Осколок разбитого зеркала

Эйас не очнулся ни в тот же день, ни на следующий. Все так же тихо пищали приборы, все так же медленно поднималась грудь мальчика, лежащего на кровати. Он был жив, но… Кома. С другой стороны, врачи обещали родителям и тревожащемуся Идии, что мальчик очнется. Рано или поздно, но не прямо сейчас. Идия заходил к нему раз в день, а все остальное время проводил в их общей комнате. Он заказывал множество техномантических деталей, собирая то, что пусть не исправит утрату, но хотя бы частично компенсирует ее. Золотые глаза Идии пылали решимостью. — Мы одинаковые. Мы полностью одинаковые близнецы, - Идия бормотал себе под нос, продолжая работать. Сначала чертежи, потом сборка, программное обеспечение, детали… Идия смотрел на пару кибернетических рук, белоснежно-белых, высокотехнологических, из сплава магии и технологии… и стер вновь выступившие слезы. Он вернет брату все, что сможет, он сделает Эйаса счастливым! Тот обязательно очнется! Брат должен очнуться. Обязан. Идия… Идия не знает, что он будет делать, если Эйас так и останется бледной тенью в больничной палате. Он не знает, что сделает с собой или этим миром. Ему потребовалось несколько недель на создание протезов. …Разговоры с родителями и врачами были сложными. В их паре общаться лучше получалось всегда у младшего близнеца, а старший чаще молчал при посторонних. Но сейчас - сейчас надо было убедить. Показать. Презентовать созданные им протезы, доказать всем, что они лучше, чем любые другие, приводил таблицы с доказательствами, данные, клятвенно обещал, что сам будет улучшать и усовершенствовать их по мере роста Эйаса - и в конце Идия с ужасом обнаружил, что в горле снова комок из слез, а голос куда-то пропал. Слова разбежались. Родители и врачи молча изучали предоставленные им бумаги, потом и протезы. — Мы их проверим, Идия. Если ты прав и это и правда лучший вариант для Эйаса - он получит именно их. Облегчение. Хоть где-то, хоть сейчас он справился. Отчасти, не полностью, но Шрауд был абсолютно уверен, что его творение лучшее. Недели не прошло, как ему пришло подтверждение. Еще сутки - и была сделана операция… Эйас очнулся днем через трое суток после операции. Медленно открыл глаза, моргнул - и тут же поморщился от суматошного писка приборов, от пересохшего горла и боли во всем теле. Тело почти не шевелилось. Даже звук издать было сложно. Эйас слабо посмотрел в сторону потолка, а потом вновь уснул. Восстановление шло достаточно быстро. Пусть и не мгновенно, но все же Эйас смог вернуться к прежней жизни… По больше части. К новым рукам пришлось привыкать. Осязание было, но… другое. Другая чувствительность, другая скорость реакции, другие движения, другой уровень усилия. А еще руки были слишком белые и мальчик вздрагивал каждый раз, когда краем глаза замечал собственные новые руки. Ему повезло, что он выжил, что очнулся. Конструкция щитов была недоработана и нестабильна. Ему повезло, что она не рванула на полную. Ему повезло, что они все выжили - и белые протезы вместо рук были меньшей платой, которую могли бы запросить. Другое бесило больше. Эйасу нравилось быть идентичным с Идией. Они часто носили одинаковую одежду, делали одинаковое выражение лица и двигались идентично. Это было весело, особенно когда непривычные люди вздрагивали от их синхронности. А теперь руки бы все выдали. Они давно сговорились вести себя так, вырабатывали общие движения и мимику. — С нами все равно никто не хочет дружить здесь. А подобная игра… Разве не весело? Пусть все запутаются кто есть кто! - Эйас смеялся и хлопал в ладоши тогда, предлагая идею. Это было до несчастного случая. …Идия принес ему перчатки и показал такую же пару у себя. Гениальный братик сразу догадался, что младший будет об этом переживать - и заказал несколько пар перчаток. Идия был лучшим… Идия крепко обнимал брата в первый день, когда его наконец-то выпустили из больницы, плакал и извинялся. Идию трясло, а руки были ледяными. И волосы выглядели такими погасшими и тусклыми. Эйас неловко шевелил руками, пытаясь обнять брата достаточно бережно, не причиняя боли. Они проговорили всю ночь. А утром Идия вернул брату тамагочи, которого он кормил все это время. — О, Церби! Откуда он у тебя? Я боялся, что игрушка сломалась или потерялась… - Эйас был изумлен, но забрал ее. Пальцы слишком сильно сжались вокруг корпуса тамогочи - и ребенок вздрогнул, услышав звук. Идия неловко улыбнулся. — Мне его врачи отдали. Я подумал, что ты расстроишься, если твой рекорд сломается из-за всего этого, так что присматривал за ним… А потом встроил некоторые функции, которые помогут тебе легче привыкнуть к протезам. «Некоторые функции», ага. Цербер теперь реагировал на касания, сжатие корпуса и переодически хотел, чтобы его гладили. Эйасу приходило контролировать тщательно движения… и это правда помогало в реабилитации. …Азул явно хотел заплакать, как в детстве, когда наконец-то у Эйаса получилось с ним созвониться. И теперь уже Шрауду пришлось долго извиняться, чтобы его маленький друг успокоился и простил его. Брат написал, что Эйас попал в больницу, но без подробностей - и осьминог переживал все это время. — Идия сказал, что произошел какой-то несчастный случай и ты в больнице. Но ты несколько месяцев не звонил! Что случилось?! Ты как? - голос маленького осьминога дрожал от беспокойства. Мальчик выглядел так, будто он с трудом борется с подступающими слезами и даже телефон в его руках немного подрагивал. Бой со слезами он явно проигрывал. Шрауд постарался улыбнуться, чувствуя, что улыбка выходила искаженной и кривой. Медленно выдохнул, беря себя в руки. — Я в порядке, правда, Азул. Это и правда был несчастный случай, но теперь со мной все хорошо! Придется еще восстанавливаться, но… - Эйас говорил, не замечая, как что-то меняется в глазах Азула. Как в голубых глазах за очками блеснула странная эмоция, а тонкие брови чуть нахмурились. — В общем, правда, все хорошо! - он поднял руки и развел ими, неловко и неумело, странно - будто его руки были кукольными… И осьминог напрягся еще больше. — …Эсэйас. Что с твоими руками? Эйас замялся, отвел взгляд и неловко потер одну руку другой. Он не особо хотел рассказывать Азулу ситуацию полностью. Слишком хорошо знал насколько настоящий Ашенгротто нежный и ранимый. — Эмм… Я все еще не до конца поправился. Вот и двигаю ими немного… с трудом. Ничего страшного, правда. Даже по глазам было видно, что Азул ему не поверил. Только временно отступил, заверяя с улыбкой, что рад это слышать, что верит Эйасу и все такое. Азул потом не раз и не два заведет разговор, пытаясь выяснить правду, а когда вытащить ее из друга не выйдет, попробует узнать от Идии, благо номер телефона близнеца Эсэйаса у него был. Идия стал бледным от вопроса и отвел взгляд, забормотал тише, сжался. Близнецы что-то скрывали, что-то серьезное, пусть и по разному. И это… …это очень не нравилось Азулу. Эйас за те месяцы в больнице осунулся и сильно похудел, а под глазами Идии залегли темные круги. Братья выглядели откровенно не очень. Но пока Ашенгротто не сможет вновь встретиться с Эйасом, он не может сделать ничего. Собственное бессилие вызывало слезы, а потом - и злость. Ему надо стать лучше. Совершенней. Идеальней. Сильнее. Тогда его синяя жемчужина, его свет во мраке больше не будет страдать. После произошедшего система безопасности была пересмотрена, а детям стало сложнее даже выходить из своих комнат, что говорить о прогулках по комплексу? Эйас не был особо расстроен - спасибо, он нагулялся. Больше «лишних» рук у него нет, рисковать так он не собирается! Да и вообще, щитами заниматься он больше не хотел. Хватило. Мама, правда, обещала довести его щиты до ума и потом отдать… Не то, чтобы это было интересно. В ближайшие шесть лет больше ничего подобного произойти не могло, даже не шесть - восемь. …Еще можно было отправить Харон за тем фантомом на первом курсе… Если не забудет. В любом случае, он наелся встречами с Фантомами на года вперед. Пусть осознание собственной инвалидности приходило с большим трудом, Эйас правда считал, что цена справедлива. Он смог спасти Орто - и теперь Идия больше не будет чувствовать вину за смерть брата! И после множества разговоров о том, что Идия не виноват в случившемся - братик начал вновь улыбаться и играть с ними. Хотя часто сидел за инструментами и переодически вносил изменения в протезы Эйаса. Не то, чтобы тот был против - с каждым разом руки становились все лучше и лучше. Все же, его брат был настоящим гением! Сам же мальчик занялся поискали лекарства для Лилии. Вырваться в Долину Шипов у него точно не получится, как и отправить лекарство каким-либо способом. А вот в Колледже они точно пересекутся. Значит, за оставшиеся шесть лет надо найти что-то, что могло бы вылечить старого фея. И Эйас закопался в книги с головой. Только вот с каждой прочитанной книгой, с каждой статьей, описывающей попадающие под имеющиеся в воспоминаниях симптомы, с каждым исследованием становилось все более понятно - лекарства не было. — Ааагрх! Ванружа спасет только вмешательство богов! - огрызнулся тихим шепотом Эйас, отбрасывая в сторону очередную книгу и вцепляясь в покрасневшие от раздражения волосы. А потом замер, остановившимся взглядом смотря в стену. Богов. Боги. У Игрока был хэдканон, что Шрауды вели свой род от Аида, бога Подземного мира, и Эйас видел подтверждения этому. Пусть волосы и прочее были одной из меток проклятья, кровь бога все же текла в их жилах. Золотой ихор. — Если… если его вытащить и очистить, то… то я смогу сделать управляемое божественное чудо? - ребенок проговорил медленно, отпуская длинные пряди волос и медленно поворачивая голову. Ему требовалось оборудование для экспериментов, какой-то подопытный образец, реагирующий на попытки восстановить ему магию и реагенты… А еще - дополнительная литература по теме. До богов он не дозовется, а даже если да - просить их о чем-то? Ну уж нет! Шрауд может самостоятельно справиться с любой задачей! А если для спасения Лилии требуется чудо, что же, будет ему чудо. — …Даже если мне самому придется стать богом. Кстати о богах, что-то Орео захотелось… - Эйас тихо захихикал и полез составлять списки нужной ему литературы и оборудования. Все же, их требовалось заказать, а потом еще дождаться доставки… А еще ему требовались образцы крови не-Шраудов, чтобы выделить нужные фракции... Золотая или прозрачная кровь, бессмертная, божественная кровь, ихор. Вытащить из собственной крови нужную фракцию получилось, пусть и не сразу. Проблема была в том, что больно неустойчивое соединение, капризное и с трудом выносящее процесс очистки. Однако именно она была ключом к необходимому Эйасу "чуду". Одной капли хватило для подопытного растения, чтобы то вернуло листьям прежний зеленый цвет. Но неустойчивость!.. Но было и исключение. Отливающая золотом прозрачная жидкость отлично удерживалась... в организме Шрауда. И мальчик принялся раз за разом очищать свою кровь, стремясь добиться нужной степени чистоты и "божественности", чтобы получить свое чудо. ...Идия возмутился, когда узнал об экспериментах брата и практически заставил его включить в них. От Орто же решили пока что данные скрыть. Орто был слишком маленьким и слишком любимым братьями, чтобы рисковать им, если что-то пойдет не так. Кровь очищалась медленно. Подбирать "оболочку" лекарства так же было сложно. Не напоить же фею из собственного горла? Да эксперименты показывали, что единоразового употребления недостаточно. Не тот уровень чистоты... Нужно было что-то, что Лилия съест, что он будет есть регулярно, не замечая добавления "лекарства". Эйаса не коробила мысль о том, что он фактически собирался влезть в доверие Лилии, чтобы насильно спасти тому жизнь. Если это остановит риск оверблота Маллеуса - оно того стоит. Поэтому опыты продолжались. Он учился, узнавал новое, работал день и ночь. Шесть лет на открытие лекарства - ничтожно мало! Кроме того, состояние Ванружа не будет лучезарным, когда они познакомятся. Ему требовалось лекарство с быстрым эффектом. А еще - от Шрауда требовалась эффективность, от наследников - быть лучшими. Во всем. ...Что же, со спортивными скиллами у них с братом вполне канонно был неуд. Пусть остальные предметы давались неплохо, но нормативы по физкультуре? Увольте! Эйсэйас предпочел им удвоенную алхимию и яды, Идия - вообще сбежать в свою комнату и поиграть в игры. Мальчики много проводили времени вместе. Отринутые другими детьми, слишком умные для их возраста, слишком пугающие и странные - в какой-то момент они замкнулись друг в друге и опеке над их младшим братом. Лишь Эйас немного выглядывал из-под их скорлупы, общался со взрослыми, родителями, Азулом - но не более того. Идия же слишком чувствительно реагировал на шепотки за спиной. ...Эйас не знал, что ярче и злее всего его старший брат реагировал на то, как Эйаса называют калекой, комментируют отсутствие рук. Идия не позволял младшим услышать эти комментарии, увидеть их где-либо - и защищал близнеца, пряча в сердце чувство вины. Возможно, именно из-за него он и полез в опыты брата над самим собой? Эсэйас Шрауд не верил шепоткам за спиной о том, что он гений, как и его брат. Не обращал внимания на лестные отзывы, на то, как на него смотрят учителя и окружающие их с братом взрослые. Он не делал ничего особенного! Высокие результаты по занятиям? Просто повезло, просто простые задания, да и брат справился с ними быстрее. Другие дети кажутся глупыми и скучными? У него память и часть личности Игрока, он из-за них ведет себя старше своих лет. Маленький Шрауд с десяти лет заказывал сложное оборудование и занимался проектом не по возрасту. Маленький Шрауд в двенадцать создавал новые лекарства. Пусть они и были побочными продуктами его исследований, но они помогали при истощении магии и последствиях при восстановлении от оверблота. Старшие дети Шраудов по мнению окружающих гениями были и с этими согласны были все. Идия Шрауд был восхитителен в области технологий и программирования, исконной сферой изучения СТИКСа. Эсэйас Шрауд буквально сердцем чувствовал зелья и мог создавать новые лекарства. Уже в двенадцать лет были опубликованы первые научные работы близнецов, а дальше - больше. Пусть с младшим и произошло несчастье, оно никак не повлияло ни на него, ни на Идию. Удивительно. Поразительно. Вторым моментом, который повергал в благоговейный ужас - это удивительная схожесть близнецов, когда они были вместе. Мальчики двигались одинаково, смотрели, договаривали друг за другом. Мимика и жесты, все было идентичным. Они и одевались полностью одинаково - как бы родители не пытались заставить их выглядеть по разному. Был слух, что в какой-то момент они просто сговорились так себя вести и в это верилось. Ведь когда дети были не вместе - их поведение различалось как солнце и луна. Старший был мрачным, более замкнутым и нелюдимым, недоверчиво смотрящим на окружающих. Младший - улыбчивое солнце, которое с легкостью очаровывает, которое знает как найти слова, с которым сложно не подружиться. Но когда они вместе? Два спокойных зеркальных отражения. Нет ни замкнутости Идии, нет ни энергии Эйаса - лишь ровная вежливая умиротворенность. Казалось, им не нужен никто, кроме их самих… Что же, будущее СТИКСа в надежных руках.