соткана из лилии

      Родиться принцессой не значит родиться красавицей. Кому-то повезло. Лилия цветёт летом — белая, невинная, изысканная. Не зря на флаге страны распустилась именно она, не зря принцессу назвали именем, олицетворяющим этот цветок.       Сюзи повезло ухватить всю красоту мира — она цветёт круглый год. Когда королевство в сугробах, когда жёлтые листья стелятся мокрыми коврами, когда распускаются почки, когда знобит от жары — она всегда идеальна. Утончена, великолепна. Принцесса из сказки, девушка из мечты. Розанна не могла выкинуть её из головы. Их недолгий разговор на балу подорвал привычный мир, растоптал душевное равновесие и лишил покоя: есть только принцесса Сюзи и её пронзительный взгляд.       На этом взаимодействия не закончились, но Пак боялась вспоминать то, что заставляло щеки краснеть.       Король стоял перед аристократией, объявлял начало торжественного бала, пока его дочь загадочно и скромно улыбалась, соглашаясь со словами отца. Розэ не могла смотреть на правителя — фигура рядом затмила всех. Королеву, принца, выходцев из знатных семей. Розэ мечтала об этом — о конце бала в честь дня рождения воровки её сердца.       Сюзи сказала пару слов в своей очаровательной манере, пропела сладким голосом благодарность за поздравления, и Пак поняла, что сегодня ей придётся тяжко.       Танцы, сплетни, веселье — все пришли ради этого, и лишь одна Розэ ради именинницы. Сюзи приветливо болтала с какими-то девушками, и ревность облила холодной водой. Пришлось сдержаться, чтобы не выдать себя, но нервы натягивались струнами, на которых так умело играла Сюзи.       Их отношения закрутили быстро. Любовь с первого взгляда непременно существует — их чувства стали доказательством. Смешение чёрного и белого, где чёрный — Розанна Пак, обтянутая мрачным платьем и скорбящей любовью, а белый — принцесса Сюзи, ловящая на себе влюбленные взгляды. Подмигивание не осталось без внимания гостей, но каждый притворился слепым, и только Розэ не удалось скрыть смущение. Коварный, хитрый взгляд вцепился в неё, и рассудок мутнел от одной мысли о том, что ждёт её после. Столько харизмы нет ни в одном человеке, невинность — маска, манипулируя которой Сюзи создавала себя амплуа милой наследницы и страстной любовницы. Розэ сгорала как спичка, а вечер подходил к концу.       В ревность, в тоску, в волнение — за это время Пак успела окунуться во всё, как в прорубь с ледяной водой, уносимая быстрым течением под лёд, где спасением стало прикосновение принцессы.       Наконец, они одни.       — Как тебе бал? Хорошо отец всё устроил? — Сюзи шаловливо поправляла воротник чужого платья. Маскировка — на деле она уже пыталась лишить Розэ одежды. Во рту пересохло.       Покои принцессы шикарны: огромная кровать, свечи, окна с роскошными карнизами, дорогая мебель и изысканные украшения. Такие же изысканные, как сама Сюзи.       Её губы в миллиметрах, и тахикардия — новая подруга Розэ.       — Чудесно. Король постарался на славу, — Пак с трудом говорила от напряжения. — Но без вас ни одно украшение, ни одна закуска и ни один бокал вина не были бы так восхитительны.       Сюзи сверкнула глазами — оценила взволнованный флирт.       — Расслабься. Не нужно нервничать, я не кусаюсь, — она шепнула в ухо, оголила плечо Розэ и провела по нему пальцем. Кожа покрылась мурашками.       — Даже если бы кусались… — Пак замолчала.       Пэ отстранилась, чтобы видеть чужие глаза, заглянула в них с азартом. Волна, накатывающая мощь и потерявшийся в недрах возбуждения контроль — так близко к сокровенному, так сладко на душе.       — Тогда что?       — Проверьте.       Длинный язык — враг. Для Сюзи он стал зелёным сигналом, чтобы повалить Розэ на кровать, увлечь в страстный поцелуй, ударяющий в голову не хуже алкоголя, и избавиться от мешающей одежды. Два обнаженных женских тела — предел искусства и лучшее наслаждение для обеих. Вдыхать аромат кожи, смешанный с цветочными духами и водить по чувствительным местам — Сюзи делала всё, пока зубы вгрызались в шею.       Она как вампир, но без жажды крови — хотела она Розэ.       Наслажденные стоны заполнили комнату.       — А никто не зайдет? — Пак дышала тяжело, ей уже хорошо, хотя это только начало. — Вдруг…       Сюзи нехотя оторвалась от игры с грудью — привлекательная мягкость плоти не знала границ, была зависимостью после одного мимолетного взгляда.       — Никаких вдруг. Я велела никому не заходить, — влажный поцелуй, соприкосновение языков, делающее сильных духом беспомощными. — И я лично не скрываю свои чувства к тебе.       Сюзи порядком надоели разговоры, поэтому и секунды на ответ она не дала. Закончилось время, когда Розэ распоряжалась своим телом — с этого момента Сюзи больше не принцесса, а Розанна не графиня. Они обе — просто влюбленные девушки, жаждущие друг друга до потери пульса. Одна управляет, вторая подчиняется. Всё легко и просто.       Розэ застонала, когда почувствовала внутри себя теплоту чужой плоти, сгорала без остатки, слушая комплименты Сюзи, и молилась, чтобы щеки не были цвета наливного яблока. Хитрая улыбка Пэ разрушала надежды — упиваться смущением её главное хобби и новый фетиш во время секса.       — Кто были те девушки? — когда Розэ кусала губы и скулила о пощаде и продолжении, она все равно думала об улыбках, предназначенных не ей. Собственница. Ревнивая собственница. — Почему ты… мила с ними?       — Я мила со всеми, статус обязывает, — Сюзи провела пальцем вверх по грудине к шее, сжала её, слегка удушая. — Но только с тобой я раскрепощена.       Глаза Розэ горели. Нет, ей мало этих слов. Мало доказательств. Нельзя допустить, чтобы лучшая девушка в её жизни досталась кому-то другому и ускользнула из рук. Но Пак не учла одного: Сюзи уже отдалась ей.       Пальцы чуть сжали шею, отчего Розэ ощутила прилив возбуждения. Взгляд Пэ окрасился чувственностью, поражая в самое сердце — оно пробито любовью.       — Я тащусь от твоей ревности, но у меня и в мыслях не было уходить от тебя, — Сюзи прищурилась, сползла к ногам Пак — туда, где бешеный прилив крови — и с силой мазнула языком, вызывая дрожь. — Только в тебе я вижу свою жену.       Розэ обомлела. Забыла, как жить, когда Сюзи была сверху и целовала губы — вначале половые, а потом поднялась выше, чтобы оставить ещё один кровоточащий след. Радость безгранична, когда любовь взаимна, и Пак как никто другой поняла это, растворяясь в ощущениях, словах и моменте, сближающем их в новой плоскости и заново открытом пространстве.       Трение тел, вспотевшие руки, хватающиеся за каждый сантиметр тела: ягодицы, спина, грудь или щеки — царапины были везде, но Сюзи тащилась от темперамента Розэ. Дерзость юной и неопытной Пак чаще всего оставалась там, где пряталась эрогенная зона Сюзи — там, где изгибы женского тела манили больше всего и где шлепки вызывали экстаз.       Розэ сильно сжала плоть — до боли и всхлипа Сюзи, не отпускала ягодицы, оттягивая их в сторону, что только усиливало ощущения. Вторая рука притянула за шею, чтобы губы в очередной раз покраснели от укусов. Сюзи не уступала и была сильнее в желании оставить следы их ночи. Ей же мало губ — бордовым должно быть всё, будто вино разлилось на теле Розэ, впиталось в кожу и стало меткой.       Меткой, демонстрирующей, кому принадлежала Розанна.       Грудь вздымалась, опускалась, ерзала вверх-вниз от движений Сюзи, от её уверенных толчков и ласк запретных мест. Температура становилась всё выше, дышать — тяжелее, а держаться и вовсе невозможно. Пэ нависла сверху, испробовала то, что хотела — запретно близкую связь гениталиями, когда бедра сексуально выписывали восьмерку между чужих ног. Резко, плавно. Быстро, медленно. Поцелуй в губы, пальцы на сосках, томный и нежный взгляд.       Розанна потеряла дар речи от такой Сюзи. Откровенной, ласковой, развязной и самое главное — влюбленной. Пэ поглощена чувствами и взаимностью Розэ — её наслаждением и смущением, её грешными глазами, безмолвно просящими продолжать. Пальцы сжали простыню, голова запрокинулась, глаза закатилась — вот и пришло то, что порабощало тела и что просили сердца. Больше страсти, больше наслаждения.       Пик удовольствия. Они приближались к облакам, тонули в их мягкости и собственных ощущениях запредельной эйфории, сотворенной из высоких чувств и физического влечения. У них не платоническая любовь — никак нет, но зато их любовь похожа на панацею. Такая же исцеляющая, счастливая и фантастическая. Она, как миф — не больше, чем выдумка, но в то же время реальность, скрытая от посторонних глаз.       Пусть все думают, что это слухи и богатая фантазия любопытных девиц, ищущих новый повод для сплетен. Пусть разрываются от догадок и неоднозначных фактов. Пусть. Ведь только двум влюбленным девушкам дозволено знать, что между ними всё по-настоящему.