Что бы ни случилось

      Боль – первое что почувствовал Шепард, после того как смертоносный лазер жнеца настиг его на площадке перед порталом на Цитадель. Она тягуче, словно яд, плавно разливалась по всему его телу, заглушая остальные чувства. Мысли путались, наплывали одна на другую, и в конце концов обрывались, уносились вдаль бесконечной вереницей смазанных образов, нечетких проекций объектов реального мира. В ушах стоял монотонный шум, глаза же застила мутная, непроглядная пелена, становившаяся однако все прозрачней, по мере того, как к Шепарду возвращался контроль над его телом. Сквозь нестройный гул отдаленной канонады, изредко прерывавшийся грохотом взрыва, стук крови в ушах и шум дождя, в его сознание проник наконец голос вещавший из рации. — Боже... их больше нет. — голос, по видимому принадлежавший майору Коутсу звучал так отчаянно, словно его обладатель только что приготовился свести счеты с жизнью. — Удалось вам кого-нибудь провести к лучу? — спрашивал его кто-то. — Нет. От наших почти никого не осталось. Это уже слишком. Нам нужно перегруппироваться, отступаем к зданиям... "Как же это, перегруппироваться? — не веря только что услышанному, Шепард, сквозь окутывающую его тело и разум боль, пытался собраться с мыслями, — Ведь наступление сейчас должно быть в самом разгаре..." Невероятным усилием, собрав всю волю в кулак, капитан напрягся и приподнялся на локте. Взгляд его, уже окончательно прояснившийся, тут же был устремлен вверх, туда, где, как он ожидал, сейчас должен был маячить, закрывая собой, затянутый мрачными тучами пыли, сажи и смога, некогда голубой и такой родной небосвод, гигантский, кальмарообразный силуэт жнеца. Однако того нигде не было видно, и единственное что напоминало об его недавнем присутствии был искрящийся, бьющий прямо в небо ярчайший луч света. Это был портал – камень преткновения всей этой операции, чья цель заключалась лишь в одном – дать отряду Шепарда пробраться к порталу, после чего, тот перенес бы их на Цитадель, где они подключили Горн к катализатору и положили бы конец войне. Так по крайней мере считало руководство, да и вообще все выше и ниже стоящие по званию чины воинской иерархии всех рас, участвующие в войне. Для выполнения этого плана были задействованы элитные подразделения морской пехоты Альянса и временно находящихся под началом адмирала Дэвида Андерсона войск кроганов и турианцев, а так же объединенные флотилии, ведущие бой сейчас в космосе над Землей, командование которыми возглавил адмирал Стивен Хаккет. Все расы были сплоченны вместе, перед лицом общего страшного врага. Они должны были прикрывать тылы, пока Шепард с боем бы прорывался к порталу. Однако сколь не была велика их решимость, ее по-видимому оказалось недостаточно, ибо враг этот был слишком силен. Последнее что помнил капитан, перед тем как попасть под атаку жнеца, это то как тот без труда выкашивал, одного за другим всех кто бежал к порталу вместе с ним.

***

Его энергетический луч испепелял все во что попадал: людей, бронемашины, даже воздушные суда. Бил он метко, прицельно. Один из лучей угодил мчащемуся на всех порах в авангарде мако прямо в топливный отсек и тот тут же взлетел на воздух, словно теннисный мячик, пущенный вошедшим в кураж игроком на другой конец поля. Шепард среагировал как солдат – быстро, без промедлений. Поднырнув под норовящий раздавить его мако, он проехался вперед по скользкому от дождя грунту. Машина, перевернувшись несколько раз в воздухе, пролетела над самой его головой, едва не задев и затем, с оглушительным грохотом приземлилась позади. Обернувшись, Шепард заметил, как его спутники в последнюю секунду успевают отпрыгнуть в стороны, от падающего прямо на них мако. Все произошло буквально за мгновение, но для капитана оно растянулось в несколько раз, и он наблюдал эту картину как бы в замедленной съемке.       Машина, встав вертикально, медленно падала назад, прямо на них, на бегущих вслед за ним Гарруса и Тали. Те останавливаются, в нерешительности, медлят и затем наконец бросаются по разные стороны от падающей на них горящей груды металла. Еще секунда и их бы накрыло. Не успел капитан однако испытать, пускай и мимолетное, но все же облегчение, как произошло нечто страшное. Едва крыша Мако соприкоснулась с поверхностью земли, как раздался взрыв – это сдетонировали по-видимому, не сумевшие отсоединиться из-за чрезмерных разрушений, учиненных лазером жнеца, топливные баки. Шепард почувствовал как у него внутри что-то с треском оборвалось. В мгновение ока он, не колеблясь, взлетел на верх кучи обломков – все что осталось от мако, и перепрыгнув ее оказался по ту сторону. Первым делом он огляделся. По всюду валялись тела, пахло дымом и смертью. Среди обугленных и изувеченных останков вездехода, он заметил движение. Это был Гаррус. У турианца были сбиты щиты, броня в нескольких местах пробита, сквозь прорехи сочилась кровь, а рука была вывернута под неестественным углом, но он был жив. Подскочив к нему Шепард помог ему подняться, водрузив здоровую руку себе за шею. Убедившись, что Гаррус может идти, капитан поспешил увести его с открытого пространства и в то же время подальше от все еще горящего остова мако. Вокруг них, позади и впереди бежали солдаты, мчались танки, по небу скользили летуны, выпуская ракету за ракетой, слышались взрывы и стоны раненных. Под звуки боя, Шепард довел своего товарища до укрытия, и тут же ринулся назад. Глазами он лихорадочно обыскивал то место, где по его расчетам должно было лежать еще одно тело. Не найдя его, он в отчаянии начал метаться из стороны в сторону, в надежде увидеть, услышать хоть что-нибудь, что могло бы намекнуть на то, что Тали – его Тали – все еще жива.       И его усилия не прошли даром. Наконец до него донесся слабый, приглушенный стон, исходивший, как ему показалось из под оторванного взрывом листа металла. Подбежав к нему, он схватившись за край обеими руками, с силой рванул вверх. Тот поддался и упал, открыв взору капитана крайне безрадостную картину. Тали лежала скорчившись, поджав под себя ноги и схватившись обеими руками за кровоточащий живот. Маска ее скафандра была разбита, на плече зияла глубокая рана. Выругавшись сквозь зубы, Шепард нагнулся и бережно поднял кварианку на руки и стараясь лишний раз не тревожить полуживое, пусть и находящееся в сознании тело, поспешил однако как можно скорее унести ее с поля боя. Гаррус, уже успевший обработать свои ранения панацелином, кое как одной рукой помог капитану усадить Тали на землю. — Позаботься о ней! — бросил он другу, — мне нужно вызвать подмогу. — Стив! — он связался с пилотом челнока Нормандии, — У нас тут раненные, требуется эвакуация, немедленно! — У нас тут настоящее пекло, капитан! — на экране инструментона высветилось искаженное от напряжения лицо Кортеза, — не знаю, смогу ли прорваться к вам! — Уж постарайся! От тебя сейчас зависят по меньшей мере две жизни! Передаю координаты, конец связи!       Скрыв панель инструментона, Шепард обернулся к команде, чтобы помочь Гаррусу с оказанием Тали первой медицинской помощи. Рана на плече была хоть и глубокой, но не смертельной. Когда турианец проходился по ней панацелином, Тали вздрагивала, и Шепард слышал как она болезненно стонет, сквозь стиснутые зубы. Когда он вытаскивал ее из под обломков и относил в укрытие у него не было достаточно времени чтобы ее осмотреть и оценить повреждения. Сейчас же он видел их, и от этого сердце у него уходило в пятки. Помимо раны на плече были и другие, менее значительные, однако беспокойство Шепарда вызвали вовсе не они. Во время обработки Тали пришлось убрать руки с живота, и Шепард увидел, что тот весь в крови, а из правой его части, пониже того места где у человека располагается печень, торчит довольно крупный осколок неизвестного происхождения. Шепард замер в ужасе. Это было плохо. Очень плохо. Панацелин может остановить внешнее кровотечение, но не внутреннее, и это речь еще не заходила о заражении. Но тем не менее Шепард со всей возможной аккуратностью и осторожностью, на которую только были способны его не привычные к столь тонким телодвижениям грубые солдатские руки, продолжал покрывать анестетиком распростертое перед ним израненное тело, пока Гаррус жестом не остановил его. Больше он ничего не мог для нее сделать. — Как думаешь, она выживет? — со слабой надеждой в голосе спросил он друга. — Шансы малы, — отвечал тот ему без обиняков, вытирая окровавленную руку о броню, — но ты ведь и сам это понимаешь. Как никто другой. Мне жаль. Не смотря на то, что Шепард действительно все понимал, эти слова, тем более от того, с кем он вместе избороздил чуть ли не пол-галактики, были для него как ножом по сердцу. Пусть он всегда ценил прямоту и открытость, в данный момент он предпочел бы заручиться надеждой на то, что все непременно будет хорошо. Но как бы ему не хотелось уйти от реальности, все же присущий ему военный рационализм взял верх.       С такой раной как у Тали долго не живут без срочного хирургического вмешательства, а если брать в расчет ослабленную иммунную систему кварианцев, шансы на выживание и впрямь катастрофически стремились к нулю. В добавок ко всему, у Тали была разбита маска. Конечно, ей доводилось ее снимать раньше, но это было в строго дезинфицируемых помещениях, и с соблюдением всех мер безопасности. Лишь однажды она сняла ее в отсутствии поблизости обеззараживающих устройств. Это было на Раннохе – родном мире кварианцев, который они потеряли в войне с гетами более 300 лет назад, и возвратили себе совсем недавно, не без его, Шепарда стараний, попутно умудрившегося еще и помирить их со своими заклятыми врагами. Благодаря гетам, кварианцы теперь смогут заново обжить Раннох, снова сделать его своим домом. Но даже с их помощью они начнут обходиться без скафандров самое меньшее это спустя года. Не с проста ведь они их носят почти всю свою жизнь, с юношества, незадолго до отправки в Паломничество и до самой глубокой старости. Да, как бы ни хотел Шепард верить в лучшее, он понимал, что возможно Тали больше никогда не будет суждено снять эту маску, как не будет суждено и еще раз увидеть свою родину, ни через стекло шлема, ни своими собственными глазами.       Все эти мысли невольно проносились в голове у капитана за считанные доли секунды и как он не старался их заглушить, вернуться к тому, зачем они все здесь сейчас находятся – к цели миссии, получалось у него из рук вон плохо. Шепард в изнеможении облокотился о бетонный блок, за которым они скрывались. Он вдруг почувствовал, что просто ужасно устал, словно не отдыхал вот уже без малого целую вечность. — Ш-шепард..., — услышал он вдруг слабый, надломленный голос слева от него. О Кила, как же он рад был его услышать! На заднем плане бушевала гроза, громыхали взрывы и рев двигателей, но это, едва слышимое, почти шепотом произнесенное слово заглушило все остальные звуки в мгновение ока. Он обернулся. Тали пыталась приподняться, но тщетно. Силы похоже совсем покинули ее. — Эй-эй, тише, не шевелись, — Шепард склонился над ней, мягко удержал на месте, предупредив ее намерения, — тебе нужно сохранять неподвижное положение. — Шепард, там еще раненные! — высунувшись из-за укрытия Гаррус оценил обстановку, — но к ним не подобраться, луч бьет слишком близко! — Понял, — Шепард вновь принялся активировать инструментон. На этот раз на связь вышел адмирал Хаккет. — Шепард? — командующий вооруженными силами Альянса склонился над экраном, — Я пытался связаться с Андерсоном, но он не отвечает. Что у вас там? Доложите обстановку. — Несем многочисленные потери, сэр, — Шепард с поднятой рукой демонстрировал разворачивающееся перед ним сражение, — один из флагманов жнецов спустился на планету и не дает подобраться к порталу. Требуется отвлекающий маневр, запрашиваю массированный орбитальный удар. — Вас понял, капитан, — Хаккет без раздумий принял решение, — сейчас организуем. Дайте наводку на цель, и мы все сделаем, но учтите, что у нас ситуация тоже не из легких. Могу предоставить только 2 крейсера. — Да хоть сколько, лишь бы поскорее! Бейте по координатам, он все равно на одном месте стоит. Экран погас и Шепард снова спрятался за укрытием. Теперь оставалось только ждать. Ждать и надеяться, что его придуманный на ходу план сработает, и что жнец, пусть и не на долго, но отвлечется от уничтожения их, уже изрядно поредевшего наступления, дав ему шанс подобраться по-ближе к порталу. Ситуация хоть на первый взгляд и казалось разрешимой, но на деле все сводилось к одному единственному ЕСЛИ. Если жнец отвлечется на огонь, то они смогут проскользнуть вперед. Если он не станет их атаковать раньше времени, то их шансы заметно возрастут. И наконец, если он будет так вежлив, что не станет испепелять их всех сразу, как только поймет что огонь двух крейсеров не причинит ему серьезного вреда, а будет гасить их по одиночке, то кому-то возможно получится добежать до цели. Если. Слишком много если в его плане.       Капитан готов был схватиться за голову. От обдумывания стратегии выполнения ему становилось только хуже. Ему нужно было срочно отвлечься, и о чудо, мольбы его были услышаны. Он почувствовал на своем запястье чью-то руку. Он повернул голову и встретился взглядом со взглядом кварианки. Сквозь разбитое стекло шлема он мог частично видеть ее лицо, более бледное чем обычно, с белыми словно молоко глазами, с аккуратными черными крапинками зрачков. И это прекрасное лицо, которое он мечтал увидеть еще со времен охоты за Сареном, лицо, которое виделось ему во снах, после той судьбоносной ночи перед нападением на базу коллекционеров, это лицо, что она запечатлела для него на фотографии, сделав тем самым ему невероятный по своей щедрости подарок, означавший бесконечную преданность, любовь, олицетворявший веру в счастливую жизнь вместе до конца времен, это лицо, что было для него сейчас дороже всего на свете, было искажено гримасой боли и жуткого, пробирающего до костей страха. И он не мог оторвать взгляда от этих, даже в такой страшный миг, чарующих своей внеземной красотой глаз. И пусть его сердце обливалось кровью от несчастного вида своей возлюбленной, он все же был счастлив, потому что, хоть, возможно и на пороге смерти, он все еще мог видеть и любоваться ей. — Шепард..., — все так же тихо проговорила Тали, пытаясь покрепче сжать его руку, — мы... побеждаем? — Ш-шш, — Шепард накрыл ее руку своей ладонью, — все будет хорошо. Сейчас прилетит Кортез и отвезет тебя на Нормандию, доктор Чаквас быстро поставит тебя на ноги. — Шеп-пард... — Мы победим, я обещаю. А сейчас лучше помолчи, тебе нужно беречь силы. В это время сзади донесся протяжный нарастающий гул летящих со скоростью света снарядов и затем оглушительный грохот попаданий, словно крупный град забарабанил по стеклянной крыше оранжереи, и вторящий ему гневный механический рев жнеца – это Хаккет вступил в игру. — Пора! — крикнул Гаррус, — Шепард! — Иду! — сказал Шепард. Он намеревался уже вскочить и вновь устроить смертельный марафон в сторону портала, но что-то остановило его. — Шепард. — Тали все же смогла схватить его за руку. — Я вернусь к тебе, обещаю! — Не оставляй меня! — лицо Тали, как и ее голос были преисполнены глубокого отчаяния. На бледных губах выступила кровь. — Я должен..., — скрипнув зубами, проговорил Шепард, чувствуя как на глаза наворачиваются слезы, понимая, что еще немного и он не сможет сделать то, зачем его сюда послали – выполнить свой долг. — НУ?! — послышался сзади вопрошающий турианский вопль. Через силу, Шепард освободился от державшей его за руку девушки и не медля больше ни секунды, в один момент перепрыгнув бетонную преграду, помчался вперед, к своей цели. Он несся сквозь изборожденное воронками и траншеями от попаданий снарядов, усеянное горящими обломками и телами погибших и раненных поле боя, пока жнец, на мгновение потерявший свою неустанную бдительность под орбитальным обстрелом, не намеренно предоставлял наземным силам сопротивления шанс прорваться вперед. Краем глаза он успел уловить, как приземляется позади кодьяк Кортеза, как из него выпрыгивают солдаты, и как они вместе с Гаррусом помогают раненным подняться и дойти до челнока. Мысленно Шепард поблагодарил пилота. Тот даже в пылу сражения умудрился достать людей, чтобы прийти им на выручку, и если он, Шепард, выживет, то будет в неоплатном долгу, не только перед Кортезом, Хаккетом или Андерсоном, но вообще перед всеми. Перед всеми кто помогал ему здесь – на Земле и там – в космосе. Перед морпехами, десантниками и спецназом вооруженных сил всех рас, перед Советом, учеными и инженерами, работающими над Горном, перед бандитами из вооруженных группировок, возглавляемых Арией Т'Лоак, перед гетами и даже перед рахни. Все они вопреки всему сейчас сражаются вместе, за общее будущее, и он, Шепард стоит в авангарде. На кон поставлена судьба всей галактики, судьба всех разумных органических форм живой материи, и если он сейчас проиграет, то наступит конец, закат эпохи, финал цикла. Жнецы пожнут все развитые цивилизации одну за другой, как землепашец пожинает колосья пшеницы на заре, чтобы затем переработать ее в омерзительную, однородную биомассу, которая послужит материалом для создания очередной бездушной машины смерти. Но он этого не допустит. Не допустит потому что на него сейчас вся надежда. Потому что он не может проиграть. Потому что он..., он обещал, обещал родному человеку, что вернется и вернется с победой. Что бы ни случилось...       И вот, вокруг него, позади и впереди снова бегут солдаты. Скрепя подвеской едут бронемашины, гудят работающими на полную мощность двигателями летуны, уши закладывает от залпов корабельных орудий. В образовавшееся во времени окно между смертоносными залпами жнеца, вперед ринулись все оставшиеся в живых силы наступления. — Внимание, это капитан Шепард! — сообщил Шепард по рации, зацепившись на ходу за первый попавшийся мако, — когда услышите мой приказ, всем немедленно броситься в рассыпную! — говорил он, в то же время внимательно следя за врагом, готовый в любой момент исполнить задуманное. Казалось, его план удался, все шло довольно гладко. Но не успели они преодолеть и две трети пути до намеченной цели, как жесткой реальности суждено было окончательно похоронить эту и без того шаткую надежду на спасение. Жнец, убедившись, что огневой мощи противника не достаточно, чтобы пробить щиты, тут же переключился обратно на спешащих на всех порах к порталу людей и бронетехнику. Снова послышался жуткий механический гул, и вот уже луч расплавленного вольфрама взметая в воздух столп земли и камня настигает свою первую жертву. — ВСЕМ РАССЫПАТЬСЯ! — что есть мочи заорал в рацию капитан. Спрыгнув с танка, он сам побежал в сторону, закладывая по полю воображаемую кривую, огибая с боку едущие впереди машины и в тоже время стараясь не показываться на глаза неприятелю. Его услышали. Отряд тут же разделился на две части. Одна последовала его примеру, другая попыталась защититься от огня за конусообразными колоннами, торчащими прямо из земли в несколько рядов вокруг портала. Ринувшись к самым высоким из них, они похоже хотели под их сенью незамеченными пробраться к сверкающему, словно дуговая сварка лучу портала. На секунду, даже показалось что у них все получится. Вот они уже добрались до груды шлака и обломков, преграждающей им путь, но как только первые из них начали взбираться на нее, все было кончено. Жнец испепелил их почти в считанные мгновения, не тратя время на каждого в отдельности, просто пройдясь наискось, заряженным на полную мощность залпом своего главного орудия по всей толпе. Но даже эти, казалось бы ничтожные по своей сути мгновения на войне зачастую могут изменить ход сражения.       Вот и сейчас, пока жнец был занят уничтожением первой, второй группе вместе капитаном удалось, почти вплотную подобраться к порталу. Лишь на самых подступах их таки накрыло. Следуя плану, группа снова разделилась, на этот раз распределившись по всей площади, так, чтобы снизить поражающий фактор залпов нависшей над ними гигантской неуязвимой машины, но это лишь ненадолго отсрочило ее гибель. Шепард уклонялся, делал обманные маневры, перебегал от укрытия к укрытию, но все его усилия были тщетны. Как бы он не старался, его отряд редел и буквально таял на глазах. Вскоре он остался совсем один, посреди пустыря – на ровной и абсолютно гладкой площадке, в нескольких шагах от портала. Он понимал, что ни за что на свете не успеет до него добежать, но все же не собирался сбавлять хода. Раздался резкий, давящий на психику, металлический гул – жнец словно бы уже праздновал свою победу. Затем, издав еще один, лязгающий, чуждый по самой своей сути любому органическому созданию звук, он прицелился в последний раз.       "Чёрт, — успел подумать капитан, перед тем как жнец настиг его своим лазером, перечеркивая разом все его потуги выйти победителем из этой, заведомо проигрышной ситуации, — я ведь уже целую вечность не отдыхал...". На мгновение все вокруг вдруг приобрело ослепительно яркий красный оттенок, по барабанным перепонкам больно ударил высокочастотный звук испускаемого луча, и сразу присоединившийся к нему грохот разрываемого, плавящегося за секунды камня и бетона. Затем все сменилось на непроглядную тьму, а вслед за тьмой пришла и долгожданная тишина.