Обычный проигравший шут.

Когда-то, он был счастлив. Потом несчастен. А сейчас – пуст. И чем это плохо? Кэйя Альберих – обычный рыцарь Ордо Фавониус. Свой. С ним выпивают, смеются, плачут. Он выигрывает, проигрывает, как и все остальные. И в жизни, и в игре ему везёт, и не везёт тоже – примерно поровну, ничего особенного. И именно потому, что Кэйя Альберих – самый обычный Мондштадтец, прямо сейчас он проиграл. Хмыкнув, он без проблем кинул на стол мешочек проигранной моры. Новички-рыцари, чье посвящение было в самом разгаре, удивлённо переглянулись между собой на такую самоуверенность. Предотвращая шепотки, Кэйя пожал плечами с лукавой полуулыбкой: – Я не сажусь за стол, если у меня есть деньги, которые я не могу позволить себе проиграть. Что ж, достаточно логично. Пока сильно нетрезвый коллега вновь раскидывает карты между играющими, изящный римский нос Кэйи с упоением вдыхает сладкий полуаромат родного винограда, почти потерянный в тяжёлом запахе спирта. Тот настолько накрыл собой Долю Ангелов, что, казалось, готов был закоптить стены. Было ощущение, что при желании обнищавшие пьяницы могут взять нож, отрезать себе кусок спиртованного воздуха и разорвать его желтыми зубами, как стейк, чтобы продолжить банкет нетрезвости. И даже так, в этом аду веселья и пьянства, слабый запах того самого винограда вносил кислую каплю искренности в приторную, лукавую ухмылку Кэйи, заставляя внюхаться ещё раз. Интересно, это от вина? Игра в дурака – это порой сложно. Карточный "Дурак" – другое дело. Всех выдают глаза – Альбериху это едва ли грозит. Поэтому он и любит проигрывать – даёт понять, что он ничем не лучше других. Кэйя берет карты и проходится взглядом единственного глаза, туманного и нечитаемого, как космос над Тэйватом. Забавно, что многие стесняются спросить его, что со вторым глазом, и остаются в слепой уверенности, что это – боевая рана. А что Кэйя? Играет в дурака. Безо всякой лжи, лишь своим молчанием о правде, он получает неплохую репутацию героя, которым не является, да и никогда не был... ...несмотря на слова, которым уже много лет. Намеренно отвлекшись, он снова проиграл. – Эй, да кое-кто поддается! – Кэйя-Кэйя, плут! – Мистер Альберих, пожалуйста, давайте сыграем в полную силу! – Наказать его! Смех вырывается салютными грохотами из уст людей вокруг, пока на тёмно-синие волосы натягивают клоунский колпак с бубенчиками. Из уст капитана кавалерии вырывается лёгкий смех, и он покорно принимает участь. Кэйя проходится пальцами по собственным плечам вульгарным, пошлым жестом, а затем широко ухмыляется. Он носит колпак, как корону, и впитывает смех со всей таверны, как аплодисменты. Он – король дураков... Или попросту титулованный шут. Какая разница? Он гордо носит это звание. Любит его. Чувствует его. И забылись карты, выпивка, мора – все это осталось за столами, пока народ мощной волной понес Кэйю к выходу. Альберих придерживал свой колпак, пока все решали, как будут качать его, подбрасывать ввысь, к космосу, пока жители близлежащих домов негодуют на шум. Придуманный титул зазвучал хором: – Да здраствует шут-король! Шут-король! Шут-король! На мгновение поймав общий настрой, Альберих самовольно спрыгивает с рук посетителей таверны. Он шутливо кланяется, а для комического эффекта ещё и смешно подхватывает соскальзывающий с головы шутовской головной убор, после чего резко распахивает дверь из таверны, готовый выйти на улицу и продолжить веселье. И замирает, столкнувшись с человеком в дверном проходе. Красные глаза смотрят холодно, будто у их обладателя был Крио глаз бога, а не наоборот. Взгляд кажется бесконечным, длиной в детство и его окончание, однако длится меньше секунды, после чего Он, бурча что-то себе под нос, отпихивает Кэйю, проходя мимо него в свою таверну. Однако сам капитан кавалерии так быстро не отходит от этого краткого, быстрого мгновения, похожего на крепкую пощечину. Он стоит в двери, смотря в никуда, и чувствует резкое похолодание в пальцах. Затем – лёгкая боль в венах, учащенное дыхание, и глаза, которые просто не могут смотреть в одну точку, им хочется бегать, искать выход, бежать и не оглядываться, сдерживая тошноту... ...в то время как со стороны он выглядел, как зависший. – Мистер Кэйя? – Капита-ан, все хорошо?... – Кэйя? Эй, Кэйя! Голоса из толпы сквозили беспокойством, но все, как по щелчку, стихло, когда Альберих повернулся, рассеянно и неестественно ухмыльнувшись: –...давайте без чествований, ладно? Я же проиграл. И Кэйя неряшливо бросил в руку рыцарю-новобранцу последний мешочек моры, на который планировалось жить ближайшую неделю. – Держи, парень, выиграл. Хорошей службы, и... Повеселись от души! Усмехнувшись, он сложил руки в карманы и пошел в сторону выхода из города с почти обычным своим видом – беззаботный, но немного странный. Решив, что Альберих перепил, и ему поплохело, все продолжили пить и есть в «Доле Ангелов». "Тем лучше." Кэйя шел по мостовой и насвистывал какую-то мелодию себе под нос. Ноги сами вывели его на мост, затем – направо от города, пока он шел, покачивая головой в такт свисту – чтобы бубенчики на колпаке звенели. Да, ведь он, в конце концов, такой же обычный мондштадтец, как и его коллеги. Сегодня, например, он все проиграл. Ну и что? И вовсе не обидно ему все терять. Такова, наверное, обычная жизнь... – То не маска, игра или роль, Был рождён дураком шут-король. Не должник, не наследник, не брат, А дурак, арлекин, акробат. Про владенья шута-короля Уж не вспомнит сама мать-земля. И принес всем вокруг только боль Шут-король – навсегда шут-король...