Съезжаю

Противный звук дверного звонка раздавался по всему этажу московского подъезда. Константин уже несколько минут упорно жал на кнопку с надеждой, что его начальница откроет ему дверь. Мужчина два часа колесил по Москве в поисках своей жены Александры, но, так и не встретив ее в их памятных местах, решил хотя бы завести документы Ирине Алексеевне, которые два месяца уже катал на заднем сиденье автомобиля. Оказавшись же в ее районе, он двадцать минут звонил ей на мобильный. На противоположном конце так и не подняли трубку. Чтобы окончательно успокоить свою совесть и катать никому не нужные, как ему казалось, документы еще месяц, пока Павлова не выскажет ему пару ласковых, мужчина поехал домой к начальнице. Заведующая отделением всегда была на связи со своим замом, поэтому Константин невольно начал волноваться за Павлову. Мысль о том, что начальница мирно спит, была отброшена сразу. Мужчина не раз наблюдал, как одиннадцать часов вечера было выбрано Ириной Алексеевной для продуктивной работы с документами. Наконец дверь распахнулась и явила Константину хозяйку квартиры, которая, очевидно, совсем не ожидала увидеть гостей на своем пороге. Об этом говорил ее совершенно «не официальный» внешний вид. Поразивший хирурга Склифа на столько, что он даже не сразу вспомнил о правилах вежливого тона. Попросту, молча созерцал с открытым ртом женщину перед собой, одетую в расклешенные темно синие джинсы и белую майку с тонкими бретельками на голое тело, что особенно впечатлило Лазарева. — Лазарев? — удивлено прищурилась блондинка, разглядывая гостя. — Ирина Алексеевна, я вот документы … — начал было Константин. — Заходите, — махнула Павлова рукой, и не дожидаясь Лазарева, подцепила пальцами бокал с красным вином, который стоял на одной из картонных коробок в прихожей, ушла вглубь квартиры. Ошеломленный хирург снял куртку и ботинки, поднял кипу документов, которые принёс, и прошел в квартиру, заставленную картонными коробками, пакетами и сумками. На фоне играла музыка, доносившаяся из телевизора, экран которого был обтянут белым упаковочным материалом, но при этом все равно работал. Павлова же сидела за барной стойкой, закинув одну ногу на стул, отчего со стопы слетел плюшевый тапочек, и показал красный педикюр на пальчиках. Она что-то активно печатала на ноутбуке правой рукой, а левой прижимала к груди бокал с вином. — Выпить хотите? — спросила женщина, повернувшись к своему заму. Мужчина, как ребенок, жадно разглядывал новую для себя обстановку, необычное поведение начальницы, ее внешний вид и не сразу услышал, что с ним говорят. Когда до него дошло сказанное, Костя удивился пуще прежнего. Да, когда Лазарев занял должность заместителя Павловой, они стали общаться намного ближе, чем раньше. Мужчина и не раз уже бывал в этой квартире с подобными визитами, но выпивать вместе еще не приходилось. — Хочу, — не стал отказываться Константин. Постоянно напряженная обстановка дома и сегодняшняя ссора с Сашей его вымотали. Поставив свой бокал рядом с ноутбуком, Ирина Алексеевна, пританцовывая в такт музыке, обошла коробки и добралась до бутылки на кухонном гарнитуре. Лазарев еще шире раскрыл глаза от вида покачивающихся бедер начальницы. — Куда документы положить, Ирина Алексеевна? — отмерев, мужчина решил все же избавиться от своей ноши. — Какие? — удивлено спросила она, протягивая ему бутылку. — Ну, помните … — начал объяснять Лазарев и понял, что уже и сам не помнит, что это за документы. Начальница бросила взгляд на первую страницу стопки в его руках, оглядела пространство вокруг себя, прикрыла глаза, открыла и, пристально вглядываясь в лицо вечернего гостя, сказала: — Я не знаю, оставьте их у себя. Потом как-нибудь разберемся с ними. — У вас все в порядке? — спросил мужчина, пока Ирина Алексеевна сконцентрировала на нем свое драгоценное внимание. — Угу. Почему вы спрашиваете? — нервно улыбаясь, она бросила взгляд на бутылку вина в своих руках — ох, а бокалы у меня где? — поставив бутылку на барную стойку, она вернулась к кухонному гарнитуру. Наконец, избавившись от кипы документов в руках, Константин еще раз окинул квартиру, в которой творился какой-то хаус, и направился к блондинке помогать искать бокал, потому что стул, на который она успела запрыгнуть, выглядел на данный момент опасностью номер один для Ирины Алексеевны. — Давайте я Вам помогу, Ирина Алексеевна. — Не надо мне помогать. Я же уже доставала бокал для себя. — донеслось глухое возмущение женщины, голова которой полностью скрылась в верхнем шкафу. Лазарев не знал, куда деть себя, свои руки и свои глаза, потому что все внимание концентрировалась на женщине, майка которой от поднятых рук открыла взору мужчины белую полоску кожи на животе, а бедра, обтянутые джинсами, надо было бы придержать, чтобы она не свалилась от рвения «самой» достать бокал, но трогать свою начальницу голыми руками мужчина не решался. Обостренное чувство самосохранение всегда было его положительным качеством. Однако в мыслях Лазарев уже отметил Павлова выглядит очень сексуально. Даже слишком. Мотнув головой, он все-таки подал женщине руку, когда она, отыскав бокал, покрутила последним перед носом хирурга. — И так … — приговорила Ирина Алексеевна, чокаясь бокалами с Константином Германовичем и отпивая вино. — Что вы делаете в моей квартире в 12 часов ночи? — Я же говорю, документы завез. — ответил удивлено. Рассказывать о семейных проблемах совсем не было желания. Он не мог оторвать взгляд от женщины напротив. Приняв ту же позу на барном стуле, что и до того, как он ее потревожил, Ирина Алексеевна выглядела такой притягательной и таинственной. У Кости складывалось впечатление, что он видит перед собой женщину в первый раз. Что ее так изменило? Опьяняющее вино, отсутствие строгой классической одежды или белого халата, в котором он ее видел обычно, обстановка раздрайя в квартире, попсовая музыка на фоне или все вместе? — Угу… — не поверила Павлова и отвела грустный взгляд от коллеги. В голове возникла мысль, что заведующая знает о его конфликтах с Сашей. Они не особо скрывали эмоции при коллегах, а до Ирины Алексеевны периодически все же долетали сплетни «Большими SMS-ками». Повисла тишина. Мужчина опустошил бокал и налил себе еще один. Поуютнее устроившись на барном стуле, Лазарев крутил бокал в правой руке, оглядывая кучи коробок. — Переезжаете? — Скорее съезжаю. — хмыкнула женщина, и зеленые глаза вернулись к собеседнику. — Как это? — усмехнулся Костя, следя за ее глазами. — А вот так. — Ирина Алексеевна начала водить ладонью по столу, хмыкнула, улыбнулась Константину, опустила глаза и продолжила. — Завтра должна была переехать на съемную квартиру, но хозяин сегодня обрадовал, что сдаст ее большой семье, которая не съедет через год. — Почему вы переезжаете на съем? — Сын потребовал деньги за свою долю в квартире. В суд даже подал. — откровенничала Павлова. — Артем? — ошеломлено уставился на Ирину Алексеевну. — У меня один сын, Костя. — усмехнулась она. Константин очень удивился такому обращению. Ирина Алексеевна никогда не называла его по имени. — На брудершафт пьем, Ирина Алексеевна? — чуть наклонился мужчина, заглядывая в глаза коллеге. — Что? — блондинка была погружена в свои мысли и не сразу поняла реплику собеседника, но, обдумав сказанное, заулыбалась — Смело. — проговорила, беззлобно, но твердо. — Артем все-таки засранец. — решил вернуться к очевидно волнующей Павлову теме. — Что вы купите в Москве на половину суммы с продажи? Комнату в коммуналке? — сын заведующей Лазареву никогда не нравился, и, честно говоря, он не сильно удивился его поступку. — За языком следите, Константин Германович. — тоном, не терпящим возражений, проговорила начальница. Этот тон Константину был знаком. Павлова есть Павлова. Костя инстинктивно сел прямее, как школьник в кабинете директора, но от слов своих не собирался отказываться. — Ему всегда было по барабану на людей вокруг. Не знаю, почему Вы этого не замечали или не хотели замечать. Да он засранец. И это я еще мягко выражаюсь. Начальница, прищурив глаза, всматривалась в своего ночного собеседника, но продолжать защищать сына не стала. Снова опустив взгляд, Ирина Алексеевна поставила на столешницу пустой бокал, провела левой ладонью по правому плечу, ощутив отсутствие лямки, медленно провела пальчиками в низ, к локтю, подцепляя спавшую бретельку и возвращая ее на место. Чуть выпрямилась на стуле, окидывая себя взглядом и, кажется, первый раз за вечер осознавая, в каком неприкрытом виде встретила коллегу. Мужчина же завороженно следил за ее действиями, с вниманием хищника. — Уже поздно. — привлекла внимание женщина. — Идите домой, Константин Германович. — взгляды пересеклись. Костя не знал, что Ирина Алексеевна увидела в его глазках, но ее тело дало реакцию от которой у мужчины начала кружиться голова. Грудь приподнялась, и сквозь белую ткань появились набухшие соски. То ли вино, то ли женщина рядом помутнели сознание, и он, позабыв о манерах, шумно выдохнул, не скрывая своего удовольствия. Воздух стал осязаемо густым, тягучим. — Выгоняете? — отпил вино, смачивая пересохшее горло, и потянулся за бутылкой, чтобы налить в ее пустой бокал. — Я больше не буду. — прохрипела, а затем, прочистив горло, произнесла. — Как жена? — Жена? — совсем не ожидая в данный момент этого вопроса, мужчина, потупив взгляд, уставился на Павлову. Он настолько увлекся непристойными мыслями по отношению к начальнице, что забыл уже и про ссору с Сашей из-за выхода Ивана Николаевича на работу, и про то, что искал ее и только по этой причине оказался в квартире начальницы. Ирина Алексеевна смотрела на него несколько секунд, потом указала взглядом на золотое обручальное кольцо на безымянном пальце Лазарева. Постучав пальцем с кольцом о стеклянную поверхность бокала, Константин допил вино, поставил бокал на столешницу, и не глядя на женщину, снял золотой ободок с пальца. — Развожусь. — горько улыбаясь, он положил кольцо в ее бокал и поднял глаза на Ирину Алексеевну. Именно в этот миг мужчина осознал, что не хочет больше быть «мужем» Александры Покровской. Нет больше между ними ни интереса, ни страсти, ни желания все это сохранить. Губы Павловой скривились в грустной ухмылке. Она потянулась к бокалу, перевернула на свою ладонь. Как заколдованный, Костя наблюдал, как на изящной руке Ирины Алексеевны лежало его кольцо в маленькой красной лужице вина. Подцепив пальцами брачный атрибут, женщина встряхнула ладонь от жидкости и протянула ему: — Идите домой, Костя. — женщина опустила ногу, которая до этого стояла на стуле, и нагнулась, чтобы дотянуться до Лазарева. Пальчики правой руки Ирины Алексеевны медленно постукивали по выпирающим ключицам, отчаянно блестящие глаза выглядывали из-под пушистых ресниц. С трудом оторвавшись от завораживающего зрелища, мужчина оглядел ее с ног до головы и порывисто выдохнул. В этой сексуальной майке, джинсах, босая, она совсем не была той властной железной леди Склифа. Перед ним была женщина, будоражащая сознание, возбуждающая. И раз так активно гонит его, значит, чувствует, что сделала с ним. Чувствует, как мужчина жадно ловит взглядом каждое ее движение. Как борется с желанием прикоснуться к ней. Слова ее категорически резонируют с языком тела. Как раз кстати из телевизора послышалась какая-то знакомая Лазареву еще с медленных танцев на школьных дискотеках песня. Не думая ни секунды, он схватил протянутую ему руку и потянул Павлову со стула. Кольцо в ее ладошке упало на пол и укатилось под многочисленные коробки, Косте это было уже не важно. — Костя! — вскрикнула женщина от неожиданности. — Потанцуем! — прохрипел он рядом с ее губами. Левая рука по-хозяйски легла на талию начальницы, тесно прижимая к телу мужчины, а правая захватила тонкие пальцы женщины. Куда делось чувство самосохранения, которое не больше пятнадцати минут назад кричало, даже не смотреть на Павлову не то что прикасаться к ней, Константин не думал. В мужчине загорелся огонь, и он не мог с ним бороться. Мгновение назад он не хотел уходить из ее квартиры, сейчас же он не мог представить, что выпустит ее мягкое манящее тело из своих рук. Двоя неспешно покачивались в танце, не отводя взгляда друг от друга. Ароматы ее духов, шампуня и вина окутали мужчину и опьянили сильнее, чем любой алкоголь. Пальцы Кости пробрались под майку, неспешно прощупывая границы дозволенности. От прикосновения тело мужчины напряглось, а в штанах стало тесно. Ирина в свою очередь вздрогнула от наглых пальцев зама, но ничего не сказала. Лишь закусила губу и крепче вцепилась в футболку Константина на спине. Происходящее Лазареву больше напоминало сон, а не реальность. Потому что только во сне Константин мог ласкать голую кожу своей начальницы и мучиться от желания поцеловать ее манящие губы. Казалось, что и во сне, и наяву, если он посмеет поцеловать Павлову, она его не только уволит, но и не позволит в принципе больше вернуться в профессию. Мысли мужчины резко оборвались от ощущения, как к его голой коже на спине прикоснулась холодная женская ладошка. Маленькие нежные пальцы пробежались по позвоночнику и спустились к пояснице. Не сомневаясь больше ни секунды, Константин накрыл своими губами губы Ирины, сначала в мягком, а потом динамично-страстном поцелуе. *** В спящее сознание Константина начала проникать знакомая мелодия его телефона. Медленно открыв глаза, мужчина встретился с голой женской спиной, к которой, по всей видимости, прижимался щекой всю ночь. Отстранившись, он окинул взглядом короткие блондинистые волосы, спину и маленький кусочек круглых бедер, скрывающихся под белым одеялом. Телефон не переставал трезвонить, поэтому мужчине пришлось отвлечься от созерцания своей любовницы и раскопать гаджет в кармане джинс, заботливо оставленных на полу у кровати сегодня ночью. — Ало? — не глядя на экран телефона, ответил Лазарев, приподнимаясь на локте. — Костик, Слава Богу, ты ответил. Где ты находишься? Почему не ночевал дома? Мы с Ваней очень волнуемся. — тревожно тараторила Мария Валерьевна. — Мама, со мной все хорошо. Я ночевал … — шептал Костя, во все глаза рассматривая обнаженное тело Ирины Алексеевны. — на работе. Все, перезвоню. — поспешно закончил разговор хирург, заметив, что Павлова начала просыпаться. В голове возникла мысль, что, возможно, сейчас Ирина Алексеевна повернется к нему с выражением ужасной неловкости на лице. Они впопыхах начнут одеваться, собираться и в конце придут к выводу, что эта ночь была ошибкой, и он, Константин, как мальчик, будет выставлен в подъезд с ботинками и верхней одеждой в руках, потому что одеваться в квартире будет жутко не удобно. Поморщившись от своих мыслей, Лазарев четко решил, что такого сценария он не допустит. Он давно уже не мальчик, а серьезный мужчина, который уж точно не будет жалеть о восхитительной ночи с такой невероятно прекрасной женщиной, как Ирина Алексеевна Павлова. Константин подвинулся на кровати ближе к Павловой, от чего та резко замерла. Провел левой рукой от ее спины до животика и крепко прижал к своему телу, оставляя несколько маленьких поцелуев на тонкой шее. — Привет, Ир. — произнес, пробуя первый раз назвать ее по имени. — Привет. — произнесла хрипло, разворачиваясь в его руках. Неловкости в ее глазах не было, было удивление, и Костя очень надеялся, что приятное. Мужчина провел ладонью по щеке Ирины и нежно припал к ее губам. Она ответила на поцелуй, и Костя точно знал, что в ближайший час его точно никто из квартиры не выставит.