***
— Матушка, матушка! — круглолицый ребёнок с розовыми щёчками подбежал к красивой женщине, сидящей на резной лавочке. — Расскажи мне сказку! Новую, интересную! Она, ярко улыбаясь ему, усадила мальчика на коленки, начав свой рассказ: — Старушки в нашей деревне поговаривают, что есть на свете лягушка-квакушка. Да не простая, а заколдованная! Маленький мальчик от удивления открыл рот и поспешил поинтересоваться: — Но она ведь только квакает? — он задумался. — Если она будет квакать, люди её не поймут, — мальчик надулся.– Неправильно. — Тише, дослушай сначала, — она продолжила. — Так вот. Снять заклятие можно, поцеловав её. Тогда она станет человеком невиданной красоты. Но поцеловать лягушку не каждый решится. Мимо проходили братья. Услыхав разговор, они подошли поближе, успев услышать последние слова. — Я бы не хотел лягушку целовать! — старший сын брезгливо отмахнулся. — Фу-фу! И я! — средний встал на сторону брата. — А ты чего молчишь? — они посмотрели на младшего. — Разве тебе это не противно? — сказав, оба разразились громким смехом. — Настоящий человек с добрым сердцем не побоится поцелуя лягушки, — царица поглядела на подошедших царевичей. — Ну, если станет красавицей — так и быть, поцелую. –Хахаха! Мечтай, такое лишь в сказке! Братья удалились, продолжая хихикать. Женщина вздохнула, проводив двух мальчиков взглядом. Фэн Синь на её коленках потупил взгляд и замолчал. Через некоторое время он тихо ответил: — Знаешь, матушка, если лягушка будет хорошей, и заколдовали её не за плохие поступки, то я… — и тихо-тихо сказал. — Я бы её расколдовал… — Ты хороший, Фэн Синь. У тебя доброе сердце. Я обрадуюсь, когда ты выберешь себе избранницу. Ей очень повезёт с мужем. От таких слов Фэн Синь зарделся и смог выдавить из себя только это: — Матушка… А если это будет лягушка? — он поднял свои большие глаза, смотря в её. — Обычная, не волшебная. Ты примешь её? — Глупый, — она обняла сына, крепче прижав его к груди. — Приму любого, хоть петушка. Главное, что человек тебе нравится.***
Время летело быстро, день сменялся ночью, а юноши успели возмужать. Как личности они уже полностью сформировались и теперь не были похожи на тех маленьких мальчиков. Поднялись в росте, обучились владению оружием. Но ход их мышления и характеры не могли изменится, лишь ужесточились черты, что были раньше. Старшие братья хоть и стали привлекательными на вид, но такими надменными и чёрствыми, что аж смотреть больно. Позволяли себе грубое обращение к крестьянам и слугам, смеялись над своим младшим братом и любили на него доносить отцу. Ведь Фэн Синь вечно мешал злым планам братьев, а теперь вырос, мог и поколотить, если придётся. Так что их братские отношения были натянутыми и разорваться могли в любой момент. Фэн Синь, когда вырос, стал более вспыльчивым, но четко оценивал каждый поступок — не важно, чужой или свой. Старался решить проблему разговором, но мог и грубой силы приложить. А как же он похорошел с годами… Широкие плечи, яркие глаза с холодным строгим взглядом, густые брови, крепкое тело в результате ежедневных тренировок. Длинные волосы, собранные в пучок лентой, и несколько выбившихся прядей, упавших на лицо. Все молодые девицы краснели и перешёптывались, стоило ему появиться на улочке или выйти с речью на главную площадь. Так и получились из маленьких мальчиков трое царевичей. Когда сыновьям исполнилось семнадцать лет, царь созвал их к себе в покои, дабы озвучить своё наставление и пожелание. Наступил возраст, подходящий для женитьбы. Царь-батюшка придумал способ найти невесту, чтобы всё было честно. Заранее оповестив сыновей, он ждал их прихода.***
Юноши шли в главную залу, переговариваясь между собой. — Что ж батюшка придумал? Каким таким эдаким способом мы себе невесту отыщем? — Может, он собрал девушек и нам нужно выбрать? — старший ухмыльнулся. — Выберу невесту побогаче, да покрасивее! Не крестьянин же я какой-то, чтобы страшенных девиц высматривать! — По красоте — не хуже меня! — средний гордо выпятил грудь. Тут его взгляд упал на младшего своего брата. Его рот изогнулся в кривой улыбке. — А ты у нас скорее собаку со двора выберешь, чем живую девушку! Фэн Синь кинул на него напряженный взгляд, но отвечать не стал. Итак тошнота подступает, небось ещё хуже будет. — Хе-хе, а царь-батюшка то ещё не знает, что он женщин боится! Обрадуешь его такой новостью. Старшие братья посмеялись, хотели ещё что-то едкое сказать, но тронная зала была уже перед ними. Не успели заметить, как уже дошли до неё. Руки Фэн Синя подрагивали и мокли от наступающего страха. Но не мог же он — сильный боец и сын великого царя — дрожать от страха при виде женщин?! Собравшись в руки, он отворил высокие двери, пропускавшие в комнату, где их ждал отец. Но зайдя внутрь, все были удивлены: ничего необычного не было видно, тем более — никаких девушек! Царь восседал на троне и очень обрадовался приходу сыновей. Он поспешил доложить о своём указе: — Дети мои, вам уже исполнилось по семнадцать лет, и пора бы уже подыскивать вам невесту. Вот что я скажу. Делайте, как царь-батюшка велит: идите на гору, взяв с собой по колчану стрел. Встаньте в разные стороны — старший — влево, средний — вправо, а младший — прямо. И стреляйте. На чей двор ваша стрела упадёт, к той девице и сватайтесь. В зале повисла тишина. Каждый обдумывал сказанное отцом. Конечно, способ довольно необычный, и всё тут решит лишь удача. Эмоции были смешанные, но таково веление царя, ослушаться запрещено. Поэтому братья сказали: – Слушаемся, царь-батюшка. — юноши откланялись и поспешили оставить отца. — Ну придумал! А если стрела в лес улетит? Мне на дереве жениться? — средний возмущённо качал головой. — На зайце! — старший посмеивался над словами брата. Лишь Фэн Синь молчал, обдумывая слова батюшки. Что ж… Значит, будем стрелять.***
На следующий день братья отправились на гору, с которой царь велел стрелять. Матушка благословила их на удачный поход, и они двинулись в путь. Ехали недолго — спустя час они уже стояли на месте стрельбища. Встав на горе, они натянули свои луки — стрелы вылетели и со свистом понеслись в разные стороны. Выстрелив, царевичи направились на поиски — «Куда же их стрела упала? Авось, повезёт, и на богатом дворе окажется. Иль девушка какая красивая стрелу поднимет.» Царевичи разошлись каждый по своим сторонам. Фэн Синь, как и его два брата, отправился искать свою судьбу. Настроение было у него неважное — во-первых, длительные поиски до сих пор не увенчались успехом, во-вторых, Фэн Синь напрягался из-за предстоящей встречи с девушкой. Нет, они не были ему противны, просто… Просто трудно. Это опасение появилось неосознанно и теперь преследовало его на протяжении нескольких лет. Может быть, это произошло после неудачной любви к девушке-крестьянке, которая после всего отвергла его и сбежала из государства, а может из-за того, что в детстве его общество состояло только из одной женщины — собственной матери. В общем, как бы то ни было, но страх есть. А вот признаться семье было страшно. Хотя братья успели как-то прознать об этом и теперь в каждый удобный момент грозились рассказать всей округе. Теперь он шёл, думая о том, что в будущем придётся терпеть жену и постараться привыкнуть к нахождению рядом девушки. Будет сложно, но чего он не сделает ради счастья батюшки и матушки? А они будут ждать внуков… О таком Фэн Синь даже думать боялся, ведь внуков надо как-то сделать, а ему хотя бы перестать бояться женского пола! С этими мыслями он пробирался вглубь чащи, уходя в болотистую местность. — Братья-то уже небось нашли суженную, а я всё вожусь с этим проклятым болотом! — младший царевич безудержно ругался, пока его ноги вязли в болотной трясине. «– Вот закинул же, черт бы меня побрал! Мог бы и не так сильно стрелять.» Так в поисках у Фэн Синя ушло два дня. За это время его старший и младший брат уже забрали стрелы, посватав девушек, которые их подняли. Старший брат сватал боярскую дочь. Эта девушка была высокой и очень худой, но обладала приличной внешностью. Избранник был доволен своей невестою. Стрела среднего сына упала на купеческий двор. Дочь купца — плотно сложенная, краснощёкая и весёлая сразу зацепила царевича. Он посватал девушку. Братья поспешили вернуться в царский двор, порадовать отца и увидеть невест друг друга. Но вернувшись, они не обнаружили ни младшего брата своего, ни его избранницы. Поинтересовавшись у отца своего, он лишь ответил, что сам ещё не видел Фэн Синя с тех пор, как братья ушли исполнять его приказ. — Далеко стрелял, лишь бы покрасоваться, — заметил старший. — Да перед кем? Вот теперь пусть ищет. — Скорее всего! Отыщет девку да вернётся, куда ему деться, — средний сын согласился со своим старшим братом. — Ждём! — вздохнул царь. Он беспокоился за своего сына. Фэн Синь вполне мог совершить какой-либо импульсивный поступок поддавшись эмоциям. Но сейчас оставалось только ждать и надеяться на лучшее. — Приведёт в дом и свою невесту! — Пф… Медведицу притащит! — тихо шепнул старший.***
По кочкам и ухабам Фэн Синь продолжал путь к сердцу болота. Вокруг него летала назойливая мошка, сапоги испачкались, да и сам он устал после длительных поисков. От этого места веяло сыростью и прохладой. Зной летнего солнца не добирался до болота, оставляя его в вечной прохладе. Редкие ели и кустарнички осыпали воду и землю своими листьями и иглами. Утренний туман сильно снижал видимость. Откуда-то доносилось кваканье лягушек и жужжание насекомых. Фэн Синь шёл и не понимал, как он забрёл настолько глубоко. Хотелось всё бросить и вернуться домой ни с чем. Но тут редкие деревья, до этого окружавшие юношу стали ещё больше редеть, и Фэн Синь потихоньку вышел к небольшому болотистому пруду. Пруд порос тиной, став мутно-зелёного цвета, но не был неприятен глазу. Деревья, обступившие пруд, плотной зелёной оградой скрывали его от чужих глаз. Редкие водяные лилии нежного розового оттенка плавно покачивались на воде. Лёгкий утренний туман будто одеялом укрывал пруд.Стояла тишина, нарушаемая лишь кваканьем лягушек и стрекотанием сверчков. Само это место казалось сказочным, будто вот-вот выйдет водяной или баба Яга пролетит над ним в ступе. Фэн Синь невольно залюбовался волшебным пейзажем. Он будто перенёсся в мамины сказки из детства. На душе разлилось приятное тепло от воспоминаний, разом нахлынувших на юношу. Обрывки и строчки из сказок проносились в голове, словно шустрые бабочки, которых хотелось поймать, но сделать это было трудно. Но продлилось это недолго — от созерцания природы и воспоминаний его оторвал громкий квак лягушки. Фэн Синь опустил глаза и обомлел: перед ним сидела лягушка. Всё бы было ничего, ведь лягушек тут много. Но её вид заставил содрогнуться: во рту она держала его стрелу! Открыв рот, Фэн Синь не мог вымолвить ни слова. Тем временем лягушка продолжала громко квакать. Казалось, что она скорее хочет побесить царевича, стоявшего перед ней, нежели привлечь внимание. Фэн Синь, отойдя от шока, стал наблюдать за ней. Лягушка смотрела на него. Он пристально смотрел на неё. Она пристально смотрела на него. Он посмотрел ещё раз. Ему показалось, или лягушка закатила глаза? Если это обычная лягушка, то явно очень странная. Другие вон тоже квакают — но не так же громко! И не смотрят так пристально! Лягушка какая-то неадекватная. Или Фэн Синь неадекватный, раз ему кажется, что лягушка глаза закатывает. Наверняка это действует бессонная ночь и весь проделанный путь, так что теперь мерещится всякое. Но не может же померещиться стрела во рту лягушки?! Ему теперь её сватать прикажете? — Эх… Вот же я везучий, — пробурчал Фэн Синь. Тут ему невольно вспомнилась история матери из детства про лягушку-квакушку, что оказалась заколдованной царевной. Тут что-то в мозгу щёлкнуло. Глаза Фэн Синя удивлённо расширились. Это получается сказка может не врать? Он сглотнул, отводя взгляд на лягушку. Та с явным недовольством глянула на него. В лягушачьих глазах читался упрёк. — Да ну! Целовать её, как в сказке? — Фэн Синь потёр лоб. Сказать в детстве и сделать по настоящему — вещи то разные. А вдруг лягушка эта обычная, в человека не превратится? Лягушка, будто прочитав его мысли, состроила крайне недовольную гримасу. Фэн Синь задумался. В повелении отца было чётко сказано: кто поднимет, на том и сватайтесь. Даже если не расколдовать её, жениться придётся всё равно. Вот так удача… — Тьфу ты… Так она ж ещё и в бабу превратится! — Фэн Синь выглядел, словно вот-вот заплачет. — Боже, в чём я провинился перед тобой? Лягушка, слушавшая эту тираду, уже собралась выплюнуть стрелу и ускакать куда подальше. Фэн Синь, наконец решившись, опустился, взяв её в руки. Лягушка косо на него смотрела. — Ну и ну! Только братьям ни слова, а то засмеют! Глубоко вдохнув, Фэн Синь быстро поцеловал лягушку. Губы коснулись холодной лягушачей кожи. Но не прошло и двух секунд, как лягушка, выпучив глаза, вырвалась из рук царевича и упала обратно в воду. Громкий плюх, неестественный для малюсенькой лягушки, вернул Фэн Синя в этот мир. Опустив глаза в пруд, он надеялся не увидеть там хотя бы голую женщину, но увидел нечто, поразившее его ещё больше, чем то, если бы там оказалась голая девушка! В мелкой воде, продолжая сжимать стрелу в зубах, сидел парень!!! Капли от собственных брызг стекали по его длинным тёмным волосам, которые были распущены, но из-за воды прилипли к спине. Из-под воды выглядывали острые коленки от стройных ног и бледное тело с узкими плечами и острыми ключицами. Их прикрывали пряди мокрых волос. Лицо у юноши было сердитое, и непонятно от чего он злился. Может, и не злился вовсе, а просто прятал своё смущение. Обсидиановые глаза метали молнии, а щёки залились краской. В общем и целом, он мог показаться ужасно красивым юношей, что мог сойти за царскую особу, если его приодеть, но холодом от него сквозило на километр. Фэн Синь то разинул рот, то закрыл, то снова открыл. Он сам покрылся румянцем и вообще не понимал что произошло не так. Через время он смог лишь выдать своим голосом: — Ну хоть не баба! — и сопроводил высказывание нервным смешком. Парень, до сих пор сидящий в пруду, выплюнул стрелу изо рта. Прокашлявшись и отплевавшись, он воззрился на своего освободителя. Несколько минут они просто пялились на друг-друга, как и делали до этого. Тут лягушка, не выдержав, сказала: — Долго мне ещё тут сидеть? — Ээ... Аа… Ты разговариваешь… Прямо как матушка и рассказывала… — царевич не знал, что сказать. Может, произошла ошибка? А хотя… Если так подумать, то это и к лучшему. Зато не придётся привыкать к женщине. — Ты мне одежду дашь или нет? — парень-лягушка терял терпение. — Да где ж её достать? — Фэн Синь ломал голову над тем что ему дать, чтобы одеться. Но не оставалось другого выбора, как одолжить своё верхнее одеяние, а самому остаться в нижнем. Он снял с себя верхнюю рубашку, протянув её лягушке. Тот взял одежду, взамен протянув Фэн Синю стрелу. — И как же звать тебя, волшебная лягушка? — поинтересовался Фэн Синь, пока он одевался. — Моё имя — Му Цин, — он гордо вскинул голову. — А мне тебя звать как «Иван-дурак»? — Чего?! Ты совсем совесть потерял? — царевич тут же вспыхнул, стоило услышать провокацию. — Я тут спасаю его значит, расколдовываю, а он! — Точно Иванушка-дурачок, — Му Цин закатил глаза. — Фэн Синь! Никак по-другому! Му Цин лишь снова закатил глаза. Одевшись, он вышел из пруда. Верхняя рубаха была чуть великовата, так что прикрывала ноги до колен. Получился вид короткого платья. Может быть, даже сошло за нормальный вид, если бы не полностью мокрая голова и много тины, висевшей где только можно. Взяв Му Цина за руку, Фэн Синь повёл его домой. Идя в тишине какое-то время, Фэн Синь вдруг вспомнил, зачем шёл на болото и расколдовывал Му Цина. — А, теперь мы с тобой посватаны, — выдал он какое-то время спустя. — ЧЕГО?! — взревел Му Цин. Этот дикий крик слышал весь лес и все животные, обитавшие в нём.***
Двери тронной залы отворились. Взгляды присутствующих устремились туда. В комнату вошли два человека. Первый — Фэн Синь, был одет в свой обыкновенный костюм состоявший из длинной рубахи и штанов, а человек, шедший за ним — был одет в длинное тёмное платье , повязанное белой лентой на талии. Его волосы были высушены и распущены, а часть волос была заплетена в высокий хвост. Все потеряли дар речи. — Во как… — молвил царь. Корона съехала с его головы. Старший брат: –… Средний брат: –… Зал погрузился в гробовое молчание. Одна лишь царица растрогалась и сказала: — Какой прекрасный у тебя избранник! Желаю вам семейного счастья и благословляю этот брак! — она подошла и обняла обоих юношей. Они благодарили матушку за искреннюю радость и тоже обнимали её — Это не баба? — старший брат с широко распахнутыми глазами наблюдал за этой сценой. — Не баба, — средний ответил ему. — И даже не медведь…