Август 1941-го года.
Том, чувствуя липкий ужас, посмотрел в ярко-зелёные глаза Гарри, не веря только что услышанным словам. — Что ты сказал? Гарри, на секунду осекшись, уверенно повторил, сжимая руки в кулаки: — Я отправляюсь добровольцем на войну. Тому хотелось потрясти Гарри за плечи, привести в чувство и устроить хорошую взбучку, но он продолжал стоять на месте, не меняясь в лице. Лишь ускорившееся сердцебиение выдавало его волнение за друга, которое он не признал бы и под страхом смерти. Молчание угнетало, но Том не мог выдавить из себя и одного слова. Наконец, не выдержав, Гарри покашлял и, стараясь не смотреть в глаза Тому, осторожно взял его за руку, выводя из транса. Поморгав, Том с непонятным выражением лица взглянул на Гарри. Перед ним стоял такой красивый, яркий и живой Поттер. Привычной улыбки не было, её сменило виноватое выражение лица и некое молчаливое извинение в глубине дорогих глаз. Воображение рисовало страшные картины, где яркие глаза Гарри, цвета сочной зелени в середине июля, медленно гаснут, а красивое лицо заливается кровью и, в обыкновении непослушные чёрные вихри слипаются в один ком из грязи, волос и крови. Вздрогнув, Том выдернул свою руку из тёплых ладоней Гарри и обхватил его лицо руками. — Что ты такое говоришь, Гарри?! Какая война?! — обычно спокойный Том с изумлением понял, что его бьёт мелкая дрожь. В горле застрял ком невысказанных слов, который он с трудом сдерживал. Одновременно хотелось ударить несмышленого Поттера об стену и прижать к себе, не отпустить на войну. Это страшное слово должно быть далеко от него, Гарри… От них. Гарри, едва заметно порозовев, нахмурился в ответ на такой неожиданный поступок Тома, но не убрал его руки со своего лица. Грустно улыбнувшись, он на секунду посмотрел в глаза Тома, но, столкнувшись с сильным отчаянием в чужих глазах, опустил взгляд на пол. — Том, я уже всё решил. Я не спрашиваю разрешения. Просто хочу нормально попрощаться, ведь вдруг… — Гарри запнулся, не в силах закончить предложение и сказать страшные слова, что вполне могли воплотиться в жизнь. «Вдруг я умру». Тяжёлые мысли окутывали их обоих, но никто не решался высказаться, боясь, что озвучивание очевидных фактов окончательно уничтожит те крупицы мнимого спокойствия, что неотрывно шло с чувством тревоги с 1939 года. Том с трудом отошёл от Гарри, всем телом, разумом, душой желая слиться с ним, чтобы тот не рисковал собой и не смел никуда уходить. Особенно в мир иной, как это сделала его мама. Тихо выругавшись, Том помассировал глаза и вздохнул, обречённо смотря на Гарри, понимая, что тот выскользнул из его рук, словно песок. — От моих слов ничего не поменяется же, да? — подозрительно спокойно спросил Том, выпрямляясь. Гарри кивнул, не чувствуя никакой радости из-за этой маленькой победы. Он почти физически ощущал холод от Тома и его глаз, что будто хотели выцарапать из него душу. — Я пойду. Отъезд через 3 дня, — тихо сказал Гарри, вцепившись в косяк двери. Он не смотрел в сторону Тома, боясь, что увидев его вновь, не сможет спокойно уехать. В этом большом мире только Тому он был нужен и только он будет горевать, если Гарри умрёт. — Хорошо, удачи тебе, — нарочито вежливо и дружелюбно сказал Том, явно улыбаясь своей фирменной фальшивой улыбкой. От неё за версту веяло притворством, но люди велись на неё за исключением редких случаев. И Гарри был таким исключением. Поджав губы, Поттер выбежал из комнаты, не зная, куда ему идти. Он ненавидел это чувство ненужности, но упорно шёл, даже не чувствуя страха из-за возможной бомбёжки.***
1939 год.
Том исподтишка смотрел на странного новенького. Он не проронил ни слезинки с того момента, когда толстый мужчина с густыми усами и красным лицом привёл его в этот жалкий приют. В глазах этого краснолицего урода читалось злорадство, а усы временами мелко подрагивали, выдавая некую нервозность (а может он неосознанно посмеивался, не в силах сдержать свою радость). Новенький по имени Гарри большую часть времени флегматично смотрел в окно и читал книги, принесённые сердобольными людьми. Правда, таких становилось всё меньше, и сальные, потёртые края большинства книг ярко говорили об этом. Но Гарри это не смущало, как и скудное питание. Он проявлял активность только тогда, когда видел несправедливость, и синяки по всему худощавому телу ярко говорили об этом. Такое ярко выраженное чувство справедливости поражало Тома своей недалёкостью. Он наблюдал за новеньким, ожидая каких-либо изменений, ведь гниль самого здания приюта медленно переходит в сердца его обитателей. Шли недели, а Гарри упорно продолжал драться и защищать слабых. Том, сам того не замечая, жадно ловил каждое движение Гарри и ждал чего-то от него, сам не зная чего. Том верил, что такой светлый человек не мог существовать на свете, но Гарри не исчезал, а был вполне реальным. В один из таких дней Том читал газету с последними новостями о политике: «Germany and the Soviet Union sign a non-aggression pact. In the night of 23-24 August 1939, Germany and the Soviet Union signed a non-aggression pact., known as the Molotov-Ribbentrop Pact.The countries agreed that they would not attack each other and secretly divided the countries that lay between them…» Неожиданно за спиной раздался знакомый голос: — Что пишут? Том, еле сдержав порыв вздрогнуть, обернулся и встретился с внимательным взглядом Гарри, что выглядел немного разочарованным. Том нахмурился, сжимая газету чуть крепче, чем она может выдержать. «Он хотел застать меня врасплох!» Риддл убийственно посмотрел на Гарри, желая, чтобы тот немедленно исчез, но дерзкий мальчишка всё так же стоял на месте, делая вид, что не замечает недовольство Тома. — Почитай сам, — Риддл передал газету и цокнул языком, когда понял, что оставил дырки своими ногтями на краях бумаги. Гарри с интересом вчитался в статью и, покачав головой, отдал газету обратно. — В воздухе витает запах пороха, — тихо заключил Гарри, садясь на соседний стул. Том, ранее не собиравшийся разговаривать с новеньким, аккуратно сложил газету и, скрестив ноги, повернулся к Поттеру, с интересом вслушиваясь в его слова, — почему ты так думаешь? Гарри, едва заметно смутившись, продолжил, — Советский Союз и Третий Рейх всё ближе друг к другу. Мне кажется, что Польше осталось немного, а затем коммунисты и нацисты вцепятся друг в друга. Риддл по-новому взглянул на новенького, кивнув и взявшись за подбородок. Гарри почти озвучил его мысли. Парень, несмотря на неловкость движений, смотрел в одну точку, явно задумавшись о предстоящей войне. Том неопределённо хмыкнул, чувствуя что-то наподобие интереса к Гарри и его мыслям. Этот парень будто притягивал внимание к себе из-за своего поведения. Он будто понимал, что не нужен никому в мире, и не подскакивал, когда главная дверь приюта открывалась. Гарри часто смотрел в окно, но не искал кого-то, а просто рассматривал всех и вся, словно не видел мир раньше. Казалось, что он, как и Риддл, не питал ложных надежд на счёт своего «возможного усыновления». Действительно имеют шанс на усыновление только младенцы и дети до 5 лет. Остальные могут лишь надеяться на чудо и собираться в группы, чтобы иметь хоть кого-то близкого после выпуска из этого паршивого места. Том презрительно смотрел на таких наивных. Большинство из таких банд в будущем станут той самой шпаной, караулящей неудачливого олуха в тёмном переулке. Этот путь не имеет амбиций и опирается на ничтожные человеческие эмоции. Том не желал себе такой жалкой судьбы. Жадно пожирая любые крохи знаний, тайком слушая разговоры интеллигентных мужчин во время чистки их обуви, Риддл мечтал о тёплом одеяле из лебединого пуха, индийском чае и в принципе о сытой жизни в окружении цветущих садов. Он хотел бы учиться в университете и быть таким же уверенным в завтрашнем дне, как эти высокомерные студенты, считавшие его пустым местом. Чёрная зависть пожирала душу Тома и лишь усиливалась, стоило ему ненароком увидеть зимой очередного замерзшего бездомного в тёмном переулке возле остывшего костра. Воображение злорадно рисовало самого Тома вместо неизвестного в таком же переулке, свёрнутым в позу эмбриона. — Как думаешь, если будет война, то сможем ли мы выжить? — внезапный вопрос вывел Тома из мрачных мыслей и он вновь обратил взор на парня. Тот послушно ждал ответа собеседника, сложив руки на ногах. Лишь ярко-зелёные глаза лучились интересом и завораживали Тома своей глубиной. Осоловело моргнув, Риддл прикусил внутреннюю сторону щеки. Этот вопрос волновал его уже год и заставлял ходить за старыми газетами к разным старикам, что отдавали их за помощь, а иногда ещё кормили. Новости доходили до него с опозданием, но хоть что-то. — Честно, я не знаю, — решил не лукавить Том. Как бы не хотелось верить в то, что беда обойдёт их, но только дураки будут врать себе и думать, что Британия и Германия смогут избежать войны. Неизвестна только дата её начала. — Верно, — Гарри кивнул и Риддл мысленно дал себе оплеуху, поняв, что сказал свои мысли вслух. Ругая себя за беспечность, Том посмотрел на часы, что мирно тикали. — Скоро ужин, — опередил его мысли Поттер. Том, уже не чувствуя никакого раздражения по этому поводу, по-новому взглянул на Гарри. Он выглядел обманчиво умиротворённо, но Риддл чувствовал, что за внешней оболочкой скрывается буря эмоций. Сдвинутые к переносице брови и волевой взгляд ярко намекают на это, но одновременно создают диссонанс в голове. Лицо Поттера, ещё по-детски округлое, тронуто тяжёлыми мыслями. В принципе, как заметил Том, весь Гарри состоит из противоречий. Уже не ребёнок, но и не взрослый: он сохранял некую детскую наивность во взгляде и одновременно с тем мыслил, как человек, переживший многое. И этот конфликт был виден даже в поведении Поттера. Складывалось ощущение, что он резко вырос и теперь не знает, куда девать выросшие конечности, поэтому то складывает руки на колени, то стыдливо прячет их за спину. — У меня что-то на лице? — спросил Гарри, заметив внимательный взгляд Риддла, направленный на него. Покачав головой, Том отвернулся, никак не собираясь оправдывать своё поведение. — Давай пойдём в столовую, — неожиданно предложил Гарри и лучезарно улыбнулся. В лучах заходящего солнца его зелёные глаза будто стали ярче, а и так загорелая кожа приобрела бронзовый оттенок. Прогнав желание коснуться Поттера, Том встал, и, взяв газету, направился к двери. — Пойдём, — Том ускорил шаг и не смог сдержать улыбки, когда услышал торопливые шаги за своей спиной. Через неделю они узнали о начавшейся войне.***
Весна 1940 года.
С момента начала войны жизнь не слишком кардинально поменялась. Ну, для бедняков и богачей, а так как приют относится к первым, то Том не ощутил пока разницу. Максимум на улицах стало тоскливее из-за потерянных жён и детей военных (преимущественно моряков), которые отправились на войну в первую очередь. Таких молодых, как он или Гарри, ещё не трогали, но они подозревали, что это ненадолго. Нацисты уже захватили Данию, теперь ведётся бой за Норвегию. В приюте уже появилось несколько новеньких, и Гарри стал чаще кидать Тому взволнованные взгляды. В их головах не укладывалось, что война уже началась, и возможно их жизнь прервётся до того, как им исполнится 20 лет. Том часто сидел на площади во время заката после очистки обуви и отдыхал, стирая пот со лба и тем самым сильнее размазывая грязь по лицу. В карманах позвякивали пенсы с шиллингами, которые Риддл втайне копил и не гнушался бить любого, кто покушался на его добро. Эти небольшие деньги — его сытое будущее после совершеннолетия. Он сможет в начале решить, где жить, а потом уже устроиться на работу. Или отложит их и будет копить на образование. После заката он приходил и, слушая ворчание повара, получал кусок засохшего хлеба. В такие моменты Том еле сдерживал себя от громкой тирады. Повар за год их «сотрудничества» совсем забылся. Риддл понимал, что собранные ранее улики против этого жирдяя уже не особо подействуют на него. Ему надо затаиться и продолжить наблюдение. Если повезёт, то повар вновь распустит руки и тогда Том, наверное, сможет доить его и после выпуска из этого места. Предвкушая потенциальную жертву, Риддл облизнул пересохшие губы и едва заметно улыбнулся. Продолжая думать о развратнике-поваре, Том откусил кусок от хлеба и незаметно быстро съел его. Стряхнув крошки с рук, он тихо прошмыгнул в комнату, и, отправив убийственный взгляд Биллу Стаббсу, сел на край своей кровати. Как по мановению волшебной палочки рядом с ним материализовался Гарри. В его руках была газета. Он сам каким-то образом добывал последнее издание The Daily Mirror и загадочно улыбался, если Том спрашивал о том, где он его раздобыл. Но Риддл замечал, как после обеда Гарри тоже пропадал в городе и возвращался довольный ближе к ужину с газетой. На вопрос «Где ты был?» он отвечал «Кушал лимонные дольки». Том скептично выгибал бровь, но в детали не вдавался, поскольку им обоим нужна была особая сторона жизни, о которой просто так не делятся. Осмотревшись, Том осторожно достал из кармана сушеный финик и вложил его в руку Поттера. Тот удивлённо взглянул на него и открыл рот, явно намереваясь что-то сказать, но Риддл приложил палец к губам, подозрительно косясь на мальчиков, что тайно наблюдали за нами. Гарри, закрыв рот, кивнул, принимая подарок. Широко улыбнувшись, он откусил половину финика и, почти не пережёвывая, проглотил её. Оставшуюся часть Гарри вернул и Том, едва скрывая счастье, послушно съел её, ощущая во рту вязкую сладость, отдающую мёдом. После постной и однообразной еды приюта такой вкус буквально взрывал мозг и заставлял желать ещё больше, но, увы, даже такие сладости они могут есть только в особых случаях. Ну, или когда у Риддла хорошее настроение. Гарри раскрыл газету и начал читать последние новости с фронта, не замечая, как все мальчишки навострили уши. Том мигом помрачнел и в его голове вновь поселились нехорошие мысли. Удобно устроившись на кровати, он размышлял о возможном призыве в армию после восемнадцатилетия. Постепенно Поттер перешёл к более весёлым новостям, и тревога, витавшая в воздухе, ненадолго отступила. Это был самообман, но Том не мог осуждать себя и других за него. Их юность выпала на сложное время, и они делают всё для того, чтобы ощутить жизнь. Ему очень хотелось бы, чтобы война осталась так же далеко, и они с Гарри могли продолжить мирную жизнь. «Точно… Гарри с его стремлением к справедливости вполне мог бы стать адвокатом или работал бы в полиции. А я мог бы стать известным учёным или вообще политиком. Может мне удалось бы встретиться с Георгом VI» Размышляя о своём возможном будущем, Том незаметно уснул, убаюканный голосом Гарри.***
7 сентября 1940 года.
Том ничего не слышал: ни криков пострадавших, ни вражеских самолётов, летавших слишком близко. В ушах звучал лишь звон, пронзающий мозг, а перед глазами была площадь — точнее то, что осталось от неё. Снаряд прилетел в жилой дом и Том старался не смотреть в ту сторону, опасаясь увидеть смерть, что и так дышала ему в спину. Не обращая внимания на ссадины и порезы, Том вскочил на ноги и побежал со всей мочи в сторону приюта. Звериный страх овладел им, и он бежал, уже не разбирая дороги. Ему казалось, что смерть уже тянет к нему свои костлявые руки. Адреналин заглушал боль от полученных ран, и Том не чувствовал ничего, кроме удушающего запаха крови. Когда до приюта оставалось 200 футов, за спиной раздался ужасающе громкий взрыв. Взрывная волна неожиданно ударила по спине, и Том, потеряв равновесие, повалился на землю лицом вниз. С трудом встав обратно, он сплюнул землю с камнями и продолжил бег, не обращая внимания на кровь, что текла с его головы. «Гарри… Гарри… Гарри!» Повторяя***
31 декабря 1940 года.
Том уже успел позабыть о том времени, когда они не вскакивали с кроватей по первой команде и не бежали в бункер. С каждым днём Том всё больше мрачнел, понимая, что приближается день его восемнадцатилетия, что станет отправной точкой к его возможному краху. Гарри часто приходил к нему, прижимался поближе и засыпал лишь тогда, когда усталый организм просто вырубал измученного хозяина. Его тоже съедала тревога, но он по большей части молчал, явно заботясь о моральном здоровье Риддле. Сегодняшний день не был каким-то особенным. Том вспомнил о своём дне рождения лишь из-за того, что его теперь могут отправить на фронт. Ему хотелось смеяться из-за того, что совершеннолетним он станет только после того, как ему исполнится двадцать один, но жизнь за Родину отдать он может раньше этого срока. В голове не укладывалось, что его жизнь может оборваться в любой момент. Все его мысли, переживания, чувства, мечты просто канут в лету. И будто не рождался 31 декабря 1922 года Том Марволо Риддл. Эта мысль страшила и заставляла задумываться о том, что его жизнь ничего не стоит и он лишь песчинка в этом огромном мире. Том смотрел в зеркало и видел бледного парня с чёрными, словно смоль, волосами и тёмными глазами с кругами под ними. Он плохо спал эти месяцы и мало ел. Гарри иногда силой кормил его, чтобы Том совсем не зачах и не сгорел от тревоги. Эти месяцы он мало работал. Люди больше волновались о том, чтобы переехать или купить как можно больше еды. Риддл с чистки обуви перешёл на перевозку вещей. Его поражало количество вещей, что брали с собой люди. У него столько и за жизнь не собралось бы. 30 декабря вечером он собрал свои небольшие пожитки и понял, что может унести их на руках.***
31 июля 1941 год.
Том плохо спал прошлой ночью. И дело не только в июльской жаре, храпе соседа и жёсткой кровати. Нет, он очень волновался. Гарри исполняется восемнадцать лет и он может уехать на войну. Сам Том избежал призыва из-за работы на заводе по производству запчастей для танков. Он сам и не помнил, ведь не интересовался особо этим. Его мысли больше занимали Гарри, деньги и обучение в университете, которое ещё надо оплатить. Половина суммы была собрана и Том часто недоедал, откладывая каждый пенс. И только для Гарри ему было не жаль ничего. Он заставил Гарри сходить на приём к окулисту, сунув ему в руки 3 шиллинга. Тот пришёл через пару часов мрачнее тучи и неохотно дал посмотреть рецепт. Том про себя поразился, но не стал ничего говорить, чтобы не расстраивать Поттера ещё больше. — Всё так плохо? — грустно уточнил Гарри, снимая очки. Они были старыми и потрескавшимися в некоторых местах, но такими родными, что Тому тоже было больно с ними расставаться, но Гарри заслуживает всего лучшего. — Всё нормально, зрение же не мешает тебе жить, — Риддл пытался сгладить углы. Он любил очки Гарри, но мысль о том, что ему самому они не нравятся, удручала. — Но может помешать, если я захочу стать солдатом или полицейским… — Тома словно пронзило молнией. Он упорно гнал мысли о войне, но не мог до конца защитить Гарри от них. И теперь Поттер заявляет, что возможно станет солдатом. — Не говори подобное, — Риддл, едва сдерживая гнев, стукнул по столу кулаком и чашка с чаем, не выдержав, опрокинулась. Это отвлекло их от темы войны, но после Том ещё долго размышлял о словах Гарри. Воспоминания заставили Риддла поморщиться, и он, сжав кулаки, всё же зашёл в злополучную оптику, мысленно расставаясь со своими кровно заработанными деньгами. Очки сделали за пару часов по повышенному тарифу и Том за это время успел нарвать цветов (а потом выкинуть их в канаву), купить кусок простого торта и сходить к ненавистному Дамблдору, что усыновил Гарри сразу после ухода Тома из приюта. Общение с этим напыщенным стариком приводило Риддла в бешенство, ведь тот пытался учить его жизни и, как ему казалось, осуждающе поглядывал. Оставив торт, Том буквально убежал за очками. Он молился, чтобы Гарри до самого вечера помогал в лавке Минерве Макгонагалл и не испортил маленький сюрприз. Забрав очки и красивый футляр с памятной надписью, Риддл неспешно шёл обратно и обдумывал поздравление для Гарри, чтобы оно было идеальным. Остановившись возле разрушенного дома, он увидел ворон, сидящих на камнях и внимательно наблюдающих за ним. Вспомнив рассказы пожилых коллег с завода о том, что эти птицы-падальщики очень умные и злопамятные, Том прижал подарок ближе к груди и ускорил шаг, физически ощущая взгляд бездонных тёмных глаз птиц, направленных на его спину. Сглотнув, Том, убедившись в том, что на него никто не смотрит, бросился рысью к нужному дому. Там его уже ждали: Гарри разговаривал с каким-то мужчиной. Том максимально тихо вошёл, но всё же привлёк внимание неизвестного. Тот обернулся и его цепкий взгляд остановился, видимо, на лице Риддла. Поёжившись, Том постарался уйти подальше от внимательных взгляда гол…стойте, у неизвестного разные глаза! Поражённо выдохнув, Том застыл и мигом забыл обо всём на свете. Он начал осматривать неизвестного в ответ, подмечая, что у того один глаз голубой, другой карий. Гарри кашлянул, привлекая внимание к себе. Улыбнувшись Тому, он положил руку на плечо неизвестного и легонько подтолкнул того поближе к Риддлу. — Это Геллерт Гриндевальд. Так скажем, — Гарри на секунду запнулся, — друг Дамблдора. Том кивнул, недоверчиво протягивая руку для рукопожатия. Геллерт, насмешливо улыбнувшись, пожал руку парня. «Какая крепкая хватка» — Меня зовут Том Марволо Реддл, я близкий друг Гарри. Приятно с вами познакомиться. — Взаимно. — Вот и славно, что вы подружились. Мойте руки и садитесь за стол. Мы всё подготовим, — после этих слов Гарри удалился на кухню, откуда слышался приятный аромат, охватывающий всю округу. Том, стараясь никак не сближаться со странным Геллертом, положил подарок на стол и пошёл в ванную первый. Помыв руки, он вернулся обратно в гостиную. Геллерт сидел возле окна, рассматривая разрушенные дома. Том бесшумно сел на диван. Он не знал, как себя вести и следует ли вообще говорить. — Сколько тебе лет? — неожиданный вопрос вывел Тома из прострации. — Восемнадцать. — Так значит передо мной сидит будущий солдат, — Геллерт повернулся и Том наконец понял, что его смущало в мужчине с самой первой секунды их знакомства: тот смотрел сквозь него, а лицо оставалось совершенно равнодушным. Он едва понимал, о чём они говорят, хоть и сам начал разговор. Такие люди, как Геллерт Гриндевальд, глухи к его фальшивой оболочке и не поведутся на сладкие речи. Какой Дамблдор — такой друг. Сглотнув, Том отрицательно покачал головой, — нет, я работаю на заводе, производящем запчасти для военной техники. Меня не мобилизуют. Геллерт выгнул бровь, проявляя в кои-то веке эмоции, — ты выглядишь, как будущий солдат. Гарри всё уже давно решил, — треск, — а ты решил остаться? Слова Геллерта въелись в подсознание Тома, заполняя собой все мысли. Риддла затрясло от гнева и желания придушить Гарри. Прикусив нижнюю губу, он до побелевших костяшек пальцев сжал кулаки, оставляя на них кровавые полумесяцы. Геллерт невозмутимо понаблюдал за Томом и, сделав для себя вывод, понятный лишь ему, отвернулся обратно. — А вот и мы, — Гарри, буквально светясь от радости, вошёл в комнату и поставил запечённую индейку на стол. Он заметил подарок Тома, лежащий на краю — можно сейчас открыть? Том мигом подскочил с места. Ему хотелось вцепиться в Гарри, но он понимал последствия этого импульсивного решения, стоящего ему доверия друга. Проглотив обиду, Том кивнул, не решаясь открыть рот. Гарри осторожно открыл кожаный футляр и не смог сдержать восторженного вздоха. — Том, они восхитительны, — Гарри снял свои старые очки и надел новые, — я теперь всё вижу чётко! Геллерт, я даже вижу твою щетину. Том наблюдал за Гарри с каким-то извращённым удовольствием, ведь только он знал, что под заушником были выцарапаны инициалы Т.М.Р. Улыбнувшись, он похлопал в ладони, пока Гарри рассматривал более чёткий мир. — Я надеюсь, что ты будешь их бережно носить. — Конечно, Том. Спасибо тебе, это было необязательно, — Гарри крепко обнял Риддла и тот, помявшись секунду, ответил на объятия. — Обязательно, ты заслуживаешь этого, Гарри, — Том с нежностью оглядел друга, пока не заметил, что за ними с интересом наблюдает Геллерт. Он сильно, сильнее, чем надо, оттолкнул Гарри, почему-то чувствуя смущение из-за того, что за ними подсматривали в такой момент. — Можете продолжать, — Гриндельвад жутко улыбнулся во все тридцать два зуба, смотря на них своими пустыми глазами, — я пойду помогать Алу. Геллерт вальяжной походкой пошёл на кухню. Убедившись, что они остались стоять одни, Том положил руки на плечи Гарри, устанавливая зрительный контакт. — Гарри, обещай мне, что мы всегда будем вместе. Ты же можешь? — Что это с тобой такое, Том? Ты такой странный, — Поттер нервно рассмеялся, убирая чужие руки со своих плечей, — всё же хорошо. Зачем ты говоришь такие вещи? — Гарри попятился, — ладно, я пойду дальше помогать. Том остался стоять один в гостиной, чувствуя, как тревога в груди медленно охватывает его сердце, сжимая до боли. «Ты собираешься меня бросить, Гарри?»***
Август 1941 года.
Том лежал в постели и смотрел на обшарпанный потолок. Сил на то, чтобы встать с постели, не было. Больничный никак ему не возместят и лучше бы ему встать, но Риддлу теперь было плевать с высокой колокольни на такие мелочи. Оставалось пару часов до отъезда солдат на фронт, и это значило, что Том, возможно, никогда больше не увидит Гарри. А они до сих пор нормально не поговорили с той злополучной ссоры. Том с трудом встал с кровати. Ему хотелось похитить Гарри и никогда не отпускать его, но он не мог так поступить с ним, ведь тот точно не простит его за это. Вздохнув, Риддл переоделся. Обида всё так же душила его, но он не мог оставить всё как есть. Хотелось хоть напоследок услышать голос Гарри. Схватив кепку восьмиклинку, Том выскочил из общежития. До квартиры Дамблдора 15 минут ходьбы отсюда, и Риддл чувствовал, что каждая минута отнимает у него уверенность. Хотелось убежать, но тоска по Гарри была сильнее, и Том заставил себя дойти до конца. Он с удивлением заметил Дамблдора и Геллерта, стоявших возле дома. Весь мир будто остановился и сузился до этой улицы. Сердце забилось с бешеной силой, и Том, судорожно выдохнув, бросился к паре, забыв о своей неприязни. — Где Гарри?! Дамблдор, вздрогнув, поражённо посмотрел на него. Геллерт невозмутимо повернулся к нему, и, оценив внешний вид Тома своими пустыми стеклянными глазами, скучающе бросил: — Уехал. Тому на секунду показалось, что весь мир рухнул, и он оказался на плоту, плывущем среди этого хаоса. Он построил обманчиво прочный плот, да только влиять на погоду в океане не в его силах. Хотелось кричать, биться в истерике, крушить всё вокруг, но Том продолжал спокойно стоять. Дамблдор наконец вышел из транса, и Риддл заметил, что его глаза подозрительно блестели. — Они ещё не выехали из города. Беги на вокзал. Не говоря ни слова, Том рванулся к вокзалу, понимая, что это последний шанс на прощание, который ему даровала вселенная. Выбежав на площадь, Том потерянно посмотрел из стороны в сторону и побежал дальше, избегая наиболее опасные трещины на асфальте. Добежав в оживлённый переулок, он на секунду остановился, поразившись густой толпе. Вздохнув, он нырнул в поток и помчался дальше, огибая прохожих со змеиной ловкостью. Том нервно посмотрел на часы, висевшие на фонарном столбе, и, увидев, что прошло 5 минут, побледнел. «Я медлю! Он скоро уедет!» Стиснув зубы, Том ускорился, игнорируя ноющую боль в икрах, не привыкших к таким нагрузкам. В этот момент он был равнодушен ко всему на свете, кроме волнующей сердце зелени любимых глаз. Едва не столкнувшись с почтальоном, Риддл гаркнул ему что-то сквернословное, услышанное в порту, и побежал дальше, даже не удостоив взглядом ошалевшего почтальона. Завидев очертания вокзала, Риддл взбодрился, и, добежав до проезжей части, остановился перевести дух. И в этот момент Тому показалось, что его худшие кошмары сбываются — он увидел Гарри в военной форме. Тот разговаривал с каким-то парнем и его выражение лица было печально-решительным. Тому хотелось прижать его к себе и убежать с ним подальше, хоть таким образом Поттер и станет дезертиром. Гарри о чём-то говорил (хотя больше слушал) с рыжим парнем, покуривая сигарету. К ним подошёл недовольный мужчина с чёрными волосами и, заметив сигарету, отобрал её. Он начал кричать на них, и Гарри с рыжим парнем, выслушав его, последовали за ним вглубь вокзала. В этот момент Том понял, что времени на прощание остаётся мало и, не замечая никого, выскочил на проезжую часть. Едва не попав под колеса машины, он помчался дальше, не слушая брань водителя. Его сейчас волновал лишь один конкретный солдат, успевший затеряться в толпе обычных пассажиров и других новоявленных солдат. Том, растерянно осматривая каждого солдата, с ужасом понимал, что времени всё меньше, и с минуты на минуту Гарри уедет на войну. Наконец он взял себя в руки и обратился к одному солдату. — Когда следующий поезд с солдатами отправляется? Парень — сероглазый блондин — угрюмо ответил: — Через 10 минут. Том, сняв кепку с голову, бросился к поезду, молясь на то, чтобы поймать Гарри там. Возле вагона стоял строгий мужчина — тот самый, что ругал Гарри и рыжего парня. Риддл кашлянул, привлекая к себе внимание. — Извините, сэр, Гарри Джеймс Поттер здесь? Мужчина, смерив его цепким взглядом, презрительно скривил губы, но всё же заглянул внутрь вагона и в очередной раз что-то гаркнул. Через секунду в окне появился Гарри. Он выглядел счастливым, хоть и пытался всем своим видом это скрыть. Том неожиданно почувствовал себя жалким и помялся на месте, сжимая кепку в руках и не зная, что сказать человеку, ради которого совершил такой путь. — Том. — Гарри — Том хотелось убить себя за странную перекличку. Вздохнув, он обратно надел восьмиклинку на голову и криво улыбнулся, не понимая, как можно начать диалог. — Ты всё же пришёл, — Гарри ответил улыбкой, немного разряжающей обстановку. — Я всё ещё злюсь на тебя, — прямо заявил Том, — но не могу отказаться от того, чтобы увидеть тебя напоследок. «Вдруг я вижу тебя в последний раз» Гарри опустил взгляд вниз, — я действительно ценю это. Риддл кивнул и замолчал, отчаянно чувствуя, как их неуверенный диалог умирает ещё в зародыше. — Том, пожалуйста, продолжи общение с Альбусом и Геллертом, — просит Гарри, и Том с удивлением слышит нотки мольбы в тоне друга, — я буду далеко, а мы только сблизились. Пожалуйста, выполни мою просьбу. На секунду Том задумался, но в следующее мгновенье неохотно кивнул, — хорошо. — Спасибо… Я буду писать тебе, — тихо говорит Гарри, и Том еле слышит эти сокровенные слова на общем фоне вокзального шума. — Гарри, я… — Том неуверенно поднял руку, и Поттер протянул свою в ответ. Робкое первое прикосновение, а затем последовавшее переплетение пальцев рук. Риддл ощутил тепло ладони Гарри, согревающее не только физически. Осторожное прикосновение ощущалось интимнее всех объятий, и Том почувствовал, как покраснели его щёки, хоть это и глупо. Они же друзья, — я буду… Громкий гудок пронзил уши, и Том остановился, не договорив фразу. Гарри, вздрогнув, убрал руку, и вся магия момента будто в одночасье испарилась. Люди рядом сильнее засуетились, влюблённые целовались напоследок, а родные обнимались, как в последний раз. В глазах защипало, и Том поморгал, прогоняя непрошеные слёзы. «Ты не плакальщица! Гарри обязательно вернётся. Не надо плакать так, будто он умрёт. Беду привлеку» Гарри, покопавшись в карманах, вытащил тот самый белый платок с вышитыми васильками. Сейчас он был вновь белоснежным, и Том не поверил бы, что именно им Гарри вытирал кровь с его лица. Поттер больше не улыбался, и его лицо было печальным. Неожиданно рядом раздался крик того самого мужчины, что говорил солдатам готовиться к отъезду и заканчивать прощание. Гарри, мигом став серьёзным, протянул платок Тому, и тот взял его, чувствуя, как платок мигом остывает, унося частички тепла любимого друга. — Пожалуйста, береги его, Том. Прошу, вспоминай меня и не вини — Гарри отчаянно взглянул на Риддла и тому показалось, что Поттер до безумия хочет прижаться к нему, — и жди меня. Поезд, неприятно скрипнув, наконец тронулся с места и начал движение — пока ещё медленно. Том тронулся вместе с поездом, не желая отпускать Гарри. Он кивнул, прижимая платок к сердцу, — конечно, я никогда не забуду тебя! Я буду ждать! Поезд начал набирать скорость, и со спокойной ходьбы Том перешёл на бег, не разрывая зрительного контакта с Гарри. Тот нежно улыбнулся, сильнее высовываясь из окна. — Обещаешь? — Обещаю! — Том с ужасом осознал, что отстаёт от поезда, — а ты обещай мне, что выживешь! Обязательно! — Обещаю, — крикнул Гарри, — до встречи, Том! После этих слов Том окончательно и безбожно отстал от поезда. Ему оставалось лишь стоять на месте и смотреть на удаляющийся поезд, что возможно вёз Гарри на погибель.***
Начало лета 1942 года.
Том уже больше года работал на заводе, и накопил почти всю нужную сумму, но это уже мало волновало его. С отъездом Гарри самой главной ценностью для него стали редкие письма с фронта, которые тот писал чаще всего из госпиталя, где лежал с различными ранениями. Том каждый раз молился за то, чтобы Гарри был здоров, и смерть обходила его стороной. Он не верил в бога, но в смерть верил после пары случаев, когда она тянула свои костлявые пальцы к нему. Шуршание газеты вывело Тома из своих мыслей, и он, осоловело моргнув, взглянул на коллегу, читающего последние новости с фронта. В обеденный перерыв люди обсуждали новости с фронта, и этот день не стал исключением. Том, откусив кусок хлеба, продолжил есть фасолевый суп, в котором плавали редкие куски старого мяса. — Что пишут в газетах? — поинтересовалась пожилая женщина. — Да продолжается обсуждение союза с СССР. К мирному исходу с Германией теперь определённо точно нельзя прийти. Война до последнего. А ещё продолжается борьба в Северной Африке. — Господи, когда же это всё закончится, — устало выдохнула женщина, озвучивая мысли всех присутствующих. Том почувствовал ком в горле, но продолжил есть. Сейчас как никогда надо быть здоровым, хоть и тревога всячески отбивает аппетит. Он обязан дождаться Гарри с фронта и остаться здоровым. Доев суп, Том выпил чай, напоминающий скорее отвар из самых дешёвых трав, где чая примерно десять процентов, если не меньше. Встав из-за стола, Том вышел на перекур. За год он пристрастился к этой затратной заразе, но не мог ничего поделать с собой. Быстро докурив, он уже было собирался потушить сигарету, но заметил знакомую девочку с блондинистыми — почти белыми — волосами, что бежала в его сторону. В руках она сжимала письмо, и Том мигом всё осознал. Кинув сигарету в урну, он побежал навстречу Хедвиг (вроде бы так звали её). Девочка протянула письмо дрожащими руками. — Мистер Дамблдор сказал, чтобы ты при первой возможности пришёл к ним. Том, облизав пересохшие губы, кивнул и достал письмо уже из вскрытого конверта. Прочитанные слова заставили его сесть на скамейку от шока:«Военное министерство Уайтхолл, Лондон. **.**.42. Мистер Дамблдор, С сожалением сообщаем вам, что согласно официальным отчетам, ваш сын, рядовой Гарри Джеймс Поттер, числится пропавшим без вести. Несмотря на активные усилия по его розыску, в настоящее время его местонахождение остается неизвестным. Пожалуйста, будьте уверены, что принимаются все возможные меры для установления его местонахождения. Мы немедленно свяжемся с вами, как только появится какая-либо новая информация. В этот сложный период наши мысли с вами и вашей семьей. Если у вас есть какие-либо вопросы или опасения, пожалуйста, не стесняйтесь обращаться в наш офис. Искренне ваш, Бартемиус Крауч Офицер связи Военного министерства»
Том сжал письмо в руках, вновь чувствуя, как его хрупкий мир рушится прямо на глазах. Его половинка, его душа пропала — Гарри — пропал без вести на войне. Прикрыв лицо руками, Том закрыл глаза, и сдерживаемые ранее эмоции вышли через скупые слёзы. Вздохнув, Риддл вытер доказательства своей слабости и горько улыбнулся. Небрежно сунув письмо в карман, он направился к Дамблдору, игнорируя тот факт, что перерыв на обед заканчивается через 10 минут.***
Том смотрел в одну точку и не проявлял никакого интереса к другим добровольцам. Он не помнил толком ничего после того момента, когда ему пришло письмо. Будто бы он ходил в трансе, и кто-то другой за него писал заявление об увольнении, забирал вещи из общежития, передавал накопленные деньги Дамблдору и шёл в военкомат. Нет, это был не Том, но он не высказал никакого сопротивления. Без Гарри — своей души — Том чувствовал себя неполноценным. Он может только отправиться вслед за ней. — Эй, с тобой всё хорошо? Том обернулся и равнодушно оглядел незнакомца, что обращался к нему. Это был высокий худощавый парень с короткими темно-русыми волосами и карими глазами. — Хорошо, если отбросить тот факт, что я еду на верную смерть. Парень нервно хихикнул, — прямолинейно. Риддл вздохнул, — что ты хотел? — Просто познакомиться. Ты выглядишь так, будто из тебя выпили душу. — Это недалеко от правды, — откровенно ответил Том и невесело рассмеялся, обняв свои колени. — Хорошо. Меня зовут Барти Крауч-младший, — парень улыбнулся и бесцеременно пожал руку Риддла, — будем знакомы. — Том Марволо Риддл, — неохотно выдавил из себя Том, выдёргивая свою руку из чужой крепкой хватки. — Будем знакомы, — Крауч улыбнулся, и Том просто кивнул на это, не желая ни с кем разговаривать. Диалог, наконец, изжил себя, и Том свободно выдохнул. Ему было неинтересно разговаривать с неутомимым Барти и другими солдатами. В кармане у него лежали письмо и платок Гарри. Он надеялся, что с их помощью будет ближе к Гарри и обязательно найдёт его. Помассировав уставшие глаза, Том посмотрел на высокое небо, всегда возвышавшееся над ними. Поскольку они выезжали из Лондона, то погода была соответствующей, но Том всё равно заворожённо рассматривал высокое небо с тихо плывущими по нему серыми облаками. Сквозь них не пробивались солнечные лучи, но Том знал, что рано или поздно солнце озарит землю своим светом и подарит тепло. И Гарри обязательно будет рядом с ним. Рано или поздно.