В лесном убежище они прожили еще больше двух недель. Рука Ганнибала зажила, рана на животе почти затянулась, но изредка болела. С утра он пропадал, отправляясь на легкую пробежку, чтобы восстановиться после травм. Уилл же продолжал ходить с гипсом на ноге и перевязанной грудью, но чувствовал себя намного лучше. Ребра практически не болели; порой беспокоил шрам на щеке, из-за которого стало проблематично бриться, иногда он саднил, сковывая лицо.
Уилл часто сидел на веранде дома и слушал пение птиц и звуки наступающей весны. На лице иногда появлялась улыбка и, казалось, что все должно наладиться, по крайней мере Ганнибал точно знал, что ждёт их дальше, но Уилл чувствовал жуткое одиночество и закрепощение, будто он оставался пленным, хотя и не показывал этого. Он и сам долго пытался вспомнить момент, когда влюбился в Ганнибала, и, если до этого он отрицал свои чувства, то теперь хотя бы не делал этого. В его мыслях всё было запутано: географически он не знал, где находится, что ждет их дальше, как будут развиваться их взаимоотношения. В конце концов Уилл добрался до планшета с новостями и прочитал все, что только можно было найти. И все та же статья Фредди Лаундс, о которой без отдельных деталей упоминал Ганнибал, сильно задела его. В тот же вечер он уверено говорил, что в их план вписывается и смерть Фредди Лаундс, но это был лишь импульсивный порыв, к вечеру он успокоился.
Та пропасть, что образовалась между ними, оставалась прежней с пробуждения Уилла. Да, были короткие беседы о том, что будет дальше, как они будут поступать и что в конце концов между ними, и именно на третий вопрос Уилл закатывал глаза и выходил на веранду, складывая руки на груди. Он определённо чувствовал присутствие любви в своем сердце, но не хотел идти по этому пути, только не сейчас. Кроме того, его не отпускали сомнения. Мужчина продолжал думать, что рано или поздно они переубивают друг друга. Эта страсть ощущалась как нечто необузданное и в то же время крайне необходимое.
Уилл сидел на лавочке во дворе, когда Ганнибал возвращался с прогулки, и именно этот вид тогда вызвал у профайлера ступор, это уже не было простым интересом, это стало чем-то более ярким и осознанным, хотя и не принятым до конца в его голове. Уилл держал в руках книгу про рыбалку, которую нашёл на полке и просто пролистывал страницы, делая вид, что действительно читает и узнает что-то новое.
— Если тебе хочется порыбачить, то недалеко отсюда есть прекрасное озеро, скрытое за деревьями, — Ганнибал сел рядом и с воодушевлением смотрел на голубое небо. Солнце ярко светило. После перевел глаза на Уилла и будто заново изучал черты лица мужчины, не скрывая улыбки.
— А если я попытаюсь сбежать? — Уилл был спокоен и практически также открыто и нагло разглядывал мужчину.
— Я не держу тебя, Уилл. Это только твой выбор. Они сразу же посадят тебя, как только ты появишься.
— Я скажу, что ты держал меня в плену и не отпускал, пытался убить. Я могу придумать, что угодно и мне поверят… — профайлер еле сдерживал улыбку, сохраняя зрительный контакт.
— Это же прекрасно, — подыграл ему Лектер.
— Вот только ты убьешь меня, прежде чем я сделаю это.
— Все может быть, Уилл, — Ганнибал положил свою руку на бедро Уилла, а после поднялся, сжав пальцами ногу, отчего профайлер поднял глаза на него, сдерживая стон боли. Ганнибал точно знал про тот болезненный шрам и надавил точно на него, вызывая раздраженную улыбку у Уилла.
— Я испытываю к тебе ненависть.
— Это лишь крайность. Ровно такая же как любовь, — Ганнибал направился в дом, но перед тем как войти, произнес, — Я не убиваю членов моей семьи, — а уже почти неслышно произнес, — К западу отсюда есть поселение, — он скрылся в доме.
Уилл остался во дворе, обдумывая слова Ганнибала. Солнце продолжало ярко светить, порой ослепляло его, когда лучи пробирались сквозь кроны деревьев. Действительно ли он собирался сбежать? Нет. Он манипулировал, играл с ним, решил, что может управлять им. И что-то внутри надломилось. Вероятно, Уилл хотел почувствовать хоть что-то кроме боли и разочарования после падения, хотя бы страх, услышать скрытую под маской вежливости угрозу, но в очередной раз проиграл. Уилл не хотел подниматься, но становилось холодно, тело продрогло, и, аккуратно поднявшись, он вошёл в дом, хромая, повесил куртку и прошел на кухню. В доме уже пахло мясом и овощами. Мужчина прошел на кухню, облокачиваясь теперь уже на трость, занял свое место за столом и наблюдал за Ганнибалом.
— Ты решил остаться? — Ганнибал поднял брови, ставя еду на стол, и глядел в глаза Уилла.
— Да, ради ужина, — Ганнибал улыбнулся ему и сел напротив. Снова молчание и многозначительные взгляды, обращенные друг к другу.
Солнце практически скрылось за горизонтом и в столовой заметно потемнело. Горели свечи. Но долго молчать просто невозможно, когда есть столько не разрешенных вопросов, и всё же им достаточно было взгляда, чтобы понимать друг друга.
Уилл больше не стремился убить Ганнибала, хотя и ловил себя на этих мыслях, возвращаться к прошлому ему также не хотелось — теперь они повязаны общими травмами и потерями, да и изначально было понятно, что тьма захватит его, и ему даже нравилось это ощущение власти. Уилл снова смотрел на него, пытаясь заново понять себя. Еще месяц назад он был уверен, что не убьет его, а сбежит с ним, он предупредил об этом Беделию, но она никому не сказала об этом, он согласился на план Джека, реализовав свой. Но в конечном итоге Уилл хотел, чтобы они погибли вдвоём.
***
— Мы склоны рассматривать решение, как одномоментное явление, — Беделия наливает виски в бокал, обращаясь к Уиллу, — то, что вы предлагаете, настолько безрассудно, что мне сложно представить это.
— Решения принимаются под влиянием чувств, это похоже на замес теста, — глаза Уилла горели, в них смешивались сомнения и строгость, но уверенности оказалось больше.
— Несмотря на вашу уверенность в том, что у вас получится обернуть ситуацию в свою пользу, подумайте еще раз.
— Тут нет никакой пользы. Только ущерб. Поимка Ганнибала не входит в мои планы, — дерзко произнес он.
— Не можете жить с ним, не можете жить без него… Так вы себя чувствуете?
— Полагаю, это мое Становление.
— То, кем вы становитесь — патология, — Беделия нервно поднялась с кресла.
— Проявления особой жестокости, требуют высокой степени эмпатии.
— Вы только что обрели религию, нет ничего опаснее этого.
— На вашем месте, Беделия, я бы паковал чемоданы. Мясо вернулось в меню, — он предупредил её, не скрывая угрозы.
***
Ганнибал же пристально вглядывался в черты лица мужчины напротив и изредка улыбался уголком губ, когда ловил его взгляд на себе, и отпивал вино из бокала.
Они стояли на кухне, в такой же тишине, но оставались вместе. Обычно Уилл благодарил за ужин и сразу же закрывался в своей спальне: лежал на кровати, глядя в потолок. Сегодня же он помогал мыть посуду, вытирал тарелки и бокалы. Ганнибал, казалось, был счастлив видеть его рядом с собой. Уилл почувствовал, как, передавая бокал, Ганнибал прикоснулся к его пальцам своими, они посмотрели друг на друга, и профайлер отвел глаза в пол, но руку не убрал. От легкого прикосновения сердце забилось быстрее и он вспомнил, что сказал Ганнибалу до удара об воду. Уилл коротко улыбнулся и продолжил вытирать посуду, а после также молчаливо вышел на улицу и сел на крыльце. Снова мысли. Много мыслей. Легкое трепетание в сердце и неуверенность. Он вел себя как влюблённый подросток, от того становилось смешно. Уилл и забыл, что вышел в одной рубашке, ничего не накинув сверху. Тело продрогло от холода, нога немного болела. Он сжался, обнимая себя. За спиной открылась дверь и профайлер почувствовал как на его плечи опустился мягкий плед. Ганнибал сидел рядом.
— Когда мы уедем отсюда? — Уилл смотрел перед собой, сжимая руки.
— На днях должна приехать Чийо с новыми документами, которые отведут от нас подозрения.
— Но наши лица повсюду. Любой прохожий может заметить нас и позвонить в полицию.
— Всегда можно затеряться в толпе, — Ганнибал осторожно перехватил руку Уилла и поцеловал.
