До свиданья, друг мой, до свиданья

До свиданья, друг мой, до свиданья. Милый мой, ты у меня в груди. Предназначенное расставанье Обещает встречу впереди.

Последние стихи Сергея Есенина. Музыка – 6 океанов.

Прошло 10 лет с тех пор, как Сара пожертвовала собой. Она присоединилась к Человеку в маске и стала членом цирковой семьи. Что ее на это толкнуло? Воспоминания свежи как воздух в начале апреля. Горит огромный, по нечеловечески яркий костер. Чeлoвeк в мacкe долго молча смотрит на Сару, после чего, будто пробудившись от векового сна, решительно протягивает ей ладонь – «Ты согласна быть со мной?». Присоединиться – мы уxoдим вмecтe c ним и eгo тpуппoй. Отказаться - циpк уpoдoв внoвь нaгpянeт в Ceнтфop чepeз дecять лeт, без каких либо гарантий. И пocлe cмepти Сара все равно будет в цирке… Тысячи мыслей пробежали в голове Сары. О карьере в Балтиморе, о неоконченном втором высшем, о купленных билетах в Эквадор. Но в тоже время и о маленькой Кэнди, измучанной Писадейрой, о матери, ставшей Атлатонин, о Джоне… Ее сердце разрывалось от мысли о том, что это не кончится. Что проклятие сломает еще ни одну жизнь, а она, виновная слишком во многом, будет просто жить. Есть пончики, пить эль или эспрессо. Купаться в море или ходить в кино. Пока тот же Дерек, судьбу которого изуродовала сама же, желая спасти мать… А нужна ли она была этой матери? Но лишила мальчика, и так раненного судьбой, но при этом безмерно честного и порядочного, будто вопреки всему, последнего близкого человека… Он оставался тут в Сентфоре, наедине с кошмаром, приходящим каждые десять лет. Нет, она не сможет. Она не даст страдать невинным, она защитит. - Я согласна - Смелее, любовь моя. Не бойся, теперь ты на своем месте. На лицах друзей застыл шок. Ты… Ты предаешь нас? Кэнди кричала, Дерек держал ее за плечи. Вишня матерился, Бурый перекрестился. Адель упала в обморок. - Кажется, закончилось – констатировал Бобби. «До свиданья, друг мой, без руки, без слова, Не грусти и не печаль бровей,- В этой жизни умирать не ново, Но и жить, конечно, не новей.» - звучит саундтреком на фоне. Контрольной линией, отчеркивающей земную жизнь Сары. Но было что-то не совсем осознанное во всем этом. Человек в маске. Она говорила отцу в Балтиморе, что не хочет отношений. Подругам – что ассексуальна. Казалось, она сама верила в это. Но все это было наглой ложью. Если женщина говорит, что не хочет быть с мужчиной (не с конкретным, а в целом), то она либо лесбиянка, либо хочет того, с кем быть не может. Человек оставил в ее жизни неизгладимый след. Он был красив, чертовски обаятелен, высок, его волосы были красивы, густы и шелковисты – как не у каждой красавицы. Но красивых было много – Майкл, Джон, отчасти Люк. В Человеке было что-то гораздо более ценное. Он был ей ровней. Сара, ставшая для мамы мамой. Сара, из раза в раз спасавшая друзей. Сара, пережившая многое, была ментально гораздо старше своих сверстников. Как любая женщина, она хотела кого-то сильнее и опытнее, чего не было у друзей мальчишек. Они были детьми и не смогли бы дать ей того, чего она хотела. Ровню. Они были как две половины единого целого, оба темные, умные, способные на поступок. Она сразу почувствовала, хотя и отгоняла от себя эти мысли. В Человеке, впервые за долго время что-то йокнуло. Что-то похожее было с Аннэт, но не столь глубокое и темно-чувственное. Он был молод, энергичен, травница ему искренне нравилась. Это была юношеская горячность, влюбленность, желание весь мир бросить к ее ногам. Но она не разделяла его, он ей нравился, быть может, она даже хотела его красоту или статус. Но не более того. Их союз был горячим и быстрым, но не глубоким. С Сарой было иное. Отчасти это была игра. Человек любил играть с судьбами тех, кого и людьми то не назвать, но Сара была другой. Она была другой, нешаблонной. По-своему непорочной. Непредсказуемой. И очень независимой. Она не бросалась к нему на шею, как многие. Не лила яд лести в уши. Она была просто Сарой. Сложной, неоднозначной Сарой, закрытой книгой, каждая страница которой была совершенно новой. Очень сильная, готовая бросить вызов даже собственной тьме. – Признайся, ты боишься меня потому, что тебя тянет ко злу? – спрашивал он у Сары. Он был первым у нее. Во всех смыслах. Он открыл в ней другую ее часть. Не солнечно-героическую, правильную. Он открыл ее лунную часть, темную женственность. / Лучше бы не смотреть и не думать, спрятать лицо в лепестки… Не удержать, не погасить, не разрушить, Кажется, я нашла все, что мне нужно. Целый мир на мгновенье перестанет вращаться, И смотреть-не насмотреться, и дышать-не надышаться, Не нарушим молчание, Излучая сияние…/ Тогда, в больничных стенах, все встало на свои места. Они были вместе, единым целым. Еще не навсегда – она была не готова, она не приняла бы его. От чего она бежала тогда? От крови и боли? Нет. Она видела их не раз, даже убивала сама. Она не смогла выдержить накала эмоций. Была не готова быть с кем-то, вручить свое сердце без остатка. Но от себя не убежать… Частичка Сентфора осталась в ней навсегда. Он снился ей, приходил во снах, которые она забывала. Она чувствовала его, но не была готова признать. Почему она так в спешке поехала в Сентфор? Что тянуло ее туда? То-то же… Тем временем, солнце клонилось к закату. Сара поежилась от холода.