втюрился, втрескался, врезался, потерял голову, врезался, вляпался

световой день в соловце, как и в любой точке севера, быстро угас, и уже в середине суток начало смеркаться. все приличные заведения и учреждения заканчивали рабочий день, заполняя улицы и транспорт своими работниками. эмпирически подтверждено, что в послерабочее время в любой точке мира открываются заведения иного типа — для отдыха этих самых работяг. короче говоря, темнота — друг молодежи. именно около такого заведения и стоял сотрудник ниичаво александр иванович привалов. из бетонной коробчонки здания громыхала на целый квартал музыка, а когда кто-то открывал дверь, то звуки еще громче разносились по всей улице. «и как только люди вокруг уживаются с этой колонкой размером с дом?» — подумал александр, но тут же отбросил эту мысль, ведь ответ он получит либо наитривиальнейший, либо несовместимый с жизнью. — саш, ну ты чего встал, как вкопанный? айда туда! окрик стеллочки вывел привалова из научного транса, и он глянул на нее. его подруга всегда хорошо одевалась, но сегодня она была также неотразима, но как-то по-другому. более открыто, что ли? «кто бы говорил», — отдернул себя саша, пытаясь в очередной раз запахнуться в укороченную джинсовку. и если бы роман ойра-ойра, будь он неладен, не трещал постоянно про это «интереснейшее, а самое главное, легкое и простое заведение», сидел бы сашка сейчас дома в пледе, читал бы очередную книжку про теорию квантового поля, и был бы счастлив. а не стоял бы в темноте перед грохочущим нечто в обрезанной розовой футболке (стеллочка это гордо назвала кроп-топом), еще одной футболке-сетке и облипающих джинсах, и не подмерзал в коротенькой джинсовочке, и вообще ничего бы этого не было. если бы не одно но. — а ты уверена, что он там? — да он постоянно каждую пятницу здесь зависает! — со знанием дела ответила ведьма, хватая для уверенности запястье саши своими наманикюренными пальчиками и утягивая его ближе ко входу. — со всем клубом уже перезнакомился, но все равно всегда выглядит так грустно и одиноко, аж волком выть хочется. — не надо волком выть, — остепенился саша, попробовав еще раз остановиться и отказаться от этой затеи. — может, лучше домой?.. девушка посмотрела на на него как на умалишенного. — саша, не дрейфь, — угрожающе сказала она. — как говорили древние, поздно разворачиваться от клуба, когда подводка на глазах и прическа уложена. — никто так не говорил. — говорили! а теперь идём. отпираться действительно было поздно, к тому же привалов сам обратился к стелле с такой экзотической просьбой — отвести его в то заветное место, о котором постоянно судачил магистр. ведьма восприняла эту задачу своеобразно: начав за здравие мысли и закончив за правильный «аутфит», она в приказном порядке потребовала явиться за час к ней в комнату, и она приведет его в «человеческий» вид (учитывая ее должность ассистентки выбегаллы, саша не на шутку перепугался). привела. и теперь он здесь, с подведенными глазами, уложенными в беспорядке волосами и наверняка заговоренными шмотками. в клубе было душно, но тепло. в полутьме двигались черные фигуры — людей было предостаточно. музыка действительно громыхала по ушам, и приходилось чуть ли не вплотную к собеседнику говорить в ухо. но самым примечательным, что заметил саша, было то, что в клубе подавляющее большинство были мужчинами. он не думал, что во всем соловце найдется столько людей, не говоря уже о других отличительных характеристиках, и тем не менее, это все сейчас происходило на его глазах. — а почему здесь так мало девушек? — как можно громче спросил привалов свою спутницу. она лишь хитро прищурила глаза. — а ты как думаешь? может, это какой-то мужской клуб, подумал саша. но тогда бы стеллочка не прошла, а она уже куда-то упорхнула между людьми. может, это какой-то закрытый клуб наподобие римского? но тогда бы музыка так явно не трясла соседние дома. что же это такое... внезапно перед ним выросли две узнаваемые фигуры. — о, сашка, привет! — гаркнул в ухо ему витька корнеев. — а ты че такой нарядный? на свиданку собрался? саша что-то попытался сказать, но, видимо, витька этого не услышал. вместо этого корнеев оставил своего спутника и также, как и стелла, растворился между телами. спутником витьки был роман. тот тоже, надо заметить, был «нарядным»: красная шелковая рубашка была неприлично глубоко расстегнута, узкие джинсы сидели крайне низко, а его скулы неестественно блестели в бликах цветных лучей клуба. в общем, саша был в приятном удивлении. они безмолвно постояли среди клуба, и наконец роман выдал: — выпьем, что ли? за встречу, так сказать. так они оказались (точнее сказать, прорвались) к барной стойке. роман-завсегдатай что-то взял им обоим, и саша в романовском духе выдохнул «благодетель». — ты давно здесь? ни разу тебя не видел в этом месте, — начал светскую беседу магистр, когда напитки поставили на стойку. — стелла притащила проветриться. — это да, это правильно, — одобрительно кивнул роман, глядя на собеседника, — а то со своим алданом ты не расстаешься. саша впервые за все время знакомства с романом почувствовал некую скованность в общении с ним. а еще продолжительные гляделки с ним во время молчаливых перекуров и тяжелые взгляды романа ощущались чугунным тазом, накрывающий привалова с ног до головы, а природный шарм магистра, который поначалу увлекал и забавлял, бил в голову тяжелым фимиамом, заставляя мысли путаться совершенно. хотелось все решить раз и навсегда, притянуть его за края расстегнутой рубашки и… романовское «может давай проветримся» было едва расслышано через гул в голове от вычурного коктейля и постоянный набат музыки, но тем не менее саше хватило сил кивнуть и оттолкнуться от барной стойки. по пути к выходу он заметил хитрющие глаза стеллочки и ухмылку витьки корнеева, а уже в самих дверях промелькнула мысль, что роман не наклонялся к нему и не шептал в самое ухо свое предложение. а хотелось бы. снаружи похолодало. как только дверь клуба закрылась, у саши зазвенело ненадолго в ушах от пережитого гиперзвука. поэтому он даже не услышал, как роман предлагал сигарету и как поджег её. спустя некоторое мгновение, когда нос защекотал запах дыма, привалов по привычке потянулся во внутренний карман джинсовки. а потом вспомнил, что одевала его стеллочка, и поэтому ничего, кроме ключей от общежития с собой запихать в узкие карманы облипающих джинсов не удалось. черт побери. роман, видимо, заметил разочарованное копошение саши и так же безмолвно предложил пачку. он же, недолго думая, выхватил с губ магистра уже горящую сигарету и затянулся. роман возмущенно-облегченно выдохнул. — холодновато сегодня, не находишь? привалов, уже находясь в состоянии легкого помутнения вдобавок от сигареты, только угукнул. — не похоже на лето, — продолжил роман. — а я ведь только сегодня ходил в отдел предсказаний, а они даже погоду не могут назвать адекватно! — все знают, что отдел предсказаний — далеко не самая продвинутая отрасль ниичаво, — многозначительно пробубнил саша, затягиваясь в очередной раз. роману это, видимо, уже надоело, и он протянул руку к сигарете, соприкасаясь с сашиными пальцами у фильтра. — а ну отдай! а то пыхтишь как паровоз, того и гляди, всю выкуришь! — тебе что, жалко? — провокационно протянул привалов, упорно удерживая сигарету. — ты же мне даже целую предлагал из своей пачки. — ну вот и взял бы целую! — не унимался магистр. — нечего чужой агрегат захватывать! ишь какой умник!.. договорить ему не дал резкий порыв густого горького дыма, который привалов жестко выдохнул в лицо ойры-ойры. тот закашлялся и зажмурил глаза под тихое хихиканье программиста. когда дым рассеялся, а слизистую перестало жечь, роман недовольно пощурился на обнаглевшего привалова. а дальше произошло то, чего саша никак не ожидал. перед ним мелькнули темные горящие глаза романа, и уже он обнаружил, как сухие теплые губы магистра прижались к его. в голове тут же исчезли все звуки и запахи, словно в раз перерезало кабели. и словно откинулся чугунный таз, и как будто тяжелый фимиам развеялся, оставив после себя легкий призрак бывалых чувств и оков. и все было бы хорошо и дальше. и стоял бы так сашка в летней прохладе около безымянного клуба и целовался бы с романом и дальше. если бы не… — я дико извиняюсь, сашка, что ворвался в твое личное пространство, — произнес роман, слегка отстраняясь от привалова, — но… — какой же ты дурак, роман, — почти яростно прошипел программист, демонстративно затягиваясь почти догорающей папиросой прямо перед носом магистра. — сначала целуешь, а потом чуть ли не в губы шепчешь извинения за вторжение в личное пространство? ты нормальный вообще? поначалу ошалевший от негатива, роман тут же растянулся в своей обычной улыбке. — и правда. видимо, не очень нормальный я. — оно и видно. продолжить ироничное линчевание социальных навыков личности романа не позволил сам мученик, вновь припадая с большим энтузиазмом к губам привалова. и они стояли бы так дальше, жадно целуясь около бетонной коробки с долбящей музыкой, пока… — слушай, я замерз. пошли зайдем обратно? роман окинул взглядом сашу на предмет возможного замерзания, но остановился на заманчивой сетке и открытом торсе. — ну пошли. заодно еще чем-нибудь угощу. — не надо! — встрепенулся программист. — мне той твоей жижи хватило, аж повело. роман лишь заговорчески хитро улыбнулся. — тем более надо, сашенька! я же тебя не травить собираюсь. мне это, в общем-то, и невыгодно. в клубе как будто никто и не собирался расходиться. каким-то неведомым саше образом роман вывел их к столику в самом углу клуба, где, словно сговорившись, сидели стеллочка, витька корнеев, эдик амперян и еще парочка человек из нии. — не понял, — в голове у привалова действительно не сходилось ни черта. бывают же даже в давно отлаженных закономерностях такое невероятное и непредсказуемое пересечение всех матриц в одной точке. и, видимо, в такую точку сейчас и попал саша. — садитесь к нам! — позвала их стеллочка, но, заметив необычайное преображение саши, с улыбкой продолжила: — или вы ненадолго? роман все это время стоял, фирменно приобняв привалова за талию, и саша чувствовал, как здорово и прекрасно вписывается рука магистра на нем. а еще он чувствовал, насколько ладонь ойры-ойры горячая — буквально всей кожей чувствовал (и не то, что бы сетка мешала). — да, получается, что зашли немного отогреться и попрощаться до завтра, — просто ответил роман. внезапно раздался надрывный хохот витьки, и вся компания обратила на него внимание. — что смешного? — первым вышел из оцепенения саша. — ты… того… учуханился… — задыхаясь от смеха, выдавил ключевые слова корнеев. никто ничего не понял. — саш, — дипломатично продолжил за товарища эдик, — у тебя тут на лице… — он провёл по своему лицу, — кое-что осталось… и все вокруг (и роман в том числе) пригляделись к сашиному лицу. реакция была неоднозначной: витька довольный сидел, стеллочка с эдиком тихонько хихикали, а остальные раздосадованно полезли в карманы. — не понял, — в очередной раз выдал привалов. — умоляю, дайте ему кто-нибудь зеркало, — произнес кто-то из толпы, — или сходи в уборную. на этом моменте роман чуть сильнее прижал сашу к себе и чуть ли не промурлыкал: — я провожу его. а то все-таки в первый раз человек в этом заведении. кто-то (вероятно, витька) фыркнул, а стеллочка вслед произнесла что-то вроде «ну проводи, проводи». путь до уборной оказался недалек: уже через пару минут дверь в небольшую комнатку была закрыта, а саша оказался прижатым к ближайшей стене и самозабвенно целующимся с романом, напрочь забыв обо всех зеркалах, людях, времени и пространстве. внезапно горячие руки романа проскользили по обнаженному торсу саши, жесткая сетка мягко царапала распаленную кожу. от подобных манипуляций саша вздрогнул, а его руки почти что сами по себе поползли к плечам магистра, медленно заползая под вызывающе расстегнутую рубашку и с нетерпением проводя по его груди. в какой-то момент роман шумно выдохнул и крепче сжал талию. под закрытыми глазами саши творились ежесекундные взрывы абстракции и экспрессионизма, а тело начало с бешеной скоростью нагреваться — это он понял по едущей голове и обжигающе холодному кафелю стены, к которой его прижимали. неожиданно роман сделал небольшое движение — и теперь их бедра были плотно прижаты друг к другу. внезапное движение оказалось неожиданно приятным — сашу снова приятно дернуло и он рвано выдохнул. роман разорвал поцелуй и тут же припал к шее, голодно вылизывая и кусая все на своем пути. и это тоже оказалось вдруг приятным процессом: саше стало стократ тяжелее дышать, а сам он попытался посильнее и побольше вжаться в самого романа. руки его уже давно расстегнули до конца и стянули с плеч магистра рубашку, так что уже он бездумно водил по оголенной спине. ладони романа безумно правильно и хорошо лежали на ягодицах, норовя при первой же возможности стянуть с них сковывающую джинсу. хлопок дверью и громкое демонстративное покашливание оказалось ушатом ледяной воды в бане — они оба друг от друга чуть ли не отскочили, осоловело глядя на источник опасных звуков. казалось, куда уж больше удивляться, но нет — перед ними, в своей фирменной шубке, стоял, скрестив руки на груди, никто иной, как кристобаль хозевич хунта. его грозный взгляд тягуче перетекал от одного к другому, словно оценивая, кого в какой адский котел поместить. — я, конечно, все понимаю — молодость, юность, красота, — несмотря на громкую музыку, от которой не защищала входная дверь, мужчина звучал четко и ясно, — но не могли вы, что ли, хотя бы в кабинку зайти? или, как приличные граждане, снять комнату на втором этаже? особенно вы, товарищ ойра-ойра, — теперь тяжелый взгляд остановился на полуголом романе, — вы ведь взрослый человек! не первый век живёте, а ведете себя не лучше товарища… — на этом моменте хунта взглянул на сашку, явно забыв его фамилию, на что привалов внутренне возмутился, — не лучше своего товарища! где ваша рациональность, которую так хвалят? — в вопросах любви нет ни грамма рациональности, кристобаль хозевич, — философски произнес роман, стойко выдерживая взгляд заведующего. тот хотел что-то произнести в ответ, как входная дверь распахнулась, впуская поток громкой музыки. а еще крупную фигуру федора симеоновича киврина. — кристо, д-дорогой м-мой, что ты з-здесь з-зас-стрял? — киврин мягко улыбнулся своему визави, но повернув голову, сделал такое лицо, будто приятно удивлён. — д-доб-брый в-вечер, т-товарищ-щи. к-как вы экс-стр-раорд-дин-нарн-но в-выгляд-дите. — и вам не хворать, федор симеонович, — поздоровался привалов, все еще обалдело глядя на пару. хунта, видимо, заметил это замешательство, и тут же, подхватив под руку киврина, направился обратно в зал, приговаривая «идем-идем, теодор, а то я задержался». когда дверь вновь закрылась, они переглядедись и через секунду рассмеялись. наконец, саша развернулся к зеркалу, пытаясь углядеть то, что заметили в полутьме другие. о господи. все щеки программиста, а еще вдобавок и часть шеи равномерно блестели жидким золотом. источник был явно один — скулы ойры-ойры. — ты так специально много намазал этой… этих… этих блестяшек? — недовольно спросил саша, все еще завороженно глядя в зеркало. роман же, не теряя хватки, глядел ему через зеркало в глаза, подошел сзади и, все так же провокационно глядя в отражение, положил свою голову на плечо саши, а руки — ему на бедра. — нет, просто ты оказался весь измазан. количество глиттера здесь совершенно не при чем, — он повернул голову и провёл носом по золотой дорожке на шее саши. — зато смотри, какой ты сверкающий. прямо волшебный. — прямо-таки волшебный? — абсолютно, — он поцеловал привалова в шею, — самый ненаглядный. — правда что ли? — озорно спросил привалов, круто повернувшись лицом к роману. — а чем докажешь? м? науке все-таки нужна эмпирическая база. — а что хочешь? — ну не зна-аю… — привалов вызывающе провел по голой груди магистра. — может, трансгрессируешь нас к себе? а там мы дальше продолжим… разрабатывать инструментарий для поля. — так и сделаем. но это была уже совсем другая история.