Маккриди: Запись первая
— Ты здесь лучший наемник? Роберт смотрел вслед уходящим Уинлоку и Барнсу с откровенным удивлением на лице. Только что, эта миниатюрная дамочка заставила надоедливую парочку Стрелков удалиться, поджав хвост. Она приставила к виску Барнса пистолет и сказала, что вышибет ему мозги, если через десять секунд они все еще будут тут. А теперь, с совершенно невозмутимым лицом, она спрашивает у него, лучший ли он наемник в округе. — Да…можно и так сказать… — только и удалось пролепетать ему, как женщина атаковала его другим вопросом. — Могу тебя нанять? — Э…да? Тебе это будет стоить… Она вновь не стала ждать, опустила руку в карман длинного довоенного плаща и бросила ему мешочек с крышками. Увесистый. Маккриди подкинул его в руке, попытался прикинуть, сколько в нем, но леди не позволила ему гадать. — Здесь пятьсот крышек, на сколько времени потянет эта оплата? Наемник чуть было не поперхнулся слюной. Пятьсот! Матерь божья, ему никогда столько вперед не платили. Откуда у этой дамочки такие средства? Окинув ее взглядом, он предположил, что может быть, от мужа. Обручальное кольцо на пальце, ухоженные руки, хрупкая фигурка и милое личико, ну словно бы с пин-ап журнала сошла. Однако твердая стойка, то, как она держала в руке оружие и смело могла наставить его на человека, вынудили его сомневаться. Может быть, она воровка? С такими длинными пальцами только и тащить из карманов… Пятьсот крышек. Обычно, он просил двести пятьдесят за неделю работы, стало быть, она сейчас заплатила ему за две. Но учитывая, что она спасла его от этих выродков, можно предоставить скидку. Да и что уж самому себе лгать, ему чертовски интересно, кто она такая и что от него хочет. Так что… — Три недели. Женщина коротко кивнула. По ее лицу нельзя было сказать, довольна ли она ответом или же нет. Одно было ясно — она торопилась. Потому что развернулась на каблуках и поспешила к выходу, на ходу бросив ему через плечо: — Тогда пошли. — Стой! Мое имя ты уже, как я понял, знаешь. А как тебя зовут, босс? Она даже не обернулась. Более того, не замедлила шаг. Голос твердый и звонкий, как выстрел, мрачно произнес. — Нора.Маккриди: Запись вторая
Они путешествовали уже примерно неделю и за все это время он мало что узнал о своей нанимательнице. На удивление, Нора оказалась весьма молчаливой женщиной. Говорила строго и по делу, на вопросы отвечала быстро и сухо, словно это был допрос и всегда сохраняла сосредоточенное выражение лица — будто оценивала окружающую обстановку на наличие опасностей. Он не жаловался. Подход Норы был ему знаком, еще будучи в Стрелках он имел дело вот с такими личностями. Солдат. Его начальница вела себя, как солдат на войне. Но против кого они воюют? Все, что он знал, так это то, что они ищут какого-то лысого мужчину со шрамом на лице. Ни имени, ни рода деятельности, хотя Нора предположила, что он, возможно, наемник. На вопрос, чем же он ей насолил, босс резко ответила: — Тебе не обязательно это знать. Мне просто нужно его убить. Твое дело спустить курок, когда я укажу на него пальцем. Больше вопросов про загадочного наемника он не задавал, но все чаще ловил себя на мысли, что убить его Нора хочет из-за мести. Почему он так решил? Только одержимый местью человек, может так четко идти к цели и не обращать внимание на свое физическое состояние. Босс мало спала, еще меньше ела, а если ловила пулю, вытаскивала ее, колола стимулятор и шла дальше, не позволяя отдохнуть себе больше положенного, но всегда смиренно ждала, когда ранили его. Но Маккриди все равно старался штопать себя быстрее, очень нелегко было сидеть под оценивающим, немигающим взглядом Норы. Она не просила его торопиться, но взгляд этот говорил сам за себя. Быстрее. Они постоянно были в спешке, гнались за фантомом — еще один плюс в пользу теории о мести. Но за кого мстит босс? На этот счет у него тоже было предположение. Сейчас они на привале, готовятся ко сну. Костер тихо потрескивает, а он не может отвести взгляда от обручального кольца на безымянном пальце Норы. Она постоянно до него дотрагивается и когда она это делает… то ее каменное выражение лица сменяется болезненной улыбкой. Он почти уверен, что прав, но сомневается, когда с его губ невольно срывается вопрос: — Это из-за него…из-за мужа ты ищешь этого наемника? Роберт хочет укусить себя за язык, понимая, что не следовало ему этого говорить, ой, как не следовало. Его наняли, чтобы он убивал и не задавал лишних вопросов. Сейчас он рискует получить пинка под зад и лишиться своих крышек, часть которых он уже отправил Дункану ближайшим караваном. Но босс не выглядит взбешенной или оскорбленной. Она всего лишь приподнимает брови, оказавшись удивленной от его внезапной догадки, а затем, быстро взяв себя в руки, холодно произносит: — Частично. Этот ублюдок убил Нейта. Вот оно — вот, чего он ждал. Понимания, зачем они носятся по всему Содружеству, как угорелые, расспрашивая о лысом наемнике со шрамом, коих на каждом шагу пруд пруди, и каждый раз, когда они ловят не того, губы Норы складываются в тонкую, напряженную полоску и сквозь зубы она шипит — «не этот» — и они просто бросают фальшивку с простреленным коленом на земле, пока тот не понимающе вопит — «какого хрена?!» — озвучивая и саму мысль в голове Роберта. Но теперь, все встало на свои места. Если бы Люси…если бы Люси пала от рук человека, он бы тоже гонялся за ним по всему свету, пока не убил. Но за Люси отомстить не выйдет. Разве что он не решит выкашивать диких гулей всю свою оставшуюся жизнь. Может быть, не будь у него Дункана, он бы этим и занялся. Но пока он у него есть, существуют проблемы серьезней, чем призрачная месть гулям. — А еще он похитил моего сына. Тем же холодным тоном произносит Нора, а он, с удивленным вздохом, вскидывает на нее свой взгляд. — Ч…что? — Этот наемник, — босс так сильно стискивает ткань своего плаща, что та начинает скрежетать, — убил моего мужа и забрал сына. Он вырвал Шона прямо из моих рук, а я ничего не смогла сделать…ничего, понимаешь? Но теперь я могу многое. И я заставлю сукиного сына платить по счетам. Маккриди смотрит на нее, как будто впервые видит. Бледная кожа, тонкая фигурка, кажется, сожмешь ее в объятиях и она переломится в талии, серые, бледные глаза и локоны темных волос… таких женщин обычно представляешь в своей постели. Такие женщины, обычно томно вздыхают и их полные губы складываются в идеальную букву «о», за таких женщин, обычно умирают мужчины. Такие женщины, обычно ждут своего мужа, надеясь, что он вернется живым из передряги. Но Нора не такая. У нее такое лицо и такое тело, но она не такая. Это она идет мстить, она идет умирать, она сжимает тонкими пальцами винтовку и идет на войну. И она победит. Потому что он пойдет за ней. — Он заплатит, босс. Я тебе обещаю. И, невозможно, Нора впервые улыбается ему лично, а не кольцу на пальце. Она не умрет. Сердце Маккриди сжимается в груди. Не умрет. Он не позволит. Они спасут ее сына, отомстят и… он попросит ее о том же, уже зная, что она не откажет. Уинлок и Барнс вместе с лысым наемником отправятся на тот свет, а Шон и Дункан будут в порядке. Все так и будет. Должно быть.Маккриди: Запись третья
Он благодарно смотрит на Дейзи и в глазах у него начинает щипать. Черт, он давно не плакал. А от радости уж тем более. Дункан… с ним все будет хорошо, лекарство ему поможет. Он будет жить. Смахнув слезу, он с улыбкой смотрит на Нору, но ее лицо все такое же суровое, как и всегда. Почти такое же, на долю секунды, но все же, он успевает заметить дрогнувшие уголки ее губ. Она попыталась улыбнуться, но не смогла. Келлог — тот, за кем гналась Нора — мертв. Вот тогда она улыбалась по-настоящему, если это так можно назвать. Он никогда не забудет эту улыбку. Бой выдался сложным, вокруг синты, летят осколочные гранаты, Келлог использует стелс-бой, он сам скачет с винтовкой, как безумный, стараясь прикрывать Нору от человекоподобных машин, пока та с перекошенным от гнева лицом стреляет в невидимого Келлога. После осколочных в ход пошли дымовые и вот тогда перестрелка стала не просто сложной, она превратилась в опасную. В заволакивающей дымке он потерял ее, не видел, где Келлог, и ему оставалось только расстрелять оставшихся синтов, молясь о том, чтобы Нора продержалась до его подмоги. Вот только ей его помощь не понадобилась. Когда голова последнего синта разлетелась на куски, когда рассеялся дым и Роберт, с трудом дыша подбежал к Норе, та уже стояла над трупом Келлога. И улыбалась. Он помнит, как она повернулась к нему, с этой кривой и совершенно безумной улыбкой, с бледным лицом и алыми, налитыми кровью губами, а он отшатнулся, сам не понимая, почему испугался. — Он мертв. С застывшей улыбкой произнесла она и продолжала держать эту маску на своем лице ровно до тех пор, пока они не покинули здание. Даже когда она вырезала институтский имплант из головы наемника, она все еще улыбалась. Институт. Она все ему рассказала. И о том, что была заморожена в Убежище и о том, что ее сын, скорее всего, похищен Институтом и что она собирается проникнуть туда, чтобы его спасти. Она стала более открытой за этот месяц, но он все равно знал о ней слишком мало. Но достаточно, чтобы разгромить вместе с ней этот чертов Институт. Потому что после убийства Келлога, она помогла ему устранить Барнса и Уинлока. Потому что после этого, он рассказал ей о Дункане и лекарстве, а она в тот же день отправилась за ним ничего не прося взамен. Более того, она заплатила ему еще за две недели вперед, даже когда он сказал, что готов помогать ей по своему желанию. Быть другом, а не наемником. Она не приняла крышки обратно. Даже когда он умолял ее это сделать. Он готов пойти за этой женщиной в ад. — Куда теперь, босс? — спрашивает он, когда Дейзи уже собирается передать каравану лекарство для Дункана. Нора поворачивает к нему голову и в ее привычном, холодном тоне, проскальзывает удивление: — Ты не поедешь с ними? К сыну? — Только после того, как помогу тебе найти твоего, — усмехается он, чувствуя, как по телу разливается тепло — как же он счастлив, — а после того, как мы найдем Шона, то сможем вместе… — Ты должен поехать к сыну. Жестко, хлестко, она по другому не умеет, и Роберт просто застывает на месте с приоткрытым ртом. — Ты должен быть рядом с ним, когда он проходит лечение, — брови женщины сходятся к переносице — он уже знает, что она сильно рассержена, — он бы этого хотел. Чтобы отец был рядом. — Но…но как же…? — Мне больше не нужны твои услуги, Маккриди. Я отправляюсь в Подземку. Моя война с Институтом только начинается, а ты не должен в нее ввязываться, понял? Поджав губы, наемник отворачивается. Не нужны твои услуги… а он уже размечтался. Вместе с сыновьями, как одна семья… Он был для нее всего-лишь наемником, не более. Он должен был понять это еще тогда, когда она второй раз ему заплатила, явно намекая на их только рабочие отношения. Ничего больше. — Маккриди. Он вздрагивает, когда босс касается его щеки. У нее ледяная ладонь и сухая, но он все равно жмется к ней, даже такое прикосновение — уже больше того, о чем он мог мечтать. — Между нами ничего не могло быть, — Нора вновь пытается улыбнуться, он видит, как тяжело ей это дается, поэтому не расстраивается, когда у нее это не получается, — я все еще люблю мужа, ты все еще любишь жену. И нам нужно идти дальше, ради наших детей. Наши дороги здесь расходятся. — Есть ли шанс, что они однажды сойдутся…? Она ничего ему не отвечает. Только убирает ладонь и снова делает попытку вымученно улыбнуться. Но дергаются только кончики губ. Уходя, она даже не оборачивается, а он старается не смотреть на ее хрупкую, но такую напряженную спину. В глазах снова начинает щипать. Он слишком давно не плакал.Дикон: Запись первая
Он стоял позади Дездемоны и слушал ее перепалку с Норой. М-да, тут он немного прогадал, стоит признать, не ожидалось, что она так скоро сюда доберется, по его расчетам, Выжившая из Убежища 111 должна еще быть с Маккриди. И где он? Расторгла с ним контракт? — Как я вас нашла? Вы это серьезно? Вас и ребенок найдет, вы провели к своей базе красную линию, а паролем поставили слово — «Подземка» — так и кричите, заходите, кто хочет. О, а палец ей в рот лучше не класть, это он уже успел уяснить в процессе слежки за ней. С самого ее пробуждения, с первого выхода из Убежища, Дикон неотрывно следовал за женщиной. Из напуганной и растерянной довоенной домохозяйки, та очень быстро превратилась в решительного солдата, стоило ей только узнать, в каком мире она проснулась и что ее сын все еще жив, но находится неизвестно где. В чем была такая перемена — он не знал, но мог догадаться. Кольцо на пальце, военный плащ, явно мужской, больше ей по размеру, винтовка, которую она умела держала в руках (научилась еще до пробуждения) — все намекало на то, что такой выдержке и силе — ее научил муж. Бывший военный, ныне покойный. Он изучил их досье, когда спустился в Убежище уже после ухода Норы. За похищением ее сына точно стоит Институт, в этом он был уверен, потому женщина и оказалась идеальным кандидатом для вербовки в Подземку. И он следил за ней, смотрел, что она делает и поджидал удачного часа для разговора. Она действительно оказалась не промах. Стреляла метко, действовала четко и пару раз, чуть было не заметила его слежку — а это о многом говорит. Такие люди нужны Подземке, а подземка нужна ей. И вот она здесь. Пришла сама, без его подсказок. И нужно придумать новый план, пока Дездемона не решила ее пристрелить. — Хорошо, вот ты нас нашла и что теперь? — лидер Подземки гордо вздернула подбородок, — Чего ты хочешь? А вот и удачный момент, чтобы показаться. Дикон быстро поправил прическу, изобразил самую очаровательную улыбку, на какую способен, и сделал шаг вперед, как тут Нора дала такой ответ, от которого он споткнулся и чуть ли не въехал лбом в спину Дездемоны. Выжившая из Убежища 111 произнесла: — Я хочу уничтожить Институт.Дикон: Запись вторая
Дикон заинтересовано смотрел за тем, как она чистила винтовку. Быстро и профессионально. Молча. Вот это пугало его больше всего. Нет, он, конечно, привык, что в какую-бы пару его не поставь, он всегда будет самым разговорчивым, но молчание Норы не вписывалось ни в какие рамки. Он мог довести человека своей болтовней за пару часов, максимум пару дней, но Выжившая держалась уже чуть больше недели. Это…честно говоря, его восхищало. Нора не реагировала на шутки, на неуместные комментарии, на комплименты, угрозы — вообще ни на что. Все, что ее волновало — работа. Задания, которые выдавала им Дездемона. И они выполняли их четко. Быстро. Профессионально. С ее стороны — молча. С его — с вечным словесным поносом. В какой-то момент это превратилось в его личный вызов — вывести Нору хоть на какие-то эмоции, кроме скупого хмыканья и резкого — «тихо, Дикон, я не слышу, есть ли кто поблизости». Даже это резкое — «тихо, Дикон» — вовсе не звучало раздраженным. Она просила его помолчать не потому, что он ее достал, а потому, что ей нужно было оценить обстановку. И если все было тихо, ему было позволено и дальше болтать. На вопросы она тоже отвечала сухо и быстро, как будто он ее уже несколько часов кряду допрашивал. Хотя, если так со стороны посмотреть, то все так оно и было. До встречи с Норой, он считал, что ненавидит Институт сильнее всех прочих. Теперь, зная ее, он без пререканий готов уступить ей этот титул. Только человек объятый ненавистью, будет полностью игнорировать свое окружение. Уничтожить Институт… все в Подземке мечтали об этом. И только Нора вела себя так, будто до кончины организации осталось всего ничего и нужно только поднажать. По правде говоря, она справлялась неплохо. Нет, даже хорошо. Даже слишком хорошо. Он вновь посмотрел на чип, лежащий на столе. Чип охотника. Они с Норой вчера прикончили одного и добыли эту штуку, а Том теперь возится с ним, говорит, что скоро со всем разберется. Телепорт. Они будут строить телепорт и Нора, естественно, уже готова сорваться с места и отправиться искать материалы для строительства. Ждет только сигнала Дездемоны. Дез достаточно свистнуть и Выжившая уже будет за порогом, подгонять Дикона. Да уж, держись, Институт, Нора готова перегрызть тебе глотку. Шпион подпирает подбородок кулаком, вновь принимаясь изучать ее взглядом. Все-таки она крепкий орешек, чего не скажешь на первый взгляд. Красивая. Шрамов нет, кожа гладкая и белая-белая, как мел, а губы алые, пропитанные кровью. Но не красится, ни пудры, ни следов помады. Худая. Нет, скорее — тощая. Она всегда так мало ест и как-то без аппетита. Хотя он и знает причину его отсутствия — ненависть выжигает все, даже любовь к пище. А выдержка, а? Ну ни разу не раскололась, не вспылила. Вот, к примеру вчера — улыбнулась, только когда охотника пристрелила. И все. Это была ее единственная эмоция за тот день. За неделю. А ведь он вчера постарался, провел свой лучший номер под названием — «я синт, вот мой код отзыва» — на него все велись. Кто-то начинал плакать и говорить, ну зачем ты мне это рассказал, а что будет, если я случайно скажу эти слова, а ты отключишься навсегда? Кто-то бесился, вопил, когда понимал, что его надули. Редко, но кто-то смеялся, когда он раскрывал правду. Ох, Дикон, ты меня провел. Но ее реакция… такого он не ожидал. Нора посмотрела на сложенную пополам бумажку, потом на Дикона, потом снова на бумажку, а затем порвала ее на мелкие кусочки. — У нас нет времени на шутки, Дикон, идем, пока сигнал охотника не пропал. Она ее не прочитала. Она сразу поняла, что он над ней прикалывается, но более того — она полностью проигнорировала все это. Единственное, что заботило Выжившую — охотник. А после — снова Институт. Нет у нее времени на шутки… а на что же есть? Нора закончила чистить оружие и теперь так же внимательно, как и до этого, следит за работой Тома. Ждет. Как собака. Чтобы сорваться по сигналу и пойти по следу. Уничтожить Институт, да? Похоже, именно она сможет это сделать. Только тот, кто одержим местью, пойдет до конца несмотря ни на что.Дикон: Запись третья
Почти все готово, и все теперь носятся так, словно малейшее промедление — и они опоздают. Но куда им спешить? Телепорт построен, все готово, не телепортируется же сам Институт куда-нибудь в другое место? Вот был бы прикол, Нора прибывает в Институт, а они, оказывается, переехали. Нора…конечно она идет туда, а кто же еще? В Институте ее не знают, она с легкостью может притвориться одной из них. Хотел бы и он с ней пойти, но чип у них пока один, да и он знает, что ей будет безопасней одной. Безопасней… а вдруг что-то пойдет не так? Вдруг раскусят? Пристрелят? Или, что еще хуже, возьмут в плен и начнут пытать? Дикон вздрагивает всем телом и потирает взмокший лоб. Надо же, а он и сам нервничает не хуже остальных. Во всей этой суматохе — спокойна одна лишь Нора, именно та, кто идет в логово зверя добровольно. Она стоит поодаль, вновь ждет сигнала, когда ей разрешат подняться и встать на платформу. Она спокойна, но вытянута, как струна и готова к прыжку, как кошка. Что за женщина, а? Никогда такую не встречал. Думал, что лишь Барбарой мог так восхищаться, но нет, ошибался. Как никогда в жизни не ошибался. Но вот она — женщина, которой он восхищается, которую хочет вывести на эмоции. Хочет защитить. А та идет на самоубийственную миссию и… улыбается? За те два месяца, что они знакомы, она улыбнулась лишь дважды. Когда убила охотника и когда они с ним отбили атаку синтов на старую базу Подземки… … и сейчас. Дрожь прошибает его, когда он подрывается и неожиданно для самого себя, хватает Нору за тонкое запястье и впервые — наконец-то! — на ее лице красуется эмоция. Она удивлена и приоткрывает рот в идеальном — «о». Чем он и пользуется. К черту все, но сейчас он пойдет до конца, это его последний шанс. Дикон целует ее, прижимает хрупкое тело к себе, сжимает в крепких объятиях и язык его скользит по ее идеальным, белоснежным зубам. Она…отвечает ему. Но недолго. Всего несколько секунд и она отталкивает шпиона, не сильно, но ладонь уверенно ложится ему на грудь и он вынужден отстраниться, чтобы с разочарованием встретить ее беспристрастное лицо. Она даже не покраснела. Не разозлилась, не упала в огонь страсти, не скривилась от отвращения. Будто ничего не было. Только алые губы, краснее, чем раньше, говорят о том, что на самом деле произошло. — Не нужно, Дикон, — тихо произносит она и даже в этом шепоте, ни намека на чувства, — нам это не нужно. — Почему? Глупо спрашивает он, как будто и сам не знает ответ. Но ведь проще строить из себя дурачка, чем постараться принять неудобную правду, верно? — Потому что нужно сосредоточиться на цели. Уничтожить Институт. Ты ведь хочешь этого больше всего на свете, правда? Отомстить за нее, отомстить за всех, кого потерял из-за них? А вот и огонь страсти. В ее серых глазах — пепел Института. Ничего там больше нет. Его — уж точно там нет. — Хочу… — хрипло произносит он, отпуская ее, — правда хочу… Проще ведь солгать, чем признаться самому себе верно? Только когда Нора исчезает в голубых искрах телепорта, он может сказать ей правду, даже зная, что она ее не услышит. — … я правда хочу, чтобы ты вернулась живой. И не сгорела от ненависти.Гейдж: Запись первая
Честно говоря, он уже успел расстроиться, когда увидел ее на испытаниях. Женщина. Судя по синему комбезу под плащом — прямиком из Убежища. И, Господи, до чего же тощая. Да Колтер ее одним пальцем переломит, что уж говорить про его броню. Ноль шансов. Но когда она приступила к прохождению препятствий, он мысленно дал себе «пять» за то, что не стал делать на нее ставки. Проиграл бы все свои крышки, как некоторые, которые решили, что она на первой же растяжке откинется. Да как бы не так. Девка турели отключила, растяжки обезвредила, в комнате с газом надела противогаз, ключ нашла за минуту, потом мины взорвала, бросаясь в них камнями издалека и всех рейдеров, кто стоял на пути — убила четкими выстрелами в макушку. Да, может, физически она не сильна, но голова на плечах есть и стреляет метко — а это куда важнее, чем наличие мускулов. Так что он и связался с ней по интеркому, рассказал, как победить Колтера и удивленно присвистнул, когда понял, что она последовала его совету и взяла с собой водяной пистолет на арену. План сработал идеально. Пока тупой Колтер надрывал живот над тощей девкой из Убежища с водяной пукалкой и грозился сделать ее личной шлюшкой, та облила его водой, а затем спустила в него всю обойму. Прямо в уязвимое место, в шею — дебил шлем даже толком не натянул. Гейдж насладился зрелищем, Колтер захлебнулся собственной кровью — ему такое только во сне снилось. И теперь предстояло самое сложное — склонить дамочку на свою сторону. Сделать ее боссом. Овербосс всех рейдеров — женщина. Да-а, это будет в новинку, но он уверен, что она справится, пока он будет ее направлять. Главной будет она, но все решения за ним. Девочка умная, смекнет, что тут есть, чем поживиться. План сработает идеально. Но тут он вновь ошибся. Девицу даже уговаривать не пришлось, как только он рассказал ей, что хочет сделать ее боссом здешних рейдеров, она не стала спрашивать почему, зачем, почему именно она и так далее. Нет. Она лишь обвела взглядом арену и повернувшись к нему, спросила: — Сколько здесь рейдеров? — Мы здесь разделены на три группы. Адепты, Стая и… — Я спросила сколько, а не какие. Это сбило его с толку. Ладно, похоже так легко, как он думал, все не будет. Она спрашивает так, будто шла сюда именно за этим — чтобы узнать, сколько их здесь. — Точно не могу сказать, мы не считали. Кто-то приходит, кто-то уходит. Но нас много, не знаю… может, около пяти сотен? — Маленькая армия… — Что? — Ничего, это я так, сама с собой. Если хочешь, чтобы я стала вашей главной, ты мне должен все показать, Гейдж. Я согласна попытаться, но мне нужна будет помощь кого-то опытного. Стало быть, с этой минуты, ты моя правая рука. Веди. Рейдер опешил. Это все должен говорить он. Какого черта она знает все, что он должен сказать? Если только… Если только она не шла сюда специально, чтобы захватить власть. Но ведь она не могла знать! А если и знала, то зачем ей это? Какой-то хрупкой бабенке из Убежища? Он неуверенно покосился на нее и дотронулся до пистолета висящего на поясе в кобуре, но та даже не дрогнула. Нет. Убить ее — это не дело. Какой смысл? Он же хотел сильного и уверенного босса, и вот тот пришел к нему сам, а он дает заднюю. Нет, надо просто к ней присмотреться. Пусть поможет захватить Ядер-Мир, а если ему что-то в ней не понравится — убьет и ничего не потеряет. Да, похоже на новый план. — Пошли, босс, — он так и не достает пистолет, — проведу тебе экскурсию. Та только медленно кивает, не говоря ничего, не выражая никаких эмоций. Тощая, с миленьким личиком, в синем комбезе и с винтовкой наперевес — ходячая поговорка «не суди книгу по обложке» — собирается стать новым боссом. Кто-то уже по любому сделал ставку на то, сколько она продержится. Но Гейдж умнее, ставку делать не будет. Он просто подождет и увидит готовый результат. Либо девка провалится и он убьет ее, либо станет таким боссом, с которым он захватит Содружество. Риски высоки, как никогда. Впрочем, у него иначе и не бывает.Гейдж: Запись вторая
Собрание рейдеров. Ну надо же — собрание. Колтер никогда не устраивал собрания, может быть в этом была одна из причин его краха, но Гейдж все равно чувствовал себя неуютно сидя рядом с боссом за большим длинным столом. Мэйсон выглядел так, будто слопал лимон — морщился и все время ерзал на стуле. Ниша подбрасывала в руке нож и откровенно скучала. И только Мэгги с Уильямом находились в своей тарелке. — Что-то я ни хрена не понимаю, босс, Ядер-Мир наш, целиком, наконец-то — мы можем идти на Содружество хоть сейчас, а вместо этого ты собираешь нас здесь и… что мы вообще собираемся обсуждать? — у главаря Стаи первым кончилось терпение и Гейдж был рад, что этот вопрос не пришлось задавать ему. Да, босс целиком и полностью подтвердила свое положение. Черт, да она превзошла все его ожидания! Всего за пять дней очистить Ядер-Мир от роботов, гулей, крокодилокогтей и запустить электричество! Это Колтер не смог сделать и за полгода, а она за пять дней! Всего-то и требовалось — умение думать. Нора была чертовски сообразительной. Нора. Он называл ее так только в своей голове, вслух всегда только — «босс». И ее это полностью устраивало. Но на счет нее у него все равно еще возникали сомнения. Да, она умная, сильная и, что уж говорить, толковая управительница. Но этого было мало, чтобы завоевать доверие бывалого рейдера. Этот совет рейдеров тоже плюсов в ее сторону не приводил. — Я и собрала вас здесь, чтобы обсудить дальнейшее расширение территории, — сухо ответила босс на выпад Мэйсона и это заставило всех подпрыгнуть на месте. А вот это уже плюс. — Так мы все-таки начнем захватывать Содружество? — с ухмылкой спросила Ниша, кончая забавляться с ножом. — Да. Только сначала, мы захватим Институт. А вот это уже…стоп. Институт? — Два вопроса, босс, на кой черт нам Институт, и как мы туда проберемся? Он же хрен знает где? — Я знаю, как туда попасть. Нам помогут агенты из Подземки, те мечтают уничтожить Институт, а мы его оставим себе. После того, как перебьем там всех, конечно же. — У-у, мне нравится твой ход мысли, — Ниша облизнулась, — но все-таки, почему Институт, а не сразу в Содружество? — Институт обладает новейшими технологиями. Синты — в том числе. Попав туда, я смогу заставить ученых перепрограммировать их творения и обратить их силу против Содружества. Нас много, но с армией роботов… — Мы подомнем под себя все Содружество за считанные дни. Твою мать, босс, это же гениально! — не выдержал Уильям и вскочил с места, принимаясь кружиться вокруг своего стула, — В этом Институте и оружия полно, мы, блядь, будем неостановимы! — Спокойно, братец, тише, — Мэгги заставила Уильяма сесть, — а что будем делать с Подземкой? Когда они поймут, что мы захватываем Институт, то убьем их? — Как только я скажу — да. До моего приказа их не трогать. И еще — глава Института, старик с серыми глазами и чуть кривым носом — его не трогать. Он — мой. Он ледяного голоса дрогнула даже Ниша, впрочем, та быстро пришла в себя и плотоядно ухмыльнулась. Она ценила жажду крови и не собиралась отнимать добычу у босса. Глава Института назначен главной целью Норы и если кто убьет его вместо нее, сам лишится головы. Захват Института… Уильям прав, это, черт возьми, действительно гениально. Никто бы из прежних боссов не то, чтобы решился на это, даже не додумался бы. Слишком жирная цель, это как попытка укусить луну. Но у босса есть план и она знает, как все провернуть — победа будет за ней, в этом он уверен. Но что-то все равно не дает ему покоя. Неужели она с самого начала планировала атаку на Институт? Потому и пришла сюда, добровольно попала в ловушку, чтобы собрать личную армию? Ведь рейдеры готовы на все, ради выгоды, даже умереть, а где больше всего выгоды, как не в Институте и Содружестве? А босс пообещала им все вместе. Чем больше он узнает Нору — тем больше восхищается, подозревает и боится. Все идет слишком хорошо. Как будто он в коме и видит длинный-длинный сон, в котором сбываются его все самые заветные мечты. Содружество во власти рейдеров. Его власти. Рядом с ним босс — красивая и умная женщина, которая во всем полагается на него. Они главные. Ничто не может их остановить. Гейдж кусает щеку изнутри и так ничего не произносит до самого конца собрания. Но когда главари банд покидают комнату переговоров, босс берет его за руку, сжимает своей ледяной ладонью его горячее предплечье и тихо спрашивает: — Ты же со мной, Гейдж? И он ничего не может ответить, кроме как простое — «да». Он с ней. До самого конца. Даже если рискует нарваться на предательство вновь. В конце-концов, это ему не впервой.Гейдж: Запись третья
Сигнал тревоги болезненно звучит у него в ушах и Гейдж морщится, но стрелять не прекращает. Чертовы синты! Прут, как камикадзе, сколько бы он их не повалил, а поток все не заканчивается! Босс сказала, что перехватит ученых и заставит их вырубить охранную систему, но прошло уже слишком долго. Что, если она уже…? Нет, она не могла так просто умереть, план был идеальным! Они встретились с Подземкой и хоть те и кривили рожи от того, что приходится работать с рейдерами, они спокойно пропустили их через телепорт. Потом начался штурм. Босс разделила рейдеров и агентов на группы, организовала всю операцию — в ней не было бреши. Если она задерживается, значит, это часть плана и ему нужно просто продержаться до тех пор, пока она к нему не вернется. Но Мэйсон, Ниша и Мэгги с Уильямом — уже долго не выходят на связь. Могли ли агенты Подземки раскусить их план и понять, что они не собираются устанавливать бомбы, чтобы взорвать Институт, а хотят захватить его? Нет…они не должны догадаться, если только кто-то из рейдеров не проболтается. Босс должна быстрее вернуться и отдать приказ по рации расстрелять агентов, иначе бомбы действительно установят и тогда все пропало. Вся их иллюзия идеальной жизни. Весь план под откос — ни за что! Не позволит! Патроны начинают заканчиваться, но и поток синтов — тоже. А вскоре, стихает и тревога — босс сумела. Конечно, она смогла, он зря сомневался. И когда последний синт падает возле его ног, он позволяет себе опустить автомат и отдышаться. Перевести дух и бежать дальше, они с боссом пересекутся по пути, он уверен. Потом убить Подземку, убить главу Института и тогда… — Положи автомат на пол, Гейдж. Медленно. Холодное дуло револьвера упирается ему в висок, но еще холоднее ему становится от этого шепота на ухо. Шепот без эмоций, ледяная и сухая ладонь на его шее. Нет…не может все так кончится. — Что происходит, босс…? — Оружие. Или я выстрелю. Приходится повиноваться. С рукой на шее, Гейдж осторожно наклоняется, чтобы положить автомат и медленно выпрямляется обратно, поднимая руки в вверх. — Какого черта ты творишь, босс? — рычит он с досадой, — Ты все это время и не планировала захват Института, да? Ты хочешь взорвать его вместе с Подземкой, а мы тебе были нужны, как пушечное мясо?! — Ты сам ответил на все свои вопросы. — Почему, босс?! Я не спрашиваю, почему ты нас подставила, я спрашиваю, почему не застрелила меня в спину, пока была возможность? Думала, что меня синты убьют и не придется самой марать руки, а теперь боишься выстрелить?! Предательство глушит здравый смысл. Гейдж не думает о том, что потерял Ядер-Мир, что все лидеры рейдеров и основные их силы подохли здесь, не думает о том, что придется все начинать сначала, снова подниматься с низов. Нет, его заботит лишь одно. Почему она предала именно его. Когда он уже начинал думать, что между ними нечто большее, чем отношения босса и его правой руки. — Потому что ты напоминаешь мне его, — тихо говорит Нора, отталкивая рейдера в сторону и поднимая его автомат, — именно поэтому, я тебя отпущу. — Его…? — Моего мужа, Нейта, — она улыбается и это первый раз, когда он видит ее такой и, как уже становится ясно, последний, — знаешь, а я ведь во всех начинаю видеть его. В молодом наемнике из Содружества — спряталась его улыбка и чистая, наивная влюбленность. В агенте Подземки — природное очарование, глупые шутки и страстные поцелуи. А в тебе, Гейдж… выдержка, мужественность и грубый секс. Вот только все вы — только часть его, но не он. Такого как Нейт… я больше не встречу. Он был моим всем. Как и мой сын — глава Института. Ее сын… ее приоритетная цель… Теперь пазлы складываются в единую картину. — Он все, что у меня осталось. Поэтому я должна его спасти, несмотря ни на что. Она не с ними, даже не с Подземкой, но и не с Институтом. Она завела рейдеров, агентов и ученых в одну ловушку, чтобы стравить их между собой и уничтожить всех разом. В живых останется лишь она и ее сын, быть может, выживет еще парочка агентов, которые додумаются сбежать через телепорт. И он. По чистой случайности, по ее слабости — выживет он. На краю пропасти. Как и всегда. — Уходи, Гейдж, — она отходит в сторону, открывая ему доступ к лифту, — еще успеешь сбежать, пока телепорт цел. Он делает шаг вперед, затем еще, и последний кусочек пазла становится на место. Она одержима. Как он был когда-то одержим местью Коннеру. Вот только он справился с ней и сошел с этого пути, а она увязла во всем этом. В мести, ненависти и попытках зацепиться за прошлое. Он спрашивал себя — почему она никогда не улыбается? Почему не злится? Почему не вскрикивает от боли, когда ее ранят?