отрывками ленты моей киноленты можно измерить мой путь

тихая трель будильника глухо раздалась по комнате. григорий автоматически вытянул руку из под легкого покрывала и выверено выключил механизм. пора вставать. мужчина резко сел и немного потянулся. почувствовав приятный хруст в суставах и приток крови к мышцам, он откинул покрывало и направился в ванную. когда он уже бодро вывалился из санузла, зажигая плиту с чайником, за окном едва начало светлеть. выходить через сорок минут. дауге вернулся в комнату. стояла невыносимая ночная духота, а на второй половине в коконе из пухового одеяла сладко посапывал юрковский. это созерцание производило такое же нежнейшее впечатление у григория, как и рассматривание детских фотоальбомов или внезапные встречи с дворовыми ручными котиками. комнату покрыла парча тусклого рассвета, а сквозь открытую форточку ворвался освежающий мороз. дауге глубоко вдохнул свежий воздух и медленно обернулся к постели. — давай, володя, выползай. на работу пора. кокон не подал никаких признаков жизни, кроме едва заметного шевеления. дауге мягко потряс за предполагаемое место плеча и аккуратно попытался стянуть одеяло с лица юрковского. — ну же, володенька, давай же. сегодня ведь отчет сдавать, а еще и лекции у тебя... нехорошо будет студентов-то расстраивать своим отсутствием. — я тебя умоляю, — донеслось из-под одеяла, — эти балбесы будут только рады отмене пар. сам таким был, знаю. — ты подумай о тех, — не унимался дауге, — кто так стремится постичь тайны планетологии и вообще... договорить ему не дало внезапное откидывание одеяла и вид помятого сонного юрковского. тот щурил непривыкшие к свету глаза и оценивающе глядел на дауге. — если такие умницы и есть, то додумаются сами почитать учебники и источники, коих полным-полно. — но ты ведь уже проснулся, — улыбнулся григорий. — все потому что ты палач не хуже быкова! и вообще, иди ко мне, я тебя поцелую. — владимир сергеевич, имейте совесть! вы даже зубы не почистили! — ну изверг, ей-богу. утренний юрковский был мягким и теплым, а поцелуй с ним казался дауге как вкус свежей булочки из духовки. григорий был уверен: вечность бы так сидел, нагнувшись, обвитый за шею красивыми руками володи и целовался бы с ним. прозаично засвистел на кухне чайник. — давай уже, поднимайся. владимир неохотно отпустил его, хмуро надломив брови. в следующий раз дауге увидел юрковского при параде: серые узкие брюки со стрелками, безукоризненно белая рубашка. правда волосы были все еще разворошенным гнездом. все-таки даже с возрастом он не потерял своего шарма и привлекательности. владимир с полузакрытыми глазами упал на стул и схватился за кружку кофе. — ты хоть омлет пожуй хотя бы. день длинный все-таки. владимир недовольно промычал. он медленно взял вилку и немного потыкал в тарелку. — нет аппетита? послышалось утвердительное мычание и легкий кивок головы. за столько лет жизни пора бы и привыкнуть к этому, мысленно укорил себя дауге. еще и муж называется. — ладно, тогда поедим в обед. — завари термос, умоляю, — произнес юрковский. григорий мягко улыбнулся. — уже. — благодетель, — выдохнул владимир, с бóльшим энтузиазмом допивая кофе и даже засунув в себя несколько кусочков омлета. ** дорога до метрополитена заняла не так много времени, но утренние заледеневшие тротуары заставили немного поднапрячься, а дауге еще и удержать сонного юрковского от падения. «мог бы просто взять меня за руку и никак не обосновывать какой-то там безопасностью», — едко заметил владимир, и в следующий момент громко выругался, едва не улетев на асфальт лицом. поэтому юрковский сам крепче обхватил предплечье григория и с опаской ступал на ступенях метро. удивительно, как в такое время почти в центре столицы вагоны были не переполненными. а потом дауге вспомнил, что сегодня суббота, и тяжело выдохнул. по крайней мере, он приметил два свободных места в самом углу вагона, куда и потащил юрковского. плюхнувшись, дауге поставил почтальонку на колени и прислонился к стенке. аккуратные холодные пальцы обхватили его ладонь, а на плечо легла причесанная макушка юрковского. григорий слабо улыбнулся и сжал ладонь крепче. впереди еще полчаса езды до нужной станции. *** сталинская массивная застройка института мрачно встретила планетологов, а также всех остальных идущих. когда-то в шутку володя, будучи ещё студентом, предложил повесить на забор табличку с цитатой из данте про оставление надежды. это случайно услышал один из преподавателей, и последствия не заставили себя долго ждать — юрковскому пришлось усерднее вызубривать материалы по предмету, а вместе с ним прилетело и дауге. григорий вслух усмехнулся. — что? — да так, вспомнился случай, когда королëв заставил тебя весь семестр ему отчитываться по планетаналу. — побойся бога, гриш! что ты это решил вспомнить? — закатил глаза юрковский. — да так, настроение такое. только когда они подошли к дверям института, дауге заметил, что весь путь они держались за руки. *** — вы сегодня припозднились, григорий иоганнович, — заявила им с порога молоденькая администраторка (она же завхоз, она же ключница, она же гонит их из института домой). заметив юрковского за ним, она улыбнулась, не скрывая заинтересованный взгляд. — да понимаете, есть тут некоторые элементы, тормозящие передвижения, — ехидно ответил дауге, по привычке уже записывая за собой лабораторию, кафедру и аудиторию, где должен сегодня весь день читать лекции юрковский. «тормозящий элемент» тут же встрепенулся, что вызвало тихий смешок у девушки. — мог бы и раньше разбудить! — я же мне виноват, что ты так крепко спишь. — мог бы и постараться! — не унимался юрковский. — все для тебя, манс даргэс. юрковский театрально топнул ногой и выхватил ключи у девушки. — представляете, каков изверг! — обратился он к хохочущей девушке. — это он специально на меня наговаривает! безобразие! слышал бы это алексей петрович! — слышал что? — как гром раздался голос быкова, только что зашедшего в институт и, видимо, заслышав собственное упоминание. внимание юрковского тут же переключились на него. — лëша, это какой-то бедлам! — он подхватил под локоть капитана и поволок на кафедру, оставив позади дауге. — не тарахти! — перебил его быков. — мне ж ключи надо... — уже все взяли! пойдем, я тебе нажалуюсь на этого палача!.. *** в столовую начали стекаться кучками студенты и парами преподаватели. григорий сидел за их излюбленным местом (в углу у окна) с двумя подносами блюд и выискивал глазами юрковского. минут через десять в проеме мелькнула его голова — и вот через пару мгновений владимир сидит перед ним и увлечённо уплетает суп. — сегодня успел немного поколдовать над новыми экземплярами пород венеры. ты не представляешь, что я нашел! экземпляр, который хранился в морозильной камере, и который изначально считали твердым состоянием какой-то жидкости, оказалось горючим! — поздравляю, ты открыл венерианскую нефть, — скептически резюмировал юрковский, — только, боюсь, она низкокалорийна для топлива. — а вот и не угадал! приборы показывали значения, в десятки раз превосходящие значения нефти и угля! — радиоактив? — фон стабильный относительно венерианских значений — несколько раз измерял. — может, это ты поглощаешь избыток электронов? — володя, не паясничай! — я серьезно, — юрковский прикончил суп и перешёл ко второму, — может ты, как полупроводник и отрицательный стабилизатор радиоактивного фона для подобной породы... — алло, мы, кажется, открыли еще один вид топлива! ты же знаешь, я уже несколько месяцев колупаю этот кусок камня. и измерения не первую неделю провожу. и эксперименты ставлю с контролируемыми условиями. и... — да, я знаю, ты превосходный лаборант, по-другому и быть не может, — владимир принялся за кофе из термоса. — давай сейчас допьем и покажешь мне свой чудо-булыжник. глядишь, накатаем рапорт о проведении испытаний в большем масштабе. солнечный свет ровным полотном лег на красивое лицо юрковского, подчеркивая длинные ресницы и острые скулы. дауге улыбнулся — который раз за день — и пригубил свою чашку. *** вежливо-скромный стук в дверь отвлек дауге от распития кофе и наблюдений за ползанием варечки. — здравствуйте, — в проеме просунулась голова юноши. григорий запомнил его — этот студент постоянно что-то да сдает юрковскому, чуть ли не преследуя его по институту. — а владимир сергеевич... — владимира сергеевича еще здесь не было. юноша замялся, пролепетал извинения и закрыл дверь. спустя пару минут прискочил и сам юрковский. он обессиленно упал на диван рядом с дауге, выхватывая у него из рук кружку-крышку термоса с кофе. — отчитался? — гриш, помолчи, пожалуйста. надолго дауге не хватило — три минуты, если верить настенным часам. к владимиру подползла варенька и мужчина автоматически начал гладить ее по чешуйчатому хребту, расслабляясь. — тут к тебе один студент заглядывал... — юдин? — наверно. хотел лабораторную какую-то сдать. — да придуривается он, — устало произнес юрковский, отпивая кофе, — я не знаю, чего он хочет от меня добиться, но... он замолчал, и дауге пришлось подождать, прежде чем рассказ продолжился: — понимаешь, он постоянно таскает мне всякую чепуху: то конфеты, то кофе, то, прости господи, коньяк (и мне его пришлось чуть ли не за шиворот выкинуть из кабинета). и парень-то неглупый, пожаловаться даже не на что, но... — ну влюбился в тебя твой юдин, делов-то, — хмыкнул дауге, хотя у самого в груди неприятно свербило. — в тебя сложно не влюбиться, понимаешь? — да дело не в этом, — юрковский аккуратно сбросил варечку с колен и поставил кружку на стол, — как минимум, я уже стар для него... — любви все возрасты ля-ля-ля, — парировал григорий. — да ты дослушай меня! я, в конце концов, занятый человек. — да, давненько отпуск мы не брали... — гриша! — владимир схватил дауге за предплечья и развернул к себе. давно григорий не видел раздраженно-гневного юрковского. — я, черт побери, люблю только тебя. и замужем я, елки-палки, за тобой. и не собираюсь ничего, блин, менять! повисла тишина. варечка заползла на юрковского и улеглась на его плечи. — оу, — произнес дауге. — вот тебе и оу. — так... скажи уже четко своему юдину, что, мол, ты замужем, и пусть катится. — да... владимир слегка опустил голову, а потом обнял григория. — на самом деле, — тихо произнес он, — я просто хотел сказать, что люблю тебя. — ничего оригинальнее придумать не мог? — не-а. губы юрковского отдавали горечью недавно выпитого кофе, а его пальцы теперь приятно лежали на шее дауге. за окном прекрасно догорал закат, бликом покрывая щеку владимира. и дауге хотелось выбежать и на весь институт кричать, о том, что владимир юрковский — его законный муж вот уже сколько лет, и как он его любит, и... дверь громко открылась. — лодыри! — раздался голос быкова. — хоть бы дверь заперли, что ли. лоботрясы! а ну вон домой!..