***
По понедельникам Се Лянь вёл семинары у двух групп и читал одну лекцию. Ровно в восемь он заходил на территорию университета, в восемь ноль пять открывал дверь своего кабинета, в восемь десять надевал халат, в восемь пятнадцать включал компьютер в учебной комнате и посылал одного из студентов в лаборантскую за препаратами, в восемь двадцать начинал пару. В этот понедельник всё шло как обычно. Восемь пятнадцать, студент отправился в лаборантскую, взял там всё необходимое и… — Ох, Ши Цинсюань, Вы не ушиблись? — обеспокоенно произнёс Се Лянь. Ши Цинсюань — тот самый доброволец, отправившийся к Линвэнь за препаратами, умудрился споткнуться о порожек и выронить несколько костей из продолговатой серой коробки. — Простите, профессор Сяньлэ, я не специально, со мной всё в порядке. Молодой человек быстро поднялся, собрал все кости с пола и положил их на стол. — Будьте осторожнее в следующий раз, всё-таки анатомические препараты добыть не так-то просто, да и Вам лишний раз тратиться незачем, — спокойно произнёс Се Лянь и подошёл к доске. — Так, ладно, присаживайтесь, начинаем. А нет… — задумчиво протянул он. — Не начинаем. Где бедренная кость? Ши Цинсюань широко распахнул глаза, раскраснелся и чуть не подскочил с места: — Я точно её брал, сэр! Линвэнь отмечала в списке. — Староста, сходите к лаборантке и проверьте, в случае чего, возьмите на своё имя, — обратился Се Лянь к Хэ Сюаню. Молодой человек быстро выполнил поручение и вернулся с новой бедренной костью. Пара началась.***
— Линвэнь, скажи, пожалуйста, ты выдавала сегодня бедренную кость седьмой группе? — Да, даже две. — Они тебе всё вернули? — Конечно, профессор, иначе я бы не отдала их студенческие, были бы разбирательства. — Странно, в начале пары первая кость пропала, поэтому я послал старосту за второй. А вернули Вам в итоге обе. — Всё так и есть, можете проверить. — Кому же понадобилось её скрывать в течении пары? Ну ладно, спасибо, Линвэнь.***
Вечером Се Лянь обнаружил бедренную кость в ящике письменного стола, ту самую кость, которую сегодня, якобы, потеряли студенты. «Невозможно», — подумал он. Дверь была заперта, ключи он держал при себе, и никто больше не имел к ним доступа. Но даже если предположить, что он забыл закрыть кабинет, кому и зачем понадобилось прятать бедренную кость? Мог ли он сам каким-то образом забыться, найти её и прихватить утром? К тому моменту как Се Лянь шёл по коридору в лаборантскую, никого из сотрудников уже не было. Он, что абсолютно неудивительно, заработался и остался в полном одиночестве. Лишь обшарпанные стены с фотографиями студентов прошлых лет, анатомические плакаты, жёлто-коричневые лавочки и сквозняк сопровождали его. Неплохая компания. Ему не впервой. Он дошёл до лаборантской, нашёл в связке ключей нужный и отворил дверь. В этот момент сквозняк стал совсем невыносимым. — Кто забыл закрыть окно? Я ведь просил их проверять перед уходом, — пробурчал под нос Се Лянь. Внезапно, стоило ему чуть переступить порог, бедренная кость в руке рассыпалась. Пылинки подхватил ветер, который стал таким сильным, словно двери и окна на всей кафедре были открыты нараспашку, а на улице бушевал ураган. Остатки кости разлетались по запутанным коридорам, их мотало из стороны в сторону, они бились о стены и прыгали вокруг испуганного и недоумевающего профессора. — Мне так жаль, гэгэ, — Се Лянь услышал шёпот, но не обернулся. Тело сковало холодом и страхом. Только вот хриплый голос человека или галлюцинации, что бы то ни было, дрожал и ощущался смутно знакомым. Фотографии, висевшие на стендах, со свистом взмыли в воздух. Се Лянь практически не мог пошевелиться и еле-еле забормотал изо всех сил. — Кто Вы? — Прости меня, что так долго не появлялся, прости, прости, прости, — беспорядочно шептал голос, а потом всё резко прекратилось. Бедренная кость снова оказалась в руке Се Ляня, фотографии — на стендах, ветра словно не было вовсе. Как будто бы ничего не произошло в эти несколько мгновений. Се Лянь аккуратно вернул на место анатомический препарат, собрал вещи и вышел, предпочитая думать, что это помутнение сознания, вызванное переутомлением.***
— Отмечаемся. Староста, посмотрите, пожалуйста, кого нет. Се Лянь перекатывал ручку в пальцах и рассеянным взглядом окидывал стопку бумаг перед собой. — Все на месте. — Тогда начинаем. Он тяжело вздохнул, поднялся на ноги и вдруг выцепил среди студентов одного парня, или даже лучше сказать мужчину, на которого раньше не обращал внимания. Странно, эту группу он взял под своё крыло в прошлом семестре, и точно узнал, если бы появились новенькие. Мужчина расположился около окна на третьем ряду. Он был явно старше других студентов, наверняка пришёл после колледжа или первого высшего. Ярко-красная рубашка, тёмные длинные волосы, серебряные украшения и медицинский халат, который выглядел на нём чужеродным. Се Лянь засмотрелся, в его голове происходил сложный мыслительный процесс. Или он просто немного забылся. Незнакомец вызывал в нём какое-то давно забытое чувство. И Се Лянь прикладывал все усилия, чтобы распознать, чем оно являлось. Неожиданно мужчина испарился из аудитории, откуда студенты не могли выйти, не издав ни звука. А этот человек просто исчез, оставив после себя лишь едва слышимый смешок, несколько прозрачных бабочек, звон металла и лёгкий сквозняк. — Профессор Сяньлэ, вы в порядке? — Прошу прощения, задумался, так вот… — он помотал головой, протёр глаза и сосредоточился на нервах, о которых рассказывал группе.***
— Линвэнь, скажите, Вы не замечали ничего странного в последнее время? — Что конкретно Вас интересует, профессор Сяньлэ? — Могу ли я попросить Вас повторно проверять окна в аудиториях перед Вашим уходом? — Конечно. — Я и сам проверяю, но что-то сквозняк меня напрягает. И передайте, пожалуйста, вот эту папку профессору Фэн Синю. — Да, сэр.***
Се Лянь, кажется, начал постепенно сходить с ума, потому что на каждом семинаре, на каждой лекции, что он проводил на кафедре, ему мерещился тот молодой мужчина в красных одеждах. Иногда незнакомец вальяжно закидывал ноги на парту, иногда ходил по аудитории и улыбался, иногда просто смотрел, не отрывая взгляда. А ещё он всегда внезапно исчезал. И Се Лянь часто вспыливал, хотел что-нибудь сказать, но понимал, что студенты сочтут его за сумасшедшего. Никто. Абсолютно никто, кроме него, не видел этого человека. Но почему его видел Се Лянь? Возможно, ему действительно стоило бы посетить Му Цина на кафедре психиатрии и попросить посоветовать хорошего специалиста. Это уже никуда не годилось. Месяц. Ровно столько он видел этого мужчину и ровно столько не понимал, что происходит.***
— Гэгэ! Последняя субботняя пара закончилась знакомым голосом, который он уже слышал однажды и который больше не звучал с того дня. Се Лянь выпроваживал студентов, когда резко захлопнулась дверь и перед ним явился мужчина, что всё время маячил поблизости. Он выглядел чуть иначе, чем раньше. Серебряных украшений стало больше, он вытянулся, в волосах появилась красная бусина, а в одной из глазниц находился чёрный протез. — Гэгэ, нам нужно поговорить! — Кто Вы такой и зачем меня преследуете?! — спросил Се Лянь. Незнакомец подошёл ближе. С такого расстояния стало заметно, что он не дышал. Его кожа была почти прозрачной, отчего казалось, его можно пройти насквозь. Глаза Се Ляня расширились от удивления. — Ты совсем не помнишь меня, да? — спросил мужчина с горечью в голосе. От лёгкого озорства на парах не осталось и следа. — Я Хуа Чэн, но ты звал меня Сань Ланом, — продолжил он. — Мы с тобой встречались, когда ты был на пятом курсе. Се Лянь впал в ступор. Если этот человек был его возлюбленным, то почему в жизни Се Ляня о нём не сохранилось ровным счёт ничего? И не только в памяти собственного мозга, но и в памяти, например, телефона или других людей. Те же Фэн Синь и Му Цин, с которыми он общался с самого первого курса университета и вот до сих пор. Они не знали о его отношениях? Или молчали? Хуа Чэн присел на парту и похлопал по месту рядом с ним. Се Лянь расположился там и стал внимательно слушать.***
— Се Лянь, нам нужно выходить. — Секундочку, Сань Лан. Нам обязательно быть к открытию выставки? — Я невероятно долго этого ждал, гэгэ, мы должны успеть, а ещё я хочу, чтобы ты кое-что увидел. Се Лянь быстро покидал вещи в сумку, расчесал волосы и схватил Хуа Чэна за руку. — Я готов, идём, уверен, мы не опоздаем. Они уже собирались выходить, только вот всё внутри сжалось в каком-то нехорошем предчувствии. До открытия выставки скульптуры, на которую так рвался Хуа Чэн, оставалось двадцать минут. — Сань Лан, подожди. Они замерли друг напротив друга на пороге общей квартиры. — Да, гэгэ? Ещё пару минут промедления, и им придётся бежать, но Хуа Чэн не торопил Се Ляня. Се Лянь же ощутил биение своего сердца аж в горле и не смог успокоить смутное чувство приближающейся опасности. — Сань Лан, я очень сильно люблю тебя. — выдохнул он, уткнувшись в плечо Хуа Чэна. — Я тоже тебя люблю, гэгэ. Хуа Чэн взял в ладони его лицо, нежно поцеловал в нос и крепко обнял. Се Ляня частично отпустило. Объятья Сань Лана всегда были для него точкой опоры. Как бы плохо ни было, какую бы ношу он на себя не взвалил, в этих тёплых руках он чувствовал себя в безопасности, будто если упадёт метеорит, он всё равно останется под защитой. Они простояли в объятьях пару минут, пока Се Лянь приводил свои эмоции в порядок, и затем поспешили на выставку, с которой один из них не вернулся домой. А память второго из-за травмирующих событий стёрла все воспоминания о любимом человеке. О мёртвом любимом человеке. И ведь Се Лянь так и не увидел, что эта выставка была посвящена работам студентов института искусств, и одну из самых завораживающих скульптур создал Хуа Чэн. Се Лянь так и не узнал, что это была скульптура, слепленная с него. И больше у него не было возможности узнать.***
— Это правда? — Каждое моё слово, гэгэ, если не веришь, спроси у своих друзей, Му Цина и Фэн Синя. — Но почему тогда они ничего мне не рассказывали? — Возможно потому, что я им не нравился, а тут такая ситуация, что ты забыл не только, что меня убили, но и меня в целом. Или они решили, что тебе так будет лучше, я не уверен. — Ладно, предположим. У меня есть ещё вопросы. Ты какая-то галлюцинация или..? — Ох, гэгэ, а это уже другая история. Ты наверняка и не помнишь, как я оказался здесь. — Понятия не имею. Расскажи. — Ну тогда слушай.***
Хуа Чэн в свои восемнадцать уже точно знал, что когда он умрёт (а он надеялся, что произойдёт это очень не скоро), он не хочет гнить в земле. По крайней мере, пусть лучше его тело используют в каких-нибудь благих целях. — Гэгэ! А в этом твоём медицинском университете можно подписать бумажки, чтобы стать косточками и органами после смерти? — весело спросил Хуа Чэн. — Сань Лан, ты что такое говоришь? Ты решил меня покинуть? — Ни в коем случае! Я просто на всякий случай на далёкое будущее. Я всегда буду рядом, обещаю. — Ладно, я узнаю, если ты действительно этого желаешь.***
— Лаборант Сяньлэ, Вы не хотите поучаствовать в изготовлении препаратов? Нечасто у нас такое случается. — С удовольствием. — Тогда займитесь бедренной костью, пожалуйста. — Только одной? — К сожалению, есть только одна, не представляю, кто так бесчеловечно расправился с этим юношей.***
— Подожди, Сань Лан! Ты что, был моим первым трупом?! — Се Лянь с каждой подробностью его жизни десять лет назад открывал рот всё шире. — О боже, я не думал, что когда-нибудь встречусь с человеком, которого препарировал, эм… Прости. — Гэгэ, я не сержусь, я рад, что это был ты. Се Лянь ничего не ответил. Он отвернулся и схватился за голову. Как же странно! Постепенно он начал вспоминать события тех лет самостоятельно. Учёба, работа, учёба, работа, одна булочка на обед, четырёхчасовой сон и дыра в груди. Безразмерная, осязаемая, мешающая жить настолько, что нужно было срочно заполнить её хоть чем-то. Поэтому с каждым днём он взваливал на себя всё бóльшую гору дел, лишь бы не грызло изнутри. Он знал, что произошёл переломный момент. Но не мог понять когда и почему. И если голова этого не помнила, то тело помнило всё, так что обеспечило его периодическими головными болями, тремором рук и перманентной тревогой. Работа помогала отвлечься, но ещё ему помогал оберег — кольцо, которое висело на цепочке и историю появления которого он также не знал. Се Лянь свято верил, что в конечном счёте станет легче, что это украшение — ключ к исцелению. И был в некотором роде прав. Се Ляня внезапно осенило. Он потянулся к вороту своего свитера и вытащил цепочку с кольцом. Долго всматривался, крутил во все стороны украшение, пока не нашёл гравировку. Все те годы он не понимал, что там было написано из-за неразборчивого почерка мастера, поэтому предпочитал думать, что заклинания. Но теперь захотелось расплакаться. Он наконец-то разглядел в символах клятву в любви и инициалы. Стеклянными глазами Се Лянь смотрел на кольцо и не мог ничего сказать. Он не понимал теперь, как мог забыть? Как мог потерять настолько важную часть своей жизни? Как он мог своими руками вытаскивать кости из тела возлюбленного? Как он мог вообще допустить смерть Хуа Чэна? Это должен был быть Се Лянь, это он должен был умереть, но Сань Лан закрыл его собой и взял с него обещание, что тот спрячется за ним и выживет. «Ты будешь помогать людям здесь, а я буду помогать им в другом мире. Я никогда не брошу тебя, гэгэ, помни об этом и не расстраивайся слишком сильно», — с печальной улыбкой сказал Хуа Чэн в последние мгновения его жизни. Как Се Лянь мог не расстраиваться теперь, когда вспомнил все подробности. Теперь, когда он сидел в учебной аудитории рядом с призраком Хуа Чэна, а внутри него всё разбивалось на мелкие осколки. Стало понятно, почему память выбросила воспоминания. Слёзы потекли по щекам Се Ляня, он шмыгал носом и прерывисто дышал. Он не узнал бы о таком важном периоде своей жизни, если бы не Хуа Чэн, который явился к нему призраком. Наверное, ещё десять минут назад он мог бы сказать, что лучше оставаться в неведении. Но сейчас, когда чувства к человеку рядом возродились в памяти, он ни за что не хотел бы повернуть время вспять и отказаться от полученной информации. Ему просто нужно было время, чтобы принять это, ему нужно было время, чтобы выплакать непролитые в день трагедии слёзы и переварить тот факт, что его первый труп оказался его самым родным человеком. В какой-то момент Се Лянь почувствовал, как его окружило тепло, похожее на объятья. Давно забытое ощущение безопасности и комфорта, которое не появлялось с тех пор, как он всё забыл. Это было так приятно, что Се Лянь постепенно успокоился и заговорил, про себя надеясь, что объятья, пусть и такие призрачные, невесомые, никогда не закончатся. — Сань Лан, я должен попросить прощения. Я виноват… — Нет! — прервал его Хуа Чэн. — Не вини себя ни за что, особенно за мою смерть и за то, что потом ты выполнял свою работу. В конце концов это был мой выбор, что будет с моим телом. К тому же, я смог вернуться сюда лишь благодаря тому, что мои кости оказались у тебя в руках. — Но я не видел тебя раньше… — Я копил силы. Ты хоть знаешь, что на вашей кафедре бродит множество духов людей, чьи части тела оказались здесь? — фыркнул Хуа Чэн ему на ухо, и Се Лянь залился краской. — Даже в этой комнате?! — Прямо здесь нет, потому что пока ты заведуешь этой кафедрой в мире живых, я слежу за ней в мире мёртвых. Се Лянь улыбнулся и провёл пальцами по волосам Хуа Чэна. Про себя он расстроился, что нельзя в полной мере ощутить каждую прядку, да и вообще… — Что дальше, Сань Лан? Ты ведь будешь ко мне приходить? — Да, — ответил он и поцеловал в щёку. Такое крошечное, едва ощутимое прикосновение заставило сердце Се Ляня забиться чаще. — Я обещал быть рядом и буду выполнять своё обещание дальше, пусть я и не могу покинуть эту кафедру, чтобы делать это буквально. — Из-за того, что твои останки здесь, не так ли? — догадался Се Лянь. — Именно. — Я заберу! Если захочешь куда-то выйти, только скажи. — И ты будешь гулять с моей бедренной костью? — усмехнулся Хуа Чэн, чуть отстранившись, только чтобы приподнять одну бровь. — Конечно, Сань Лан! Уж теперь точно буду, и вообще, знаешь, я хочу, чтобы когда я умер, ты забрал меня к себе. У вас там можно жить вечно? — Душа жива, пока её любят и пока любит она, Се Лянь. Ты только специально не умирай. — Договорились!