ха… может быть, он взял твои. — Зачем ему брать мои туфли? — громко спрашивает Тобио. Опять же, почему Тоору стал червем? — Потому что мои ему не подходят. — Это все равно бессмысленно, — размышляет Тобио, — зачем Тоору брать чужую обувь? У него есть своя! Вымыв руки, Тобио снова садится и смотрит на тарелку. Если бы Тоору снова спросил его (чего он не может сделать, потому что черви не разговаривают), Тобио не уверен, что бы он ответил на этот раз. В тот день он уже утверждал, что, будучи людьми, они не могут трахаться с червем, и, конечно, это остается правдой (у червей нет члена), но есть и другие вещи, о которых Тобио сожалеет — например, о невозможности обнять или прижаться к Тоору, пока Вакатоши занят готовкой и не может получить утренний поцелуй. Ему грустно думать о том, что газеты публикуют информацию о непредвиденном уходе игрока Ойкавы из-за червя, и думать о том, как люди могут на это отреагировать. Кроме того, и это особенно печально для червяка-кавы, Тоору не сможет каждое утро проводить перед зеркалом (червячки слишком малы), укладывая свои волосы (черви лысые), пока они не будут выглядеть идеально перед выходом на улицу (люди не любят червей). Это душераздирающе! И Тобио не может себе представить, чтобы Тоору прошел через все это только для того, чтобы его парни тоже воротили от него нос. — Думаю, я все еще люблю Ойкаву-сана. Вакатоши перестает раскладывать ингредиенты и смотрит на Тобио. Он колеблется, но наконец говорит: — Конечно. Он не умер. — Но он червь. Вакатоши больше ничего не говорит. После нескольких минут наблюдения за гипнотическим покачиванием и самоанализом червя Тобио поднимает взгляд. — Хорошо, что это произошло в межсезонье. Для него было бы опасно находиться на площадке в таком виде. — Действительно. — Вакатоши не отрывает взгляда от того, что режет. — У червей нет рук. Тобио кивает, затем хмурится и качает головой. — И он слишком мал. Его могли раздавить мячом или наступить. — Да. Кто-то может поскользнуться. — Он мог умереть! — Тобио вскрикивает. — Чем питаются черви? Этот вопрос заставляет Тобио оживиться. Он смотрит на червяка-Тоору, прежде чем встать и уйти в их комнату за телефоном. Тобио входит обратно, читая вслух: — Фрукты и овощи, но не лук и перец… чайные пакетики, газеты… о, мы можем дать ему немного хлеба в качестве закуски! Когда он начинает рассуждать о том, что червяк Тоору мог бы скучать по молочному хлебу, если бы он никогда его не ел (а также мясо и другие продукты, не подходящим для червей), дверь открывается, и в нее входит… Человек Тоору. — Ааа, ты проснулся! — говорит Тоору с улыбкой. Он цокает языком и наклоняется, чтобы развязать кроссовки Тобио, стараясь положить сумку на гетабако, а не на пол. — Тобио-чан, ты просыпаешься раньше птиц, да? Я хотел пойти в кафе дальше по улице, чтобы приготовить нам завтрак, — продолжает он, надевая тапочки и многозначительно глядя на Вакатоши. — Я даже поспешил назад, чтобы вы, ребята, не начали готовить и… фу! Что это такое?! Почему на столе червь?! Вакатоши усмехается. Он притягивает Тоору для поцелуя, но Тоору не отрывает взгляда от своего двойника-червяка. Он выглядит испуганным. Уши горят, Тобио спешит взять бумажную тарелку и решительно бросить не-Тору в горшок с их декоративными цветами, а грязную тарелку выбросить в мусор, но Вакатоши хватает его, как только тот подходит достаточно близко. — Это ты спросил, любили бы мы тебя по-прежнему, если бы ты был червем. Выражение лица Тоору меняется, как будто он собирается отрицать, что спрашивал, но когда Тобио демонстративно избегает его взгляда, он замолкает. А потом… он начинает хохотать. *** — Как вы вообще пришли к такому выводу? — снова спрашивает Тоору, пока они завтракают. Тобио еще больше погружается в себя. Он слабо пожимает плечами. — И ты сказал, что больше не будешь меня любить, — воркует Тоору, потянувшись к щекам Тобио и чмокнув его в губы, как только тот начинал протестовать. — Я этого не говорил, — фыркает Тобио, крадя немного еды Тоору и отводя взгляд от своих парней. — Я сказал, что не знаю. — Ты такой милый. — Тору улыбается, подпирая подбородок одной рукой, а другая продолжает донимать Тобио. Потянувшись за салфеткой, Вакатоши говорит: — Если уж на то пошло, я не передумал.