girlfriend

      Над головой плывут ленивые облака, что делает этот день на море лёгким и скучным. Мягкая качка корабля успокаивает, а океанский туман вызывает щекотку, окутывая твоё лицо и волосы. Было невероятно безмятежно и мирно, пока твои товарищи по команде не решили сделать тебя целью своих шалостей на весь день.       — Санджи хочет знать, что твой парень хочет на обед, — спрашивает Нами, подходя к тебе, стоящей возле перилл, со злой ухмылкой на лице. Усопп в это время изо всех сил старается сдержать смех.       Брови сдвинуты вместе, когда ты смотришь на неё в недоумении, — Почему? Он ведь знает что Зоро съест что угодно, кроме шоколада, — отвечаешь ты, всё ещё не понимая, почему Санджи беспокоит этот вопрос, ведь обычно он составлял меню даже не думая принять во внимание мнение Зоро, заявляя, что голова-трава слишком груб, чтобы иметь полностью развитое чувство вкуса.       — Нет, не Зоро. Твой другой парень! — дразнит она, заставляя тебя разочарованно вздохнуть и закатить глаза, пока Усопп хохочет. Трафальгар Ло очень удобно устроился около тебя пока временно находился на Санни; все началось с интереса к монетке, которую он рассеянно подбрасывал в воздухе (в конце концов, ты тоже коллекционировала монеты), а потом переросло в то, что теперь он держится рядом с тобой и ворчит себе под нос, что ты единственный человек в команде, которого он мог терпеть.       — Почему это я эксперт по Ло? — шипишь ты разочаровано, пытаясь понизить голос. По правде говоря, в другой, более наивный период твоей жизни странное обаяние Ло и окольная манера косвенно флиртовать посредством невнятных полукомплиментов могли бы обвести тебя вокруг пальца, но не сейчас; не тогда, когда у тебя была система поддержки людей, которые могли бы дать тебе полную, неограниченную, свободную любовь. Не тогда, когда ты была в идиллическом партнерстве, основанном на уважении и росте. В твоем сердце не было места для Ло и его загадочных банальностей — не тогда, когда ты была влюблена в Зоро.       — Потому что он сидит и разговаривает с тобой с таким одурманенным выражением лица, словно никогда в жизни не видел красивой девушки! Это до боли очевидно! — восклицает Усопп, заставляя тебя вздохнуть. Ло считал себя скрытным и незаметным, но то, как он демонстрировал своё особое отношение, было более чем очевидно, и, учитывая, что практически до всех остальных тоже дошло, это был лишь вопрос времени, когда это всё выльется в проблему, к которой ты не была готова.       — Вот именно поэтому я пытаюсь это игнорировать! — говоришь ты сквозь стиснутые зубы. Беспокойство вскипает в венах, когда ты вспоминаешь прошедшую неделю или около того, прокручивая в голове каждый момент с ним, пытаться понять, поощряла ли ты каким-либо образом его зарождающиеся чувства. Неудовлетворенная неопределенностью своего заключения, ты обращаешься к внешнему подтверждению. — Я не делаю ничего, что могло бы дать ему неправильное представление, да? — спрашиваешь ты, нервно впиваясь ногтями в предплечья.       — Ты просто ведёшь себя дружелюбно, — говорит Нами, успокаивая тебя, сжимая твое плечо, — просто забавно наблюдать, как он следует за тобой, как потерянный щенок; Ты бы сравнила его скорее с жалким мокрым котом, чем со щенком, который дуется по углам и крадет тебя ото всех, чтобы потребовать внимания, когда ему это удобно, жаждая твоей ласки, но только на своих условиях. Это была попытка контроля, которая была тебе чужда и оставляла горькое отвращение во рту, особенно когда ты привыкла к взаимному доверию, которое было у тебя с Зоро.       — И немного жалко, — добавляет Усопп с кривой ухмылкой.       — Ты один из тех, кто постоянно говорит о жалости, — Нами вмешивается, не в силах удержаться и устроить игривую перепалку, заступаясь за подругу.       — Эй! — восклицает он, вызывая между ними двумя приступ шутливой ссоры, когда к ним приближается звук тяжелых ботинок по палубе.       — Этот придурок уже закончил с обедом? — недовольно спрашивает Зоро, потный, утомленный и раздраженный после тяжелой тренировки.       — Почти! Ему бы поторопиться — я тоже умираю от голода, — ты говоришь ему с улыбкой; выражение твоего лица заметно смягчает его разочарование, превращая гнев в тихий бубнёж.       — Идиот даже не может придерживаться регулярного графика, — рычит он, прислоняясь к перилам рядом с тобой. Пока Нами и Усопп продолжают браниться рядом, ты пользуешься возможностью, чтобы мягко спросить его, как прошла тренировка, жадно поглощая каждую деталь. Взамен он желает, чтобы ты рассказала ему подробности твоего утра, и ты делаешь это с мечтательной улыбкой на лице и влюбленным взглядом, который не ускользнет от внимания твоих товарищей по команде.       — Посмотри на этот взгляд, он, наверное, разбивает его бедное сердце! — шепчет Нами Усоппу, указывая на Ло на другом конце палубы, который медленно шёл к кухне.       — Боль неразделённой любви! — шепчет в ответ Усопп. Слёзы почти текут по его лицу одновременно от неконтролируемого смеха и сочувствия к тяжёлому положению Хирурга Смерти.       — О чём, чёрт возьми, вы двое говорите? — лает Зоро, поворачивая к ним голову. Они оба указывают на дверь, ведущую на кухню, где шляпа Ло исчезает в комнате. — Неужели вам двоим больше нечем заняться? — спрашивает он со вздохом.       — Неа! — щебечет Нами, сообщая ему, что их курс был надежно установлен, и что злорадство, которое они с Усоппом испытывали, наблюдая за тем, как Ло сражается в битве, которую был обречён проиграть с самого начала, было самым весёлым занятием за последние недели. Зоро усмехается, выглядя равнодушным, закатывая глаза и направляясь к кухне, но крепкая хватка, которую он держит на твоей талии, выдаёт его раздражение и беспокойство, пока слова Нами гремят у него в голове. Вы оба сочли то, как хирург липнул к тебе, было немного странным, но услышав, что другие люди тоже это заметили, делало ситуацию более ощутимой и практически осязаемой, и внезапно присутствие Ло рядом с тобой за столом стало невыносимым — было что-то тревожное в том факте, что он скорее предпочел бы увидеть кока, стоящего перед тобой на коленях и жалко умоляющего дать хотя бы один шанс, чем видеть Ло за одним столом с тобой, не говоря уже о том, чтобы сидеть рядом.       — Тебя что-то тревожит, голова-трава? — острит Санджи с понимающей ухмылкой, увидев руку Зоро, обнимающую тебя. Раздражённый, мечник не удостоил его ответом. Не в настроении разговаривать, он убирает руку с твоего туловища, чтобы занять рот едой и предотвратить любые попытки светской беседы. Ты тоже поглощена едой, глотая свадебный суп, который Санджи приготовил для тебя на обед, не обращая внимания на ожоги, которые горячий бульон оставляет на нёбе. Было всё ещё слишком жарко, чтобы разумный человек мог есть суп, но, как это часто случалось с готовкой Санджи, это было слишком вкусно, чтобы не есть.       — Ммм… — удовлетворенно мурлычешь ты; остальная часть команды привыкла к твоей склонности стонать от удовольствия, когда ты ешь что-то особенно вкусное, но Ло не может скрыть, как он напрягается, как доска, рядом с тобой, когда звук, вылетающий из твоих губ, звенит в его ушах. — Санджи, это так вкусно! — говоришь ты невинно, с искрящимся энтузиазмом, заставляя губы кока извиваться в благодарной улыбке и подразнивающе говоря тебе, что было бы еще вкуснее, если бы у тебя хватило терпения подождать некоторое время, прежде чем приступить к делу.       Несколько мгновений проходят без происшествий, ты обмакиваешь в бульоне кусочек хлеба, который подавался вместе с супом, пока внезапное ощущение, пробежавшее по внешней стороне бедра, не заставляет тебя почти выпрыгнуть из собственной кожи; заглядывая под стол, ты замечаешь что виновницей оказывается нога Ло, прижатая к твоей собственной. Он высокий мужчина, так что потребность в пространстве для ног могла бы быть разумным оправданием, и при внимательном рассмотрении его лица не обнаруживается никаких следов недобросовестных намерений; и в то же время он настолько прозрачен, что не может удержаться от того, чтобы подрыгать коленом рядом с твоим, как будто отчаянно нуждаясь в малейшем трении. Лёгкий вздох срывается с его губ, когда ты отстраняешься от прикосновения, подтверждая свои подозрения; осознание этого заставляет тебя тоже вздохнуть, расстроенно и разочаровано тем, что он не мог довольствоваться дружбой, которую ты была готова предложить, и вместо этого так настойчиво вмешивался туда, где ему не место.       Его поведение начало разъедать твои последние нервы, и, очевидно, Зоро разделял твои чувства, становясь более собственническим, чем обычно, когда занимался с тобой любовью той ночью.       — Держу пари, что он дрочит свой жалкий член с мыслью о том, чтобы поменяться со мной местами… ха… но у него нет яиц чтобы сделать это, — шепчет Зоро, тяжело дыша тебе в ухо и просовывая руку под тебя, чтобы притянуть твою талию ближе; жаждущий ощутить, как твоя горячая кожа тает на его коже, ему нужно, чтобы ты была поймана и заперта между его руками, хныкала и скулила мягкую, красивую песню, пока он вбивал тебя в пол. — Он знает, что тебе нужно кое-что побольше, не так ли, красотка? — рычит он тебе на ухо; он грубый, собственнический и заставляет тебя тихо трепетать под ним, пока ты в ответ скулишь: — Мм… как же хорошо…       Потерявшись и утопая в дымке экстаза, никто из вас не замечает ни мягкого голубого света, окутывающего пространство, ни приглушенных, сдавленных вздохов, доносящихся из-за двери, когда Ло проводит рукой по члену, воображая, что вместо этого погружается в тебя. На какое-то мгновение он действительно подумывает о том, чтобы поменяться с ним местами, представляя, как твои глаза будут широко раскрыты от шока — шока, который он бы вытрахал из тебя, пока у тебя не потекли слюни из уголков рта и ты не начала хныкать и повторять его имя, словно молитву. Но как бы он ни желал этого, пылая страстью из-за тебя так сильно и едва зная, что делать, он осознавал, что не может этого сделать — это слишком запутанно и сложно; однако он не может заставить себя рассеять созданную им комнату. Он торгуется сам с собой, чтобы найти хоть какое-то оправдание, чтобы крутануть запястьем и взять тебя. Оправдание, которое не превратило бы его в монстра в твоих глазах и не отвернуло тебя от него полностью. Это за гранью соблазна, когда одно простое движение — это всё, что отделяет его от тепла твоих стенок, поглощающих его член целиком. Сдерживая стон, сжимая твердую плоть в кулаках, он задается вопросом, заставило ли упоминание о нём, хотя бы на короткое мгновение, захлестнуть твой разум, фантазируя о том, как его член находится глубоко внутри тебя. Он задумывается, сможет ли он отделаться тем, что просто попробует тебя, поменявшись местами всего на долю секунды — никто из вас ничего не заметит, и он, наконец, получит дозу и возможность дрожать от крепкой, влажной хватки твоих стенок вокруг него.       Но он знает, что для него этого мгновения будет недостаточно — даже близко. Он знает, что его длина сможет достичь тех глубин, каких Зоро никогда не смог бы, и он не сможет устоять перед желанием сломить тебя, сбить с толку твой разум и лишить тебя возможности возбуждаться и желать кого-то еще, кроме него. Его рука дёргается, колеблясь вместе с его решимостью; он находится в нескольких шагах от того, чтобы дойти до кульминации, слово кавардак вертится на кончике его языка, пока тихое нытье имени Зоро не доносится из-за двери, наполненное нуждой и преданностью. Звук оставляет горький привкус желчи на языке Ло, и его комната разваливается — сокрушающее напоминание о том, что он один, в темном коридоре, ведущем к бару с аквариумом, дрочит посреди ночи, пока Зоро предаётся комфорту твоей плоти.       Имя Зоро горит у тебя на языке, пока он доводит тебя до жгучего экстаза, его мозолистые пальцы кругами потирают твой ноющий клитор, пока он вбивается в тебя. «Только ты, мне нужен только ты, Зоро…» — шепчешь ты, когда кровь приливает к твоему лицу, скапливается в щеках, пока ты пульсируешь вокруг него, а разум разбит и уязвим только для него. Трепет твоих стенок заставляет его притянуть тебя еще ближе, впившись зубами в твою шею, а тебя уткнуться лицом в декоративную подушку на полу перед тобой и скулить.       — Как же ты хороша… И как же хорошо ты меня принимаешь, — бормочет он; вид того, как ты буквально разваливаешься на части под ним, разжигает огонь в его душе, который заставляет его врезаться в тебя ещё сильнее — Ло слышит через дверь шлепанье его бедер о твои, пока он размазывает ладонью бутоны преякулята по кончику своего члена. Вялая и податливая, пока разряды электричества продолжают танцевать сквозь твою кожу, ты принадлежишь ему, чтобы иметь и удерживать так, как он считает нужным.       Он знает твоё тело, как собственные грубые, обветренные ладони, а ты, в свою очередь, знаешь его; опьяняющий темп, которого он придерживается, врезаясь в тебя, наполняя до тех пор, пока ты не можешь ясно мыслить, а также дрожь в его бедрах дает понять, что он близко. Он крепко держит тебя, кожа твоей спины тает в его широкой груди, пока он кончает глубоко внутрь тебя, как будто ты испаришься в воздухе, если он тебя отпустит. Простого ощущения того, как он обнимает тебя, достаточно, чтобы опьянеть, и ты молча желаешь растянуть этот момент на вечность.       — Я люблю тебя, — шепчешь ты, когда он падает рядом, медленно восстанавливая контроль над своим дыханием.       Мягко и убаюкивающе, но с небольшой хрипотцой, твои слова заполняют комнату сладостью, такой, которая так резко задевает струны сердца, что остальной мир ускользает. Пока Зоро повторяет твои слова, шепча тебе на ухо «Я люблю тебя тоже» и уткнувшись головой в изгиб твоей шеи, чтобы насладиться моментом, Ло эгоистично искажает твои слова в своей голове, заполняя пробелы в голове и воображая, что вместо этого ты шептала ему.       «Я люблю тебя, Ло.»       Хотя это искалеченное, сфабрикованное творение его собственного разума, ему все равно; одной мысли о словах, скатывающихся с твоего языка, когда ты зовёшь его, достаточно, чтобы заставить его пролить семя на свои джинсы пока он яростно трахает свою руку.       «Я люблю тебя, Ло…»       Слова кружатся у него в голове, отскакивая от стенок черепа, когда он отходит от экстаза, мучавшего его. Ему нужно, чтобы они были реальными, чтобы он слышал, как они произносятся приглушенным голосом в тихих местах, скрытых от мира сего; ему нужно, чтобы ты хотела его, тосковала по нему, жаждала его, любила его.       Но ты не любишь.       Ты любишь Зоро.       На следующее утро за завтраком Ло вытягивает ноги под столом, слегка касаясь при этом своим бедром твоего; это сделано намеренно, как и всегда, а вина и стыд за его вуайеризм не делают ничего, чтобы ослабить его тщетные попытки повлиять на тебя.       Ты отдергиваешься от его прикосновения, наклоняя ноги влево, к Зоро. Так близко, но так далеко, и это настолько бесит, что он сжимает челюсти так сильно, что чуть не ломает зуб.       Когда ты всё ещё голодна после того, как только доела свою тарелку с завтраком, он тихо предлагает тебе остатки, лежавшие на его тарелке — в любом случае в данный момент он едва может переваривать пищу, только не тогда, когда его мучают видения, как ты лежала нараспах распластавшись под другим мужчиной.       Хоть он и знает, что не сможет заполучить тебя, Ло не может не продолжать отдавать тебе свои остатки.