Кабинет

— Я увидел в тебе себя до смерти отца. Юная, открытая миру, с обостренным чувством справедливости. Но это стало моей ловушкой. Ясмин отчетливо слышала в голосе Зейна печальные нотки. Было ли это сожаление? Раскаяние? О нет, те слова, что сейчас вылетали из его рта, были не исповедью во грехе, а признанием в сокровенном — в самых искренних и светлых чувствах, что способен испытывать человек. Как забавно, что мужчина говорил о ловушке. Ведь Ясмин казалось, что это она попала в капкан. Будто паук, хитро расставлял он свои липкие сети, и девушка, невинная бабочка, зацепилась за них своими крупными крыльями. Дергалась и вырывалась, как и ее сердце, бешено бьющееся в грудной клетке. Долго отрицала свой проигрыш в этой битве, все сильнее запутываясь в паутине своих чувств, а затем вдруг осознала, что ей не вырваться. Ее тело, разум, сердце и душа теперь принадлежат Зейну. Так отчего же паук сейчас твердит, что в ловушке оказался он? — Почему? — очевидный вопрос сорвался с ее губ. Мужчина едва заметно улыбнулся и аккуратно взял Ясмин за руку. Поднял на нее взгляд, и в его карих глазах, отливавших золотом в ярком солнечном свете, девушка увидела бесконечную нежность. — Потому что полюбил, — произнес это с такой легкостью, будто проговаривал эти слова уже сотни… нет, тысячи раз прежде! И каждое было адресовано лишь одному человеку. Полюбил? Он полюбил ее? Ясмин не верила собственным ушам! Неужели Зейн все же сказал это вслух? Нет, не может быть! Должно быть, все померещилось ей. Захотелось больно ущипнуть себя. До крови впиться ногтями в кожу. Прочистить уши, а то и вовсе переспросить. Сделать все, лишь бы убедиться, что происходящее не сладкий сон, который пройдет, оставив девушку и дальше в суровой реальности. Сильно прикусив щеку внутри, Ясмин поняла, что не спит. Замерла. Не слушала того, что мужчина говорил после. Почти не дышала. Не думала ни о чем, кроме одного: “Зейн любит ее!”. Эта мысль пульсировала в голове, не давая сосредоточиться на монологе, что он произносил. Лишь какие-то обрывки фраз долетали сквозь толстую пелену до оглохших от волнения ушей: “любить тебя?..” “бороться с собой?..” “так устал…” Вдруг Ясмин почувствовала на своей талии крепкую, но нежную хватку. Не сопротивляясь, она последовала за руками, что притягивали ее к мужчине. Уткнулась лицом в широкую грудь и тут же подняла голову, чтобы встретиться с его губами. Их уста соприкоснулись в тягучем, мягком поцелуе, который постепенно становился все более страстным и развязным. Ясмин плавилась, как свеча, от этой обжигающей близости: руки Зейна скользили по ее талии и бедрам, чуть сжимая их. Его язык играл с ее, не оставляя шансов на победу. Девушка прогибалась в спине, сильнее прижимаясь к мужчине: будто хотела раствориться в его объятиях… в нем. Ей еще не хватало навыков так же горячо и умело отвечать на поцелуй, но Зейну сейчас это было и не нужно. Ее неопытность отчего-то заводила сильнее, чем ласки самой искусной в соблазнении женщины. То, как ее маленький язычок тщетно пытался бороться с его, умиляло. Мужчина учил ее голодным поцелуям, и ему это безумно нравилось. Хотелось открыть этому невинному цветку пустыни мир чувственности и окунуть в него с головой. Подарить несравнимое ни с чем удовольствие. Услышать ее звонкий голосок, выстанывающий его имя. Увидеть выражение ее лица, когда тело достигает высшей точки наслаждения. Зейн чувствовал, как пылко Ясмин отвечает его поцелуи. Как дрожит от его смелых и таких откровенных прикосновений. Хочет его, так же сильно, как и он — ее. Еще лишняя секунда промедления, и контроль будет потерян. Они оба кинутся стаскивать друг с друга одежду, чтобы разрушить последний барьер, разделяющий их. Сольются воедино, чтобы позже рассыпаться огненной вспышкой, как столкнувшиеся на небосводе звезды. «Хватит! Ты потом не сможешь остановиться!» — одернул себя Зейн и тут же отстранился от Ясмин. Девушка смотрела на него замутненным вожделением взором. Губы совсем распухли от страстных поцелуев, а щеки горели пунцовым румянцем. Мужчина крепко обнял ее, чтобы не видеть этой соблазнительной картины. Понимал: если продолжит глядеть на нее, такую раскрасневшуюся и возбужденную, не сможет удержать в узде собственное желание. — Не стоит пока спешить. Тем более что я не услышал твоего ответа, — сказал он, поглаживая густые локоны, спадающие на девичью спину. — А я не услышала предложения, — усмехнулась Ясмин и обхватила мужчину за талию, сцепив руки в замок. — Ах, коварная лисичка! Девушка подняла голову, чтобы посмотреть Зейну в глаза — все-таки значительная разница в росте давала о себе знать. Состроила такую смешную гримасу, словно задумала какую-то шалость. — Есть в кого. Ты и сам все знаешь, — руки как бы случайно скользнули вниз, к бедрам мужчины, а то и ниже. От такой наглости он шумно выдохнул. Ох, ну что же эта девчонка с ним творит?! Как не понимает, каких усилий Зейну сейчас стоит сдерживать свою страсть, которая от таких фривольных прикосновений разгоралась только сильнее? А может быть, эта дикая лисичка прекрасно все понимает, но специально дразнит? Оттого, должно быть, нарочно провела ладонями вверх, почти залезая под пиджак, но вдруг замерла, нащупав что-то в кармане. Бесцеремонно залезла туда и вынула красную бархатную коробочку. — Зейн, это?.. — даже не знала, как сформулировать вопрос. Посмотрела на мужчину удивлённо, и тот, цокнув языком, забрал находку из ее рук. — Ах, ты! Любопытная маленькая дикарка! — посетовал Зейн, закатив глаза. Затем вдруг опустился на одно колено и открыл коробочку, внутри которой было кольцо с огромным бриллиантом. Яркие лучи отражались от камня в виде солнечных зайчиков, скачущих по лицу девушки. — Ясмин Аль-Азиз, ты выйдешь за меня замуж? — с заметным волнением в голосе сказал мужчина. — Обещаю, что буду оберегать тебя. Каждую частичку тебя. Дар речи пропал у Ясмин. Губы дрожали так сильно, что ей пришлось прикрыть рот рукой, но это не помогло. По щеке стекла слеза — Аль-Азиз не верила своему счастью. Ее хватало лишь на то, чтобы положительно кивать в ответ, а потом из ее груди вдруг вырвался отчаянный крик: — Да! Да, я согласна! Она могла бы повторить это еще хоть тысячу раз, так же громко, как в первый. Трепетала от радостного волнения, а внутри растекалось приятное тепло. — Конечно, я выйду за тебя, Зейн Аль-Аббас, — сказала, протягивая ему руку. Зейн надел на тоненький пальчик помолвочное кольцо и оставил на тыльной стороне ладони короткий, легкий поцелуй. Не успел толком подняться на ноги, как Ясмин кинулась ему на шею. Почти оторвалась от земли, повиснув теперь уже на своем женихе. Целовала все его лицо: то колючие от щетины щеки, то острый прямой нос, то пересохшие губы. Зейн обхватил ее за талию и покружил пару раз, отчего ее платье разметалось яркими тряпками, обнажая стройные ноги. Со временем быстрые, волнительные поцелуи переросли в более откровенные, глубокие. Оба уже не могли сопротивляться своей страсти. Опьянели от счастья, которое подарил им проигрыш в их борьбе с собственными чувствами. Получив законное право на любовь, они совсем забылись в ней. Возможно, здравый рассудок Зейна, что в тот миг успел ненадолго вернуть себе власть, которую у него отняло сердце, мог его остановить, если бы не томный голос Ясмин, прошептавший в губы мужчины: — Зейн, я хочу… Это стало последней каплей. Ее невысказанная до конца просьба окончательно вырвала из каменной стены цепи, все это время сдерживающие Зейна. Девушке даже не нужно было произносить вслух конец фразы — господин Аль-Аббас прекрасно понимал, чего она хочет. И сам отчаянно желал того же. Где-то там, в дальнем углу его разума, пыталась подать голос мысль, что сейчас стоило бы остановиться и дождаться более удачного момента, а то и вовсе оттянуть этот миг до первой брачной ночи. — Чего ты хочешь? Скажи мне, — вдруг произнес он, как бы спрашивая у Ясмин разрешения. — Тебя… — выдохнула она. — Всего тебя… сейчас. Пожалуйста! Зейн ухмыльнулся и, подхватив ее под ягодицы, приподнял над землей, чтобы тут же усадить на дорогой итальянский стол, как на трон. Теперь их лица были на одном уровне. Ясмин непроизвольно раздвинула ноги, отчего разрез на ее платье стал еще глубже. Обхватила мужчину за шею и притянула к себе. Сидя на краю, чувствовала его желание и про себя радовалась, что не одна она сейчас изнывает от нетерпения. — Я дам тебе все, что ты пожелаешь, моя царица, — прошептал Зейн и вовлек в поцелуй. Раньше, читая в своих женских журналах разделы про отношения и секс, Ясмин, бывало, воображала, каким будет ее первый раз. Тот человек, которого она назовет любовью всей своей жизни, которому доверится, проведет ее за руку в свою спальню, где пол усыпан лепестками роз. Где слабые огоньки ароматических свечей создают интимный полумрак и наполняют комнату приятным запахом корицы. Представляла, как краснеет и смущается от нежных, кратких поцелуев, пока руки ее возлюбленного осторожно снимают красивое платье алого цвета, а под ним — черное кружевное белье из одного комплекта… сейчас все фантазии девушки отошли даже не на второй план. Ей вдруг стало абсолютно наплевать, что вместо глубокой ночи на улице был ясный день. Что вместо холодного белого света луны ее тело ласкают теплые солнечные лучи. Вместо корицы в воздухе витает аромат черного кофе и запах бумаг из многочисленных отчетов и документов. Что под ней не шелковые простыни мягкой постели, а твердое дерево итальянского стола. Плевать, в какое платье она одета… в каком белье была. Это не любовный роман и не романтический фильм, а реальная жизнь. Ясмин не играет роль скромной девственницы, которая обязательно должна краснеть и смущаться в свой первый раз, а самозабвенно отдается обжигающей страсти, которую в ней пробуждают руки и губы Зейна. Пусть он не останавливается! Пусть продолжает! Пусть ласкает руками все ее тело — она разрешает! Пусть прижимается к ней, кожа к коже — она хочет чувствовать его! Пусть жадно целует, развратно переплетая их языки — ей нравится это головокружительное удовольствие! Сейчас, с ним, все казалось правильным. Ясмин не боялась. Не жалела ни о чем, потому что разум твердил ей лишь одно: Зейн любит ее! Мужчина наскоро освободил ее от одежды, будто боясь упустить момент лишней медлительностью. Мягко надавил на ее плечи, укладывая спиной на стол. На мгновение оторвался от желанных губ, чтобы взглянуть на не менее желанное тело, столь прекрасное в своей естественности. Сколько раз Зейн представлял этот миг в последние дни? Ему стыдно было сосчитать, ибо всякий раз он гнал от себя эти мысли. Считал их непристойными, грязными, но до безумия соблазнительными. Разве есть что-то дурное в желании стать ближе с любимым человеком? Касаться там, где не смел никто прежде? Целовать нежно и одновременно жадно? Ублажать так, как умел лишь он? Едва ли! Зейн провел рукой вверх от округлых бедер, по изгибам талии, до полной груди, что тяжко вздымалась от каждого рваного вдоха. Ясмин лежала в томительном ожидании его действий. Не смущалась, не пыталась прикрыться руками — будто доверяла ему целиком и полностью. Мужчина снял с себя пиджак и аккуратно положил его рядом, на столе. Склонился над манящей его шеей. Сперва оставлял едва заметные отметины губами, но затем не удержался и провел языком дорожку вверх, отчего Ясмин застонала, выгибаясь навстречу. Ее пальчики неловко пытались расстегнуть пуговицы на рубашке Зейна, но справились лишь с парой-тройкой из них. Мужчина спустился ниже и лизнул ложбинку между грудей. Скользнул по животу, оставив влажный след вокруг пупка. Опустился на колени и уверенно закинул ее ноги себе на плечи. Ясмин приподнялась на локтях из любопытства, чтобы посмотреть, что он собирается делать, и тут же упала обратно на стол. На нее обрушилось множество горячих поцелуев, которые тут же заменил влажный язык, что заскользил по кругу на ее половых губах. То и дело задерживался в самом чувствительном месте, дразня щекочущими прикосновениями и надавливая. Девушка не могла сдерживать голос: стоны были до неприличия громкими. Вскоре один из них застрял в горле, когда в ней оказался один палец. Это было… было впервые. Впервые что-то проникало в нее. Такое странное, немного тянущее чувство, которое почему-то не хотелось прекращать. Ясмин не заметила, как начала ерзать на столе, неловко поддавалась навстречу движениям не то языка, не то пальцев, которых теперь в ней было уже два. Приподнявшись, почти села и увидела поражающую своим развратным видом картину. Зейн, которого она знала… быть может, не так хорошо, как ей казалось… умело ласкал ее между ног. Был сосредоточен, но время от времени поддавался соблазну мельком бросить взгляд на девушку, что сидела на столе, как царица. Ему нравилось видеть ее пылающие щеки. Слышать искренние стоны, что вылетали из ее груди. Чувствовать, как его любимая дрожит всем телом, теряя контроль над собой. Рвано и неумело толкается бедрами — это было по-своему мило. Зейн сходил с ума от того, что сейчас может так интимно ублажать ее. Вдруг мужчина вынул пальцы, чтобы проникнуть внутрь уже языком. Девушка чуть не вскрикнула — помешал зажатый между зубами кулак. Это было слишком… слишком приятно. Слишком много для нее. Она пыталась не заглушить собственный голос, а совладать с удовольствием, что легкой волной подбиралось к тому месту, где сейчас ее ласкал Зейн. Накапливалось и накапливалось, как увеличивающийся в размерах мешок с водой, но каждая капля, что казалась последней, падала мимо. Ясмин никак не могла поймать ее — та ускользала. Это начинало раздражать, и с губ невольно сорвалась незаконченная просьба: — Ах… Зейн… не могу… Мужчина понял, что терпение девушки на пределе. У него самого уже не было сил ждать, поэтому он поднялся на ноги. Расстегнул оставшиеся пуговицы на рубашке, снял ее и положил к пиджаку. Взяв Ясмин за запястья, потянул на себя. Когда та встала на ноги, развернул ее лицом к столу. Прижавшись спиной к его груди, Аль-Азиз почувствовала жар от соприкосновения обнаженных тел и прикрыла глаза. Руки то тянулись назад, чтобы хоть немного дотронуться до голой кожи Зейна на боках, то вдруг резко останавливались и возвращались в прежнее положение. Ясмин еще не хватало смелости и опыта так вольно касаться любимого, как это делал с ней он. Ее желания были сопряжены с каким-то по-детски наивным любопытством. Вот бы провести пальцами невидимую линию от кадыка, по груди и животу, очерчивая контур крепких мышц, до самого низа. Почувствовать подушечками каждый волосок на его коже… ах, как бы ей хотелось этого. Мужчина положил свою ладонь на ее живот, а второй — коснулся лопаток. Наклонился к самому уху и прошептал: — Нагнись вперед, — начал помогать ей, чуть надавливая на спину, и Ясмин поддалась. — Вот так, умница. Следуя за его руками, девушка согнулась пополам и уперлась локтями в стол. Ее грудь свисала вниз, касаясь холодного дерева твердыми сосками. Бедра близко прижимались к паху мужчины и подрагивали от нетерпения, от чего Ясмин невольно терлась влажными от смазки половыми губами о твердый бугорок. Зейн шумно выдохнул от таких движений, а потому быстро расправился с брюками. Чуть приспустил их вместе с бельем и склонился над своей невестой. — Расслабься, милая моя, — его голос показался чересчур низким, тонущим в хрипотце, которая раньше была заметна лишь при смехе. Девушка быстро закивала, сама толком не понимая, что ей нужно сделать. Как расслабиться, если каждая мышца в ее теле скручивается в узел от желания? Вскоре почувствовала, как в нее что-то упирается, а затем… начинает медленно входить внутрь. Вскрикнула от первого укола боли и тут же закусила собственное предплечье, чтобы сдержать голос. Чтобы вытерпеть это. Но чем глубже Зейн входил, тем болезненнее было ощущение внутри. — Ай! Больно! — не выдержала Ясмин. С века сорвалась слеза. — Больно, Зейн… Мужчина и сам понимал, что девушка слишком узкая для него несмотря на все попытки растянуть ее. То ли Ясмин была чересчур зажата, то ли это была особенность ее тела. Будто бы извиняясь за боль, которую неосознанно причиняет ей, начал он покрывать поцелуями ее шею и спину. — Прости… прости меня, моя хорошая, — шептал. — Хочешь, я остановлюсь? — Нет! — испуганно крикнула она и тут же повернула голову, насколько могла, чтобы встретиться с губами Зейна своими. — Ах, пожалуйста, не выта… — не могла произнести, — не надо. — Хорошо, — мужчина тепло улыбнулся. Его руки начали оглаживать все тело Ясмин. Обхватывали ноющую грудь, зажимая между пальцами соски. Спускались по бокам и животу. Крепко сжимали бедра. Губы и язык без перерыва ласкали то оголенную шею, то украшенную родинками спину, проходясь между лопаток. Зейн специально не пытался прикоснуться к чувствительному клитору, зная, что от такой стимуляции девушка начнет еще сильнее сжимать его. Сейчас он пытался, как мог, расслабить ее, и все старания были не напрасны. От умелых ласк Ясмин и сама не заметила, как начала привыкать к размерам мужчины и почти перестала чувствовать разрывающую боль, что давила на стенки. Вдруг сама чуть толкнулась бедрами назад, сильнее насаживаясь на член, и выдохнула тихий стон. Зейн расценил это как призыв к действию. — Ясмин, пожалуйста, не молчи, если станет больно. Не надо терпеть, — сказал он и поцеловал ее в щеку. — Я хочу, чтобы ты получала лишь удовольствие, любовь моя. Начал медленно выходить, затем замер, не дойдя до конца, и вновь проник внутрь, так же неспешно. Ясмин сжалась от этого толчка: боль пока еще не оставила ее тело совсем, но уже почти потеряла свою силу. Вместе с ней девушка испытала что-то новое — какое-то странное, приятное чувство. Зейн не торопился, плавно двигая бедрами и постепенно задавая темп. Медленно растягивал мышцы. В какой-то момент Ясмин ощутила, как член уже свободно скользит в ней, а по ногам стекает ее собственная смазка. Приподнявшись на руках, девушка прогнулась в пояснице, усиливая давление внизу. — Ах! — запрокинула голову назад, и ее губы тут же накрыли уста Зейна. Поцелуй вышел долгим, таким сладким… глубоким. Мужчина игрался с ее языком. Входил уже смелее… чуть быстрее, но не позволял себе сорваться на более грубый темп, чтобы не причинить боль. Ему нравилось чувствовать ее. Слышать заглушенные поцелуем стоны и понимать, что она действительно получает наслаждение. Трогать ее там, где ему хотелось. Вкушать свой запретный плод, выпивая сладкий сок. Этот момент… столь долгожданный момент близости хотелось растягивать как можно дольше — Зейн еще не успел им насладиться. Оторвавшись от губ Ясмин, он впился в ее шею. Не сдержавшись, прикусил тонкую кожу. Толчки стали чуть быстрее, и девушка вскрикнула от острого удовольствия. То вытягивала спину в струну, то сутулилась. Качала головой вверх-вниз, ощущая, как в животе что-то стягивается и спускается к одной точке. Не знала, куда себя деть. То, как Зейн входил в нее… как ласкал ее тело… как целовал, сводило с ума. Его было так много и в то же время мало. Смущающие хлюпающие звуки смешивались с шорохом брюк, громкими женскими стонами и глухими — мужчины. Но вдруг эту музыку прервал осторожный стук в дверь, а следом за ним — женский голос: — Господин Зейн, вы здесь? Зейн замер и закрыл Ясмин рот ладонью. — Тише, — прошептал ей на ухо. — Это Аиша, можно войти? — спросила девушка. В повисшей тишине мужчине показалось, будто он слышит, как его сотрудница уже хватает ручку двери. Подавляя нарастающую панику, Зейн твердо ответил: — Нет, я занят, — в голосе проскользнули сердитые нотки. Конечно, Ясмин, когда зашла в кабинет, даже не подумала защелкнуть замок, да и сам владелец бутика благополучно забыл об этом. Мысленно проклинал себя за свою несдержанность, которой так легко отдался, а потому упустил тот факт, что кто угодно может войти сюда и застать их с госпожой Аль-Азиз в столь неприглядном виде. К тому же, Зейн не знал, насколько хорошо было слышно с той стороны двери все звуки, которые наполнили комнату и красноречиво говорили о том, чем они с Ясмин здесь занимаются. Ох, шайтан! Мужчина же специально отправил всех сотрудниц по домам пораньше сегодня, чтобы ни одна не помешала личному разговору! — Что ты хотела, Аиша? — спросил Зейн, думая, как поскорее спровадить незваную гостью. — Мне нужно обсудить с вами перенос отпуска. Помните, я вам говорила? Признаться честно, в последнее время голова Зейна была занята таким количеством мыслей, что все они уже напоминали собой какое-то бессвязное месиво. И сейчас он даже не мог выудить из памяти тот момент, когда Аиша подходила к нему с просьбой перенести отпуск. Ясмин тем временем едва дышала, но не от того, что мужчина закрыл ей рот рукой. Сердце бешено билось от страха, что их могут застукать, но почему-то возбуждение от этого не сошло на нет — напротив, как будто стало сильнее. Девушка и сама не понимала своих чувств. Может, так работает адреналин? Оба замерли в крайне неудачной позе. И если Зейн стоял прямо, то Ясмин в тот момент, когда их прервали, выгнулась дугой. Спина начинала ныть от того, что слишком долго находится в неудобном положении. Пытаясь выпрямиться, девушка случайно дернула бедрами вверх и тут же опустилась, сильнее насаживаясь на член. Не выдержала и тихонько промычала в ладонь мужчины. — У вас все в порядке? — спросила Аиша, услышав странный звук. Зейн и сам едва сдержал голос от непроизвольного толчка: ни стона, ни вздоха. Обняв Ясмин спереди, крепче прижал ее к своей груди, чтобы она никуда не дергалась, и ответил сотруднице все так же уверенно: — Да. Зайди ко мне завтра утром, и мы все обсудим. А сейчас ступай домой. Получив такой, вполне удовлетворяющий ее ответ, девушка с той стороны двери чуть не подпрыгнула от счастья. Теперь ее совсем не волновало, что происходило в кабинете господина Зейна. Попрощавшись, она ускакала прочь. Лишь дождавшись, когда вновь повиснет тишина, мужчина выдохнул. Посмотрел на Ясмин с притворным укором, а губы его в тот момент растянулись в какой-то игривой улыбке. — Это было опасно, да? Но, я смотрю, тебе понравилось? — ослабил хватку на ее лице и почувствовал, как маленький язычок скользит по его пальцам. Бедра девушки еще раз толкнулись вверх-вниз, и она вновь тихонько простонала, будто в знак согласия с его словами. Зейн бы сейчас с огромной радостью засунул пальцы ей в рот, чтобы Ясмин как следует их смочила, а позже спустился к ее клитору, чтобы стимулировать, пока двигается в ней. Однако, дверь все еще оставалась незапертой. Острых ощущений мужчине хватило для одного раза, поэтому он отошел защелкнуть замок. — Теперь нам никто не помешает, — быстро вернулся к Ясмин и, она, обхватив Зейна за шею, почти запрыгнула на него, пылко целуя в губы. Как умела: неловко, смазано, больше облизывала языком, — но ему это нравилось. Аккуратно уложив девушку на стол, он устроил ее поудобнее. Придвинул за бедра к себе так, чтобы она почувствовала его возбужденный член. Ясмин промычала в поцелуй, желая вновь ощутить его в себе. — Так, на чем мы остановились? — игриво спросил Зейн. Зацепил зубами ее нижнюю губу и чуть оттянул. Отпустил, делая вид, что вспоминает, а затем произнес. — Ах, да! Девушка вскрикнула, когда мужчина вошел в нее. Уже легче, чем в первый раз. Сразу задал темп и начал плавно двигаться, заставляя свою невесту змеей извиваться на деревянной поверхности. Ясмин задыхалась стонами: не успевал один сорваться с ее губ, как за ним тут же следовал второй. Новая поза нравилась ей даже больше предыдущей. Теперь она могла чувствовать Зейна не только внутри, но и снаружи. Чувствовать, как они соприкасаются обнаженными, разгоряченными телами. Его тяжесть приятно давила, прижимая ее немаленькую грудь. Губы блуждали по ее лицу и шее, а затем их заменял горячий язык, который слизывал выступившие капельки соленого пота с ее кожи. Как хотелось девушке посмотреть на Зейна в тот миг. Встретиться взглядами. Но удовольствие, которое она испытывала, заставляло ее зажмуривать глаза и запрокидывать голову от каждого сильного толчка. Руки хватались то за плечи возлюбленного, то за шею. Ногти до крови впивались в кожу. Одно движение под другим углом, и Ясмин оставила несколько неглубоких царапин на широкой спине. Сильнее обхватила ногами поясницу Зейна и приподняла голову. Вся сжалась внутри, отчего мужчина издал хриплый стон прямо ей на ухо. Не сдержался и вошел в нее чуть грубее. Ясмин почувствовала слабый отголосок боли, но та стала лишь пикантным дополнением к приятным ощущениям. Девушка так качала головой: то поднимала ее над столом, то вновь откидывала назад, — что могла легко удариться о твердую деревянную поверхность, если бы Зейн не придерживал ладонью ее затылок. Он прекрасно видел, что разум давно не властвует над Ясмин. Ее сердце, как безумное, бьется в груди. Бедра двигаются навстречу наслаждению, то и дело сбиваясь с ритма. Голос звучит неприлично громко: едва различимо имя мужчины, но и оно тонет в откровенных стонах. Ему нравится видеть, как девушка познает первое в своей жизни плотское удовольствие. Как забывается в охватившей ее эйфории — настолько ей хорошо сейчас. Нравится знать, что он — всему причина. Чувствовать ее близость, о которой раньше мечтать не смел. Приглашая Ясмин сегодня в свой бутик, Зейн даже представить себе не мог, что их разговор закончится сексом на столе, в его кабинете. Возможно, это было неправильно… совсем неправильно лишать девушку девственности при таких обстоятельствах, но она… как она его просила! Как сильно желала! Разве мог он отказать, когда сам так же сгорал в своей страсти? Теперь же, когда мужчина дорвался до своего самого соблазнительного греха, ему хотелось продлить этот миг. Как можно дольше переплетать тела. Погружаться во влажное лоно, что так охотно принимало его. Наслаждаться моментом вседозволенности, когда в его власти целовать и ласкать Ясмин. Оттого Зейн ни на секунду не оставлял ее в покое: доводил до исступления своими руками и губами. Девушка чувствовала, как удовольствие внизу начало отдаваться тянущим узелком, который должен был вот-вот развязаться, но всякий раз ускользал от пальцев, что пытались ухватиться за него. — Зейн, пожалуйста! Ах, пожалуйста! Я хочу… — сама не понимала, как объяснить, чего так сильно желает. Впрочем, мужчине и не требовались никакие пояснения. Он вышел из нее и потянул за руки на себя, заставляя сесть. — Обними меня за шею, — велел девушке, и та послушно исполнила приказ. Сцепила руки на его затылке. Почти повисла на нем. Зейн тем временем принялся стимулировать пальцами ее половые губы. Очень быстро, ритмично, специально надавливая на набухший бугорок. Ясмин ощутила нечто странное: по всему телу будто пробегали сотни электрических импульсов. Они все устремлялись вниз, туда, где, казалось, оголились нервы. Девушка громко, беспрерывно стонала, уткнувшись лбом в грудь Зейна, а затем вдруг вскрикнула. Ее начала бить крупная дрожь, которая спустя время сошла на нет. Перед глазами все плыло. Приятная истома охватила каждую мышцу в ее теле, не давая даже пошевелиться. В ушах было глухо. Погруженная в это состояние, как в нечто пограничное между бодрствованием и сном, Ясмин даже не увидела, как Зейн помог себе рукой. Закончив, заключил любимую в свои объятия. В таком положении они пробыли несколько минут, и, лишь когда силы стали потихоньку возвращаться к обоим, начали одеваться. Девушка натягивала белье, стоя спиной к своему жениху. Неужто рассудок, что вернулся к ней, заставил пожалеть о случившемся? Нет, ни в коем случае. Она не чувствовала ни вины за то, что отдалась своему избраннику до свадьбы, ни разочарования от того, что все произошло в кабинете его бутика, а не в спальне, как положено. Так почему же не смела посмотреть мужчине в глаза? Не могла избавиться от навязчивой неловкости, что ледяной водой окатила ее, едва остыло тепло волны удовольствия. Воспоминания о том, как Ясмин сама запрыгивала на Зейна, громко стонала и дергалась так, будто ее кололи сотни острых иголок, пронеслись яркими вспышками перед глазами, и щеки вновь налились румянцем. Мужчина же одну за другой застегивал пуговицы на своей рубашке, прокручивая в голове произошедшее. Сердце его отплясывало в груди свой победный танец, пока разум больно бил кувалдой по черепу, убеждая в том, что все это чудовищная ошибка. Убеждая… но считал ли он так на самом деле? Жалел ли, что покорился своему желанию? Хотел бы сказать «да», но в глубине души искренне шептал «нет». Бросил взгляд на Ясмин, которая в тот момент дрожащими руками пыталась справиться с застежкой на бюстгальтере, но та никак не поддавалась. — Позволь тебе помочь, — тихо сказал Зейн. В одно мгновение оказался за спиной у девушки и ловко зацепил крючки. — Спасибо, — робко ответила она. Взяв со стола платье, надела его и повернулась к мужчине. Красными были не одни лишь ее щеки — все лицо пылало. То и дело прикусывая распухшие от поцелуев губы, Ясмин упрямо смотрела в пол. Хотела дать понять, что все в порядке. Сказать что-то приятное. Подбирала в голове слова, но одно было дурнее другого. Видя это, Зейн решил первым нарушить молчание. — Как ты себя чувствуешь? — мягко заправил прядь каштановых локонов за ухо. — Ничего не болит? Девушка подняла на него вопросительный взгляд. До нее не сразу дошел смысл сказанных им слов. Болит? А что может болеть? Шея и грудь еще горели от страстных поцелуев и укусов. Спина ныла от того, что лежала на твердой поверхности стола и сильно прогибалась в пояснице. Между ног немного тянули растянутые мышцы. Но все это были такие мелочи, что Ясмин бы даже не обратила на них никакого внимания, не задай ей сейчас данный вопрос Зейн. — Нет, все порядке, — сказала она. Мужчина тепло улыбнулся ей и поцеловал в макушку. — Ты не жалеешь? — вздохнул. — Возможно, это было не совсем правильно… Замолк, едва почувствовал прикосновение пухлых девичьих губ к своим. Ее ладони мягко касались его щек. Зейн прикрыл глаза, отвечая на этот короткий, почти невинный поцелуй. Поднял веки, лишь когда Ясмин отстранилась. — Я ни о чем не жалею. Это было прекрасно, Зейн, — улыбнулась она. — Мне было очень хорошо. А вот ты?.. Теперь уже Зейн кинулся на нее с поцелуем. Уже не таким робким и нежным, с каким набросилась на него девушка — более страстным, глубоким. Будто одним лишь этим пламенем, которым его губы обжигали ее уста, хотел сказать, как сильно любит ее. Как по-прежнему хочет ее… быть может, сейчас даже сильнее, чем раньше, когда узнал, каково это — заниматься любовью с ней. — Мне ни с кем не было и не будет так хорошо, как с тобой, любовь моя, — прошептал ей в губы между поцелуями. Они могли бы и дальше стоять так, утопая в теплом кольце рук друг друга, задыхаясь от жарких поцелуев, но... Оба должны были присутствовать на ужине в доме Мурада Салеха, до которого оставалось все меньше и меньше времени. Приобняв Ясмин за плечи, Зейн вышел с ней из кабинета и запер дверь на ключ.