коктейли.

Фактическое начало Сашиного отпуска на второй день после его официального начала торжественно ознаменовали три бокала приторно-сладких коктейлей с местного бара, вылитые на него. Не то чтобы это какой-то обязательный обряд — окропи бренное тело Александра соком с ромом и начинай кутить. Нет, это произошло совершенно случайно. Саша чинно фланировал со своей дорогой сестрой по узкой дорожке, отделяющей бассейн от газона, когда между ними попытался вклиниться мужчина с тремя коктейлями на подносе, который выдают на том же баре, если ты особо заядлый пьяница. Никто из них: ни спешащий выпить мужчина, ни Соня с Сашей, которые о нëм до поры до времени вообще не знали, — не учёл, что дорожка рассчитана только для двоих, и поэтому любое третье лицо на ней угрожало спихнуть кого-то либо в бассейн, либо на газон. И это ещё хорошо, что Сашу всего лишь облили, а не выкинули за борт, в хлорированную воду. Мужчина ещё успел среагировать, когда понял, что его план обогнать еле плетущихся людей впереди провалился. Он дëрнул рукой с подносом в сторону (поздно, конечно, на тот момент бóльшая часть уже пролилась на Сашу), благородно принимая остатки жидкости на свою грудь, и ухватил Сашу за локоть, когда он неуклюже накренился в сторону бассейна, чтобы не упал. Саша понял, что произошло, уже когда несколько раз дежурно и выученно до автоматизма заверил, что всё в порядке. Он толком даже не успел рассмотреть виновника произошедшего, когда, маякнув Софии, спешно направился в номер смывать с себя коктейли. Удивительно, но его это нисколько не разозлило, хотя обычно он на дух не переносит чужую неловкость и неидеальность в целом. То ли его не успели взбесить жара, солнце и его спутники, то ли удовольствие от долгожданного отпуска всё перекрыло, но Саша очень быстро отпустил ситуацию и практически забыл о сием недоразумении. На следующий день погода стала чем-то напоминать классическую питерскую: небо затянуло плотными облаками, оттого на улице было влажно, душно, но очень хорошо в моменты, когда поднимался лëгкий ветерок. И пусть солнце даже не думало появляться, Саша задвинул свой шезлонг в самую глубокую тень от широкого зонтика, замотался в огромное отельное полотенце и нацепил на нос солнцезащитные очки вместо своих привычных. Костя, конечно, очень смеялся над ним: приехал на жаркий остров, чтобы избегать моря, солнца и читать книжки, — но Саша прекрасно знал, что всё дело в атмосфере. Он не просто читал книжки: он вместе с буквами поглощал всё, что творилось вокруг, внимательно и чутко к каждой мелочи. Костя и Соня, которые, в отличие от Саши, ходят на пляж по несколько раз в день, например, не знают, что на территории отеля очень мало детей, есть супружеская пара из Франции, отмечающая сорок лет свадьбы, и очень сексуальный русскоговорящий блондин, ошивающийся в компании женщины и ещё одного мужчины. Саша, по сути, тоже (сексуальный и русскоговорящий) в компании женщины и ещё одного мужчины. Они с Костей ещё давно решили, что поедут куда-нибудь на Бали или на Мальдивы, чтобы отдохнуть душой и телом, потому что, как они, пьяные в хлам, решили, бронируя билеты, это идеальный сеттинг, чтобы курить траву и трахаться, а этого им в жизни очень не хватало. Саша даже рад, что вывез своего друга в новое экзотическое место. Видит бог, он, может, и правда кого-нибудь себе тут найдёт и хотя бы на две недели перестанет убиваться из-за своей неразделëнной любви. Софья попала к ним в компанию, потому что Саша ненароком обмолвился, что собрался в феврале отдыхать на островах, и из вежливости предложил полететь с ним. Соня не поняла, что это была вежливость, и согласилась: в вузе у неё как раз были каникулы. Но Саша со своими компаньонами хотя бы вели себя тихо. А смех того самого неизвестного Мистера Сексуального Блондина разносился на метры вокруг бара, у которого его часто можно было встретить. Честно говоря, изначально Сашу привлëк этот смех: ему очень хотелось узнать, кому же настолько не хватает воспитания, что его уровень ушëл в минус. Гнев и культурный шок сменились на милость и заинтересованность, когда оказалось, что так громко смеëтся не какое-то быдло (по типу того, в кого влюблëн Костя), а очень, ну очень симпатичный мужчина, чуть потемневшие от влаги волосы которого были очаровательно уложены назад, с вечно открытым подтянутым торсом и невероятной спиной, рельефы которой облегала лëгкая рубашка. С тех пор, как это чудо попалось ему на глаза, Саша плотно обосновался между баром и бассейном, чтобы всегда иметь неотразимого незнакомца в поле зрения. Несмотря на то, как внимательно Саша за ним следил, ему всё же удалось незаметно подкрасться сзади. — Полагаю, мне стоит извиниться за вчерашнее, — Саша почувствовал лëгкое прикосновение к своему плечу и жаркое дыхание над ухом. А голос был таким мягким и вкрадчивым, что его с первого раза даже не получилось сопоставить со знакомым смехом. Конечно, сердце от внезапности пропустило удар, и Саша вздрогнул, оборачиваясь: он не был готов, что кто-то к нему подберëтся со спины. А потом сердце пропустило удар, потому что Саша во всей красе увидел, кто подобрался к нему со спины. — Что вы, всё в порядке, — прощебетал он, стянув с себя очки, чтобы взглянуть на это ангельское лицо без тёмного фильтра. Ангельское лицо ему очаровательно улыбнулось и настойчиво оставило новый поднос с коктейлями на столике у шезлонга. А тот, к кому это ангельское лицо крепится, плюхнулся на лежак напротив. — Обливаться пина коладой вряд ли приятно, — прыснул мужчина и кивнул на принесëнный поднос. — Её приятнее вливать внутрь. Боже, да если бы Саша вчера рассмотрел, кто в него врезался, то, может, хотя бы драму какую-нибудь лишнюю развëл, лишь бы заполучить немного драгоценного внимания. С другой стороны, всё и так сложилось лучше, чем можно было мечтать. Мистер Совершенство оказался не только чертовски красивым, но и галантным. — Пина колада, которую делают в этом баре, не стоит ни того, ни другого, — ответил Саша, мысленно пребывая в восхищении от ясных голубых глаз и бледных веснушек на щеках, оттого вывезти разговор ему было тяжело. Но, кажется, шикарный незнакомец всё равно понял, что ему пытались сказать. — На месте этого бедного балийца вы бы тоже делали не лучшие коктейли. Он один на весь отель! Саша почувствовал, как против его воли губы растягиваются в улыбку. — Как самоотверженно вы защищаете его честь, — фальшиво восхитился Саша. — Но, к сожалению, я не пью алкоголь. По крайней мере, утром. Мужчина беззлобно цокнул и потянулся к принесенным коктейлям. — Ничего страшного, на такой случай я захватил вам безалкогольный мохито, — он взял с подноса стакан и протянул его. — Я настойчиво попросил не добавлять туда ром. Саша едва удержался от мечтательного вздоха. Ну какая забота от первого встречного! — Я польщëн, — благодарно кивнув, он принял предложенный напиток и машинально помешал его трубочкой. — Могу ли я узнать имя этого джентльмена, что ради меня внëс корректировки в состав мохито? — Миша. У Саши лицо треснуло. Миша, Мишенька — ну что за очаровательное имя. — А ваше? — Миша слегка наклонился корпусом навстречу, заглядывая в глаза. — Александр, — чудом не дрогнувшим голосом ответил Саша, слегка улыбнувшись. — Как официально, — прыснул Миша. Саша пожал плечами, мол, как есть. Он действительно не видел ничего плохого в том, что ему нравится его полная форма имени; и ему на самом деле очень приятно, когда его и в кругу близких так называют. Однако если Михаил будет звать его просто трахаться, то он не станет возражать. — Ну, Александр, — Миша взял с подноса и себе напиток, раз уж Саша не пьëт по утрам. — За знакомство. Он осторожно стукнулся своим стаканом о Сашин. — Очень приятно, — кивнул Саша и присосался к трубочке, чтобы не расплыться в глупенькой улыбке. Миша поднялся с шезлонга и, обаятельно отсалютовав, удалился в том же направлении, откуда пришëл. Саша снова натянул на себя чëрные очки в надежде, что их крупная оправа как-нибудь скроет его густой румянец. За ужином Костя раз пять спросил, всё ли в порядке. Саша монотонно мотал бокалом, отчего вино внутри уже закрутилось в небольшой водоворот. И всё пялился между Софьей и Костей, в прекрасно знакомую спину на другом конце зала. Михаил сидел в своей привычной компании: мужчина, женщина и алкоголь. Саша взглядом цеплялся за каждое их движение: вот женщина игриво пихнула Мишу в бок, вот она щëлкнула его по носу (наверное, со спины сложно сказать), вот она закинула руку ему на плечо. Саша прикусил губу. Если внезапно окажется, что Михаил в отношениях или, ещё хуже, женат, он этого не переживëт. Он напьëтся невкусных коктейлей с бара и утопится в Балийском море. Александр даже не мог ревновать, у него не получалось найти в себе это чувство, — он просто боялся, что идеальный образ, который он себе придумал, болезненно разрушится. Но если Михаил счастлив с этой женщиной, то, что ж, замечательно, такие люди должны быть счастливы и любимы. Саша понуро опустил голову, лениво накрутив на вилку немного остывшей пасты. София машинально обернулась, но она, никогда не обращавшая внимания на великолепную крепкую спину и блондинистый затылок, ничего особенного в зале ресторана не обнаружила, и потому, видимо, решила, что её ментально нестабильный брат окончательно сошëл с ума. — Александр, тебе нездоровится? — обеспокоенно поинтересовалась она. И тогда Саша решил, что даже если и соберëтся рассказывать о своих переживаниях, то только Косте. Софье о подробностях его личной жизни можно и не знать. Выдерживая трагичную паузу, Саша медленно прожевал пасту. Про себя отметил, что для шведского стола соус удивительно хорошо приготовлен: идеальный баланс томата, сливок и специй. Запил вином и драматично вздохнул: — Сонечка, ты же знаешь, как тяжело я переношу жару. И в тот же самый миг сошлись все звёзды, планеты выстроились в ряд — Михаил со своей свитой, окончив трапезу, двинулся на выход из ресторана, но, увидев Сашу, замедлился у его столика и положил ладонь на его плечо, обращая на себя внимание. — Доброй ночи, Александр, — он наклонился ближе, так что Саша макушкой ощутил его щекотное дыхание. Не дольше секунды. Он отстранился очень быстро. — Доброй ночи, — повторил за ним Саша, потому что придумывать что-то новое его взволнованное сознание не в состоянии. — Михаил. Миша одобрительно усмехнулся и фамильярно похлопал Александра по плечу. И спешно зашагал вслед за своей компанией. Саша медленно вдохнул и выдохнул, опустив руку на своё колено, сжимая пальцами ткань летних брюк. Костя перевëл взгляд с Саши на удаляющуюся фигуру Михаила и обратно. — Нет никакой истории, которую ты хочешь нам рассказать? — вполне спокойно, осторожно спросил он, изогнув брови. Соне же хватило ума молча опустить взгляд в свою тарелку. Александр опрокинул в себя залпом остатки вина. — Никакой истории. Спалось отвратительно. Саша наклюкался вином до «вертолётов» специально, чтобы случайно не надумать себе целую альтернативную вселенную перед сном, где Михаил обязательно свободный и обязательно нетрадиционной ориентации. И он действительно заснул сразу же, как только его голова встретилась с подушкой, но, к сожалению, часа на три. Проснулся он по естественной причине, по которой обычно и просыпаются люди, накануне напившиеся вина сомнительного происхождения, и больше заснуть не смог, сколько бы ни поворачивался с одного бока на другой. Рассвет мягко стучался в высокие окна, небо окрасилось в нежнейшие розовые оттенки, и людей на улице ещё совсем не было в столь ранний час — только стафф отеля изредка мелькал между пальмами и стрижеными кустами. Саша забрал из мини-бара бутылку воды и во второй, наверное, раз за все прошедшие дни вышел на пляж. Чистейшее море накрывало волнами белейший песок и возвращалось обратно. Туда-сюда, монотонно и успокаивающе. Укачивает. Прикрыв глаза, Саша сделал несколько крупных глотков холодной воды. Сознание прояснялось. Ветер с моря, забираясь под рубашку, ласкал кожу, едва выглянувшее из-за горизонта солнце грело щëки. Краем глаза он заметил на лестнице, ведущей с территории отеля на этот частный пляж (тоже собственность отеля, впрочем), чей-то силуэт, но не придал этому большого значения. Его акт созерцания прекрасного пейзажа никто не прервёт. — Александр! «О, Боже», — беззвучно, одними губами произнёс Саша, на автомате оборачиваясь на голос. — Куда ни пойду, везде натыкаюсь на вас, — мурлыкнул Миша, и, Господь, Саша уверен, что ему не послышались игривые нотки в его голосе. Михаил подошёл совсем близко, и Александр молился, чтобы от него пахло душем, бризом и одеколоном, а не перегаром. — Михаил, мне начинает казаться, что Вы меня преследуете. Миша обворожительно рассмеялся, не так громко, как он обычно это делает, — тихо, приятно. Саша, воспринимающий всё, что касается этого невероятного мужчины, чересчур остро, заметил крохотные морщинки в уголках светлых глаз. Интересно, сколько ему лет? — Понимаете, мы с вами оказались в одном замкнутом пространстве, — он покрутил пальцем в воздухе, намекая на ограниченную территорию отеля. — Так-то я бы не стал вас преследовать. — Так вы меня преследуете? — Ни в коем случае. Саша смог оторвать свой взгляд от Михаила и вновь устремил его в даль моря. Волны всё ещё плескались туда-сюда, Сашу всё ещё укачивало от них. А ещё его постепенно начинало клонить в сон. Если бы он не был эталоном сдержанности и целомудрия, то нагло предложил бы Михаилу полежать в обнимку на шезлонге, пока Саша, вдыхая запах его тела, дремал на его крепком удобном плече. Эталон сдержанности и целомудрия поехал в отпуск под эгидой «курить траву и трахаться». — Знаете, Александр, — внезапно заговорил Миша. — Впервые я вижу вас под прямыми лучами солнца. А я уже успел подумать, что вы вампир. Саша хмыкнул. — Я плохо переношу жару. И не хочу загореть. Он повернул голову и споткнулся о внимательный взгляд Михаила. Видимо, пока Саша смотрел на волны, Миша смотрел на него. — Я бы хотел иметь шикарный бронзовый загар, но я моментально обгораю, — поделился Миша, подставив лицо ласковым лучам. — Вы пользуетесь кремами от солнца? — Не доводилось. Михаил изогнул брови, усмехнувшись. — Намазать вас? — Что? — поперхнулся воздухом Саша. Миша невозмутимо нырнул рукой в свою маленькую поясную сумку и достал оттуда флакон SPF-крема, демонстративно встряхнув его перед лицом Саши. — Это термоядерный крем. Почему вчера так пасмурно было? Потому что я его открыл. Он не то что не пропускает солнечные лучи, он само солнце отталкивает, — с нарочито важным видом заявил Миша, словно он на жизнь зарабатывает пиар-кампанией этих кремов. Саша прыснул. Михаил умудрился найти в этом звуке долю скептицизма. — Но о загаре с этим кремом можно не мечтать, — не театрально приложил руку к груди. — Никакого мне бронзового загара. В глубине души Саша даже обрадовался. На его взгляд, Мише бы пошёл только очень лёгкий, здоровый загар, но никак не тяжёлый бронзовый. Но, может, это думает не Саша, а его любовь к романтизации болезненной бледности. — Хорошо, — неожиданно для себя сдался он. Хотя, кажется, он не будет долго колебаться, даже если Михаил ему предложит убить кого-нибудь. Миша будто только этого согласия и ждал. Он указал рукой на ряд лежаков позади них, довольно усмехнувшись. — Прошу. — На шезлонг? — уточнил Саша. — Стоя мазать крем на спину не совсем удобно. Саше этого аргумента хватило. Он далее не стал задавать вопросов, почему именно на спину. Он, на ходу расстëгивая пуговицы, побрёл по песку к шезлонгу. Старался держать свою привычную осанку и не дать Мише заметить, как нервно он дёргает ткань рубашки. И она, и бутылка в конечном счёте были откинуты на чистый-чистый песок. Саша опустился на шезлонг, ложась на живот, и голова моментально пошла кругом: и от предвкушения, и от похмелья. Когда Михаил опустился на его бёдра, сдавив с боков своими коленями, всё внутри сжалось и замерло. Саша старался дышать как можно ровнее, чтобы прямо тут не задохнуться от чувств. Мишин вес ощущался просто великолепно. Саша был намертво прижат к мягкому матрасу, без шанса и без воли вырваться. Слава богу, он был так встревожен, так взбудоражен, что сон сняло как рукой. Всё его сознание сконцентрировалось на Михаиле Интересно-какое-отчество. На поясницу упало несколько капель крема, а потом руки. Господь всемогущий, эти руки. Миша бережно распределил крем, растирая его ладонями, а потом надавил, проходясь пальцами вдоль линии позвоночника. Ох. Возможно, он работает массажистом. Или стриптизëром. Стриптизëром-массажистом. Сашина больная поясница, не видевшая терапевтического массажа уже полгода, приятно заныла под умелыми руками Михаила. — Александр, а с кем вы тут отдыхаете? — беззаботно поинтересовался Миша, проминая ладонями напряжённые мышцы. Саша, не сдержав порыва, вскинул голову, но умело сделал вид, что ему так просто удобнее говорить. — А вы? — пошёл ва-банк он. Ему было принципиально важно узнать, женат Михаил или нет. Миша усмехнулся. — Со своими друзьями. У них медовый месяц. «Медовый месяц», — Саша возлюбил, превознëс это явление. У него камень с души рухнул и рассыпался в песок: та женщина была не его. — Почему молодожёны решили взять вас с собой? — Сказать честно, я им и подарил этот медовый месяц, — сделав голос чуть тише, словно правда секрет выдаёт, поделился Миша. — Я им не мешаюсь, у меня тут свои развлечения. Он добавил ещё немного крема и двинулся выше, разминая грудную клетку. Саша от удовольствия прикрыл глаза. — Свои развлечения? — пробормотал он, неосознанно поведя плечами, поддавшись навстречу касаниям. — Сейчас вот намазываю вас кремом от солнца. Саша согласно кивнул. Хорошее, замечательное развлечение. Руки Михаила проходились ровно там, где надо; давили с такой силой, с какой и нужно. Александр опустил голову, расслабленно обмякая. Пальцы Миши обладали каким-то чудодейственным свойством: от них проходила спина, голова, переставало крутить желудок, а внизу живота сладко тянуло. Саше было ну слишком хорошо, как для того, кто оказался прижатым к шезлонгу руками практически полного незнакомца. Но он готов на что угодно, лишь бы Миша мял его как можно дольше. Он как раз решил подняться ещё на ступень выше — к напряжённым плечам. До них ему уже было сложнее дотянуться, и для удобства он чуть теснее прижался сверху, и тогда Саша отчётливо ощутил, как что-то твёрдое ткнулось ему в задницу. Он распахнул глаза. Определённо. Он это чувствует. Это точно не сумка, не крем — Саша, наверное, отличает флакон крема от… ну, эрекции. Он не понимал, какую эмоцию ему нужно испытывать. Он, конечно, знал, что он красив и обаятелен, но одно дело — замечать восхищённые взгляды и получать робкие приглашения на свидания, и совсем другое — вот так безапелляционно, стояком в бедро. Долго это не продлилось. Миша поёрзал и сел по-другому, чтобы ничем не упираться в Сашу. Он ласково, щекотно и почти невесомо, провёл ладонями по спине и отстранился. — Как минимум, спина у вас теперь точно не обгорит, — хехнул Михаил, и только тогда Саша заметил, как сбилось его дыхание. Александр нехотя поднялся следом, неловко качнувшись, держась за спинку лежака. Он накинул на плечи свою рубашку и поднял взгляд на лицо Миши; смотреть ниже ему было откровенно боязно. Сам не знает, почему. — Благодарю за спасение моей спины, — как-то неловко отозвался Саша, поведя размятыми плечами. — От солнца. — Если мой крем и мои услуги ещё вам понадобятся, вы легко меня найдëте, — он шутливо поклонился. Саша прыснул: действительно, он и сам легко найдётся. «Есть история», — с порога заявил Александр, вломившись не в свой номер, предварительно ещё и разбудив его владельца. Константин всегда отличался горячей любовью к самодисциплине и режиму, но в свой редкий отпуск он, наверное, рассчитывал от души высыпаться, а не подрываться в восемь утра от настойчивого стука в дверь. Ещё Костя был честным. Это в нём Сашу очень привлекало и очень бесило. С одной стороны, в их дружбе никогда не было глупой недосказанности, но с другой стороны, Костя на людях иной раз мог брякнуть что-то очень честное, но очень возмутительное (по мнению Саши). И, выслушав тираду, Костя дал своё честное мнение: Михаил тип сомнительный, а его выходка с массажем вообще напоминает грубейший харассмент. Саша закатил глаза и махнул рукой: Костя совершенно ничего не понимает в курортной романтике. Да и вообще, единственная романтика, которую он может понять и позволить себе — за день ни разу не услышать от своего благоверного призыва сжигать геев. Заснув на добрые четыре часа после исступленной дрочки, Саша проснулся посвежевший и во всех смыслах протрезвевший. Теперь ему казалось, что никакого стояка у Михаила на него и в помине не было; это действительно был крем или, на крайний случай, телефон. Саша, несмотря на то, что с самого детства был впечатлительным и романтичным мальчиком, так и не познал высоких чувств. У него была лёгкая интрижка с одним финном в годы студенчества, но, как видно, симпатия не переросла во что-то долгое и глубокое. Александр не был ментальным инвалидом: он много думал, переживал огромный спектр эмоций, обладал высоким интеллектом и при всём при этом умел держать свои душевные порывы в узде. Возможно, из-за этого он в свои двадцать три глубоко одинок, но, с другой стороны, самодостаточен и обеспечен. Михаил ломал в нём всё. Эти его блядские голубые глаза, аккуратный прямой нос, заливистый смех, невероятные, чёрт возьми, руки. Саша даже не знает, умеет ли Миша различать всех шестерых Штраусов между собой, а уже потерял голову. Что-то влекло к нему с огромной силой: то ли его поведение, которое явно выбивалось из того, к чему Саша привык, то ли перманентная уверенность в себе и харизма, то ли обыкновенные феромоны и недотрах. Саша очень давно не видел того, с кем без угрызений совести разделил бы ложе. Господь, вот бы Михаил оказался стриптизëром и экспертом в области шестерых Штраусов. И самое главное, вот бы он тоже хоть немного хотел Сашу. Александр опустился в прохладный кристально чистый бассейн, вздрогнув для приличия. Миша брызнул на него водой, — «Не холодная, не выдумывайте», — беззлобно закатив глаза. Бассейн был не то что просторный — он был огромный, изогнутый, пролегающий мимо ресторана и корпусов, с разной глубиной и несколькими сетками для водных игр. Но Михаил, конечно, плескался только рядом с баром. Сегодня ещё и умудрился затащить к себе Сашу. Саша ничего не имеет против плавания: он имеет что-то против любого спорта. Хотя, впрочем, плавание — меньшее из зол: скорее расслабляет, чем выматывает. Специально рассказал Михаилу о своей терпимости к плаванию, чтобы он не решил, что Саша только ради него полез в бассейн (он только ради него полез в бассейн). — Вы мне так и не ответили, — Миша взял с бортика стакан. Саша не перестаёт удивляться: постоянно что-то пьёт и совершенно не пьянеет. — С кем вы тут отдыхаете? Александр слегка склонил голову, чтобы солнце для него спряталось за Мишиной головой, создавая вокруг светлых волос золотое свечение. — С Софьей, моей сестрой, и Константином, лучшим другом детства, — зачем-то уточнил Саша. Очень ему хотелось, чтобы Миша знал, что Саша тут тоже полностью свободен. Михаил издал смешок. — Я так и подумал, что она ваша сестра: вы очень похожи, — Миша, сделав крупный глоток, удовлетворённо выдохнул. — А волосы у вашего лучшего друга детства… — От рождения, — перебил на полуслове Александр, безошибочно определив дальнейший вопрос. Не первый раз он отстаивает честь Костиных волос. Миша вдумчиво закивал. — Необычно. Саша согласно кивнул: необычно, действительно. Михаил откинул голову, подставляя лицо солнцу, жмурясь. По его груди скатывались капли воды, огибая рельефы, соблазнительные ключицы. Александр невольно облизнул пересохшие губы и поднял взгляд обратно на лицо, на мелкие веснушки. — Вам не грустно, что ваши друзья проводят много времени без вас на вашем совместном отдыхе? — бездумно выпалил он, лишь бы только чем-то увлечь Михаила, чудом сохранив невозмутимое выражение лица. Миша хмыкнул, искоса взглянув на Сашу. — У них их медовый месяц, у меня мой отпуск, — он зарылся мокрыми пальцами в свои волосы, приглаживая их назад, и хихикнул: — Забавный факт: Камалия моя бывшая жена. Раз уж мы так друг на друге женимся, то, чувствую, скоро мне придётся за Свята выходить. Саша удивленно вскинул брови. У него в жизни были ровно два примера брака, радикально разные: его отец, у которого отношения с женщинами были не совсем плохими, но и не самыми удачными; и знакомая соседская семья, Святогор и Василиса. Они ему были никем, даже не дальние родственники, но к Саше они всегда относились с теплом и нежностью, и он глубоко уважал их в ответ. Они сыграли свадьбу, наверное, как только Василиса Ярославовна окончила школу, и до сих пор у них не было ни одной серьёзной ссоры. Эталон отношений. С каким бы скептицизмом Саша ни относился к социальным конструктам и стереотипам, но общество всё же навязывает определённые рамки. Либо ты любишь свою жену вечно, либо ты её вечно ненавидишь. Какой же у Михаила невероятный взгляд на мир. — Прошу простить за личный вопрос, но почему вы развелись? — казалось бы, какая разница, если Миша холост, но Саше искренне было любопытно. — Не сошлись в быту, — легко ответил Михаил. — По отдельности нам легче и лучше, чем вместе. — Это удивительно, что вы так легко расстались, — без доли иронии восхитился Александр. — Вы поступили рационально и зрело. Миша расплылся в улыбке. — А вы, Александр? — он закинул руку на бортик, подперев голову. — Неужто такой мужчина, как вы, ещё не познал очереди в ЗАГСе? У Александра в этот миг в голове пронеслись все четырнадцать тысяч вариантов развития будущего. Набить себе цену и соврать? Да зачем, это же глупость. Честно сказать, что в отношениях Саша был только ментально, когда читал романы? Не дай Бог Миша тогда подумает, что он девственник. — Не познал, — загадочно хмыкнул он. Миша прыснул, покрутив свой стакан с куба либре. — Очередь в ЗАГСе не покажу, но, если заскучаете, можете в любой момент зайти ко мне в номер, — и спокойно отпил коктейль. Саша ничего не пил, а всё равно поперхнулся. — Михаил, на что вы намекаете? Михаил очаровательно склонил голову вбок, лукаво прищурившись. — Намекнул я вчера утром на пляже, а сейчас я вполне прямо вас пригласил. По ощущениям это было как дочитать интересный детектив до развязки, как досмотреть сериал до кульминации. Зазвучали победные фанфары, в небо запустили фейерверк и Киркоров вынес золотую статуэтку «Герой-соблазнитель 2021». Видимо, Александр слишком затянул с воображаемым праздником в честь успешного курортного романа, и Михаил успел слегка (совсем чуть-чуть) умерить свою нерушимую уверенность. — Если только не возникло недопонимание… — Никакого недопонимания, — заверил Саша. Он только сейчас заметил, как близко они друг к другу находились. Коварное течение (ох уж эти известные течения в бассейнах) столкнуло их лицом к лицу; так, что Саше бы не доставило труда положить ладонь на крепкую грудь, намотать на палец золотую цепочку крестика, притянуть к себе и… Что-то в выражении лица Михаила изменилось. То ли улыбка стала мягче, то ли во взгляде промелькнула нежность. Но, к сожалению, он быстро поднял глаза, смотря куда-то вдаль. — Ваш лучший друг детства. Саша обернулся. При всём уважении, Костя тут совершенно некстати. Мало того, что такой интимный момент испортил, так ещё и спалил Сашу в воде. Он, лучший друг детства, с самого первого дня пытался затащить его в воду, молил хоть разок окунуться, а Александр только по зову первого встречного полез плавать. Саша за несколько метров услышал, как сердце Кости разбилось. Насколько мог грациозно, он выскочил из бассейна и замотался в полотенце. — Константин, — Саша важно выпрямился и указал ладонью на Мишу по всем правилам этикета. — Это Михаил. Михаил уселся на бортик и протянул мокрую руку Косте для рукопожатия. — Много хорошего о вас слышал, приятно познакомиться, — он растянул губы в улыбку, однако в какую-то иную, неестественную, как показалось Саше. «Много хорошего», — это, видимо, про натуральные цвета волос и дружбу с детства. — Взаимно, — кивнул Костя и скупо пожал протянутую ему руку. — Константин, а София не с тобой? — сохраняя донельзя серьёзный вид, поинтересовался Саша. Костя вскинул брови, удивлённый тем, что Саша внезапно решил поиграть в заботливого брата, вместо… ну, такого, каким братом он обычно был. — Она захотела остаться на пляже, а мне нужно в номер. — Ох, как замечательно совпало, мне тоже, — лихорадочно отозвался Саша, нервно забирая с шезлонга свои вещи. — Михаил. Он повернулся к Мише и, кажется, на самом деле всё ещё не до конца верил, что происходящее ему не чудится. Успокаивать себя приходится тем, что ткнувшийся в бедро стояк, кажется, оказался реальным, значит, и всё остальное вполне может быть тоже. — Что насчёт пяти? — беззаботно предложил он, а внутри всё замерло. — Договорились, — мурлыкнул ему Миша, игриво подмигнув. — Сто сорок седьмой номер. Костя, как хороший и, самое главное, честный друг, мог бы вмешаться в эту коммуникацию, но, заглянув в глаза Саши, прочитал в них торжественную неоновую бегущую строку «Я буду ебаться» и молча всё понял. — Я не понимаю, что ты в нём нашёл, — честно признался Костя, сложив руки на груди, перекрикивая шумный отельный фен. Саша, укладывая на голове кудри, словно сооружая куафюру, недовольно цокнул. — От него так и прëт какой-то фальшью, — продолжил накидывать свои обвинения Костя. — Что-то пафосное, лицемерное. Саша прокрутил в голове каждый проведённый рядом с Михаилом миг. Вспомнился его громкий смех, которым он одаривал своих друзей, позволяя Камалии дёргать себя за уши и щипать за бока. Вспомнился его мягкий тон с хитрыми нотками, которым он звал Александра по имени. Вспомнилась его улыбка и его невероятные глаза, в уголках которых образовывались мелкие складки-морщинки. Косте Михаил улыбался совсем иначе, Костя таких складок-морщинок и улыбки, которые видел Саша, не знал. — Константин, — Саша щёлкнул кнопку на фене и повернулся к другу, строго заявляя. — Я в своём выборе уверен. Костя только пожал плечами, вздохнув. — Держи телефон рядом. Звони, если он каким-то маньяком окажется, — невесело хмыкнул он. Против уверенного выбора Саши ему нечего возразить. Саша окинул себя всего оценивающим взглядом, покрутившись перед зеркалом. Как девочка перед первым свиданием, ей богу. Обычно Александр не сомневается в себе, даже если в край обдолбан самой дешманской дурью, но перед Михаилом хотелось выглядеть не просто хорошо, а великолепно, потрясающе, так чтобы Михаил до самой смерти его вспоминал. В душе Саша так старательно намывался, что кожа аж до сих пор скрипит. Телефон, через который он должен сигналить Косте «SOS» в экстренном случае, запихнул в один карман брюк, презервативы и смазку — в другой. Пока искал их в чемодане, раз десять похвалил себя вслух за предусмотрительность. Всё же, когда он собирался «Курить траву и трахаться», мысленно делал пометку в скобках «с мужчинами». Женщины радостно кидаются к нему в постель и на родине, а вот с мужчинами дела обстояли плохо. Вопреки стереотипам, мужчины в сфере искусства, где крутился Саша, далеко не обязательно причисляли себя к «ЛГБТ-комьюнити». А те, которые и причисляли, редко Саше нравились. Саше, откровенно говоря, вообще никто и никогда ещё не нравился настолько сильно, как Михаил. Саша отсчитал последние тридцать семь секунд и постучался, как только на часах высветилось долгожданное «Местное время: 17:00». Миша распахнул дверь после первого же стука, даже не дав Саше постучать ещё раз. — Идеально вовремя, — прыснул он. — Ценю пунктуальность. Михаил галантно пропустил его внутрь номера. Саша невольно осмотрелся. В целом, ничем не отличалось от его комнаты, только окна выходили на пляж, а на столике стояли два бокала вина. Специально притащил из ресторана? От Миши не скрылось, что Саша уставился на столик, и потому произнёс: — Думаю, нам пора перейти на ты, — он взял пузатый бокал за ножку. — И выпить за такое удачное знакомство. Саша сглотнул. У него были некоторые проблемы с алкоголем, да и пьянел он до ужаса быстро. Меньше всего ему хотелось улететь с одного бокала на голодный желудок и потом путаться в конечностях, когда ему нужно включить всю свою трезвость и осознанность. — Благодарю, но я не стал бы сейчас пить. Миша пожал плечами и сделал один небольшой глоток. Александр только сейчас обратил внимание, что Михаил впервые на его памяти был в застëгнутой рубашке. Обычно он щеголял либо топлес, либо небрежно накинув одежду на плечи. Саша несколько дней подряд мог пялиться на Мишину грудь, но сейчас, от того, что она оказалась скрыта, у него буквально кипела кровь. — Мих… — Саша запнулся. — Миша, кем ты работаешь? Михаил поморщился, махнув рукой. — В политике. А ты? Александр подавил желание разочарованно вздохнуть. Значит, не стриптизёр. Значит, никакого перформанса с сексуальным снятием рубашки не предвидится. Ну, только если Миша не шифруется. — Думал, в политику красивых не берут, — невзначай кинул Саша. — Я организовываю выставки. Провожу лекции. Искусствовед. Миша кивнул: «Интересно». Саша медленно шёл ему навстречу, делая вид, что внимательно изучает интерьер. Телефон в кармане жёг ногу, но вряд ли Костя примчится по просьбе спасти от неловкости. Скорее, Саше придётся защищать перед ним Мишу, и перед Мишей — Костю. — Всё-таки тебе стоит немного выпить, — предложил Миша, кивнув в сторону столика. Александр, успев подойти на достаточно близкое расстояние, перевёл взгляд с бокала на Михаила. В этот момент он решил отпустить себя. Он, в конце концов, так долго ждал и готовился не для того, чтобы тратить время на светские разговоры и неудобные паузы. Приблизившись к его лицу, Саша выдохнул и, мягко положив ладонь на тёплую щëку, коснулся губ. Михаил позволил это сделать и вложить в жест как можно больше щемящей нежности и бережности. Александр словно ещё не верил, что ему действительно дозволено целовать Мишу, поэтому старался каждое соприкосновение губ делать осторожно, вдумчиво. Михаил отвечал, но по большей части позволял Саше вести, задавать настрой. Если бы Саша был чуть-чуть более мнительным, здесь он бы и загнался. Решил бы, что точно произошло какое-то недопонимание, а иначе почему Миша бездействует? Однако его руки, зазывно огладившие бока, дали понять, что всё правильно. Руки, точно. Александр от трепета не знал, куда их деть. Он нервно вцепился пальцами в верхнюю пуговицу на Мишиной рубашке, старательно высовывая её из петельки. Он искренне старался выражать спокойствие, но, скорее всего, Михаил заметил его тремор. Саша резко опустил голову, глотая воздух. Его решительно не хватало, чтобы уверенно держаться на ногах. Он потянулся к открытой его же стараниями шее, но властная рука Миши, мягко придержав за подбородок, вновь направила его к губам. Михаил проник языком в податливо приоткрытый рот, кардинально меняя настрой. У Саши от такого контраста голова пуще прежнего шла кругом: вот он целомудренно расцеловывает Мишины уста, а вот его юркий язык жарко и пошло его вылизывает. За пошлыми причмокиваниями и сбитым дыханием суровая серая реальность переставала существовать, вся вселенная для Саши концентрировалась на пальцах в его волосах и влажных губах. — Так, — Миша вынырнул из их страстного поцелуя. Саша машинально потянулся за ним следом, но был остановлен ладонями, сжавшими его плечи. — Сразу. На берегу. Какие у тебя «Нет»? Саша на автомате подушечками пальцев стёр слюну с уголков губ, нахмурившись. Сначала он не понял, о чëм его спросили; потом он начал думать, чего бы ему сейчас в сексе не хотелось; и потом, покопавшись в себе, он понял, что конкретно Миша с ним может делать всё, что его душе угодно. — Нет, — мотнул головой он. — Понял, — Михаил вдумчиво кивнул и, отпустив Сашу, ловко принялся за его рубашку. Александр даже забыл задать встречный вопрос. Но мысленно успел отметить, что никто из его прошлых партнёров не проявлял к нему такую заботу. Миша откинул Сашину рубашку на спинку стула и отвёл его к кровати. Чистые и нетронутые после дневной уборки простыни холодили спину. Саша приподнялся, с вожделением ловя выверенные движения Мишиных рук, расстёгивающих пуговицы, словно всё-таки специально для Саши, демонстративно. Ох, всё же не в политику ему надо было идти. — Это твой первый… ну… Миша небрежно кинул в сторону свою рубашку и дёрнул пряжку ремня на шортах. — Нет-нет, — поспешил заверить Саша, как только Миша на долю секунды замялся. — У меня уже достаточно опыта. Михаил жестом поставил Саше лайк и уселся на его бёдра, касаясь ладонями, распаляя, голой груди. Спустившись чуть ниже он, очевидно, нащупал в одном кармане телефон, а в другом — базовый набор для секса. Первое Миша аккуратно отложил на другой край кровати, а второе покрутил в руках, хмыкнув: — Если что, я чист. Справку по почте отправить? Саша мотнул головой. — Мне так комфортнее, — объяснился он, кивнув на три (Саша запасливый!) квадратика презервативов в руках Миши. — И справка… у меня тоже есть. Миша кивнул и, опëршись руками по обе стороны от Сашиной головы, приник к его губам. Александр обхватил его щëки ладонями, углубляя поцелуй. Целоваться с Михаилом было до одури хорошо; так замечательно, что отстраняться было кощунством. Миша слегка двинул бёдрами навстречу, вжимаясь теснее, и, Господи, конечно, случившееся на пляже не было всего лишь больной фантазией. Член Миши был ровно таким, каким и остался в памяти Саши: восхитительно крепким и потрясающе большим. Александр невольно вскинул бедра, чтобы только притереться ещё. Совместными усилиями (Миша снимал, Саша мысленно кричал ему «Быстрее!») с Саши стянули брюки и перевернули на живот. Вздрогнув от холодного кондиционерного воздуха, он подмял под себя скромную подушку и услышал за спиной тихий смешок вместе с щелчком крышки. — Мой крем-то помог, кстати? — прыснул Миша и аккуратно оставил несколько капель смазки на ложбинке. Александру в этот момент было абсолютно не неловко призывно прогибаться в спине, но до ужаса стыдно признать, что в то утро, ретировавшись под каким-то незамысловатым предлогом (ему надо было срочно излить душу Косте), он смыл весь этот замечательный крем в ванной. — Как в-видишь, — сдавленно выдал Саша, подобравшись, ощутив мягкие прикосновения. Подушечками пальцев Михаил размазывал лубрикант, осторожно надавливая на вход. Сколь сильно Саша бы ни пытался быть в ладах с собой, но с непривычки (у него, пожалуй, слишком давно не было таких контактов) сжался. От Михаила, который, как успел заметить Александр, был поразительно чутким, это не скрылось. Он убрал руку и трогательно ткнулся губами куда-то в спину Саши. — Расслабься, — вкрадчиво шепнул он и ещё раз мазнул губами по коже. — Если будет больно — кричи. В крайнем случае, в любой момент можем прекратить. Александр поднял голову с подушки. Честно, ему очень приятно, что Миша с такой заботой это проговорил. — Выберем стоп-слово? — в шутку предложил Саша, вывернув голову так, чтобы хотя бы периферийным зрением ловить эту белокурую голову. Миша тихонько рассмеялся. — Предлагаю: «Ай!», «Больно!» и на крайний случай «Миша, блять!». Можешь использовать все три, я их запомнил. Михаил смог достаточно заболтать Сашу, чтобы безболезненно проникнуть внутрь пальцами. Александра от бережного давления изнутри повело; он опустил голову обратно, рвано выдохнув. — Вот так — хорошо? — Миша повернул запястье, толкнувшись немного по-другому. Его вопрос без сомнений был риторическим, потому что по Саше было видно, что «Вот так» не просто хорошо, а охуенно. Кто бы мог подумать, что этот привлекательный, обаятельный, галантный мужчина окажется ещё и великолепным любовником. Саша уже готов поверить, что умер во время полёта, а сейчас переживает свой вечный сон, который ему заботливо сгенерировал умирающий мозг. Даже если у Михаила и найдутся серьёзные недостатки (возможно, он вообще ничего не знает о Штраусах), Саша их все простит за эти талантливые пальцы, доводящие его до дрожи. Первый недостаток Миши обнаружился очень быстро — он вынул свои талантливые пальцы в тот момент, когда по телу Саши прошла знакомая, сладкая, предвещающая оргазм судорога. У него аж глаза заслезились. Миша умильно посмеялся, по-свойски похлопав его по бедру. Саша чуть не задохнулся от возмущения: ему хватает наглости смеяться! Александр ему всего себя дал, без остатка, и в ответ получил такое предательство. — Через минутку я вернусь к тебе. Саша поднял голову, чтобы увидеть как эротично Миша разрывает зубами упаковку презерватива. Руками это было бы делать удобнее и безопаснее, но Михаил словно специально каждое своё действие совершал с целью окончательно лишить Сашу рассудка. Личный демон-искуситель (с золотым крестиком). Миша заметил на себе жадный взгляд и прыснул: — Хотел надеть ртом? Прости, в следующий раз. Саша мечтательно вздохнул. Ох уж этот следующий раз. Миша раскатал по всей длине презерватив и вернулся к Саше, наградив его за терпение нежным поцелуем. Дыхание перехватило, когда между ягодицами ткнулся горячий член. Саша снова спрятался в подушку и двинул бедрами навстречу, намекая Мише, что уже, ну, как бы, давно пора приступить к самому главному, нечего томить. Михаил томно усмехнулся и, воплощая все Сашины желания, плавно толкнулся. — Ох… Александр крепко зажмурился. Когда он самозабвенно восторгался Мишиными пальцами, он совсем не думал о том, что член — это немного другое. Ощущается он больше, гораздо больше. Миша издал успокаивающее «Тш-ш». Он вошёл примерно на треть и замер, позволяя Саше привыкнуть. Запустив руку ему под живот, он неспешно водил по стволу члена, недостаточно интенсивно, чтобы Саша кончил, но достаточно, чтобы растекающаяся по телу истома отвлекала его от дискомфорта. — Сейчас станет полегче. Станет, безусловно. Станет очень хорошо, но перед этим надо пережить эти несколько минут адаптации тела. Александр как-то подзабыл про эту обязательную часть. А может, ни у кого из его прошлых любовников, под которых он ложился, член не был такой гигантский. Миша проявлял поистине ангельское терпение, пока Саша сопел в подушку и на пробу сжимался; что-то ещё шептал, гладил, целовал там, где получалось дотянуться. Саша так ещё несколько минут провёл, пока не поймал себя на том, что его больше не разрывает изнутри. Ту грань, где давление на растянутые мышцы приносит мазохистское удовольствие, граничащее с искренним, он уже прошёл. — Ты можешь, — робко всхлипнул он. — Чуть-чуть. Миша послушно качнул тазом, полностью выходя и загоняя член обратно, немного глубже, чем до этого. Он сделал так ещё несколько раз, набирая темп, постепенно ускоряясь. Миша делал всё правильно, будто изначально знал, как Саше нравится. Ритм, который он задал, угол, под которым он толкался, попадая ровно по простате, — ещё лучше, чем можно было представить в самой влажной фантазии. Чтобы не застонать на весь корпус отеля, Саша исступленно хныкал, скулил и извивался, кусая собственные пальцы. В голове не было ни одной осознанной мысли — только набор ощущений, близкий к чистейшей эйфории. И самое главное, с Михаилом не было никакой нужды держать себя в руках: он контролировал процесс, властно удерживал за бёдра, вбиваясь ровно, правильно. Саша выгнулся, запрокинул голову, роняя крупные слёзы на наволочку, кончая так крышесносно, что ещё пару секунд сквозь негу всерьёз пытался понять, не встало ли у него сердце. Впрочем, если бы Миша затрахал его до смерти, он бы нисколько не расстроился. Возможно, в глубине души он, романтичная натура, всегда и мечтал откинуться от охуенного чувственного секса. Когда Миша, войдя на всю длину, замер и издал тихий, очаровательно томный стон, Саша дошёл и до ментального пика. Кончил психологически. На короткий срок избавился от фоновой тревоги, экзистенциального ужаса и беспросветного одиночества. Нет, Саше живётся прекрасно, он полностью доволен почти каждым аспектом своей жизни, но просто Михаил собой убрал это «почти». Его, видимо, охватила посторгазменная нежность, и потому он обвил Александра руками поперёк торса, нежно прижимаясь к нему. Саша прикрыл глаза и спрятал лицо в изгибе Мишиной шеи. От него пахло потом: приятным, терпким телесным запахом. Это был абсолютный мэтч; Саша понятия не имеет, как ему теперь жить свою полноценную жизнь дальше. — Я в душе сполоснусь и что-нибудь с бара принесу, — Миша заворочался в объятиях, отстраняясь. — Что хочешь? Саша лениво приоткрыл глаза, фокусируя внимание на Мише. У него на щеках до сих пор можно было увидеть лёгкий румянец и блёклые веснушки. Задумчиво склонив голову, Саша пожал плечами. — Секс на пляже. — Попробую устроить, — театрально вздохнул Миша, не скрыв, однако, смеха в голосе. — А пить что будешь? Сашу разъебало сильнее, чем эта незатейливая пошлая шутка должна была. Возможно, это из-за рекордного выброса всех гормонов в кровь. Он спрятал лицо в ладонях и позволил себе искренне посмеяться. Оставалось девять дней отпуска, и Саше очень жаль, что Миша не пролил на него коктейли сразу на входе в отель.