Hold me tight

Завтра сессия, но Пак её уже не боялся. Благодаря Юну, ему удалось понять принцип решения задач, и хорошая оценка по математике была у него в кармане. Все суетились, разминались, готовились. Чимин украдкой посмотрел на альфу. Тот был более хмурым, чем обычно, а мальчик по виду вот-вот был готов расплакаться. Мину всё не нравилось. Он заставлял сына переделывать прыжки снова и снова. Сону за эти несколько минут вымотался так, что свалился на очередном прыжке, наверняка сильно ударившись о лёд. — Уйди с глаз моих. — отмахнулся от него альфа, за переносицу взялся. — Что с тобой сегодня? Только попробуй прыгнуть так же на прокате. — пригрозил он. Мальчик, всхлипывая, поехал в сторону раздевалки. По пути наткнулся на одного из волонтёров. — Эй, почему ты плачешь? — тот присел на корточки рядом, в глаза заглянул. Сону быстро показал что-то на жестовом языке. Омега покачал головой, одёрнул проходящего мимо куратора: — Кто у нас занимается особенными детьми? — Группа господина Вана и господина Ли. — Сейчас, малыш, я к сожалению тебя не понимаю, но позову того, кто тебя поймёт. Через пару минут раздался недовольный голос омеги: — Почему я? Я работаю со слабовидящими, я не понимаю жестового языка и не смогу ему помочь. — но, увидев мальчика, сразу переменился в лице. — Сону, что случилось? — он заключил ребенка в объятия, по голове погладил. — Пойдём, умоешься, и мы с тобой поговорим. Альфочка задрал штанину, где на медовой коже проступал большой красный след. Омега быстро сбегал за льдом и мазью. Чимин сел на скамеечку, посадил мальчика к себе на колени. Сону достал карточки, что общаться помогали. «Папа», «Злится», «Мои», «Плохие», «Прыжки». — Папа злится из-за твоих плохих прыжков? — кивок одобрительный получает. — Ты волнуешься перед выступлением? Сону обнял его, вздохнул тихо. Достал карточку совершенно новую, составляя с ней предложение: «Я», «Не», «Хочу», «Его», «Подвести». Чимин обнадёживающе улыбается по спине гладит: — Я верю, что у тебя всё получится. И не надо плакать. — он аккуратно смахнул слёзы с пухлых щёк. — Тебе же надо, наверное, переодеваться и готовиться? Где папа? Сону кивнул куда-то в сторону двери, затем взгляд опустил. — Он ушёл? А тебе надо помочь? Мальчик неловко кивнул, в сторону раздевалки направился. Чимин действительно старался помочь, хоть и некоторые сложности вызвали хитроумные застёжки на костюме. Сону нервно теребил край штанины, вглядываясь в толпу. — Не переживай… — Пак присел рядом с ним, за руку взял. — Я ему сейчас позвоню, спрошу где он, ладно? Мальчик кивает, сжимая его руку. — Как нога, сильно болит? Альфочка головой покачал, руку Чимина отпустил, когда услышал своё имя по громкоговорителю. Чимин отошёл в сторону, во время проката ему нежелательно находиться рядом со льдом. У него есть обязанности, но сейчас он ими заниматься не хочет. Знает, что влетит по самое не хочу от Вана, но альфочку дождаться решил, раз Юнги нет. Достаёт телефон, набрал номер Мина. — Да, что случилось? — Юнги, где ты? Тебя Сону потерял… — На улице. Скоро приду. — сбросил сразу после этих нескольких слов. Пак вздохнул. Он совсем не любил такие сцены. И почему я вообще в это лезу? Как между двух огней… Сону, незаметно подошедший к нему, дёрнул омегу за штанину, широко улыбаясь. — По улыбке вижу, что у тебя всё получилось. Я горжусь тобой. — Пак тоже улыбается, конфету протягивает мальчику. Сону замечает за его спиной отца, неуверенно подходит к нему, попадая в объятия. Мин в висок сына целует: — Получилось? Тот кивает, вызывая улыбку на лице альфы. Юнги мизинец протягивает, после слов: — Прости меня. Мальчик снова кивает, хитро улыбнувшись, что-то показывает, заставляя отца снова улыбнуться: — Будет тебе и лапша, и токпокки. Умница моя. Чимин, глядя на эту сцену, открывшуюся только ему, был и счастлив, глядя на такое проявление любви и нежности, и одновременно ощутил острое чувство одиночества, что гложило изнутри. В голове слова отца всплыли: «Лучше бы ты сказал ему сразу, было бы не так больно. Альфам нужна семья, которую ты ему дать не мо…» «Не можешь» — вот, что не успел договорить папа, каждый раз акцентируя на этом внимание. А Паку очень хотелось, любить, держать на руках, ласкать своего малыша — это было самой большой мечтой, которой не суждено было сбыться. Чимину нравились дети, и он даже был готов принять чужого ребенка, так же любить его. Но папа был прав: такой омега никому не нужен. — Эй, а ты чего загрустил? — Юнги за руку его берёт, в лицо вглядывается. — Я в порядке, просто задумался. — Сону, дуй переодеваться. — отправил его в раздевалку отец. — О чём задумался? Видно, что не что-то очень приятное. Чимин оценил его взглядом, словно размышляя говорить или нет. — Я не хочу говорить. Можешь просто обнять меня? Мин улыбнулся, заключив его в объятия. От него так вкусно пахнет мороженным. Его язык любви — это прикосновения… — Вон, как нравится! Сейчас мурлыкать начнёшь. — смеётся над ним Юнги, разглядывая его. — Эй, неправда! Я не умею. — смутился Пак, но широкая улыбка не выдала его. — Зато я умею. Показать? Омеге было просто интересно на это посмотреть. Мин прикладывает его руку к своему животу, воздух по-особому втягивает, тихо мурлыча. Тело под пальцами еле ощутимо вибрирует, а улыбка на лице омеги только шире становится. Услышав звук приближающихся шагов, Чим с виноватой улыбкой отпрянул от альфы. — Вы из группы Вана? Пройдёмте. Чимин переглянулся с Юнги, но пожал плечами, вышел. — А что случилось? — решил уточнить Пак, предчувствуя что-то нехорошее. На входе в раздевалку, омега увидел Вана, который с кем-то разговаривал, но одарил его очень суровым взглядом. Сону тяжело дышал, кровь под носом тыльной стороной ладони вытер. — Я всё папе расскажу! — крикнул один из мальчиков, спрятавшись за родителей — омег. Альфочка глаза закатил, резко выдыхая. — Сону, что случилось? Чимин подошёл к нему, присел рядом. Мальчик пальцем показал на них, медленно, словно так будет понятнее для омеги, стал объяснять жестами. — Он даже сказать не может! Это стало последней каплей выдержки, Сону в несколько шагов оказался рядом со своим сверстником, тряхнул его как тряпичную куклу. — Тише, спокойнее… — Чимин осторожно оттащил его за плечи, за руку взял, чтобы тот точно никуда не делся. — Ну? И что ты мне скажешь на это? — Ван складывает руки на груди, на ребёнка кивает. — Не сейчас, я подойду к тебе чуть позже, ладно? — Он должен извиниться. — говорит бета, на Сону укоризненно глядит. — Сильно болит? — Чим осторожно ваткой с перекисью под носом прикасается. Мальчик головой мотает, вздыхает тихо. — Ну и что у вас тут произошло? — Мин подошёл к ним, на сына посмотрел. — Почему тебя одного нельзя переодеваться оставить, что-нибудь, да случится? Сону быстро стал что-то показывать, на что Мин нахмурился. — Пусть он извиниться перед моим сыном. — раздался голос сзади. Мин повернулся на источник звука, оглядел с ног до головы омегу и прячущегося за ним его сына. — А мы можем прояснить ситуацию, и обвинять не только одну сторону? Юнги присел на корточки рядом с чужим мальчиком, спросил без злости: — Почему ты обижаешь Сону из-за того, что он разговаривает по-другому? Он умеет разговаривать, но делает это по-своему. Зачем его провоцировать? — Я не буду заставлять его извиняться, если он сам этого не захочет. — встаёт Мин, глядя в глаза омеге. — Я понимаю что было неверно отвечать на оскорбления кулаками, но считаю что виноваты обе стороны: и провокатор, и ответчик. Сону прижался к плечу Чимина, тот обнял его, по голове погладил, шепча: — Папа у тебя самый лучший. — У тебя есть сегодня возможность погулять? — спросил альфа, докоснувшись до руки Пака. Тот покачал головой, извинившись: — Не могу, прости, завтра сессия, и я хотел бы ещё немного подготовиться. — А проводить тебя могу? Чимин, рассмеявшись, ответил: — Так уж и быть. Спасибо. На телефон пришло сообщение от Вана: — Ты обещал подойти. Пак снова извинился, к куратору пошёл. — Ты мне объясни, что это было? — Я откуда знаю? — развел руками омега. — Меня там даже не было! — Вот именно! — тыкает его Ван. — Не было. А где ты был? Я всё понимаю, любовь-морковь, но давай не на подработке. У вас есть время для этого после неё, ночью — когда угодно. Но я не позволю крутить романы здесь. Тебе нужно извиниться за инцидент. — Мне? А мне-то за что? — Это была твоя ответственность и пострадали дети. Поэтому ты идёшь и извиняешься. Мне потом тоже придётся. Испортили, конечно, настроение, но что поделаешь? Чимин нашёл и ребёнка, и его папу, извинился перед ними, узнал о самочувствии малыша. Но зато меня заберёт фигурист мирового уровня… — омега эту мысль лелеял в душе остаток дня. *** Мин улыбнулся, заметив его, рукой помахал. — Пока не забыл… — Чимин из сумки достаёт небольшую коробочку в обёртке, альфе отдаёт. — Для Сону, в качестве извинений за сегодняшнее. Юнги улыбнулся, взял и коробочку, и сумку омеги. Пак к плечу его прижался, за руку робко хватая: — Мне так хорошо с тобой… — улыбается он, а Юну кажется, что самый лучший комплимент за его жизнь. Бабочки порхают в животе только при взгляде на Чимина. — Когда я могу тебя украсть? — Может быть через пару-тройку дней. — игриво улыбнулся омега, подмигнув ему. Мин довёл его до квартиры, сумку в руки отдал. Пак, широко улыбнувшись, обнял альфу, прижавшись к его груди. У него такие вкусные феромоны… Когда Чимин чуть отстранился, Юнги накрыл его губы своими, нежно поцеловал. Омега неумело вторил его движениям, на эти несколько секунд забывая как дышать. Живот свело приятной судорогой, ноги подкосились, но Юн осторожно держал его за талию, не давая упасть. Пак глаза закрыл, полностью растворяясь в новых ощущениях. Отстранился, тяжело дыша. Альфа погладил его большим пальцем по пылающей щеке, улыбнулся. Чимин снова посмотрел на его губы, слегка поднялся на носочки, оставил еле ощутимый поцелуй. С губ Мина сорвался тихий, но такой разочарованный стон: — Дразнишь меня? — шепчет он, не выпуская омегу из объятий. Не только тебя. — про себя думает омега, но вслух говорит: — Нисколько. — А ещё стесняешься очень мило. Пак прикладывает ладони к румяным щекам, лицо в складках пальто его прячет. — Удачи завтра на сессии… — Юнги омегу в макушку целует. — Я верю, что у тебя всё получится.