Твой Ангел

Даня не помнит, кем он был в прошлой жизни. Точнее, при жизни, но у них, на «небесах» принято говорить про прошлую жизнь. Не помнит, в каком возрасте он умер, и даже где родился — осталось только имя и фамилия, которые даже не понятно, его, или выданные после смерти. Из всех возможных должностей ему досталась самая душная, по мнению хранителей. Наблюдать за детьми, оберегая их сон — стало новой работой Кашина. И это довольно странно, ведь обычно этим занимались души женщин и пожилых людей, которые могли позаботиться о ребенке в полной мере. Даня же не мог. Конечно, пытался изгонять кошмары, но кажется получалось не очень хорошо — дети все равно просыпались от донимающих снов, начиная плакать и будить родителей. Опыта у рыжего было с ноготь на мизинце — два ребенка, которым он пытался явиться во сне, уже давно выросли, а может и умерли вовсе. И, если честно, он хочет пришибить всех этих людей метеоритом, чтобы детей больше не рожали — знают ли они, как Хранителям приходится мучаться? В один день на свет появился мальчик по имени Илья, право охранять сон которого досталось Даниле. Он, конечно недовольный, уже два года наблюдал за его жизнью. В детский сад мальчик не ходил, потому, что мать огородила от общества, думая, что лучший способ социализироваться — изоляция. В возрасте пяти лет родители мальчика стали чаще ссориться, и все чаще причиной становился именно мальчик. Отец пьет водку литрами? Конечно, виноват ребенок. Женщина, не замечая чужого несчастья и кристаликов слез на глазках, просто продолжала кричать изо дня в день за любую погрешность. А на четвертом месяце обучения в первом классе Илья все чаще стал прогуливать школу, избегая одноклассников из-за неумения подружиться, а вслед за этим пришли и кошмары, которые пугали даже Данилу до мурашек. Откуда в этой прекрасной головушке такие ужасы? Справиться он с этим пытался, уж больно жаль мальца, да только не полностью выходит. В одном из снов, Илье снилось висящее, окровавленное тело матери над бесконечным потолком в осколках тёмно-зеленых бутылок водки. И рыжий ничего поделать не мог, из-за чего только сильнее расстраивался. А вот во втором классе в семье начал твориться полный… Пиздец — не постеснялся бы этого слова хранитель. Мало выпивки, надо еще и синяков с ссадинами добавить. Видимо, младший Коряков не понимал, что происходит, тихо сидя в уголке своей комнаты и роняя одиноким слезинки, намачивая ткань на коленях. И тогда, когда его обычные слезы перетекли в немую истерику, Данино сердце сжалось до невозможности, и он решил, что лучше нарушить правило, но так, чтобы мальчику стало легче. –Эй, Илья! Мальчик испуганно поднял свой взор, оглядывая комнату. Но никого не увидел. –Кто тут? — Детский голос дрожал, выдавая всю боль и страх семилетнего ребенка. –Не волнуйся. Ляг, поспи, тебе будет лучше, зайка! — необычно слащавые речи, Данила. –Кто вы? У меня глюки? — Илья встряхнул головой, пытаясь выкинуть странный голос из головы. –Я — не глюк. Послушай, тебе правда лучше поспать. Давай, ложись, а я попытаюсь… Помочь тебе. –Я не хочу спать! Мне опять будет сниться… Мама. — мальчик всхлипнул, закрывая глаза руками. Он был сильно растерян и напуган — не из-за незнакомого голоса в пустой комнате, не из-за того, что отец снова взялся за бутылку, только уже не для того, чтобы отпить спиртного. Он вспомнил сны, которые снились ему почти каждую ночь. Хотелось плакать даже взрослому мужчине, не то, что совсем маленькому мальчугану. –Послушай, Илья. Я понимаю, почему ты не хочешь ложиться. — Даня замолчал на мгновение, смотря на Корякова. — Я видел твои сны. –Каким образом? Сны видеть не возможно. С кем я говорю? — Голос звучал уверенно, хоть и слышалась легкая дрожь. Даня вздохнул, тихо кинув: «Секунду.» И в то же мгновение явился к мальчику в своем настоящем облике. Тот завороженно смотрел на рыжего, разглядывая короткие сероватые крылья и белое одеяние. Мужчина мягко улыбнулся, что ему не свойственно и сел на корточки рядом с расслабленным телом. –Я Даня. — Рыжий протянул широкую ладонь и Илья смело протянул свою, маленькую и узкую, чтобы крепко пожать протянутую руку. –А я Илья! Приятно познакомиться. — Он говорил тихо, но даже так было слышно, что видя собеседника все навязчивые мысли выветрились из мохнатой головки. Кашин придвинулся ближе, сев напротив мальчика. Он положил руку младшему на щеку, стирая засохшие дорожки слез. –Илья. Если ты сейчас поспишь… Я попытаюсь оберегать твой сон. Постарайся расслабиться, пожалуйста. — Рыжий, с максимально серьезным лицом посмотрел Корякову в глаза. Оливковые такие, темные. Завораживает. В ответ молчание, а после аккуратный кивок. –Только если пообещаешь, что будешь моим другом. — Кашин согласился, поднимая мальчугана и неся в кровать. –Спи, спи, я буду тут. Никуда не уйду. — Илья, все еще не полностью успокоившись, всхлипнул, но послушно закрыл глаза и потеплее укутался в одеяло. *** –Илья. — Мальчик обернулся, смотря в глаза своей матери — голубые, яркие как глаза того рыжего мужчины, внезапно появившегося в его комнате. –Да, мам? - Илья полностью повернулся к женщине, подходя вплотную. –Я тебя люблю, мой хороший. - Коряков, широко открыв глаза, кинулся в объятия женщины, на что она не оттолкнула его - только обняла, чуть приседая, чтобы быть с ним на одном уровне. Ее глаза необычно ярко светились, будто это и не она вовсе, но думать об этом не было времени - если это реальность, то скоро настроение женщины поменяется, если сон - он проснется. Илья крепко сжал кулачки на маминой кофте, прижимаясь носиком в ее ключицу. Даня же, впервые принявший чужой облик во сне, необычайно радовался за оберегаемого, ведь в реальности этой нежности и ласки мальчик не мог ощутить. Хотелось самому плакать, но нельзя, ведь он это увидит и начнет волноваться. Сзади Ильи с потолка начало стекать что-то... Полупрозрачное, похожее на простую воду, но имеющее странную текстуру. Кашин напрягся - это что такое? Он же контролирует ситуацию, ведь...? Нет. Илья резко распахнул глаза, пытаясь отдышаться. Что-то странное присутствовало в его сне. Но понять, что именно он не мог. Ощущение, будто он падал, не проходило уже несколько минут, а голова дико кружилась и раскалывалась. –Дань... –Какой еще «Дань»?! - Женщина, стоявшая все это время над кроватью Ильи, серьезно нахмурилась. - Неужели друга нашел? Коряков замолчал, смотря на лицо матери. Нет никаких светящихся голубых глаз, только темные, карие, с искрой разочарования и усталости. –Нет... Просто снилось. Прости. - Мать цыкнула. –Вставай давай. Отец пока ушел, есть время помыться, а после в школу. - Она еще не знает. Не знает же? Корков кивнул. Если отца нет, и мать должна быть добрая, так? Мальчик вскочил на ноги, потягиваясь и натягивая на голые ноги носки. На часах 6 утра. «А зачем так рано?» - Илья не знал. Он просто пошел в ванную, выполняя все необходимые процедуры. –Дань... Ты тут? - Шепетом произнес брюнет, смотря на себя в зеркало - без футболки, зато в шортах и носках. –Да, я рядом. - Голос из ниоткуда. Опять. - Прости, не могу показаться пока что. –Это же... Ты был во сне? - хранитель удивился. Как он мог понять? –Да. А как ты узнал? –Глаза такие же. Яркие. И ты говорил, что оберегаешь мой сон, вот я и понял. Уже после того, как проснулся. –А... По глазам, значит. - Да, не зря говорят, что глаза - зеркало души, какой бы она не была, мертвой или живой. - Давай, одевайся быстрее, не хочу на голых детей смотреть. - Илья этого не увидит, но Даня отвел взгляд от торчащих лопаток и родинок на спине. Тот кивнул, хоть и не знал, правда видит его друг, или прикалывается и натянул рубашку со штанами. На кухне стояла тарелка каши. Мама, видимо, уже шла на работу. Илья вздохнул - в школу не хотелось. Зато можно было говорить с забавным ангелом не шепотом, никто не услышит. –Дань. А ты только дома меня видеть можешь? - Мальчик быстро засунул ложку в рот, облокотившись на кулак. –Нет, я вижу тебя всегда. Ну, только если смотрю. - Рыжий и сам задумался. А не выглядит ли это странно? Мальчик разговаривает с... Тишиной. –Значит ты и в школу со мной можешь пойти? - Коряков вскочил со стула, смотря по сторонам, видимо, пытаясь угадать с какой из них смотрит хранитель. –Могу. И слышать меня можешь только ты. - Илья хитро улыбнулся. - Чего так улыбаешься, а? Задумал что? –Значит я пойду в школу. А то без тебя совсем скучно будет. *** –Да блять! –Не матерись, эй. Уже десятилетний Илья недовольно глянул на рыжего, мгновенно высовывая язык и оттягивая уши. –Не кривляйся, так и останешься. - Даня тяжело вздохнул, тут же потирая переносицу. - Ешь, говорю, дурак. –Не хочу. Я хочу гулять! - Вот капризный ребёнок! Вроде не баловали никогда... В кого он такой? Научил на свою голову грязным словам, не дай Бог при матери скажет! –Поешь и пойдем гулять. Это важно! - Кашин скрестил руки на груди, присаживаясь напротив мальчугана. - Ешь. –Сам ешь. - Ну не нравится ему гречка, ну что поделаешь! –Я не могу есть. Ешь! –И я есть тоже не могу! Не хочу я больше! –Ты одну жалкую ложку съел, балбес, давай за маму ложечку. –Нахуй за нее есть? –Еще одно такое слово и получишь по губам, клянусь. - Илья замолчал, но есть от этого не стал. Даня самостоятельно зачерпнул немного гречки ложкой, тыча ею мальчику в рот. – Открывай. Илья, задумавшись, все же открыл рот, съедая нелюбимую кашу. Он забрал у Кашина ложку, мол «Так уж и быть, поем я твою кашу. Но ничего, и на моей улице море будет!» Доев все, он помыл тарелку, оставив в раковине только ложку. –Гулять пойдем! - Коряков подошел ближе к хранителю, смотря на него снизу-вверх. –Ну пойдем, что поделать. ЛУЧШЕБЫМЫТАКИОСТАЛИСЬДОМА *** На прогулке Илья оживился, быстро бегая по площадке, хоть на улице и было снега по колено, если не больше. Хотел и Даню заставить, но... Он отказался. Слишком стар для таких активностей. –Ладно, я замерз. - Илья укутался в куртку, засовывая руки в карманы. На улице почти не было людей, что радовало. –Пойдем, тогда. - И вышли из парка, направляясь домой. *** Илья, захлебываясь в слезах и крови, обнимал тело матери, подставляя свою спину под удары отца. Даня никак не мог помочь, взаимодесьвовать он может только с Ильей. Оставалось только гладить того по местам ударов, растирая кожу. Так , возможно, синяки не образуются. –Урод, блять! Хватит, хватит! - Младший Коряков резко развернулся, со всей возможной силы вырывая у отца из рук нож и втыкая тому куда дотянулся. Вполне удачно ударил, как отметил Данила - прямо в сухожилия на ноге. Мужчина дернулся, истошно завизжав и упав на пол, не в силах дернуть пострадавшей ногой, в то время как Илья подбежал к телефону и быстро набрал номер скорой и полиции. Кого, как - не помнил, но помнил Даня. Он расскажет. А потом все как в бреду не только для мальчика - больницы, отделение полиции, куча таблеток, пластырей и бинтов. Даня не мог говорить с ребенком, опасно, вдруг прослушивают? Еще в дурку могут отправить... На это Илья обиделся, так как причину в полной мере не понимал. Все это время он скучал, даже не имея возможности поговорить с матерью, рисуя что-то на листочках бумаги и напевая себе под нос никому неизвестную мелодию - наверное, сам придумал. Даня, наблюдая за этим, тихо вздохнул, отходя от мальчика. *** После выписки Илью дома встретила кромешная тьма и запах овсянки, хотя никто не готовил - мама до сих пор в больнице, а отец в обезьяннике. Мальчик вздохнул. –Дань. Ты тут? Кашин тут же оживился, кашляя в кулак и подтверждая то, что он внимательно слушает Илью. –Почему ты меня кинул? - Мальчик смотрел себе под ноги, хоть и хотел посмотреть наверх, хоть никого там и не было. –Пойми, если бы они услышали, они бы отправили тебя в... Место похуже, чем больница. - Хранитель, не успел Коряков и моргнуть, явился к нему. На этот раз одежда слегка отличалась - вместо белой блузы на мужчине была обычная, повседневная одежда. Только, как обычно, вся белая. «Это символ чистоты и невинности, Данила, вы не можете нарушать наши законы из-за собственных нужд.» - однажды сказала ему Верховная хранительница, когда тот спросил, почему ему нельзя носить черную одежду. –Я понимаю, но... Мне одиноко. Обними меня. - Илья потянулся за объятиями, тут же сжимая плечи мужчины в своих ручонках. Тот же поднял мальчугана и отнес на кухню. Уже не такой легкий, как раньше, но все еще маленький, даже для своих лет. –Есть будешь? - Кашин осмотрел содержимое холодильника. Что за пиздец? Ради того, чтобы видеть эту картину вживую он чуть ли не на подсосе у Верховной хранительницы? Слава чему-то-уже-там, Илья помотал головой. Есть не хочет. –Я спать хочу. Но боюсь. - Коряков сложил руки и положил на них голову, смотря в стену. –Я помогу. Попытаюсь, по крайней мере. –Хорошо. - Брюнет вяло встал со стула, направляясь к себе в комнату. Там его уже ждала заправленная постель и пижама, оставшаяся так лежать с прошлой недели. Даня, дождавшись того момента, когда младший ляжет, вернулся на небеса, начиная свою настоящую работу. *** –Илья. Илья! - Уже совсем взрослый парень перестал слушаться своего хранителя от слова совсем. Ни поесть, ни поспать, ничего его делать не заставишь - уперся как баран. –Ну что... - Брюнет потёр переносицу, смотря в яркие, голубые глаза. - Что я опять сделал? –Ты? В том-то и дело, что ничего! Мы договаривались, что ты будешь хоть немного учить... Геометрию... - Даня сел напротив школьника, смотря тому на лицо, которое было усыпано родинками. - Сделай сейчас, хуже не будет. - Илья отвернулся, демонстрируя полный похуизм и нежелание даже встать со стула. - Илья, мать твою за ногу, учи сейчас же. Коряков, тихо передразнив ангела, все же взял в руки учебник и сделал вид, что читает. Ничего никому он доказывать не хочет, особенно - учебнику. А вот Дане он бы хотел доказать, что уже не ребенок, и с кошмарами сам справиться. –Я гулять хочу! Гулять. - Ей Богу, как ребенок. Хотя... Он и есть ребенок. –Ладно, пойдем, там почитаешь. - Брюнет взвыл. Везде читать, даже на толкане? Лучше уж бросить школу, чем терпеть стервозную учительницу геометрии, что вечно ставит двойки и тройки, обещая, что «ЕГЭ, ты у меня, Коряков, не напишешь». Карга старая! На улице светит солнышко, на деревьях расцветают маленькие почки, а счастливые дети бегают по детской площадке, мозоля глаза. –Домой хочу. –Ты ебанутый? Ой. То есть... - Даня опешил. Первый раз за пять лет он произнес матерное слово, что до этого было для него абсолютной нормой. Но не сейчас. - На нас люди смотрят, подумают, что ты шизик. –Да ладно... Пусть думают. Я просто провожу с тобою время. - Илья нахмурился, тараня взглядом женщину, что уже долгое время явно грела уши. –Ладно, раз домой хочешь... Пойдем. Илья грустно улыбнулся, вставая с качели, и в быстром темпе они зашли домой. В помещении было намного прохладнее, чем на улице, под палящим солнцем, что не могло не радовать. –А теперь делать геометрию. –Ну Даня-я, мы даже зайти не успели. Да и я есть хочу! - На этот раз не сработает. –Ты час назад поел, не может такого быть. Давай-давай, мне надо, чтобы в будущем ты стал нормальным человеком. - Ему это не надо. Но этот мальчишка полюбился ему еще с того момента, как хранитель решил с ним поговорить. Да, после этого ему приходилось на коленях умолять Верховную хранительницу, дабы та позволила ему каждый день показываться брюнету, после этого «наверху» его считали странным, и никто с ним не общался больше, но у него есть Илья. Илюша, лучший друг, и что, что на столетие младше? –Ээх, Даня, тебя не обмануть. - Коряков скорчил максимально грустную рожицу, сводя брови к переносице и максимально опуская уголки рта. –Все-все, я больше не поведусь на такое. Шуруй уроки делать! А я пока пойду к себе. Устал. - Ого, а не пиздит ли? Да как дышит. Для хранителей не важен сон, еда, и даже походы в сортир. Им ничего не надо для хорошей загробной жизни. Но снова привыкши к людям, Даня перенял их привычки спать после обеда, в конце дня, и утром ходить справлять нужду. Он уже не представляет свою постоянную жизнь на небесах, где есть только души прекрасных людей. Там, куда он попал случайно. –Хорошо! - Илья схватил ручку, учебник, и карандашей - зачем? Ведь без линейки ничего дельного не начертить. Хотя, парень сам разберется. А Даня в то время уже искал Верховную хранительницу по всем закоулкам небес. Но ее на удивление нигде не было, хотя обычно они сразу натыкаются друг на друга. «Да чтож такое... » - Кашин начинал уже откровенно злиться. Куда она подевалась? Внезапно на него налетела совсем молодая девчонка с длинной светлой косой. –Даня, Даня, помогай! У нас такой балаган творится, пока тебя нет! - Она, захлебываясь в своих словах, забежала в собор, стоящий неподалеку. Рыжий удивился. Как он поможет, если даже не знает, что произошло. Девочка выбежала из высоких дверей, в руках держа красивую флейту, что была символом хранителей. –Бери все, чем можно обороняться. На Верховную хранительницу напали. - Ее голос перестал дрожать и она, схватив мужчину за руку, быстро рванула к выходу из обители хранителей. Что же такого случилось? Даня начинал открыто нервничать. Хранительница, явно с вызовом, лепетала что-то Верховному Богу суда: он пришел с претензиями на счет вмешательства ее подчиненных в жизнь своих оберегаемых. Кашин, застыв, понял, что это относится и к нему - он же, считай, с детства с Ильей разговаривает! Даже показывается! –Хватит, достаточно, Верховный Судья. - Откуда в нем столько смелости..? –Что? - Мужчина повернул свою голову к хранителю, заглядывая прямо в глаза. - Это еще кто такой? –Данила Кашин. Новичок. - Ответила Женщина, поправляя слипшиеся от голубой крови, белесые волосы. - Хотя новичком его уже не назовешь. –Ты молчи, Рада, не тебя я сейчас спрашивал. - Хранительница, услышав свое имя, поникла, закрывая лицо руками. А Даня продолжал смотреть на Верховного Судью - сейчас его либо отправят в ад, либо на перерождение, либо он должен действовать первым. Девчонка, жавшаяся к нему все это время, протянула флейту, на что тот кивнул и приложил инструмент к побелевшим губам. В ту ночь Верховного Судьи не стало. *** –Дань... Ну не грусти ты. - Девочка, все это время ходившая за мужчиной, пыталась его поддержать, но выходило не очень - он скучал по Илье. Скучал до невозможности. Но Верховная хранительница запретила ему покидать небеса еще долгое время, и общаться с парнем он мог совсем немного времени - только оберегал его сны от все также преследовавших кошмаров. –Я не могу. Я не знаю, что с ним сейчас, меня не подпускают к нему. –Но это всего на год! Он же понял, и не обижается. –Это только так кажется, Лиз. Он может обидеться на любую х... - Нет, за сквернословие на небесах ему опять выдадут год ареста. - Чушь. Лиза замолчала, смотря вместе с рыжим, что происходит у брюнета. Тот сидел на уроке, все было нормально, можно было и отойти, но Кашин не хотел. Он хотел просто наблюдать за ним в любое время, не дай Бог что-то случится! –Наверное... Ты права. Он предупрежден, поэтому... Ничего страшного не случится. - Рыжий улыбнулся, но взгляд от пальца не отводил. Он ему как сын стал. *** Год прошел. Илья уже совсем-совсем взрослый, и Дане даже как-то неловко за ним заботиться как о маленьком ребенке. Все же, семнадцать лет. А значит в следующем году Корякову придется жить одному, без опоры и без поддержки, коим являлся Кашин. От этих мыслей хотелось скрыться от всего Святого и жить с мальчишкой всю жизнь в человеческом облике. Срок наказания прошел, и Даня мог спокойно спуститься к Илье, образуя его внезапным появлением, что он и сделал. Но не все же так радужно, не так ли? Отец вышел из тюрьмы, снова взявшись за старое - мерзкий запах алкоголя до сих пор не выветрился из их квартиры. Мать, на этот раз, поддержала мужчину. Илья перестал верить в то, что когда-нибудь это закончится. –Илюш. Завтра тебе уже восемнадцать, а значит что я больше не смогу к тебе явиться. - Коряков удивленно посмотрел в голубые глаза напротив. Крылья Данилы заметно посерели, но удлинились - перышки теперь забавно торчали во все стороны. –Что? Илья отвел взгляд, не моргая. –Не уходи... Побудь со мной еще совсем чуть-чуть, хотя бы этот день. –Я бы хотел... Но не могу, мой хороший. - Кашин, затаскивая Илью в объятия, дал волю слезам. Коряков же не испытывал ничего, кроме съедавшего изнутри разочарования и заранее чувства пустоты внутри. –Даня... Я не хочу без тебя. - Брюнет опустил голову, зарываясь пальчиками в волосы хранителя. –Я тоже. Но это закон, нарушить его просто.. Не выходит. Я буду смотреть на тебя иногда, обещаю. Илья откровенно разрыдался в ту же секунду. И даже маты и крики со стороны родительской комнаты затихли. –Илюш. Живи и без меня, найди себе реальных друзей. И провёл свой день рождения счастливо. Даня мягко отодвинул свисшую на лицо челку, целуя парня в лоб. След от поцелуя был теплым, никак не такой, как его девчонки целовали - бездушно и бесчувственно. Кашин вложил все свои эмоции и переживания в этот мягкий момент. А после ушел, не оставив ничего, кроме этого самого поцелуя. Илья взвыл, царапая кожу ног короткими ногтями - за что ему это? А после решился. Решился на то, чтобы снова увидеть рыжего ангела. *** –У нас новенький! - Лиза, обрадованно посмотрела на поникшего Даню. –О... Ясно. –Давай посмотрим, Дань, ну интересно же. Данила цыкнул, соглашаясь. На входе в соборе стояла Верховная хранительница и какой-то парень, в типичных белых одеяниях. Он повернулся, и... Даня упал. –Илья?! - Он протянул руку к парню, который, казалось бы, был еще совсем мальцом недавно. А сейчас уже... Умер? –Ох... Простите, мы знакомы? - Кашин застыл, а Коряков грустно улыбнулся. - Видимо, да. В любом случае... Раз уж я вас не помню, придется заново дружиться. - Даня, не веря своим ушами, глазам, рту и всем частям тела одновременно, подбежал к хранителю, Даня такой же мягкий, как несколько часов назад, поцелуй в лоб. –Подожди..... Даня?