Щеночек

В автобусе темно. Мягкие, чуть вьющиеся волосы, щекочут шею. Сонхун крайне осторожно двигает головой, пытаясь понюхать Джейка, что, задремав, положил свою голову на его плечо. Аромат пачули и ванили, которыми, кажется, пропитались даже кончики волос на теле старшего, сладко оседают во рту, заполняют томительным шлейфом лёгкие и заставляют пройтись табун мурашек вниз по позвоночнику. Даже в моменты столь невинной близости Сонхун чувствует дрожь во всем теле от испытываемых эмоций, что каждый раз заставляют желать большего. Намного большего. Они уже полгода состоят в романтических отношениях, наполненных невинными касаниями, влюбленными взглядами, быстрыми поцелуями и ночью, проведенной в объятиях друг друга. Одной единственной ночью, к большому сожалению Сонхуна. Но выбирать не приходится. Они айдолы с бешеным расписанием, окруженные камерами на работе и любопытными одногруппниками под боком в общежитии. А еще его милый Джейк пожаловался вчера на вернувшуюся мигрень из-за сильной усталости, что в очередной раз заставило притормозить младшего в своих порывах. Хотя сознание тщательно и регулярно подкидывало образы одной коробки, спрятанной под собственной кроватью. Съёмки, тренировки, частые перелёты, да даже ссора между Ли и Джеем сильно действовали на нервы нежной натуре его парня. Иногда, по его словам, ему хотелось котом завернуться в руках у матери, уснуть рядом с коленями приехавшего отца, пока тот тихо рассказывал о работе, а потом бежать с братом в ближайший магазин за едкой газировкой и давиться ею под слепящим солнцем далекой сейчас Австралии. Джейк скучает в особенно тяжелые дни. И все, что остается Сонхуну, — это быть ласковым и понимающим парнем. Стать опорой, на которую всегда можно будет опереться, и чьи объятия смогут согреть. Спустя час поездки автобус тормозит, и помятые одногруппники вместе направляются в общежитие. Пока они поднимались по лестнице, Сонхун как бы невзначай спрашивает про чужие планы на остаток вечера, придерживая за плечи все еще сонного Джеюна. Все складывается самым что ни на есть наилучшим образом. Остается только не подать виду крайней заинтересованности в отбытии шустрых одногруппников из общей жилплощади. У Сонхуна нервно дрожат руки от предвкушения, пока он прячет красивую коробку под кровать старшего хёна. В комнату Хисына зайти решится не каждый. Даже когда его нет дома как, например, сейчас, когда он выбрался погулять с братом. Чонвон, Ники и Джей благополучно свалили в кинотеатр, а в общежитии из нежелательных присутствующих помехой остался Сону. И его нужно спровадить куда подальше быстрее предположений Сонхуна. Ведь его парень наконец посмотрел на мир без сонливости и весьма бодро принимал сейчас водные процедуры. Такой шанс было грех профилонить. — Сону-я, — не было времени начинать издалека, и Пак решительно открыл чужую дверь, — ты сегодня никуда не собираешься? Сону поднимает глаза на хёна, окидывая его взглядом с ног до головы и ухмыляется в своей манере. — Нет, хён, не собираюсь. А ты желаешь, чтобы я ушёл? — и переводит внимание на книгу на коленях. Сонхун садится рядом с ним, из-за чего младший приподнимает одну бровь и с вопросом смотрит в лицо, прикрывая страницы книги. Вот почему это именно Сону? Это крайне неловко. Пак скрещивает руки на груди, как бы заранее обороняясь от предстоящих шуток в его адрес, а они будут, он уверен. Будь это Ники или тот же Хисын было бы легко договориться. Рики бы молча и молниеносно ушел, сославшись на дела, даже не дослушав объяснения, Ли бы за обещание не сеять разврат и не трахаться в его комнате. Но перед ним сейчас Сону, по лицу которого видно — без подъеба, эта душенька, не свалит в малиновый закат. — Сону-я, ты можешь уйти из общаги на ближайшие два часа? Пожалуйста, это очень важно. Я… — у Сонхуна бегают глаза по комнате в поисках самой мягкой формулировки. — Хочешь привести девушку? — обрывает его Сону и, мать вашу, это облегчает задачу. — Да, хочу, — Сонхун врал не так часто, да и это почти правда, если судить по изменившемуся лицу Сону, который точно понял, к чему клонит старший. Ким ухмыляется и кивает. — И что же мне будет от того, что ты кого-то трахнешь? — А чего ты хочешь? — Сонхун, отодвигается подальше. Вдруг подъеб не достанет? Младший товарищ начинает злорадно ржать, но, скинув с колен книгу, проверяет наличие телефона в кармане и, к изумлению одногруппника, выходит из комнаты. Сонхун идет за ним и наблюдает картину того, как Сону, одевая кроссовки на ходу, берется за ручку входной двери и перед тем, как выйти шлет воздушный поцелуй ему и стоящему в банном халате Джейку. Шим поднимается бровь и переводит вопросительный взгляд с щелчком закрывшейся входной двери на Сонхуна с довольным лицом. Младший, любуясь расслабленным после душа старшим, подходит со спины, приобнимая за плечи, и проходится поцелуем по шее, вдыхая аромат чистой кожи. — Как поживает мой щеночек? — Сонхун понижает голос и игриво произносит. — Искупался пока меня не было рядом? Джейк поворачивает голову вбок и ласково улыбается, кладя свою ладонь поверх чужой. — Да. А еще выспался, — Сонхун свободной рукой скользит по талии, из-за чего тело Шима покрывается мурашками. — Я рад, — Сонхун, не долго думая, припадает губами к чуть влажным губам, пальцами обхватив подбородок Шима. Джейк почти поддается искушению приоткрывая рот, но резко останавливается. — Стой! А как же..? Сонхун легко чмокает его в пухлые губы. — Никого дома нет, кроме нас двоих, — довольным тоном произносит Пак и, повернув своего парня к себе корпусом, тянет за руки в сторону спальни Хисына. — Джейки, пошли за мной. — Сонхун, ты же знаешь, что нам будет, если Хисын узнает, что мы тут были, — Джейку бы не хотелось получать колкое напоминание от самого старшего товарища, приукрашенное в сто раз, на протяжении всей своей жизни. — Хён, — на выдохе, — перестань думать, пожалуйста. — Что ты имеешь в виду? Конечно, у Джеюна есть свои догадки на этот счёт. Но даже мимолетная мысль об этом заставляет внутренний мир парня скукожиться, а член непроизвольно дернуться. Ответа не следует. Губы Сонхуна на его губах ощущается так правильно, что Шим не сразу понимает, что происходит. Пак нежно обсасывает нижнюю, крепко сжимая его талию, что вызывает у Джеюна нарастающий скулеж и трепет в груди. Джейк отвечает, сам прижимаясь ближе к любимому. А Сонхуна несет от такой податливости. Он отстраняется с причмокиванием, демонстративно облизывает губы и расплывается в довольной улыбке, когда видит порозовевшие щёки Джейка. — Щеночек, у меня для тебя подарок. Джеюн краснеет пуще прежнего, когда слышит подобное обращение; и впадает в ступор при упоминании подарка. — Подарок? — глупо переспрашивает, взглядом прожигая широкую спину Пака, что копошится под кроватью. — Подарок, — в руках Сонхуна оказывается небольшая коробка ярко-бирюзового цвета с чёрной надписью посередине: «Tiffani&Co» и Джейк облегченно выдыхает. Шим догадывается, что там может быть. И нет, Джеюн не считает это чем-то грязным или пошлым, просто ему стыдно. Стыдно, что он будет выглядеть нелепо и странно в чём-то, с чем-то. Понравится ли Сонхуну? А как будет чувствовать себя Джейк, когда это случится? Шим отбрасывает свои мысли на второй план и сосредоточенно следит за открывающим коробку Сонхуном. — Ты ведь подарил мне уже украшения, Хуни. — Я не мог подарить тебе это перед камерой, — они встречаются взглядами, и Джейк невольно уводит взгляд на… ошейник и поводок в руках Сонхуна. Ярко-бирюзовый, прямо как коробка, поводок и такой же ошейник с металлической пряжкой, негромко позвякивающей каждый раз, когда Сонхун покачивается на носках от нетерпеливости, внимательно всматриваясь в выражение лица Джейка. И оно определенно изумленное. Шим застывает в немом вопросе, подбирая слово. Он не особо понимает, для чего младший купил это для него, и почему не вручил на камеру. В глубине души Джеюн надеется, что подарок для Лейлы, а косвенные намеки Сонхуна месяц назад — лишь чудная фантазия его воспаленного сознания. — Я не знаю, что и сказать. Спасибо. Думаю, Лейле это подойдёт, — подтверждая свои слова, он кивает головой, не отводя взгляда от ошейника в руках Сонхуна. — Это не Лейле. Это тебе. Так сказать… для нас. Губы Джейка приоткрываются в немом недоумении, а позже сжимаются в тонкую полоску. — Мне и для нас? В смысле? Что ты имеешь в виду? — надежда сквозит в голосе старшего. Он надеется, что это глупая шутка. Взгляд перемещается на младшего, и, видимо, все его мысли отражаются на лице, потому что Пак передергивает плечами. — В смысле, я хочу увидеть это на твоей красивой шее, — Сонхун демонстративно прикусывает нижнюю губу, — я ведь обещал энджини, что куплю для тебя то, что хочу видеть на тебе. От услышанного у Джейка перехватывает дыхание, и кровь приливает к лицу. Его милому Сонхуну нравится такое? Он считает это красивым? — Ты в своём уме? — говорит громче привычного, сам от себя не ожидая такой реакции. Хотя сейчас это не важно. Сейчас важно то, с каким спокойствием на него смотрит Сонхун, будто бы зная, что так будет. Потому что это странно? Купить ошейник и предложить секс с этим, не обсудив это с ним, вводя его в такое неловкое положение и раздрай чувств. Ведь у них, вообще-то, интим был лишь раз за весь период отношений, и Джейку до дрожи в пальцах было неловко и страшно, как сейчас. И не потому что секс между двумя мужчинами может быть весьма болезненным, а потому что Сонхун его первый и единственный парень, и если у младшего уже был опыт в гомосексуальных отношениях, то Джеюн лишь неловко улыбался на откровенные признания в любви в школьные годы. В Австралии много кто предпочитает свой пол, но Джейк не решался, хотя тянуло. Сонхун же решился в консервативной Корее, где за такое по голове тебя вряд ли кто-то погладит. — Джеюни, мы уже полгода в отношениях, а твоя очаровательная задница только раз открылась передо мной, — Сонхун подходит ближе и мягко сжимает его плечи, всё еще держа в руках ошейник, пытаясь поймать бегающий по комнате взгляд Шима. Возможно, надо было об этом поговорить заранее, а не смущать неожиданным и, судя по всему, не особо приятным подарком. Джейк пытается скрыть своего смущения, но в итоге смотрит прямо, искренне желая придушить Сонхуна ошейником в его руках, от неловкости. — Сонхун, за кого ты меня принимаешь? Я, блядь, не надену это. — Старший четко выговаривает каждое слово в лицо младшему и спешит выйти из комнаты, прикрыв за собой дверь. Он прижимается к стене рядом с дверью, глубоко дышит, чувствуя, как сильно колотится сердце, а тело словно пульсирует. Джейк проводит по шее рукой, почти физически чувствуя ошейник на своей коже. Сонхун не виноват в том, что хочет своего парня. И что скрывать, и он, до дрожи в теле, желает оказаться с ним в одной кровати. Они сейчас совсем одни с Сонхуном дома. Это редкость и благословение для их отношений, в которых близости, не дружеской, а той самой интимной слишком мало. От ее недостатка возникает ненасытность и голод, накапливающиеся день ото дня. Так почему, сейчас он вспылил, увидев ошейник в руках своего парня? Видимо, виной всему его старая, но не забытая неуверенность в собственной привлекательности и боязнь поддаться желанию. Спустя пару минут приведения чувств в порядок, Джейк сглатывает накопившуюся во рту слюну и решается открыть дверь. Пусть он все еще не можем представить этот ошейник на себе, пазлы совсем не клеятся, но это не повод ссориться и дуться на своего любимого и заботливого парня. Каждый имеет право на свои желания. Стоит открыть дверь, как он чуть не отшатывается. Его брови ползут вверх и удержать лицо бесстрастным не получается. Перед ним на коленях, сложив руки перед собой, с опущенным взглядом и с ошейником рядом на полу сидит Сонхун. Джейк боится сдвинуться с места, происходящее кажется галлюцинацией. Сонхун чувствует на себе взгляд и давит улыбку от услышанного вскрика, когда он склоняется в земном поклоне. — Твою мать, ты ещё и на колени встал! — старший становится в разы пунцовее, что не остаётся незамеченным уже выпрямившимся Сонхуном. Джейк выдыхает, трёт переносицу, проходит мимо младшего и садится на постель. Руки путаются в волосах, пытаясь их пригладить, и Джейк нервно выдыхает в попытках успокоиться. Сонхун знал, что он ярко отреагирует — даже их первый раз начинался не с громких поцелуев, а с взволнованного джейковского: «у меня успокоительное во рту». Сонхун на четвереньках, чтобы привлечь внимание, плавно приближается ближе к старшему, садится на колени и придвигается ближе к Джейку разводя его колени в стороны, чтобы удобнее устроится между ними. Кладёт ошейник рядом на кровать и мягко берет ледяные ладони ошарашенного Джеюна в свои руки. Притягивает ближе к себе и наклоняется к ним, согревая своим дыханием, а после начинает нежно целовать каждый палец. Он преподносит его руки к щеке, и когда Джейк кладет их на его скулы, начинает ластиться с полуприкрытыми глазами, одной рукой накрывая костяшки старшего, а другой поглаживая острые коленки, подводя руку ближе к промежности и обратно. — Что ты делаешь? — мягко спросил Джейк. Волнение с непонятной смесью возмущения прошло на раз, а вместо него на замену явилось теплое томление, разливающееся в груди. Его заводят слегка трепещущие ресницы ласкового и беззащитного в этом положении Сонхуна. — Прости, Джеюни, — выдыхает младший целуя внутреннюю сторону ладони Джейка. Он смотрит мягко, чувствуя мелкую дрожь в руках успокоившегося старшего. Возможно, сейчас Пак самая последняя мразь, раз заставил своего парня так волноваться. Но он не мог сопротивляться преследующим его образам, подтолкнувшим на этот шаг, потому что Шим Джеюн, его любимый, чертовски сексуален. Хоть и отрицает это. — За что? — моргает, как будто пытается прояснить зрение Джейк, и на губах Пака появляется робкая улыбка. — Хочу заслужить твое прощение. Ты такой красивый, что я не смог сдержать свои животные желания. Меня преследовал твой вид в этом ошейнике и днем, и ночью, — у Сонхуна виновато опускаются брови, а Джейк краснеет ни то от стыда, ни то от чувства вины, и Пак понимает это как никто другой. Он и сам уже хочет закончить всё это, но нынешнее положение весьма возбуждающее. — Если тебе некомфортно, если тебя это смущает, то скажи мне об этом. Я знаю, что многого прошу. Джейк сглатывает нервно, смотря на Сонхуна и тут же уводя взгляд на пол. — Ты действительно… нет, не так, — старший прочищает горло. — Тебя действительно это заводит? Мне надеть его? — Только если ты сам этого захочешь, — нежно произносит Пак, наклоняя вбок голову. Шим смотрит на украшение рядом с собой, а потом на Сонхуна между его ног. А младший ловит его взгляд и хитро прищуривает глаза, обнажая свои клыки в коварной улыбке. — И знаешь, если ты пожелаешь, — он мягко растягивает каждое слово, — я сам могу побыть твоим щеночком этим вечером. Чтобы ты мог понять мои желания. Наденешь на меня ошейник? После этих слов Сонхун бесстыдно обхватывает мизинец Шима губами и начинает посасывать, через раз призывно вглядываясь в глаза напротив. Джейк выдыхает, приоткрывая рот и во все глаза смотрит на своего парня, пытаясь подобрать слова и принять решение. Все сомнения уходят на второй план, когда младший отстраняется с нарочным причмокиванием, облизывая нижнюю губу. — Джеюни, — сладко зовёт Сонхун, — я могу и потерпеть, если тебе некомфортно. А Джейк не знает, сможет ли теперь потерпеть он сам. Его тело начинает гореть не от смущения, а от охватившего желания. От призывного вида парня между его ног. К тому же, он замечает торчащую из заднего кармана младшего смазку и, скорее всего, он уверен, там ещё есть парочка презервативов. Сонхун невинно хлопает ресницами, покорно ждёт ответа и как бы невзначай поглаживает ляжку разгоряченного старшего. А у Джеюна внутри всё сжимается и начинает пульсировать от нетерпеливого волнения. Пак так старался для него: выждал момент, когда все уйдут с общежития; купил ошейник, всё нужное подготовил, даже сейчас старается не пугать его и сам предлагает стать мечтой фетишиста. А так оно и будет, потому что только от одного секундного представления Сонхуна в этом образе, член Джейка начинает подавать признаки жизни. И что его, спрашивается, останавливает? С их первого раза прошло достаточно времени и, честно, Джеюн не помнит, когда последний раз выходил из ванны не с растраханной своими же пальцами дырочкой. Признавать это чертовски стыдно и неловко. Что бы он ни делал в ванной, как бы ни сдерживал плаксивые, иной раз, стоны — рассказать об этом вслух своему парню кажется чем-то ужасным. Боже, да он каждый раз у своей покойной бабушки и всех предков прощение просит, что вот так вот себя удовлетворяет, как об этом вообще живому Сонхуну говорить? — Я… — запинается Джейк и закусывает нижнюю губу, чувствуя, что растерял всю способность говорить. — Джеюни, успокойся, — Сонхун звучит серьёзно, хоть и вкладывает всю заботу в слова, и он знает, что старший это понимает. А ещё он знает, как Джейк любит накручивать себе на пустом месте, суммируя всё в три раза от этого и страдая. Старший вздыхает шумно и сжимает ладонь Пака, что остановилось на его колене. — Хорошо, окей, — настраивается он, ёрзая на постели, — я не думаю, что смогу удовлетворить тебя и… — Сонхун ждёт, когда Джейк сделает глубокий вдох, успокаивая скачущий пульс, который Пак ощущает под подушечками пальцев, — я хочу тебя и то, что ты предлагаешь. Очень хочу. Но гарантировать, что между нами ничего не изменится, я не могу. — Почему? Что не так? Я недостаточно хорош для тебя? — на дне глаз как будто начинает трескаться лед. — Нет! Конечно, нет, Сонхуни. — Старший спешно качает головой и сильнее сжимает чужие пальцы. — А что тогда? — Пак придвигается ещё теснее к пылающему от стыда Шиму и моргает несколько раз на резко заткнувшегося старшего. —Джейк, я хочу знать, что тебя беспокоит. Я вижу, что дело не в том, что ты не хочешь нашей близости, — свободной рукой он дразняще проходится касанием по полуокрепшему члену в трусах младшего. — Расскажи мне, пожалуйста, щеночек. Сонхуну больно из-за состояния Джейка и за искусанные губы из-за нервозности. — Я просто боюсь, что вызову твое отвращение, — выдавливает Джейк, собравшись с силами. Его голова опущена, что не даёт младшему увидеть полностью его выражение лица. — Чего? — искренне недоумевает Сонхун, хоть и понимает, что это не всё. — Если ты узнаешь… — Джейк звучит непривычно тихо и неразборчиво. — Если я узнаю что? — уточняет Пак, всеми силами сдерживаясь, чтобы не накинуться с поцелуями. — Что я каждый день удовлетворяю себя в душе как нижний! — определённо, будь тут кто-то за дверью, послышался бы драматичный вскрик. К счастью, в общежитии были только они вдвоем. И Сонхун может пребывать в шоке наедине с Джейком. — Ты… что? Подумать только, его Джейк, милый открытый для всех парень, до такой степени стесняется собственной сексуальности? Да у Сонхуна слюна накапливается во рту от представления того, как его парень, наверняка, прикусывает пальцы, пока вжимается в стену сзади из-за того, как попадает по простате с каждым толчком собственных скользких пальцев. Гребаные тараканы в его голове — с ними надо что-то сделать. — Не бойся. — Сонхун прикасается к чужим скулам и нежно, но коротко целует в губы. Джейк на это лишь слегка ослабляет хватку на руке парня. Тогда младший крепко сжимает чужую талию и чувствует, как вздрагивает его парень, явно не ожидая такого. Пухлые и искусанные губы Джейка приоткрываются, и Пак, не теряя секунды, углубляет поцелуй соприкасаясь языками. Губы его парня так правильно ощущаются на его собственных, а языки так сладко соприкасаются, что Сонхун блаженно стонет в поцелуе и отдается процессу. С каждым разом вытаскивая язык со рта возлюбленного, он громко причмокивает, обсасывает нижнюю губу старшего и блуждает руками поглаживая, сминая податливое тело под халатом. Этот поцелуй отличается от тех, что были до этого, заменяя тысячи слов, будто бы рождает мысль. Шим краснеет гуще, когда его губы изучают с неподдельным обожанием. И неловко отодвигается, пытаясь восстановить дыхание. Между ними тянется и рвется тонкая ниточка слюны. — Ты такой прекрасный, и я готов стать для тебя кем угодно, — звучит мягко, — сделать что угодно. Джейк почти хнычет, плавясь под напором продолжающихся поцелуев, и мычит, когда натыкается рукой о препятствие на кровати в виде ошейника. Оба парня отрываются друг от друга и смотрят на выделяющееся ярким пятном на кровати украшение, Сонхун, ухмыльнувшись, высовывает кончик языка и проходится им по нижней челюсти возбужденного старшего. — Джеюни, — шепчет в шею, отодвигаясь, скользит по его коленям и садится на пол, — хочешь надеть его на меня? Я буду хорошо себя вести. Сонхун завораживающе смотрит прямо в глаза, невинно наклоняя голову чуть вбок и прижимая руки к телу надувает по-детски губы. От этого спектакля Джейк начинает расслабленно смеяться и, взяв с кровати бирюзовый ошейник, открывает застежку. Младший сглатывает, в нетерпении придвигается ближе к закусившему по привычке губу старшему. И помогает надеть его на себя, чуть задыхаясь от ощущения плотной кожи, обхватившей горло, и ласковых пальцев, которые чуть сжали основание шеи. — Хуни, знаешь, — выдыхает в падающие на лоб волосы младшего Джейк, — тебе идет. И кажется… — он проходится пальцами по закрепленному поводку и начинает наматывать на себя с конца, — меня это сильно заводит. Старший тянет на себя поводок, потянув за талию, тесно прижимает Пака к себе и впивается в приоткрытые губы. Они целуются с напором и глубоко, будто пытаются почувствовать вкус друг друга. Сонхун рад, что его Джейк расслабился и отдается полностью процессу. Руками младший развязывает узел халата, мягко сжимает с тканью трусов набухший член Шима, который мычит удовлетворено в губы, хватается за резинку и, потянув вниз, избавляется от последней преграды на теле старшего. Джейк возбужденно трётся о бедро своего парня и, недовольно простонав, тянет за края футболки и штанов младшего. Сонхун, чмокнув в кончик носа, быстро скидывает ненужную одежду, нависает сверху, прижимается оголенным телом к нежной и горячей коже старшего. Пак поднимает руку и зачёсывает мягкие волосы Джейка, убирая спадающую челку с глаз и открывая его лоб, к которому мягко прикасается губами в поцелуе. — Джеюни, я люблю тебя и хочу сделать наш второй раз незабываемым, — шепчет Сонхун, проводя второй ладонью по вздымающейся груди старшего, — рассказывай мне обо всем. А если я тебя ослушаюсь или сделаю что-то неправильно — накажи меня. Я весь твой, и ты можешь делать со мной всё, что захочешь. — Охуеть, я тоже. — С жаром выдыхает Джейк, сильно потянув за ошейник, кусает за нижнюю губу младшего. И, услышав болезненный вздох, тщательно облизывает языком место укуса, пройдясь мокрым поцелуем по подбородку, обхватывает пальцами член младшего и говорит, сопровождая слова поступательными движениями, — Возьми меня. — Джеюни, — низко стонет Сонхун и обрушивается на своего любимого поцелуями. Губами скользит по груди и ребрам, прикусывает один из сосков, а потом, кидая пристальный взгляд, лижет головку члена старшего и накрывает ее губами. — Твою мать, Сонхун, — протяжно стонет Джейк, хватаясь руками за плечи младшего. Пак не спеша двигает головой, скользя языком по всей длине и губами сжимая твёрдую плоть. Он разводит руками бёдра старшего, удобнее устраиваясь между ними, и начинает быстрее двигать головой. Джейк так сильно дрожит под его руками, когда он берет глубже, а стоны становятся громче, что от эмоционального удовольствия закатываются глаза. — Хуни, — старший хнычет и дергает за поводок, когда Пак слюняво выпускает его член изо рта, и тот потяжелевший прилипает к животу. — Готов дойти до конца, Джеюни? — томно спрашивает младший, наклоняясь к краю кровати, чтобы достать презерватив и смазку с кармана лежащих на полу штанов. — Если ты этого не сделаешь, я тебя изнасилую, — с придыханием отвечает Джейк. — Как пожелает мой господин, — выдает в приоткрытый рот парня Сонхун, расплываясь в клыкастой улыбке, размазывая смазку по рукам и меж ягодиц старшего. Одним пальцем Сонхун скользит внутрь старшего, и он выдыхает в нетерпении от плотности и жара внутри. А Шим тихо постанывает, то сжимаясь, то расслабляясь вновь. Младший добавляет ещё два пальца, и в моменте глаза старшего широко распахиваются, а тело начинает мелко колотить, Сонхун задевает простату и нажимает на нее подушечками пальцев. Он сам дрожит от вида старшего. Ведь Джеюн сейчас такой красивый, до невозможности возбужденный, расслабленный и доверившийся ему полностью, продолжающий постанывать от движений пальцев внутри. Джейк стонет особенно высоко и протяжно, когда Сонхун прокручивает пальцы и утробно мурчит, довольный реакцией. — И как часто ты с собой игрался? — воркует Сонхун, пока старший левой рукой слегка оттягивает поводок к себе, из-за чего младший выглядит как послушный зверь на поводке хозяина. Им явно хватит этих моментов на все четыре жизни. В глазах Пака старший подобен хрусталю, звонко отдающим звуком каждый раз, когда проводишь пальцем или сжимаешь в руках. А Джейк видит младшего воплощением страсти, которая подвластна ему и его порочным желаниям. Шим скулит, пытаясь осмыслить вопрос, и выдает. — Каждый день с нашего первого раза. Сонхун охает, вытаскивает пальцы с характерным звуком и смотрит завороженно на сжимающееся розовое колечко мышц, довольно облизывает губы, когда слышит нетерпеливое мычание. Джейк тоже облизывает губы из-за горячего, особенно сейчас, с ошейником на шее и поводком тянущимся к его руке, Сонхуна. У него поджимаются яички от того, как капли пота скользят по светлой коже его парня, очерчивая контуры его тела, и от того, как младший нетерпеливо раскатывает латекс по члену. Перед этим порвав упаковку зубами. — Ты хочешь спереди или с сзади? — спрашивает младший, сдувая челку падающую на глаза и улыбаясь. Джейк вздрагивает, поворачивается спиной, вставая на колени, выпячивая задницу. Ему сейчас слишком жарко и не хотелось бы кончить слишком быстро от выражения лица Сонхуна. Младший же, полюбовавшись пару секунд желанным видом, обильно смазывает свой член и подставляет головку ко входу, осторожно проникает в нутро старшего. Младший жмурит глаза от накатавших ощущений и ждёт пару мгновений, не переставая поглаживать обожаемые ягодицы и очерчивать жадным взглядом спину Джеюна, желая расцеловать каждую видимую родинку и всего Джейка полностью. Старший старается расслабиться, пропуская член в себя, ощущая поцелуи на спине и лопатках. Это слишком горячо и приятно. Член младшего идеально облегают стеночки, и Пак принимает томные вздохи Джейка как многоречивый комплимент. Чуть погодя старший начинает подаваться движениям младшего и насаживаться до упора, а Сонхун набирает темп, обхватив сильнее двумя руками тонкую талии старшего. Сонхун вдруг останавливается, но не успевает Джейк обернуться, как его переворачивают на спину, и старший звонко выдыхает и хнычет, когда член Пака входит заново, проезжаясь по заветному месту. Младшему более чем нравится такой Джеюн: до невозможности нежный, разгоряченный и вызывающий; подмахивающий бёдрами, такой очаровательный и милый, хнычущий протяжно имя Пака. Сонхун притягивает к себе голову Джейка и утягивает в поцелуй, начиная размеренно двигать бедрами. Давление внутри постепенно спадает и от этого возникает непреодолимое желание наконец сорваться и двигаться жестче. Младший вбивается резким толчком, придерживая старшего за заднюю часть шеи, и срывается. По комнате раздаются пошлые шлепки. Пак чередует толчки разной скорости и силы, а Джейк осознаёт, какие же это разные ощущения — свои собственные пальцы и член любимого. Хочется раствориться в этом моменте, ощущая сильное тело на себе, переплетенные тела и безумные поцелуи. Ведь Пак целует слюняво, не останавливаясь, ловя губами вырывающиеся наружу стоны Джейка. И, что греха таить, старший был бы рад запечатлеть сейчас младшего на фото — страстного, нежного и безумного. С закатывающимися глазами и низкими стонами, вырывающимися из груди. Он бы любовался этими снимками каждый день. Особенно ночью. Вены на шее младшего раздулись, и казалось, что ошейник сильно давит, перекрывая поступающий в организм воздух. Но Сонхун, не переставая выбивать из Джейка хриплые стоны, припадает к его соскам, опаляя их горячим дыханием, и всасывает одну, а вторую лаская пальцами. Шим дрожит, чувствуя, как Сонхун каждый раз попадает точно по простате. Они нашли один бешеный ритм на двоих. И кажется, что тело пронизывают маленькие электрические разряды. — Сонхун, п-подожди! — только успевает вскрикнуть Джейк, выгибаясь всем телом и содрогаясь в ярком оргазме, пачкая обоих горячей спермой, толчками выплескивающейся наружу. Младший срывается за ним в пучину оргазма, простонав через жаркий поцелуй и изливается толкнувший до упора. Джейк дышит глубоко и смотрит туманным взглядом, держась за плечи Пака, что положил ему голову на грудь. — Нужно… убраться, — через пару минут выговаривает обессиленный старший, блуждая по потолку затуманенным послеоргазменным взглядом. А Сонхун тихо смеется с того, с каким смущением старший снимает ошейник с его шеи, проходясь пальцами по оставленному узору на коже, пытается вытереть за собой всё, что натворил лежащими в тумбе Ли салфетками. Они ретируются из чужой комнаты, проверяя на наличие улик помещение, и спешно принимают душ, прерываясь на сладкие поцелуи. Успокаивающие движения на всё ещё мокрой макушке не прекращаются, и Сонхун более чем расслаблен. Он засыпает и был бы рад уснуть, одарив старшего поцелуем, но задумчивый взгляд Шима, буквально царапает стенки сознания и наводит не на те мысли. Пак хмурится, боясь, что был слишком откровенен или что его любимому банально не понравилось. Джейк ловит внимательный взгляд Сонхуна и улыбается, пропуская его волосы через пальцы. Взгляд младшего слишком пытливый. — Я рад, — начинает Джейк. — Тому, что мы переспали? — младший смотрит, пододвигает свободную руку Шима и облизывает тыльную сторону. И смеётся так невыносимо низко и мило, что Джейку аж неловко становится за то, что заставляет волноваться своего парня. — И это тоже. Я рад, что решился, — хихикает он, — и что мой любимый именно ты. — А мог быть кто-то другой? — Пак слегка кусает за большой палец старшего и смотрит с прищуром, после тихого «ой». — Нет, — возмущается Джейк, — мне понравилось, потому что это именно ты. Только вот… — небрежно закинутый ошейник на крючок с одеждой в их комнате подталкивал на яркие фантазии. У Джейка проходится жар по позвоночнику. — Не хочу тебя разочаровывать, но этот ошейник, — нарочито вздыхает и после хитро улыбается, — будешь носить ты. Лейле, думаю, не подойдет. — Пф, — фыркает Пак, обнажая в улыбке клыки — я не дам это Лейле, нетушки. И тем более оно слишком давит, — младший смеется от того, как Джеюн морщит нос. — Думаю, ей будет приятно, что ты так печешься о ней, — и наклоняется ближе целует прикрывающего глаза Пака. Пожалуй, он спрячет этот аксессуар в своем шкафу. Не хватало еще того, чтобы он подолгу пялился на него у любимицы на шее, а потом, смущаясь, вспоминал, как горячо он смотрелся на Сонхуне, особенно когда этот же ошейник с поводком может попасть в руки домочадцев Джеюна. Да, он определенно спрячет его только для них двоих.