И станет ясно

— с сектой?.. — первая решается переспросить Эрсель и медленно сглатывает слюну. По неприятному холодный холодок проходится по всему телу даже несмотря на то, что в кабинете целых двадцать пять градусов, жара. Она невольно, от страха и не контролируя свои действия, кладет ладонь рядом с ладонью Леви, задевая кончики его пальцев. А руки у него тёплые, пусть и сухие. Хочется согреться об них, но большего она не позволяет. Лишь по чистой случайности задевает его ладонь, но вскоре чувствует ответное прикосновение. Детектив ведь не дурак и видит, как ей страшно, как сильно дрожит её нижняя губа и чувствует, как холодеют её ладони. Пусть ответный взгляд на неё не бросает, но свою теплую ладонь кладет на её. Сам сейчас в шоке он услышанного, но смиряется с этим и переспрашивать, как и она, не решается. Ласково гладит большим пальцем тыльную сторону холодной ладони, заставляя рыжую ещё больше, но в этот раз приятно удивиться. Она только обращает свой взгляд на его руку, но тут же слышится ответ от мужчины напротив: — эти, как их… Сеятели свободы, точно! По крайней мере, сами так себя называют. Ну, и само собой разумеется, не считают это сектой. Вот братством — конечно. — хриплым, прокуренным голосом отвечает шатен и слегка покачивается на стуле. — по подробнее, пожалуйста. Если вы ещё что-то знаете про них, это нам очень поможет. — неуверенно отвечает Эрсель и тяжело выдыхает, прекрасно понимая, что дальше нужно вести допрос. Детектив же переводит взгляд то с коллеги на мужчину напротив, то наоборот. Тревожится ведь, мало ли плохо станет. Внимательно вслушиваясь в каждое слово, слышит шорохи за дверью. Странные такие, что даже заставляют его нахмуриться и недоверчиво осмотреть дверь. Словно кто-то стоит за ней. Но состояние коллеги и допрос сейчас гораздо важнее чем то, что могло на деле показаться. — лидер у них, вроде бы бывший работник полиции. Мало чего про них знаю, краем уха слышал от некоторых знакомых. Говорят, года два назад нашумело дело с тем, что из этой общины её участницу выпускать не хотели. — спокойно продолжает рассуждать мужчина, с задумчивым взглядом смотря на потолок. — на этом всё? — резко спрашивает Леви, сложив одну руку на груди, а вторую, будто так и должно быть, оставляя на ладони рыжей. — да я этим не особо интересуюсь, так что да. Ещё что-то? Меня дома уже жена заждалась, волнуется, что что-то серьёзное. Знаете, я и сам-то не меньше волновался, что что-то произошло! — хрипло и громко усмехается он и продолжает вглядываться в потолок. Рыжая же переводит взгляд на коллегу, как бы спрашивая, всё ли на этом. Тот положительно кивает в ответ, и только собирается выйти из кабинета чтобы собраться с мыслями и выкурить сигаретку, как в дверь слышится тихий стук. — Эрсель, ваши документы. Помощник комиссара просил передать. — слышится знакомый голос Эрена, который тревожно оглядывая тусклое помещение, заходит в него. В руках и правда несколько бумаг, которые он держит очень аккуратно. — так я могу идти? Про секту эту я больше ничего не знаю. — прерывает их разговор бывший подозреваемый без капли стеснения, и не дожидаясь ответа, почти сразу встаёт со стула. От детектива он получает лишь положительный кивок, после чего удаляется из кабинета, разминая затекшие кости запястий и пальцев. — ваше дело связано с сектой? — всё же решается поинтересоваться Эрен и протягивает бумаги девушке. С легким недоверием и интересом оглядывает обоих, словно пытаясь что-то выяснить для себя. — да… Сеятели свободы, верно, Леви? — склоняет голову вбок рыжая, а свою ладонь всё так же не убирает из-под его. — ага. А тебе работы мало? — совершенно спокойно интересуется Леви, и заметив странный взгляд Йегера на себе, быстро убирает ладонь с более холодной. — я слышал про неё некоторую информацию и могу быть полезен. — с заметной инициативой в голосе продолжает парень, когда рыжая с интересом читает текст в документе. — ох… Эрен, если тебе не сложно, пожалуйста, расскажи что знаешь. Ты нам очень помог бы, в замен мы бы могли что-нибудь сделать. — с не меньшей инициативой и заинтересованностью тут же отвечает Эрсель и быстро убирает документы в сумку, чтобы не отвлекаться от дела. Из-за последнего предложения коллега хмуро её осматривает — вылавливать информацию любой ценой, как с тем детективом ещё недавно он ей не позволит. Сурово оглядывает Эрена, как бы давая знать, что ни о чем подобном и речи идти не может. А Йегеру и не до этого вовсе. Будто пропустив слова о вознаграждении мимо ушей, он начинает рассказ: — ну, о них говорили часто года два назад. Там, говорят, лидер жестокий, и из самой секты с трудом удаётся уйти. Только не так давно, год или два назад, девушка оттуда с трудом ушла. Детектив наверное знает, что многие воспринимают понятие анархии совсем не так, как стоит, у него было похожее дело в другом городе. И они так же. — в каком смысле?.. — интересуется Эрсель, хлопая глазками и переводит взгляд на коллегу. Тот лишь еле слышно, но многозначительно вздыхает и молча поднимается со стула. — Леви, ты куда? Всё хорошо? — тревожно спрашивает рыжая и кажется, вот-вот последует за ним. — покурить. Поспрашивай его ещё. — кратко отвечает Аккерман, и даже не посмотрев на неё вслед по давней привычке, с напряжённым видом удаляется из кабинета, оставив девушку наедине с шатеном. — мне продолжать? — интересуется Йегер, но уже не с такой инициативой, как ранее и загадочно, но устало поглядывает вслед мужчине. — если не сложно. А в каком смысле, не такое понятие анархии? — с недоумением прикладывает к губам палец рыжая. — воспринимают это как полный беспорядок, хаус и отсутствие законов. То есть, их секта заключается в том, чтобы спасти людей от всех правил и позволить им делать что угодно. — задумчиво опускает взгляд в пол Эрен, не горя желанием смотреть на заинтересованную девушку, которая уже нашла зацепку. — вот как… А что по поводу той девушки, которая освободилась оттуда? Есть ли какая-то информация? — не помню. Давно про это слышал, воспоминания смутные. Больше ничего не знаю, а работа не ждёт. — устало ворчит Йегер и уже готов покинуть душное помещение. Такая резкость рыжей кажется странной, из-за чего она недовольно хмыкает, а брови сводит к переносице. — Эрен, вы уверены, что ничего не знаете? Даже имени? А про неё где-нибудь писали? — более серьёзно спрашивает она, не желая отпускать того, что по ощущениям явно что-то знает. Интуиция подводит её крайне редко. — в газете писали, не помню уже в какой. Да и бывшие сектанты редко дают показания, тем более она… — судя по голосу, не желая вести разговор, отвечает Эрен и встаёт из-за стола. Засиживаться тут не горит желанием — работы много. — а что ты про неё такого запомнил, что уверен в её молчании? — сама знаешь, какого-то ощущать себя жертвой. Луиза… Сейчас напугана не меньше вашего. Мне нужно работать, сегодня жалоб на хулиганство навалом. — хмуро отвечает парень, встаёт из-за стола и не дожидаясь ответа. А имя произносит шепотом, еле слышно, как бы давая возможность, но будучи уверенным в глупости и видимо, глухоте девушки. — жертвой?.. — испуганно спрашивает Эрсель. Имя расслышала и запомнила, но эти слова сейчас интересуют не меньше — твой Альберт недавно опять попал сюда. На рассказывал не мало том, какие пошлости вытворял. Слушать тошно. — пытаясь как можно скорее закончить разговор, хмуро рассказывает ей парень и тут же уходит, оставив бедняжку в недоумении, наедине со своими мыслями и новой информацией. *** — Леви! Ты чего без пальто? Ещё и ушел так быстро и на долго… Не первую сигарету ведь куришь? — слышатся громкое ворчание Эрсель, когда она поспешно спускается с крыльца участка, уже с пальто коллеги в руках. Взволнованная его состоянием, спешит, чтобы отдать пальто, пусть на деле и встревожена ещё и кучей других мыслей. — вторую только, нечего волноваться. С этим расследованием скоро седым буду. — хмуро отвечает он и отряхивает сигарету он скопившегося на краешке пепла. Несмотря на то, что легкий холодок не пробирает его полностью, пальто из рук девушки принимает и быстро накидывает его на плечи. Заботится ведь, чего не принять то. — даже с седыми будешь выглядеть прекрасно, я в этом уверена. — хихикает рыжая, и несмотря на всё волнение, находит в себе силы потрепать коллегу по тёмной макушке. Мало того, что легкий ветерок растрепал его волосы, теперь и от её прикосновений это словно гнездо. Но несмотря на это, касания её проходятся даже по душе, отвлекают от всех тревог и страхов, что ничего не выйдет, всё это напрасно. — а у меня хорошая новость. Уверена, она тебе понравится. — игриво улыбается краешком губ она, заставляя детектива обратить удивлённый взгляд. — мы знаем, как зовут бывшую участницу секты. И судя по всему, она ещё живёт в Кёльне. Сегодня ночью обязательно все оброю в её поисках, это очень важная зацепка. С помощью неё мы сможем выйти на секту. — Эрен так легко тебе рассказал про это? — удивленно вскидывает брови Леви и слегка щурится от того, что не особо то и верится в это. — он стал более сговорчив, пусть под конец и вёл себя странно. — сговорчив после того, как я ушёл? — резко интересуется Аккерман, кажется, начиная что-то осознавать, а странные и пугающие мысли посещают его голову. — получается так… — будто бы поняв что-то важное, потягивает Эрсель и удивленно открывает рот, но почти сразу же прикрывает его ладонями и удивленно пищит. — тише, не визжи. Придумаем что-нибудь, но на сегодня хватит. — резко затыкает её коллега. Не только словами, но и пальцем, который подносит к её губам, в знак того, что нужно быть по тише. Мало ли, услышит кто-то их разговоры… — пожалуй, да… Денек тяжёлый, да и ты, наверное, устал и голоден. И погода… Противная. — с отвращением на последнем предложении рассуждает Эрсель и смотрит на тусклое небо, полное туч. В марте этого года погода уж слишком переменчива — то яркое солнышко, от которого тает снег, то сильный ветер и пасмурная погода, заставляет думать, что вот-вот пойдёт дождь. — о своём состоянии лучше бы думала. — с заметной ноткой недовольства произносит он, и закончив с сигаретой, тушит её о краешек мусорки, убеждается в том, что потушил и выбрасывает туда же. — я то перетерплю, ничего не случится. — не уверенно, словно боясь привлечь к себе внимание, отвечает рыжая и заправляет прядь волос за ухо. — как же пренебрежительно. — грубит ей коллега, и махнув рукой, как бы прося следовать за ним, направляется к машине. — а тебе ещё и вещи собирать. — недовольно цокает он. Явно не рад тому, что коллега так сильно нагружает себя. — всё в порядке, Леви! Соберу их, потом и отдохну. Ильза сказала, что поможет мне, да и их не особо много. Ой, а ты меня опять довезешь? — интересуется она, когда детектив вновь открывает перед нею дверь машины — не пешком же в такую погоду. — ох, Леви. Ты чудесный. — ласково отвечает Эрсель, а встревоженное выражение лица сменяется расслабленным, вновь появляется по мнению детектива прелестная улыбка. *** — это тот говнюк? — слышится грубая речь Аккермана, который заметив по неприятному знакомое лицо около нужного подъезда, слегка сжимает руль в ладонях. А а рыжая по началу и не сразу понимает, задумывается, мол, какой ещё говнюк? Но когда машина подъезжает ближе, а силуэт становится менее размытым, начинает прекрасно понимать агрессию в его голосе… — Альберт… — шепчет она, а зрачки от страха сужаются. Сердце бьётся бешено, как и в последнюю встречу, ладони начинают дрожать. С трудом она берет свою сумку с заднего сидения, несколько раз чуть ли не роняя её. А вот детектив не медлит — поставив машину около подъезда, тут же выходит из неё. Вид уверенный, словно собирается кого-то побить. На дрожащих ногах, Эрсель лишь с трудом поспевает за ним. — под вторым глазам фингал захотел? — грубо приветствует парня Аккерман и быстро подходит к нему. С трудом сдерживается, чтобы вновь не ударить по отвратительному для него лицу, но из этих мыслей вырывает голос Эрсель: пусть и по заметному испуганный, но пытается она говорить уверенно, серьёзно и даже грубо. — Альберт, ты по делу? С тяжёлым вздохом, парень встаёт на колени. Даже несмотря на то, что каменная плитка под ногами не особо то и чистая. На и без того опухшем, видимо от похмелья лице появляются слезы, а сам он хватается за подол женской юбки. — я исправлюсь, честно… Я всё сделаю, только не игнорируй меня больше, не уходи от меня. Мне без тебя никак. — руки. — слышится не менее суровый, чем ранее, голос детектива, который с ненавистью осматривает парня. То, что он так близко рядом с ней, уже напрягает, а касания к юбке уж тем более. А блондин будто-бы не слышит его слова, продолжая слёзно умолять о прощении и давать обещания о том, что исправится. А вот Леви несколько раз повторять не собирается — хлестко ударяет того по ладоням, от чего Альберт удивляется, но всё же складывает их на колени. — Эрсель, я изменюсь… Я больше и пальцем тебя не трону, клянусь. Мне не нужен секс, не нужно всё это, лишь ты. — сквозь всхлипы продолжает он, когда рыжая лишь со страхом и смотрит в одну точку, куда-то в пустоту, кажется, даже не понимая смысла его слов. Но вот, в неожиданный момент приходит в себя и даже с легким сочувствием смотрит на него. — Альберт, посмотри на меня. — тихо, но серьёзным тоном заявляет она. «Неужто прощать собралась?.. " — нервно задумывается Леви, и у самого, кажется, от волнение сердце вот-вот из груди выпрыгнет. Только не это, только не это… Блондин послушно поднимает свой взгляд, и поджимает нижнюю губу с виноватым видом. — ты пользовался мной эти два года. Знал, что я как дурочка доверяю тебе, знал о моих чувствах и пользовался всем этим. И ты ведь прекрасно помнишь, что после твоих подобных извинений всё повторялось вновь и вновь. И это… Это совсем перебор. Я думала, на этом всё, но ты при очередном прибытии в участке за хулиганство начал рассказывать о том, что вытворял со мной. Это низко, слишком низко с твоей стороны… Какими бы твои поступки не были, но такого я точно не ожидала. Поэтому… — Эрсель замолкает на несколько секунд и с разочарованием смотрит в ярко-голубые глаза, которые словно под гипнозом, глядят на неё в ответ. А это только на руку. Правая ладонь изящно тянется к его щеке. Лишь несколько мгновений она держит её на худощавой щеке так ласково, а после не хило дает парню пощечину. На лице виднеется яркое, алое пятно. Тут же слышится пронзительный крик и мат, а так же довольный крик уже родного голоса с третьего этажа: — ну моя, моя! — слышится громкий, радостный крик Ильзы с балкона, а от радости из её рук выпадает сигарета, на которую она не обращает особого внимания. — жестоко… Но справедливо, безусловно. — наконец-то вникает в разговор Аккерман, а лицо держит в напряжении и хмурится, прекрасно понимая, как это больно. Но всё же, из чувств выигрывает гордость за нее. «Моя девочка» — проскакивает гордая мысль в его голове, от которой хочется даже еле заметно ухмыльнуться, но он сдерживается и принимается вслед ругать себя за подобные мысли. «Идиот, не твоя совсем… " — не погладить же мне его. — неловко усмехается Эрсель, но тут же наклоняется обратно к блондину, продолжая: — я надеюсь, что больше не увижу тебя здесь. — как скажешь, Эрсель… — имя её он шепчет с лаской, словно надеясь на последний шанс, но та уходит, даже не посмотрев вслед. — Ильза, мы скоро поднимемся, ставь чайник! — кричит подруге рыжая, пусть и с не менее взволнованным лицом, чем раннее. — никогда ещё так не делала, честно… Так не по себе, аж руки дрожат. — никогда не била первая? — даже удивляется Леви, уже шагая по лестнице в подъезде на третий этаж. — нет… Только когда убегала от него. А правильно ли я поступила? Может, нужно было дать последний шанс? Он так просил об этом, может он и в правду изменился за это время? — тревожно и быстро рассуждает Эрсель, еле поспевая за мужчиной, что идёт так быстро. Но услышав её слова, он тут же останавливается в лестничном пролете и крепко, но с заботой, хватает её за плечи. — у тебя есть хоть капля уважения к себе? Этот говнюк столько натворил, а ты думаешь о его прощении? — грубо заявляет Леви, а по лицу виднеется заметное недовольство, и даже ярость. От такого она даже пугается, и не менее испуганно, чем ранее, смотрит уже не на Альберта перед подъездом, а на коллегу перед собой. А у того от испуганного взгляда всё внутри сжимается. Напугал, черт возьми, а ведь упокоить хотел… — нервная дурочка. — цокает он, но все же убирает ладони с хрупких плеч и расставляет их, как бы разрешая обнять себя. Долго ждать и не приходится — рыжая тут же бросается в его объятья и крепко обнимает за плечи, боясь, что может ещё что-то случится, и держась за него так крепко, словно только это спасает от всех невзгод. — что и кому он рассказал? — всё же уже более спокойно интересуется Леви и несмотря на то, что не привык к ответным объятьям, в ответ обвивает её талию ладонями. С заботой, ласково и бережно, будто боясь сломать. — я обязательно расскажу тебе потом. Сейчас… Совсем не готова. Хочу отвлечься, чувствую себя отвратно, и такое неприятное чувство вины гложит. — как скажешь, но потом обязательно. — долго там ещё тискаться будете? Чайник скипел! — слышится уверенный, но с легкой насмешкой годов Ильзы, которая судя по всему, наблюдала за всем происходящим в глазок, а сейчас вышла в подъезд с лающим щенком на руках. А детектив чуть ли не подпрыгивает на месте от неожиданного вмешательства и осознания, что их заметили в таком положении. — посидишь немного у нас? Я вчера конфеты вкусные купила… — тихонько хихикая от неловкости всего момента, шепчет Эрсель и поднимает на него усталый взгляд. — пойдём, ведьма. — кажется, даже более ласково, чем обычно, отвечает Аккерман и выпускает её из объятий. *** «Плачет что-ли?!» — проскальзывает тревожная мысль в голове детектива, который рано утром верно ожидает коллегу около машины, пока та прощается с подругой. Год совместной жизни и несколько лет дружбы не прошли в пустую — тяжко отпускать друг друга. Карие глаза коллеги слегка слезятся, что он замечает. — Ильза, но мы же продолжим общаться? Заходи к нам на чай, я булочек испеку. — пусть и с горестью, но и усмешкой шепчет Эрсель, прижимаясь к груди подруги. Сама это решение приняла и ни о чем не жалеет, но страх потерять подругу всё равно присутствует. Та же, звонко смеётся над её вопросом, словно услышала самую глупую шутку, и поднимает лицо рыжей, со словами: — не неси чушь, конечно будем. Хоть каждый день ко мне приходи, мы с Маргарет будем только рады. — по необычному ласково отвечает брюнетка и треплет рыжую макушку. Подруга, услышав успокаивающие слова, облегченно выдыхает и улыбается в ответ. — тогда обязательно созвонимся вечером. А на выходных приходи к нам, думаю, Леви будет не против. — обязательно, коротышка. Иди давай, вам на допрос нужно. Всё в порядке будет, а если что, всегда можешь вернуться. — Ильза наконец-то обнимает её в ответ на прощание, но без какой-либо тревоги, а даже с радостью за подругу и кажется, что-то подозревая. — спасибо большое, Ильза! Тебе тоже удачи, обязательно помоги Маргарет разобрать вещи. У неё явно их очень много. — хохочет Эрсель и выбирается из крепких объятий подруги, но зрительный контакт не прекращает. Смотрит в её чёрные, радостные глаза и самой хорошо становится. А Ильза аккуратно вытирает слезы то ли радости, то ли стресса с её лица и издаёт многозначительное, довольное «хм». — отрицать не буду, одежды у неё как два моих гардероба. Что же… Удачи с расследованием? — тебе тоже удачного дня. Ты лучшая, Ильза. — ласково и радостно отвечает Эрсель, и в ответ получив положительный кивок, спешит к машине. — мы не опаздываем? — интересуется она, закидывая несколько сумок на задние сидения. К этому делу быстро подключается и Леви: сам подбегает и принимается помогать, пусть вещи и не особо тяжелые. В ответ на такую приятную мелочь получает тихую, смущенную усмешку и по-доброму сказанное «спасибо». — успеваем. Ты уверена в своём решении? — всё же интересуется он, хорошо заметив с какой скукой прощалась рыжая с подружкой, что сам уже начал сомневаться в правильности её переезда. Он вновь, уже по привычке открывает ей дверь и сам садится за водительское сидение. — Леви! Даже не думай. Я только рада, да и тем более понимаю, что жить втроем в однокомнатной квартире… Было бы не особо уютно. И они в отношениях, наверняка я бы немного мешала. — горько усмехается рыжая и пристёгивается ремнём безопасности. Отец приучил к этому ещё с детства, в целях своей же безопасности делает это, да и других время от времени просит пристёгиваться. — извини, если заставила так думать. Наверное, мое прощание с Ильзой выглядело так, словно меня заставляют. — рассуждает она, глядя в окно машины. Здания сменяются одно за другим, а едут они по уже знакомому для неё пути. — если будет некомфортно, я не держу. — тревожно посматривает на собеседницу Леви. По лицу её видно, что явно что-то гложит, но интересоваться пока что не решается. Может, ещё от прощания не отошла? — а мне с тобой понравилось. В квартире уютно, да и конфликтов и проблем за всю неделю не возникало. И Винсент явно не против. — отдаётся рассуждениям мягким голосом она и переводит свой взгляд на детектива. Лицо у него серьёзное, хмурое даже, кажется, от солнечных лучей, которые по-неприятному попадают в глаза. — и с тобой так хорошо, чувствую себя спокойно, и в безопасности, видимо. — продолжает она и улыбается краешком накрашенных губ. А Леви уже по привычке недовольно цокает. Но на деле смущен, дико смущен, и рад. Пусть рыжая и не видит это по его спокойному выражению лица, но на душе ему становиться по приятному тепло и хорошо от ощущения, что кто-то. Нет, не кто-то, а именно она так себя чувствует рядом с ним! — Винсент обрадуется твоему приезду. — неожиданно отвечает он, постукивая ногтями по рулю. А сам понимает, что говорит далеко не про черного кота, спокойно спящего дома… *** — Луиза, даже не волнуйтесь о том, что что-то случится. Этот разговор останется исключительно между нами. Если что-то заболит или станет плохо, говорите, у меня есть таблетки. — спокойно приветствует слегка взволнованную девушку Эрсель, не спеша шагая в кабинет в след за детективом. На лице её мягкая улыбка, не хмурится и говорит весьма мягко и приветливо, не желая создавать не уютную атмосферу. Прекрасно понимает, что это, возможно, единственная ниточка, ведущая к разгадке. Гостья уставшим взглядом оглядывает обоих, круги под её глазами вызывают некую тревогу о состоянии у Эрсель. Несмотря на это, она не спрашивает. Знает ведь, что неприлично. Лишь присаживается за стол напротив и быстро достаёт из сумки шоколад. — если захотите чего-нибудь сладкого. И водичку тоже можете выпить, торопится нам некуда. — заботливо продолжает она и протягивает плитку шоколада. Гостья же недоверчиво, но быстро оглядывает еду, но делает лишь пару глотков воды из прозрачного стакана, а после задаёт вопрос: — что именно вы хотите знать? Рыжая как бы спрашивая, можно ли задавать вопросы ей, смотрит на коллегу. А тот сам знает, что в допросах не так силён, как она, поэтому лишь положительно кивает в ответ, будучи уже готовым слушать и запоминать. — начнем с простого… Как вы туда вступили? И кто вам это предлагал? — насколько помню, хотя хотелось бы забыть это, была против некоторых устоев в обществе в то время. Вот только поддержки… Нигде не находила. А тут явился он — один из адептов и заинтересовался мною, а я их сектой. Обряд там был при мерзкий… — с длительными паузами отвечает светловолосая девушка, но это ничуть не раздражает двух коллег, им только на руку — так удобнее запоминать. Рассказ её спокойный и плавный, голос словно заболевающий. — обряд? — вскидывает брови рыжая и почти тут же слышится ответ: — в сектах часто для вступления проводятся обряды вступления. Нужно сделать что-то, чтобы попасть. И в этой нужно было убить какое-нибудь животное на глазах других адептов и лидера. — не спеша продолжает Луиза и тяжело вздыхает. Руки слегка дрожат и холодеют от волнения и страха от воспоминаний. — имя лидера знакомо? — врывается в разговор Аккерман, сложив руки на груди. С лёгким напряжением осматривает девушку и щуриться. — Леви, подожди, сначала узнаем все остальные детали, это не менее важно… Был ли какой-то знак у этой секты? Община? Чем они занимались и какая цель была? — всё также спокойно и тихо, боясь спугнуть, продолжает рыжая и складывает руки на столе перед собой. — набивали татуировки прямо в общине. Перечеркнутая чаша весов, как знак, что они за свободу и против закона. — извиняюсь за такие вопросы, но у вас осталась татуировка? Если да, можете показать? — тактично спрашивает рыжая и тут же видит, как девушка перед ней закатывает рукав серой кофты, а на запястье виднеется чёрная татуировка с тем же рисунком, который она и описывала. Старая уже, слегка потертая и судя по виду, её пытались вывести, что получилось не до конца. — если нужно, фотографируйте. Только не говорите никому, что именно я давала показания. — сдержанно прерывает тишину Луиза и вскоре, слышит щелчок от камеры на фотоаппарате, который детектив не потрудился одолжить на время допроса у других сотрудников. Услышав просьбу продолжить, она вновь, тяжело вздохнув, исполняет её: — целью было… Освободить людей от всех рамок, чтобы они жили в полной свободе. Изначально, они хотели просто избавиться от различных стереотипов и рамок, которые мешали жизни, но после, лидер стал сходить с ума… Стал говорить, что хочет вместо убийства животных включить в обряд убийство полицейских, чтобы было легче исполнить план. Говорил, если все они умрут — мы станем свободными. Община была, только вот лидер прикрывался перед остальными и властями тем, что здесь помогает бездомным. В секты же обычно попадают они, или те, у кого проблемы. Там и целые семьи были… Когда я начала понимать, что всё происходящее там — сущий хаос, сразу изъявила желание идти, пусть и была в горести из-за разочарования в лидере. Не пускали. Угрожали и по несколько раз на дню к лидеру и старшим адептам посылали. А мы там ещё работали… Овощи выращивали, и прочее. Заставляли работать больше обычного, чуть-ли не до самой ночи. Коллеги внимательно слушают спокойный, медленный рассказ и волнение от осознания того, с кем они связались, сильно нарастает. Эрсель с тяжелым вздохом прикладывает ладонь к грудной клетке и поджимает нижнюю губу от боли, лишь от мысли о том, как тяжко пришлось их гостье в то время. Сердце болит от этого, чувство сострадания заставляет чуть-ли не саму прочувствовать всё произошедшее на себе. — община была в нашем городе? Или где-то в другом месте? Вы помните координаты? — напряжённым голосом интересуется она и сглатывает накопившуюся от страха слюну. — как я знаю, сейчас они забросили это здание, но изучив его, возможно, вы найдете что-то. В лесу, на северо-востоке от конного клуба. Общину, на удивление, ещё не сносят. — ох, Луиза, вы так помогли… Спасибо вам большое, мы с Леви очень благодарны за такое количество информации. Может, вы ещё что-то помните про адептов и про лидера? Я слышала, что лидеры в таких местах часто не говорят свое имя, но возможно, хотя бы внешность. — добродушно спрашивает Эрсель, а в глазах её темных виднеется надежда и радость, желание поскорее заняться поиском того самого места. — внешность лидера помню. Настоящее имя не называл, но внешность ни капли не скрывал. И адептов некоторых тоже, даже по именам. Возможно, они тоже покинули эту секту, но не с таким шумом, как я. — с заметной тяжестью отвечает Луиза и устремляет взгляд на дверь, которая уже давно, кажется, даже с начала вопроса не приятно поскрипывает. Неприятное чувство о том, что их подслушивают, совсем не покидает её, но вопросы рыжей отрывают от этого. — детектив Леви, тут документы от начальства. — слышится уже знакомый для всех в этом кабинете голос. Эрен, на удивление, заходит без стука и тут же протягивает мужчине документы. А у Луизы по ощущениям на момент сердце замирает… — стучать не учили? — цокает Аккерман, но документы принимает и тут же принимается за их чтение. На смену эмоций в лице гостьи он не обращает внимания, а вот рыжая коллега сразу их замечает. В усталых янтарного цвета в глазах виднеется ужас и страх, сами они широко открываются, а зрачки сужаются. Луиза испуганно сглатывает, а руки начинают предательски дрожать. Чтобы никто этого не увидел, убирает ладони под стол, но это ни чуть не останавливает дрожь, а взгляд от Йегера не отходит. Йегер же, смотрит на неё сверху вниз, словно запугивая одним лишь взглядом и вызывая ужаснейшую панику. — Луиза, с вами всё в порядке? — решает поинтересоваться Эрсель и кладёт свою ладонь на плечо испуганной девушки, но та тут же её скидывает, прикрывая рот ладонью. — да. На этом всё, я больше ничего не помню. Мне слишком тяжело говорить про это. Удачи вам с расследованием. — быстро отвечает она, и не убирая ладонь от лица, быстро встаёт и в момент выскакивает из кабинета, оставив коллег в недоумении. — что с ней? — тут же, довольно грубо спрашивает детектив и откладывает документы на стол. Эрен же всё ещё стоит сзади, и вместо рыжей, решает сам ответить: — те люди, что вышли из сект, в большинстве случаев ведут себя именно так. Им сложно давать показания, это слишком больная тема. Я могу идти? — совершенно спокойно рассуждает он, но с какой-то не понятной для Аккермана ненавистью и недовольством осматривает девушку. В затылок ей глядит, взглядом ярких глаз сверлит. — у меня к тебе несколько вопросов об Альберте. Он же опять недавно оказался в участке, верно? — строго заявляет Леви, не особо то и желая отпускать парня без новой информации. А у Эрсель неприятный, мерзкий и пугающий холодок пробегается по всему телу от начала разговора. — опять загремел за мелкое хулиганство. И противный же, гад… — не стесняется выражений Эрен, но и не садится, как бы показывая, что не намерен растягивать разговор. — что он говорил про Эрсель? — тут же отрезает детектив и суровым взглядом оглядывает парня. — в подробностях рассказывал о том, что видите ли Эрсель полезла к нему и сама предложила заняться сексом. Показывал некоторые непристойные фотографии. — хмуро отвечает Йегер, находясь явно не в радости и восхищение от неприятных воспоминаний. Сам то в отношениях, его всё это не особо интересует. Он обращает внимание на испуганную девушку, лишь когда та шепчет удивлённое «что…», а дыхание её становиться тяжёлым. — я надеюсь, об этом вранье больше никто не знает и не узнает? — делая намек, хмурится Леви и переводит взгляд то на странного в этот день шатена, то на испуганную коллегу. Забрать бы её куда по дальше от всего этого, оберегать и не позволять никому замарать её нежность ни одним пошлым прикосновением. Эрен лишь положительно кивает в ответ, и услышав, что на этом всё, молча уходит из кабинета. — Эрсель… — шепчет детектив, укладывая свои ладони на её плечи. — он же рассказал это не только Эрену… Теперь все будут думать, что я какая-то глупая и продажная. — даже не плача, с горькой усмешкой шепчет она. — поехали домой, всё решим. — тяжело вздыхает Аккерман и помогает коллеге подняться, придерживая её, чтобы не упала. Прекрасно замечает, что у неё ноги чуть-ли не подкашиваются, дрожат. — только не оставляй меня, прошу. Не убирай руки, мне страшно… *** Шум вытяжки на кухне почти весь вечер успокаивающе раздаётся по всей не большой, но уютной квартирке. Шторки в комнате уже закрыты, как и тюль на кухне. Аккерман бродит по кухне — то на столе, на доске что-то режет, то у плиты помешивает что-то в небольшой кастрюле, то в холодильнике ищет. Мама ещё с детства учила готовить, и сейчас это не составляет никакого труда. В готовке он не видит ничего плохого, да и привык уже делать еду сам за себя. Чёрный кот, уже привыкший сидеть во время готовки, вновь садится на стул и ожидает, что ему что-нибудь перепадёт из ингридиентов, а хозяин переодически подкидывает что-то, что питомцу можно. Гладит его ласково, несмотря на то, что нужно помешать что-то или следить за огнем на плите. Тихое напевание старых песен иногда отвлекает детектива, заставляя задуматься о чём-то своём, или о убаюкивающем, нежном пении в соседней комнате, пока обладательница голоса расскладывает свои вещи в свободные места. А вещей у неё не особо то и много, как он ожидал. Понаблюдав за её действиями, пока в микроволновке размораживается мясо, приметил, что одежда её много места и не заняла. Больше у девушки различной пряжи и спиц, которые она убрала в нижний шкаф в комоде. — хватает место? — интересуется Аккерман, стоя в дверном проходе и с неподдельным интересом наблюдая за каждым её движением. Даже такая мелочь почему-то сейчас интересна… — хехе, всё в порядке. Мне много и не надо. Я тут ещё притащила матрас надувной, если будет некомфортно спать в одной кровати. Вдруг, тебе это надоест, или я ночью начну мешать. — неловко усмехается она показывая средних размеров коробку с матрасом, после чего встаёт на табуретку и убирает на шкаф. — как сама? — интересуется Леви, всё же приметив лёгкую тревогу на её лице и свежие слезы под глазами. — уже чувствую, что иду через стадию принятия со случившимся. Пусть и немного страшно… Но гораздо лучше, чем в участке. А сам ты как? Разговаривал с Кушель? — резко переводит тему она и продолжает раскладывать одежду по полкам бежевого шкафа. — за меня волноваться нечего, тем более в твоём состоянии. А с мамой всё в порядке, в хорошем настроении сегодня. — спокойно изрекает он и уже собирается уйти, убедившись в том, что всё гораздо лучше. Но легкий щелчок по носу на несколько секунд останавливает. — мы друзья, а значит, должны друг о друге заботиться, верно? — хихикает рыжая и слабо щёлкает того по носу. Пусть сама и подозревает, что тут чуть более, чем друзья, но сказать об этом не решается. Игриво хихикнув детективу, она берет с кровати небольшой пакет с шампунями и прочими средствами и скрывается в коридоре, в направлении к ванной. Леви же, убедившись в спокойствии коллеги, уходит на кухню, но на душе от её слов какое-то странное чувство… Грусти? Только вот Эрсель, которая вновь осталась наедине со своим мыслями, становится совсем не спокойно. Расставляя баночки, различные уходовые средства на полку над ванной, её голову посещают не самые приятные мысли и диалоги с собой. «Теперь все узнают о том, что я продажная и даю всем подряд… Я ведь даже не думала над тем, чтобы когда-то заняться с ним этим. Так грязно себя ещё ни в какие дни не ощущала, как в эти. Как будто бы надо мной и в правду надругались… И кому я теперь такая нужна?» — задумывается она и поднимает уже усталый от проблем взгляд на зеркало. Смотрит на себя, и на душе так грустно становится, так противно, что хочется кричать и плакать. Ощущая, как вновь стало тяжело сдерживать слезы, Эрсель оставляет всего несколько не расставленных баночек стоять на стиральной машинке и присаживается на пол, поджав к себе колени. Ноги еле как удерживают всё тело, дрожат и создаётся ощущение, что вот-вот упадет. «Всё будет хорошо, всё будет в порядке… Город то большой, от силы несколько его друзей об этом знают. Да и какая разница, что меня будут считать грязной, продажной дурой?.. " — задумывается Эрсель, медленно спускаясь на пол рядом с ванной. Ничего не хочется видеть, ничего не хочется слышать. Она испуганно прижимает к груди колени и утыкается в них носом. Вот бы исчезнуть и не думать о всех этих проблемах, о чертовом Альберте и тех муках и тяжести, которую переносят люди. У рыжей сердце болит только от мысли о том, что кто-то сейчас страдает, кто-то умирает, а кто-то плачет от бессилия. Слезы медленно стекают по щекам, а после и по коленкам. «Леви обо мне возможно тоже не лучшего мнения. У него и своих проблем полно, и мама, и расследование, и утрата Эрвина, а я тут со своими… Никогда так мерзко себя не чувствовала. " Страх и тревога перестают быть просто чувством, расходятся по всему телу, кажется, даже растекаются по венам вмести крови, когда перед глазами становится туманно от слез, тихие всхлипы становятся всё громче и громче с каждой минутой, которые рыжая проводит в панике, наедине с собой и из-за этого не в силах отвлечься. Даже с кухни детектив слышит подозрительно странные звуки. Не придаёт сначала особого значения — вдруг послышалось или просто кажется, что она вновь плачет. «Если что-то произошло, позвала бы» — неуверенно задумывается он, но несколько следующих минут заставляют его засомневаться в своих же мыслях. Первым к ванне решается пройти кот. Не спеша спускается со стула и важно шагает по коридору, а вскоре, уже слышится скрëб когтей об дверь. Действие питомца словно становится для мужчины толчком, а страх за новую сожительницу нарастает с каждым его шагом в сторону ванной. Он встаёт к двери в плотную, желая слышать всё, что происходит за ней и медленно опускает дверную ручку, чтобы открыть дверь. Кот же, всё так же упорно скребется. — всё в норме? — интересуется детектив, а сам уже представил все самые страшные исходы этой ситуации. — не входи, всё хорошо. Просто о плохом задумалась… Сейчас успокоюсь и выйду, не волнуйся. — испуганно отвечает девушка за дверью и с тревогой и страхом смотря на то, как опускается ручка двери, вся дрожит. А Леви не верит совсем. Напряжённым взглядом осматривает черного кота, который торопится зайти не меньше его и собравшись с мыслями, медленно открывает дверь. Сначала делает лишь не большую щелочку, чтобы убедиться, что рыжая в одежде. Но завидев её, плачущую в уголке между стеной и ванной, забывает обо всём. Успокаивал её уже множество раз, но сейчас, по ощущениям, и слова из себя выдавить не сможет. Будто-бы дар речи потерял. Несмотря на весь страх перед тем, что успокоить её и отвлечь от паники не получится, присаживается рядом и протягивает ладони, чтобы хотя бы так показать, что она в безопасности. Аккерман прекрасно знает, насколько она любит обнимать его, помнит её слова о том, что в его объятьях спокойно. Но несмотря на это, действует не спеша, протягивает ладони сначала к коленях, чтобы аккуратно погладить. — ты ничего со мной не сделаешь? — шугается Эрсель, ещё сильнее вжимаясь в уголок и наконец-то поднимает взор карих глаз, словно у испуганной овечки. Рыжие волосы лезут в лицо, намокают от слез, но это не особо сильно её волнует. — никогда, даже не думай о таком. Иди сюда, замёрзла на холодном полу. — ровным и убаюкивающим голосом отвечает он и не прекращает проявлять инициативу. И не важно, что пол в ванной холодный и твёрдый, сидеть совсем не удобно. Он привык к худшим, гораздо худшим условиям. — точно никогда? — невнятно спрашивает Эрсель и сама подползает к нему. Ластится, утыкается носом в шею и ласково, но не крепко обнимает за плечи. Ответа не слышится, но она видит, что тот положительно кивает. — опять из-за Альберта? — интересуется Леви, тревожно смотря на неё. Как никак, тоже человек, а не бездушный камень. Тоже чувствует и боится, в особенности за близких. Его руки не дрожат от страха, но зато сердце бешено бьётся, когда он медленно протягивает ладони и обнимает девушку, сидящую по правую сторону. — угу… Я сейчас пытаюсь принять всё произошедшее. Ну, ты наверное знаешь про всё эти стадии, ха-ха. И это мне даётся не особо сложно… С одной стороны, да какая разница, что там будет думать другие, а с другой неприятно, что он распространяет такие слухи… Чувствую себя даже грязно. — с паузами и довольно тихо рассуждает Эрсель, без стеснения прижимаясь уже к груди детектива. — а ты не считаешь, что я какая-то… Грязная или продажная? — неуверенно интересуется она, судя по голосу, боясь осуждения. — эй, смотри на меня. — серьёзным тоном заявляет Леви и медленно, аккуратно, по виду боясь сломать, поднимает её личико на себя. Словно она — самое хрупкое, что только есть и он боится замарать эту нежность или разбить окончательно. — моей матери по неволе приходилось зарабатывать своим телом, и ты думаешь, я стану чувствовать отвращение лишь из-за того, что ты жертва? — я вовсе не плохого мнения о тебе, просто… — начинает монолог она, но её почти тут же перебивают: — я здесь, чтобы выслушать твои тревоги.Для меня важно знать, что ты счастлива, и исправить, если это не так. — с тяжестью выдавливает из себя Аккерман, а сам уже стыдится этого, думая, что сказал полную чушь и глупость. Ему со сложностью даётся выражать свои чувства словами, а сейчас уж тем боеле. Он отводит напряжённый взгляд в сторону, на кота, который подбегает, тоже желая получить ласку. А Эрсель даже взгляда от него не отводит. Смотрит так невинно, влюблённо и одновременно с удивлением. Даже рот слегка открывает от того, что совсем не ожидала чего-то подобного. Столь приятной фразы, которая заставляет лицо покрыться румянцем, а самой девушке понять что-то важное. — Леви… — шепчет она, смотря на него так, будто он — её первая любовь. Детская и глупая, но нежная. В его присутствии все тревожные мысли, словно в страхе от него уходят и остаётся лишь умиротворение и радость. Ладонь Аккермана аккуратно тянется к её затылку, гладит рыжие волосы, перебирает короткие пряди и треплет выбритый пушок на затылке сзади. — вот бы всегда быть с тобой, чтобы ни о чем плохом не думать… — с облегчением отвечает она, и несмотря на то, что стало уже спокойно, из объятий не вылезает. Вновь укладывает голову на грудь детектива, слушая сбитое от волнениях сердцебиение. Чёрный кот с важным видом забирается на неё и трётся, желая получить ту же ласку и нежность, что она даёт коллеге. — я понимаю, как тебе тяжело говорить о своих чувствах. По тебе это хорошо видно, если внимательно наблюдать. Так что… Не заставляй себя, договорились? Мучать себя, чтобы помочь другим, это не очень хорошо. А лично мне хорошо становится только от твоего присутствия. — уже более уверенно отвечает Эрсель, протягивая мизинец, как бы надеясь, что тот пообещает себя не мучать. Эмоции в её взгляде не меняются. Смотрит долго и с восхищением, всё так же без стеснения влюблённо. — как скажешь, ведьма. — без раздумий он потакает ей, исполняя пусть и глупую, но видимо важную для неё часть. Мизинец протягивает в ответ, переплетая с её. А уже успокоившаяся от тревог Эрсель игриво улыбается, судя по всему, что-то затеяв. Она быстро и без раздумий тянется к его руке и целует выпирающую костяшку безымянного пальца. Кратко, но с робостью и заботой. — пойдём в комнату, пол холодный. — заявляет Леви, всё так же отвернув голову в сторону и хмурясь от смущения. Безымянный ведь поцеловала, словно намекая… Поздней ночью, после радостных разговоров и воспоминаний о прошлом, уставшему детективу, в отличии от коллеги, совсем не спится. Эрсель лежит около стенки, спит очень крепко после тяжелого дня. Устала, и Леви это прекрасно знает, из-за чего делает всё тихо, да и коту шуметь не позволяет. Раскинув рыжие пряди на своей подушке, она тихонько посапывает и иногда, сквозь сон переворачивается. Но далеко не это мешает ему спать. К девушке на своей кровати он уже привык, мешают ему спать тревожные мысли. Видимо, не только рыжую сегодня окидывают страхи. От молча сидит на краю кровати, с чашкой чая со вкусом мяты и мелиссы. Зелёный чай не особо любит, но от бессонницы он помогает хорошо. Поглядывает то в лёгкий осадок на дне кружки от заварки, то на спящую около стенки девушку и на душе больно становится от её вида. «Йегер же что-то знает. Определенно что-то знает об этой секте, но при мне это не скажет. А вот при ней… Что угодно говорит. Видимо, воспринимает её как какую-то глупую, ничего не знающую дурочку.» — с лёгким отвращением раздумывает Леви, не отводя взгляда от той, что заставляет чувствовать себя свободно и хорошо. " Ведёт себя более открыто… " — прокручивает он мысль в голове и она наталкивает его на совсем другие, пугающие но дающие ещё большую надежду на успешность расследования. Он вспоминает об Смите всё в этот момент, за несколько мгновений все эти годы проходят перед его глазами: как при одном из ограблений тот мужчина, ещё будучи только старшим лейтенантом полиции, спас его, увидел потенциал и предложил идти за собой. То, как Смит помогал ему во всём, с какой болью и горечью смотрел на его больную мать. И самое главное — как горел желанием раскрыть это дело. Как сильно желал посадить убийцу за решётку, часами сидел за мыслями, которые в итоге не оказывались верными. Детектив вспоминает всё это и понимает, что теперь его вновь преследует тяжёлый выбор: воспользоваться ли в целях расследования и без того раненой тяжёлой жизнью девушкой, или вести всё самому… Поздно, о чём-то думать слишком поздно Тебе, я чую, нужен воздух Лежим в такой огромной луже Прости меня, моя любовь П. М. М. Л. - Земфира.