День рождения и прочие неприятности

Конечно же, всё идёт не так. Ожидание: Тони Старк является на домашнюю вечеринку в Санктуме по случаю дня рождения Стивена и узнаёт, что он единственный гость (Стивен рассчитывал, что будут ещё Вонг и Питер, но Вонг, оказывается, игнорирует саму концепцию дня рождения, а Питер в ответ на приглашение лишь протараторил: «А Тони будет? О, супер, тогда я лучше с утра к вам забегу» — и действительно забежал сегодня в восемь утра перед лекциями, пластинку подарил и два пирожных, «от ЭмДжей, лучшие эклеры в её кофейне», и если однажды Стивен случайно — совершенно случайно — на час-другой превратит этого засранца в настоящего паука, пусть кто-нибудь только попробует его осудить). За ужином Тони не отказывает себе в удовольствии и вставляет слово «свидание» в каждое второе предложение, а в каждое первое — двусмысленную ремарку в своей манере, Стивен привычно отбивает подачу. Они мирно заканчивают вечер в библиотеке за обсуждением чего-нибудь занимательного на стыке их интересов и расходятся до следующего сражения с монстром недели. Стивен продолжает жить с четырнадцатью миллионами «если бы», ведь тоска по несбывшимся вероятностям никого ни к чему не обязывает, включая его самого. Реальность: проводив Тони в кабинет, Стивен отлучается на кухню («Ничего не трогай», — и вот уже начинается: «Тебя подожду!») проверить жаркое в духовке и принести аперитив — и по возвращении обнаруживает вместо Тони незнакомого ребёнка. Темноволосого мальчика шести-семи лет, вцепившегося в край письменного стола и настороженно глядящего на него. Стивен застывает в дверях. — Мальчик, как ты здесь ока… Глядящего на него огромными карими глазами. — …зался. На ковре у ног ребёнка валяется Куб времени. Экспериментальная поделка Агамотто, сумевшего наделить рядовой артефакт некоторыми свойствами Камня бесконечности. Стивен выпросил Куб у Вонга — поизучать на досуге и восстановить с его помощью один наполовину истлевший манускрипт из библиотеки Санктума. И оставил на столе. Стивена прошибает холодный пот. Он оставил на столе предмет, больше всего похожий на старинный кубик Рубика, перед приходом Тони Старка, обожающего предметы и в особенности головоломки. И совершенно забыл об этом, пока добрые полчаса вертелся перед зеркалом в раздумьях, какую из трёх своих цивильных рубашек надеть: просто синюю, синюю в клетку или синюю в полоску. Воистину, эмоционально неустойчивый маг — горе для реальности. — Здравствуйте, сэр, — голос у мальчика немного дрожит, но он вздёргивает вверх подбородок. — Если вы меня похитили, то должен предупредить, что Старки никогда не поддаются на шантаж и вместо выкупа вы получите кучу неприятностей. — Что?!.. — Стивен откашливается, едва не поперхнувшись. — Господи, нет, тебя никто не похищал! — Тогда кто вы такой? И где я? Почему-то не помню, как здесь оказался. Помню, что читал в своей комнате, и потом сразу… тут. — Тони, наверное… ты заснул, и папа не стал тебя будить, — Стивен шагает к нему, на ходу пытаясь сконструировать более или менее правдоподобную ложь с помощью тех обрывков детских воспоминаний, которыми Тони делился с ним — невзначай, когда приходилось к слову. Ребёнок жмётся к столу, и Стивен останавливается, поднимая раскрытые ладони в воздух. — Твоим родителям пришлось срочно уехать в командировку, и папа попросил меня приглядеть за тобой. Когда он тебя завёз, ты всё ещё спал, и мы положили тебя на диван. Я доктор Стивен Стрэндж. Мы с твоим папой работаем вместе. — Почему папа просто не оставил меня дома с Джарвисом? — хмурится Тони. Чёрт, как он мог забыть о Джарвисе. — Ему тоже пришлось отправиться с мистером Старком. — Ясно, — тихо вздыхает мальчик, отлепляясь от стола. Плечи опускаются, худенькие руки повисают вдоль тела. Губы подрагивают. Только бы не разревелся… — А когда они вернутся? — Завтра, — поспешно врёт Стивен. Вонг, срочно требуется Вонг! — Завтра обязательно вернутся и заберут тебя домой. Ты хочешь чего-нибудь? Тони быстро, словно украдкой вытирает кулаком уголок глаза и поднимает на него взгляд. — Можно стакан воды, если вас не затруднит? — Сейчас принесу. Ты пока посиди на диванчике, хорошо? Маленький Тони послушно садится на самый край дивана, стоящего сбоку от стола. Взрослый Тони, получив свою чашку кофе с миндальным печеньем, обычно разваливается по всей площади сиденья, подтянув под себя ногу. Стивен осторожно приближается, чтобы поднять с пола Куб, но ребёнок сосредоточивает взгляд на затейливом узоре диванной обивки и, кажется, больше не находит доктора Стрэнджа опасным. — Я сейчас, — повторяет Стивен, пятясь обратно к двери. — Ничего тут не трогай, пожалуйста. На всякий случай за спиной он складывает пальцы в мандалу, набрасывая отводящие взгляд чары (и почему это не пришло в голову ему, дураку, со взрослым Тони?!) на книжные шкафы и этажерку с подручными артефактами. Но почему-то он уверен, что этот Тони беспрекословно выполнит просьбу. Едва выйдя в коридор, Стивен открывает портал в Камар-Тадж, в кабинет верховного — который, слава Вишанти, обнаруживается на кушетке перед телевизором. Чтобы побыстрей вернуться в Санктум, Стивен покорно сносит унизительные расспросы (нет, он не догадался, что Куб воздействует и на людей), закатывание глаз (нет, он не успел дочитать прилагавшийся к артефакту мануал) и снисходительные ухмылки (нет, он категорически не согласен просто подождать сутки, когда эффект пропадёт сам собой, и потом продать таблоидам детские фотографии Тони Старка за миллион долларов!) — и Вонг наконец показывает ему, как расположить грани Куба, чтобы вернуть Тони в его настоящий возраст. Вот только делать это лучше, когда тот уснёт, чтобы не создать болезненный разрыв в его памяти. И сон должен быть естественным, а не наведённым: разные виды магии смешивать не рекомендуется. — И что прикажешь мне делать с шестилетним Старком, пока он не заснёт? — Он же ребёнок, с детьми всё просто. Поиграй в ладушки, сказку почитай, — Вонг отправляет в рот пригоршню попкорна, давая понять, что аудиенция окончена. «Просто»?! Стивен совершенно не умеет обращаться с детьми! Даже в клинике, когда ему не удавалось отвертеться от пациентов младше шестнадцати, при осмотре вместо него всегда разговаривала Кристина… — И перестань паниковать! — летит ему в спину. Не оборачиваясь, Стивен непочтительно показывает Верховному средний палец и открывает обратный портал. На кухне близ плиты суетится Плащ, всем собой обращая его внимание на подрумянившуюся курицу. — Спасибо, дружок, — кивает он, выключая огонь. Плащ перелетает Стивену на плечи, наверняка уловив его взбудораженное состояние. — Вот только не показывайся пока Тони во всём своём великолепии, хорошо? Не нужны ему лишние душевные потрясения. В любой другой ситуации Плащ продемонстрировал бы крайнюю степень презрения в ответ на унизительную просьбу и улетел в крипту дуться, но сейчас послушно скользит шёлковым платком в нагрудный карман его рубашки. Даже одно имя Старка вьёт из древнего артефакта верёвки — в буквальном смысле. Маленький Тони залпом выпивает большой стакан воды. — Спасибо. — Ну что, — Стивен ловит в настенном зеркале отражение своего побледневшего лица и изображает на нём улыбку подружелюбнее. — За окошком уже совсем темно. Наверное, ты хочешь спать? — Не-а! — Тони активно вертит головой. — Вы же сказали, что я у папы в машине выспался. Ладно, на что Стивен рассчитывал? Сам же не раз полуночничал в его мастерской, а на часах всего семь вечера. Чего вообще обычно хотят дети?! — Может быть, ты голоден? Мальчик с тем же энтузиазмом кивает. — Тогда идём на кухню. Тони спрыгивает с дивана и вкладывает свою ладошку ему в руку. Стивен вздрагивает, но аккуратно сжимает её, половчее сгибая ноющие от ноябрьской сырости пальцы. За ужином Тони смелеет и начинает всё больше походить на себя взрослого. Болтает ногами, сидя на высоковатом для него стуле (пятидесятилетний Тони Старк обожает так делать, усаживаясь для пущего удобства на стол), крутит головой по сторонам, задумчиво прикусив кончик вилки. Кухня — пожалуй, самое обыденное из помещений Санктума, но и здесь есть на что поглядеть. Витражи в высоких окнах, сушёные травы на стене у камина, старинная резная мебель. Донна бы вмиг сочинила историю о рыцарях и волшебниках, которые жили здесь в незапамятные времена… Нет. «Мы не говорим об этом». — А вы физический доктор или инженерный? — подаёт голос Тони. — Я… — Стивен на секунду запинается. Наспех выдуманный коллега Говарда Старка по Щ.И.Т.у с большей вероятностью был бы кем-то из них, но если он назовётся физиком или инженером, то наверняка хоть в чём-то да проколется перед Тони, который собрал свою первую печатную плату в четыре года. — Я медицинский доктор. — Ух ты-ы, — тянет Тони, округлив глаза. — Мамин дедушка из Турина хотел учиться на хирурга, но ему родители не разрешили, пришлось стать графом. А у вас какая специальность? — Нейрохирург. Если уж врать, так поближе к истине. — Крутизна! — Тони едва ли не подскакивает на стуле. — А инструменты покажете? Ну, скальпели, щипцы всякие? О! Циркулярная пила! У вас есть? — Максимум проволочная, — Стивен едва сдерживается, чтобы не засмеяться. — Все инструменты у меня на работе, но, если хочешь, перед сном могу почитать тебе научную статью из журнала по нейрохирургии. Парочка журналов должна где-то заваляться. Тони однажды обмолвился, что лучше всего засыпал под статьи из «Reviews of Modern Physics», так что Стивену может повезти. — Супер, — удовлетворённо кивает ребёнок. — Только не забудьте, пожалуйста, а то до сна ещё долго. Стивен возводит глаза к потолку, в который раз за вечер мысленно поминая изобретательный ум Агамотто, Старково любопытство и собственную безалаберность самыми нехорошими словами. Куриная ножка обглодана до кости, но овощное соте Тони ковыряет явно без увлечения. — Если не хочешь доедать, давай сюда тарелку. Лицо ребёнка вмиг озаряется несоразмерным восторгом: — Вы серьёзно? Джарвис разрешает мне не доедать только одну треть этих дурацких овощей! Ой… — Тони вдруг тушуется. — То есть спасибо, было очень вкусно, доктор Стрэндж. Подхватив со стола тарелки, Стивен отворачивается, чтобы скрыть улыбку, и очень кстати вспоминает о подарке от ЭмДжей. — А не хочешь ли эклер с чаем? — Доктор Стрэндж, вы лучше всех! Во взрослом Тони это изумляет не меньше: искренняя радость от любой мелочи — куска пиццы из круглосуточной забегаловки, разогретого магией стаканчика кофе, нелепых тапок с маской Железного человека… Стивен внимательнее разглядывает мальчика, пока тот сосредоточенно расправляется с пирожным. На Тони мягкие вельветовые брюки, слегка потёртые на коленях, и голубой свитер с закатанными до локтей рукавами. Над правым запястьем — полоска пластыря. Интересно, в какой день детства Куб вернул его? Был ли тот день счастливым? Закончив с ужином, они возвращаются в кабинет («Тони, уже десятый час, может быть, хочешь спать?» — «Нисколечки! А у вас есть настольные игры?»). Ожидание: они играют партию в «Скрэббл» (Стивен завтра же вернёт игру в библиотеку на Джефферсон-Маркет), шестилетний Старк от скуки клюёт носом и покорно отправляется в гостевую спальню, Стивен добивает его научной статьёй, миссия выполнена. Реальность: после самой долгой и напряжённой партии в жизни Стивена Тони проигрывает всего девять очков — боже, этот ребёнок превратил его четырёхочковый «пат» в двенадцатиочковую «миопатию»! — и просит сыграть ещё раз. Стивену приходится согласиться, и дело даже не в умоляющем взгляде, а в «Но если вам некогда со мной возиться, я могу тихонько почитать». После третьей партии — Тони так и не выиграл, а Стивен не рискнул бы унизить поддавками даже шестилетнего Старка — он отлучается, чтобы позаимствовать в библиотеке «Монополию», и теперь уже Тони разносит его в пух и прах при помощи столь знакомой своей суперсилы — выжимать абсолютный максимум из всех доступных ресурсов. Совершив круг победных прыжков по кабинету, Тони приземляется обратно на диван. На щеках играет лёгкий румянец, от недавней настороженной вежливости не осталось и следа. Он лукаво наклоняет голову вбок: — Может, хотите отыграться? Стивен медлит с ответом, разминая пальцы. От манипуляций с мелкими фишками и карточками суставы то и дело словно спицами пронзает, но ему отчего-то очень хочется поддаться на уловку «давай притворимся, что тебе это нужнее, чем мне», которая в исполнении взрослого Старка выглядит лишь немногим изящнее. Тони — не в первый раз за вечер — косится на его руки и быстро отводит взгляд. Об этом Стивен тоже не подумал: дети обычно боятся физического уродства, и ему следовало бы надеть перчатки. — А вообще, знаете, и правда уже поздно, — Тони придвигает к себе игровое поле. — Я сам уберу всё в коробку. У Стивена внезапно перехватывает горло, и он лишь кивает в ответ. Тони принимается шуршать карточками, сортируя их и аккуратно раскладывая по пакетикам, и только закончив, поднимает голову. — Доктор Стрэндж, а можно личный вопрос? Стивен снова кивает, уже догадываясь, что это будет за вопрос. — Что у вас с руками? — Автомобильная авария, — коротко отвечает он, но Тони всё глядит на него, замерев на месте, и на лице явственно читается борьба хорошего воспитания с любопытством. — Ехал в темноте по извилистому участку на Девяносто седьмом шоссе, разогнался, отвлёкся, задел другую машину, вылетел с обрыва в реку, лобовое стекло выбило внутрь, основной удар пришёлся на кисти рук. — И вы выжили? Крутизна! В голове мелькает мысль, что Тони своей склонностью акцентировать внимание на плюсах очень похож на Кристину. — Мне действительно повезло, — кажется, он впервые произносит это слово применительно к аварии. — И что было дальше? — Меня эвакуировали на вертолёте. Очнулся после десятичасовой операции, в каждой ладони по шесть титановых штифтов. — Вы киборг?! — восторженно выдыхает Тони, вглядываясь в его пальцы. — Увы, нет, — усмехается Стивен, — со штифтами я не мог бы сгибать суставы. Через несколько недель их вынули. — И вы снова стали оперировать мозги? Стивен качает головой: — Нет, с тех пор я больше не держал скальпель в руках. Всего на руках было восемь операций, но нервные волокна так и не восстановились. — О, — Тони как-то по-взрослому грустнеет. — Я бы свихнулся, если бы больше никогда не смог паять. И папа расстроился бы, потому что какой тогда во мне толк? — Ты бы наверняка что-нибудь придумал, — Стивен неловко кладёт руку ему на плечо. — Стал бы настоящим киборгом. — Точно! — Тони снова улыбается. — А вы теперь чем занимаетесь на папиной работе? От необходимости выдумывать подробности несуществующей секретной работы Стивена спасает звонок телефона. В первую секунду Стивен мысленно благодарит звонящего, кем бы он ни был, но теперь мальчик с таким вниманием наблюдает, как он вытаскивает жужжащий смартфон из заднего кармана джинсов, что нет никаких сомнений: объяснения с него всё равно стребуют. Даже у Старков вряд ли были смартфоны в семидесятых. Остаётся надеяться, что Тони не успел заметить лого собственной компании на задней панели. — С днём рождения! — Кристина явно говорит на бегу. — У меня есть ровно минута между операциями, так что пожелаю тебе только самое главное: во-первых, никогда больше не появляйся из подсобки «Метро Дженерал» со смертельными ранами — по крайней мере, в мою смену, — а во-вторых, будь счастлив. — Спасибо, — улыбается Стивен. — Чарли тоже передаёт поздравления. — Спасибо, передавай от меня привет. — Ну уж нет, — смеётся Кристина в трубке. — Он и так слишком большой твой фанат. Кстати, ты сейчас не один, я надеюсь? — Я… всё сложно, потом расскажу. — Твоё «всё сложно» начинается на «Т» и заканчивается на «И»? — С чего ты взяла, что… — О, мне пора бежать, обнимаю, пока-пока! Отключившись, Стивен приготовился к бомбардировке вопросами насчёт неизвестной технологии — пока он говорил с Кристиной, Тони едва ли не просверлил его взглядом. Но мальчик, насупившись, скрещивает руки на груди. — Почему вы не сказали, что у вас день рождения?! — С чего ты взял, что… — Сопоставил данные! — шестилетний Тони закатывает глаза даже выразительнее, чем его взрослая версия. — Во-первых, никто не начинает разговор со «спасибо», если только тебя не поздравляют. А во вторых, — Тони кивает через плечо на письменный стол, — у вас подарок. Я сначала подумал, это вы для кого-то приготовили, но теперь всё сходится. Стивен переводит взгляд на стол и впервые замечает на стопке книг коробку размером с футляр для очков, перевязанную золотистым бантом. До появления Тони в Санктуме её определённо не было. — Ладно, сдаюсь, — Стивен вскидывает руки вверх. — Раскусил. — С днём рождения, доктор Стрэндж, — всё ещё дуясь, говорит Тони. — Простите, что у меня нет подарка, но папа мне ничего не сказал. А могли бы хотя бы за тортом и шариками заехать! Или вы и папе не сказали?! Стивен сознаёт, что закапывает себя всё глубже, но у него, оказывается, абсолютно отсутствует иммунитет против сердитого и одновременно расстроенного шестилетнего Старка: — Вообще-то подарок на столе — от твоего папы. Вернее, от вас обоих, как он сказал. Просияв, мальчик вскакивает с дивана, вприпрыжку подбегает к столу и возвращается с коробкой: — Тогда открывайте скорей! Давайте я вам только бант развяжу. Моля Вишанти, чтобы подарок не содержал ничего слишком высокотехнологичного, непристойного либо высокотехнологично-непристойного, Стивен принимает из протянутых рук Тони тёмно-синюю бархатную коробочку. В ней оказываются два одинаковых браслета — по крайней мере, тонкие кольца из матового металла диаметром с запястье взрослого человека больше всего напоминают браслеты. — Это украшения? — недоумённо спрашивает Тони. — А как их носить? — С чего бы тебе… твоему папе дарить мне украшения? — Стивен, повертев в руках один браслет, но так и не обнаружив застёжки, всё же просовывает в него сложенные вместе пальцы. — Наверняка у них есть какая-нибудь умная функция. Дойдя до основания пальцев, браслет не застревает, а расширяется, будто сделан из резины, и свободно скользит дальше по ладони. На запястье кольцо сужается вновь, точно повторяя форму запястья, — и становится немного ярче, словно загорается изнутри. — А как это оно вот так?.. — Тони, выгнув шею, таращится на его руку. Стивен протягивает ему второй браслет. — Понятия не имею, спроси потом у папы. Ладонь Тони свободно проходит в кольцо, а на запястье оно сужается чуть ли не вдвое. — Ой, тепло! Тепло струится от запястья к кончикам пальцев. Стивен почему-то вспоминает о шерстяных варежках, которые подарила ему Донна, когда бабушка учила её вязать. Несколько лет подряд он зимой никогда не выходил без них из дома — пока варежки не перестали налезать на руки. Он несколько раз сжимает и разжимает пальцы, и с каждым движением ноющая боль отступает, сходя на нет. Тони снимает браслет и отдаёт ему, Стивен надевает его, и другую ладонь тоже обнимает ровное тихое тепло. Горло перехватывает во второй раз за вечер. Ему вдруг нестерпимо хочется сделать что-то хорошее для Тони — именно этого, маленького, и прямо сейчас. Стивен оценивающе глядит на притихшего ребёнка: — Если ты всё ещё не хочешь спать, я тебе кое-что покажу. — Ни в одном глазу! — Но обещай не задавать никаких вопросов, это сверхсекретная разработка. — Я очень-очень-очень постараюсь, честное слово! Из кармана своей рубашки Стивен тянет за кончик Плащ, тут же перестающий прикидываться безжизненным платком. В тысячах из миллионов «если бы» Тони летал в его Плаще, и если Стивен что-то и понимает в Тони Старках — мало что делает их настолько счастливыми, как дурацкие полёты под потолком Санктума. * * * Стивен отправляет Тони в ванную незадолго до полуночи, выдав детскую зубную щётку и красную пижаму из Macy’s, а сам застилает ему постель в гостевой спальне. Стоит голове мальчика коснуться подушки, как его глаза слипаются, но едва Стивен отходит от кровати, Тони зовёт его: — Доктор Стрэндж, а статью почитаете? Вы обещали. — Тони… — разворачиваясь, начинает Стивен. — Нельзя получить всё и сразу? — с грустным вздохом доносится из-под натянутого до волос одеяла. — Ладно. — Эй, — Стивен взъерошивает его макушку. — Я просто подумал, что ты совсем устал. Сейчас схожу за журналом. Иногда можно всё и сразу. Старинная кровать возмущённо скрипит от прыжков. — Доктор Стрэндж, — снова окликает Тони, высунувшись из укрытия. — А можно мне прийти к вам в гости ещё раз? — Разумеется, — «Если ты ещё хоть раз переступишь порог этого дома». — Если обещаешь не усердствовать с мёртвыми петлями. — Аэроплащ, конечно, суперкрутой, но можем просто поиграть в «Скрэббл». — Договорились. Когда он возвращается из спальни со сборником ежегодной конференции Колумбийского университета по неврологии, взрослый Тони крепко спит. — Господи, — вырывается у Стивена. В глубине души, при всём доверии к суждениям Вонга о старинных артефактах, он весь вечер боялся, что в случае Тони что-нибудь пойдёт не так — в случае Тони ожидания крайне редко совпадают с реальностью. Тони открывает глаза. Щурится на слабый свет ночника, будто проспал несколько часов. Разглядев Стивена, замершего у кровати, улыбается рассеянной улыбкой. — Мне сон снился, такой… — он приподнимается на локтях, голос хрипловатый со сна. — Как будто я был ребёнком, и ещё там был ты, но взрослый, как сейчас, и мы с тобой играли, и ещё был Плащ. И я так ярко помню, как замирает сердце в полёте, и как я думаю о том, что это третий самый лучший день в моей жизни, и как ты открываешь подарок… Тони вдруг запинается и смотрит на него расширившимися глазами, будто только сейчас проснулся по-настоящему. — Чёрт… — рывком сбросив одеяло, он садится и свешивает ноги на пол. Оглядывает свой помятый костюм, постель, комнату. — Я надрался настолько в хлам? — Тони поднимает на него взгляд, полный настоящей паники. — Я надрался настолько в хлам, что отрубился — в твой день рождения? Я хотя бы не блевал?! — Так, стоп! — Стивен наконец выходит из оцепенения. — Во-первых, нет, а во-вторых, это был не сон. Стивен присаживается рядом с Тони на край постели и рассказывает ему о вечере во всех подробностях, начиная с Куба и заканчивая полётами по всему Санктуму. — Ох и достал я тебя, должно быть, — помолчав, только и отвечает он. — С чего ты взял? Ты был чудесным ребёнком. — Да ладно, я в детстве был невыносим даже в микродозах. Если я ещё хоть раз до чего-нибудь дотронусь в твоём доме без спроса, официально разрешаю выдернуть мне руки. — Я сам виноват, что разбрасываюсь древними артефактами, а ты занял бы первое место в конкурсе на самого покладистого ребёнка! — Я испорчен, патологически навязчив и не умею вовремя остановиться! — Тони упрямо мотает головой. — Ничего подобного! — Стивену почему-то становится ужасно важно его убедить в этом. — Ты патологически вежливый и тактичный, радуешься любому пустяку, умеешь проигрывать с достоинством, больше любишь дарить, чем получать, и готов слушать любую околонаучную чепуху вместо нормальной сказки на ночь! Может, я и не так планировал провести этот вечер, но не задумываясь повторил бы снова. С тобой интересно и весело, и это говорит тебе человек, который абсолютно не умеет обращаться с детьми! Который боится детей! — Это ты не умеешь обращаться с детьми?! Да ты лучше всех! Ты выслушиваешь мою болтовню и сомнительные шутки! — Без сомнительных шуток ты был бы совершенством, и моё эго с этим вряд ли справилось бы! Стивен окончательно перестаёт понимать, о какой версии Тони Старка они спорят, а тот вдруг закрывает лицо ладонями. Раздаются глухие всхлипы — Стивен осторожно кладёт ладонь на вздрагивающие плечи, но Тони откидывается на постель и, всхрюкнув, начинает хохотать во весь голос. — Не меня никто ещё не орал за то, что я ругаю себя. — На меня, знаешь ли, тоже. Стивен обессиленно падает вслед за ним и, конечно, присоединяется. Если в его смехе и есть оттенок истерики, то Агамотто ему судья. — Слушай, а… как ты планировал провести этот вечер? — притихшим голосом спрашивает Тони. — Я… не знаю. Планировал отбивать твои сомнительные шутки насчёт свиданий. Так себе план. Горячая ладонь накрывает его запястье, нащупывая над наручными часами браслет. — Помогают хоть немного? У них голосовое управление, можно регулировать температуру и плотность обхвата, и они трансформируются в сверхпрочные перчатки, чтобы копаться в кишках иномирных чудищ, как ты любишь. Что-нибудь отладить ещё? Это тестовый вариант, и я мог бы… — Они идеальны, — Стивен поворачивает к нему голову, встречаясь с вечно беспокойным взглядом. — Как невидимые обезболивающие варежки. Когда Тони улыбается, он ужасно похож на себя шестилетнего. Кажется, Стивен больше не боится детей. — С днём рождения, Стивен. Правда, — Тони приподнимает его руку и поворачивает к себе циферблатом, переплетая их пальцы, — он уже закончился, так что нам ничего не мешает придумать новый план, получше. Без сомнительных шуток. Скажем, на завтра? — Как насчёт свидания, факт которого я не буду отрицать? Четырнадцать миллионов «если бы» разбиваются об одно-единственное «да», и Стивену совершенно их не жаль.