Ночное перемирие

Вечер. Очередная миссия Хэнка на базе его заклятого врага Шерифа. Вот уже третий час он расстреливал агентов, упиваясь адреналином в крови, но на самом деле он довольно устал — постоянно бегать, стрелять и перезаряжаться почти без перерывов довольно утомительно. Кому как, но даже ему не так-то и легко осилить такое, так что отправив очередную партию агентов в кровавую баню в коридоре, Хэнк, уже заметно уставший, сел, облокачиваясь спиной о холодную, но отдающую расслаблением серую стену, складывая по обеим сторонам рук УЗИ. Он уже подумывал о том, что пора бы заканчивать миссию и ехать домой отдыхать… Но, кажется, его больной мозг решил иначе. По телу начало распространяться лёгкое тепло, а в районе паха заметно так твердеть. Сука. Он возбудился. Ну как… Он и сам рад очередному самоудовлетворению, если у него встаёт, то член ноет так, что хочется как последняя сучка раскидать всю одежду и выдрочиться на любую нормальную поверхность. Но если это происходит на работе, эта та ещё трудность. Как только он отстреливал всех, то оставалось только сразу ехать домой, раздеваться и фапать в кровати до размыленых пятен в глазах. Казалось бы, ничего сложного, но у Уимблтона был довольно продолжительный недотрах. Из-за этого обычно ему не хватало даже трёх раундов, несмотря на неимоверное удовольствие во время столь приятного процесса. В тандеме с усталостью Хэнка начало клонить в сон. Не раздумывая, он закрыл глаза, быстро засыпая. Прошёл час или два — точно нельзя было сказать. Тяжёлые веки начали приподниматься, и Хэнк попытался осмотреться сквозь красные стёкла очков. Когда он понял, что вся его нижняя одежда полностью отсутствует, он резко распахнул глаза и дёрнулся. Но возбуждение дало о себе знать снова — в глазах все плыло, снизу ощущался жар, а член стоял, слегка пульсируя, желая хоть какой-то ласки. Да даже не так — все тело ныло, прося о сексуальном удовлетворении, от чего Хэнк был готов самоудовлетвориться прямо здесь, но цепи на замках, сковывающие его руки и ноги, давали максимум поерзать спиной. Так что Хэнк попытался успокоиться и осмотреться. В комнате был диван у левой стены, также чуть левее двери находился деревянный стол с лампой, бумагами и ручкой, правая его сторона была чиста. Вдруг в комнату вошёл сам неповторимый Шериф с насосом для члена и смазкой. Хэнк, несмотря на уязвимое и возбуждённое состояние, выругался: — Ты… конченный ублюдок… Но стоило ему увидеть приблуды, он громко сглотнул скопившуюся слюну. При одном лишь взгляде его возбуждение возросло в несколько раз, а тело заныло сильнее. Хэнк ждал — даже нет — жаждал, чтобы на нём это использовали, но в глазах все плыло, так что ему оставалось только надеяться, что его не пришибут прямо здесь и сейчас. Шериф, медленно подойдя, молча протянул руку вниз, несильно сжимая пальцы. Упаковка смазки тихо ударилась о стол. Хэнк зажмурился — ощущения максимально блаженные. Сердце начало биться быстрее. И сразу же к обнажённой плоти прижался насос, на котором Шериф успел включить низкие обороты. Хэнк не сдержал тихого выдоха. Он был уже готов стонать от удовольствия, но старался держаться и не выдавать своё возбуждение. Давалось это крайне трудно, так что вздохи через маску отчётливо отдавали теплом над головой Шерифа. Насос работал просто идеально: миллиметр за миллиметром, дюйм за дюймом, венка за венкой проникалась удовольствием на члене. Хэнк начал немного тихо и до невозможности нежно стонать в маску, от чего Шериф принялся тихо нашептывать что-то пошлое и невнятное, но безумно возбуждающее ему на ухо, так что по телу Уимблтона пробежались сладкие мурашки. Он начал немного ёрзать спиной об стену, добиваясь ещё лучшего контакта с насосом, а Шерифа долго уговаривать не надо — он включил более быстрые обороты. Насос стал немного громче, как и Хэнк, которому надо было лишиться хоть какого-то элемента одежды сверху, хотя бы маски. Стоны заметно участились, Хэнк просто наслаждался всем, что с ним делает нежная рука Шерифа, массируя, перебирая и не только, а Шериф всё продолжал шептать, какой Хэнк милый, податливый, и прочие комплименты. В глазах плыло, фантазии играли с мыслями, желание только росло, а нервы и каждый мускул принимал импульс расслабления. Насос стал работать быстрее, а внизу всё периодически сжималось до очередной дрожи по телу. Хэнк стонал ещё громче, всё его тело погружалось в удовольствие. Ёрзая об стену, он постепенно понимал, что первый оргазм уже близко, и он решил не противиться и без особых раздумий с протяжным стоном кончил в такой приятный для него насос, изливая обильную порцию густой белой жидкости, начиная покрываться приятной послеоргазменной дрожью. Шериф наконец убрал руку и медленно снял насос с члена киллера, тыкая на кнопку и кидая куда-то вбок. Затем он достал ключ и освободил Хэнка от цепей: сначала руки, на которые тот сгруппировано упал, а потом и ноги. С Уимблтона сняли его красные, кровавого оттенка очки и положили туда же — к штанам. После Шериф тихо скомандовал: — Иди ложись на стол. И стал ждать действий партнёра. Хэнк, ни капли не думая и даже не сопротивляясь, дрожа подошёл к столу и лёг на живот, предоставляя всю заднюю часть себя Шерифу. Это его первый раз, так что он гарантировано кончит на пол раньше, чем огромный мужчина над ним. Шериф с громким щелчком расстегнул ремень, бросил на пол, высвобождая свой член, и взял ту самую смазку, обильно покрывая ей себя. Он подошёл к Хэнку и нежно ухватил такие расслабленные и податливые бёдра, шепча: — Начинаем. И одним медленным толчком вошёл в него сразу наполовину. Хэнк выдал протяжный стон, хватаясь руками за стол. Начался первый раунд. Незамысловатые, не сильно медленные толчки, дабы Уимблтон привык к ощущению тёплой заполненности и лёгкому покалыванию от удовольствия. Стоило Хэнку издать первый стон, как Шериф понял, что под ним самый что ни на есть девственник. Осознавая, что долго он не протянет, Шериф сбавил темп, действуя более нежно и получая в ответ все более долгие стоны. Тем временем Хэнк плавился от удовольствия: тело и разум готовы были отдаться Шерифу, забив на Дока. Он наконец-то по-настоящему кайфовал от первого раза, такого, какого он всегда желал в своих грязных фантазиях. Стон за стоном, без остановок, и с каждым новым желание лишь возрастало. Шериф любил пожёстче, но понимал, что под ним девственник. И всё-таки он немного, но ускорил темп, давая больше импульсов удовольствия, от чего Уимблтон стал ещё больше и громче стонать, начиная царапать стол, чтоб хоть как-то держаться. Всё тело будто обволокло водой, от которой мозг чуть ли не отключился, но ощущения подсказывали, что всплывать оттуда совсем не хочется. Шериф чувствовал, что близок второй оргазм. Он желал ощутить, как вокруг него всё сжимается, а из Хэнка вылетает ещё больше стонов, хотя тот и так этим занимался без остановки — стонал уже хрипло, и стоны его словно бесконечный мед, слаще любой победы. До чего был прекрасен Уимблтон, который не останавливался ни на секунду. Тело само двигало себя к оргазму, вжимаясь в стол, а ногти царапали лак, чтоб держаться хоть за что-то в эту ночь. В одежде было слишком жарко, но, кажется, жара оказывала ещё больший эффект на разум, и хотелось просто закрыть глаза и не открывать их, пока удовольствие проходит по каждому дюйму его податливого тела. Шериф еще немного ускорил темп, толчок, ещё один и… Хэнк кончил? Да, он излился в хриплом стоне, дрожа от оргазма и пытаясь схватиться за что-то, заставляя бумагу разлетаться вокруг и хоть как-то держаться, но всё тщетно. Последние капли спермы разбились о пол, бандана уже была мокрая от пота. Хэнк погрузился с головой в процесс, желая ещё больше. Шериф, не торопясь, ещё пару раз толкнулся вперёд, с тихим стоном кончая в Уимблтона и с сжимая его бёдра. Какое же наслаждение. Немного отдышавшись, он заметил, что Хэнку нужно больше. Что ж, он и сам хотел получить вторую порцию, но состояние Уимблтона оставляло желать лучшего. Однако казалось, что киллера это совсем не беспокоило, судя по его горящим глазам. Всё же выбор был склонён в пользу «да, второй раунд». Чтобы Хэнку было хоть немного полегче, Шериф аккуратно вышел из него, оставляя внутри только головку, поднял его и положил на спину. Заметив, какой он податливый, думал не церемониться, но всё-таки проявил ещё немного заботы, расстегнув верхнюю одежду Уимблтона и обножив перед собой подтянутый и привлекательный торс. Вылив немного смазки на свободную длину и проговорив в мыслях «Надеюсь ты это выдержишь, Уимблтон…», он сделал первый толчок. Начался второй раунд. Шериф не особо-то и матерился, так что ругаться и обзывать Хэнка не планировал. Быстрые толчки начали сопровождаться шлепками плоти о плоть, ибо уже здесь он погружался на всю длину, быстро, резко. Было жёстко, как ему и хотелось. Хэнк начал ещё больше царапать поверхность стола, выдыхая намного резче и прерывистее. На глазах выступили слёзы. Шериф, заметив это, на секунду остановился, ласково вытирая их, и продолжил толкаться бёдрами, вбиваясь в упругую плоть и заставляя Хэнка стонать сильнее, так что хотелось задохнуться в хорошем смысле. Параллельно с этим он снял с себя шляпу и скинул её на пол, потому что стало действительно жарко. Хэнк наслаждался эти блаженством. Ему было плевать, если он отрубится. «Просто еби меня», пролетало в мыслях. Шериф был сам на взводе, не думая об остановке, но была одна проблема: Хэнк уже почти приблизился к концу. Плоть билась о тело, и не было ни секунды на то, чтобы держаться ещё хоть сколько-нибудь. Что ж… Вот и итог: весь живот Хэнка запачкан его же собственной спермой. Шериф продолжал толкаться быстрее, получая в ответ преисполненные желанием вздохи и короткие стоны. Не желая молчать, он и сам начал хрипло стонать, и, не сильно церемонясь, тоже кончил, делая ещё несколько жёстких толчков. Вот и всё. Шериф устало обнял Хэнка, дыша ему в затылок и поглаживая его, дабы как-то успокоить прерывистое дыхание, но спустя пару минут он всё же вернулся в предыдущее положение и заметил, что Хэнк отрубился от удовольствия. В принципе он девственник, так что ему простительно. Наконец выйдя из него окончательно, Шериф, всё ещё переводя дыхание, улёгся на диван, подумав, что небольшой отдых ему не помешает. Всё же через какое-то он поднялся, натягивая штаны обратно и собирая все вещи и аксессуары Хэнка. От мысли, что тот, на кого работает Хэнк, наверное уже похоронил своего бойца, в Шерифе проснулась забота. Он собрал все вещи Хэнка в небольшую коробочку и решил подарить пару подарков, а именно новую смазку и насос, ибо никакого доступа к такому не было. Он написал небольшую записку, прикрепив её на коробку, а потом аккуратно и заботливо взял Хэнка на руки вместе с коробкой, отнёс на заднее сиденье своего пикапа и где-то часик-полтора ехал к его уже известному местонахождению, достав ключи из кармана киллера. Мужчина распахнул двери, занося его в его спальню, заботливо укрыл одеялом и положил рядом подарок. Потом тихо закрыл дверь, оставляя ключи в замке, и вылез через окно, надеясь, что у них будут более дружественные отношения хотя бы вне миссий. Домой он ехал с улыбкой, довольный проделанной работой. Следующий день встретил Хэнка красным светом, пробивающимся сквозь окно. Он приподнялся с приятной болью в теле, а также с осознанием, что он весь обнажённый. Уимблтон потянулся и, осматривая комнату, заметил свой рабочий комплект на стуле, а рядом привлекательную коробку. Дотянувшись до неё, он сразу же распечатал её и разорвал конверт, который был прикреплён к её стенке: «Дорогой Уимблтон. Как бы мы плохо друг о друге не думали, я не один раз замечал как ты судорожно от недотраха сбегал с миссий (скорее всего дрочить). В общем я тебе оставил небольшой подарок, уверен, тебе очень понравиться. И давай, если ты не против, относиться друг к другу мягче. Миссии миссиями, но я так-то не держу зла на тебя и не против повторить нашу увлекательную ночь. Пиши на этот номер и хорошего дня, надеюсь, твои гормоны немного успокоились :) Подпись и пост-скриптум: Шериф.» Хэнк хотел было разорвать записку, но в итоге лишь положил её на кровать, осматривая свою первую игрушку и думая, как он с ней будет проводить время перед сном. Полежав ещё немного, он всё-таки встал и принялся за утреннюю рутину. Он ожидал, как на него будет орать Док, потому что Хэнк был действительно не против подобных встреч с Шерифом вне миссий. — Он не такой ублюдок, каким я представлял его себе всю свою жизнь, — сказал он, садясь завтракать. Их ожидали ещё несколько ночных встреч за этот год, а Хэнка — прекрасное самоудовлетворение перед сном.