Изменения

Кажется, Азраил прямо сейчас наблюдает за Землей со стороны Рая по-настоящему. В отличии от Земли, здесь, в Раю, вокруг витает запах чистоты, а еще здесь подозрительно тихо. Адама больше нет. А экзорцистов не выбросили обратно как использованные расходники. До сих пор не верится. Азраил подавляет улыбку методом отвлечения. Осматривает начищенный жезл, да вертит им в разные стороны. Под солнечным светом атрибут сияет особенно ярко. Он и не думал, что вернётся сюда. Столько времени прошло, пока он находился на Земле, отправляя души примяком в мир иной, что казалось, что прошла вечность. Азраил всегда был сыном двояким, не постоянный. Совсем недавно он выступал прилежным помощником в битве с воставшим Рафаелем, который перенял волю Самуэля, но решил идти путем войны, а в эту минуту может учинить разгром в мире людей, устроив переполох с их душами. Ему лично отец нашёл подходящую роль. Он - Ангел Смерти. — Что ты здесь делаешь? Азраил улыбается и поворачивается на Лют. Она прям настоящий солдат, стоит и смотрит на него так укоризненно, что хочется смеятся. — Я получил послание отца. — Тянет довольно Азраил и смотрит на неё сверху вниз. Лют немного мнется. — Брешешь. — Адам мёртв, кто-то ж должен занять его место. — Пожимает плечами Ангел Смерти. — Я - его заместитель, я и становлюсь главной. Даже Сера это подтвердила. — Сера много че твердит. — Азраил прикрывает глаза, посмеиваясь. — Я верю только Господу Богу, забыла? Если б это было не так, я б не был тут. Лют снова хмурится, ведь знает правду. Азраил сюда бы просто так не пришёл бы. — Почему тогда об этом не доложили Сере? — А её когда-то по настоящему просвещали в важные дела небес? — Азраил уже открыто стебеться и обходит Лют, направляясь к вратам Рая. — Слишком много чести для той, с кем никогда не связывался наш отец. Азраил идёт по знакомым улицам Рая и приветлив со всеми, кто его узнает и кто его видит. Темный Ангел и правда привлекает многовато внимание, особенно тех, кто о нем даже не слышал. — Михаил, как я рад тебя видеть! — Азраил раскрывает руки, приветствуя около врат суда одного из братьев. Тот спокойно ему кивает, так же как и он широко улыбаясь. Только вот Азраила нельзя было так обмануть. Он видит швы на уголках его рта. Если до изгнания близнецы улыбались так ярко и искренне, как никто в Раю, то после падения одно из них они оба потеряли друг друга и эти улыбки. Только если Самуэлю, наверняка, разрешалось грустить и вообще творить что хотелось в аду, то Михаилу в Раю такого не позволялось. И он точно не мог же сам нашить на свой рот улыбку, так ведь? — Ты не изменился. — Голос Михаила спокоен и на фоне такой широкой улыбки это выглядит немного странно. — Все так же балуешься душами людей? Точно, как Азраил мог забыть, что эти двое близнецы? Ангел Смерти улыбается ещё шире. — Да, а ты все так же на побегушках Серы? Они возили друг в друга острые взгляды. И как бы их улыбки не пытались все смягчить, то глаза всегда все выдают. Глаза - Зеркало души. И именно поэтому Джоел носил маску, закрывающие глаза. Ведь, как старший Серафим, на котором лежит суд всяких душ людей и ангелов, он не должен показывать хоть какую-то слабость. Теперь старшая Сера. И она, откровенно, херовый Серафим. Хотя для других она лучшая. Но другие не знали Джоела. — Как тебе Рай? Непривычно для отшельника как ты, правда? Долго будешь привыкать, если привыкнешь вообще. — От своего дома нельзя отвыкнуть. — Ответил Азраил. — Отец попросил меня заменить Адама, а я, как верный сын, согласился на эту должность. — А ты давно, я погляжу, стал верным сыном. Выполняешь все его приказы, да? — Большенство из них. — Только те, которые по убийству кого-либо. Людей или же братьев. Азраил подошёл к Михаилу поближе и нагнулся к нему, смотря прямо в глаза. — За такие слова с тобой может случится тоже, что и с Рафом. Отец не любит такие формулировки. — Не тебе давать мне советы. — Гордо поднял голову Михаил. — Даже если ты станешь новым приемником, то для меня ты братоубийцей останешься. Азраил похихикал. Как будто ему было легко убить Рафаеля, но разве он мог ослушится отца? Только вот Азраил далеко не первый, кто так же не смог сделать верное решение. — Мне напомнить кто вырвал Самуэлю крылья собственными руками? Михаил пошатнулся. И даже улыбка пропала на пару мгновений, но он взял себя в руки. Самуэль на него не злится. Он все понимает. Он не винит того, он правда не держит на него вечную обиду. Он все ещё любит его. Они все ещё братья. Когда Самуэль был с визитом в Раю, то оба это почувствовали. Правда, за это чувство Михаилу пришили уголки рта вверх золотыми нитками. Вечная улыбка. Но это стоило того, чтобы снова назвать Самуэля своим братом, пусть ему это и было запрещено. Только Михаилу было запрещено думать о хорошем, вспоминая Самуэля - наказание. Только ему запрещалось называть его мысленно и устно братом - наказание. Только ему запрещалось скучать и грустить по нему - наказание. Они были близнецами и эта связь была не такая, как с остальными братьями. Их разлучит было очень трудно и поэтому нужны были такие меры. Михаил опустил взгляд и Азраил чувствовал чистую победу над ним. — Братик Аз? — Послышался аккуратный голос со стороны. Эмили стояла и вглядывалась в них двоих. — Это ж Эм, как ты выросла. — Азраил обнял маленького Серафима, пока та хихикала. — Какая ты красивая. — Сера мне косички сделала, красиво, правда? — Эмили невинно хихикала, как и должен был ребёнок. — Конечно. А где сама Сера? — Она в зале суда. Азраил посмотрел на Михаила, но тот пожал плечами. Два брата направились как раз к ней. Похоже, шёл какой-то спор. Гавриил орал на Серу, пока Галим пытался его успокоить. — Что случилось? — Осмотрелся Азраил, привлекая внимание. — Ты? — Удивился Гавриил, поправляя волосы, пока у Галима огонь на голове с красного сменился на жёлтый. Габриил подбежал к нему и схватил за плечами. — Прошу, скажи, ты то должен знать. Где Лерой? — Что? — Азраил растерялся, но улыбку не потерял. — Лерой исчез. — Ответил Михаил рядом. — Вот как. — Азраил кивнул. Тогда что тут непонятного? Он пошёл в утилизацию, как и многие до него. А потом он сглатывает ком в горле, продолжая тянуть лыбу. Гавриил дергается и падает обессилено на колени. — Братец… Я… прости… — Поднимись на ноги, Архангел Гавриил. — Говорит Сера, смотря на них со своего высокого места. Её взгляд чуточку смягчился, хотя губы она все же раздраженно сжала. Азраил про себя отметил, что синяки под ее глазами стали темнее. Она будто вся посерела, словно вместе с переживаниями и заботами краски с ее лица постепенно пропадали, уступая место болезненной бледности. — Гавриил, все мы прекрасно понимаем, какой ты этап жизни переживаешь. Вы были близки с Лероем. И никто не смеет тебя судить. Однако ты не должен забывать, что в первую очередь ты и все остальные Ангелы - опора Рая. Ее верные защитники. Что бы ни происходило внутри нашей семьи, мы должны оставаться преданными своим идеалам и своему создателю. — Все молчали, ожидая продолжения, пока Сера в свою очередь прикидывала, как бы так сказать главное, чтобы никто не разнес весь суд. — Мы отвечаем за наши мысли и за наши действия. Нашу преданность Создателю. Я хочу сказать, что каждый, в ком течет частичка Господа Бога, должен быть готов умереть за него. Ты понимаешь, о чем я? Всем потребовалось пара секунд, чтобы осмыслить услышанное. — Вот как. — Холоду в голосе Габриеля могли позавидовать все. — И кому же, по твоему мнению, придется сделать это, раз уже Лерой и Рафаель за это заплатили? Уж не Кассиэлю ли и Галиму? Они сейчас самые слабые и уязвимые из нашего рода, убрать их будет легче всего. Или быть может… Эмили выпадет эта честь? Хотя, нет, не думаю. Ты была категорична на счёт того, чтобы она вообще принимала участие в небесных делах, хоть она тоже Серафим. Гавриил смотрел на гордо расправившую плечи Серу, на ее невозмутимое выражение лица, как вдруг с его губ слетел нервный смешок. Сначала один, затем второй и вот он уже не может остановиться. Сера молчала, переживая срыв Гавриила со спокойствием, достойным всяких похвал, а Гавриил все смеялся и смеялся, пока ему не перестало хватать воздуха. Стоило только Ангелу отдышаться, как его захватило новое чувство. Ярость. Он аккуратно посмотрел на Михаила, Галима и Азраила в стороне, которые смотрели на него внимательно, чего-то ожидая. Гавриил вспоминает, что когда-то стоял так же, как и они, и точно так же смотрел на брата Самуэля. Он ожидал от него чего-то выходящего из вон прекрасного, как всегда оно и было. Надо было хоть немного прислушаться к его идеям, надо было встать на его сторону хоть раз, когда все шли против него. Надо было взять оружие, как Рафаэль и сражаться за свои мечты! Надо было согласится, что Джоел правильно делал, что закрывал глаза на некоторые грехи людей и отправлял их в Рай! Сейчас ужа поздно. Или нет? Воля Самуэля, Рафаэля и Джоела не должна быть позабыта! Не будет их, значит будет Гавриил! Не будет его, значит будет кто-то другой! Гавриил уставился на Серу. — Что же я слышу, Сера? Какой-то невероятных масштабов отборнейший бред! Ты предлагаешь братьям, МОИМ братьям, позволь заметить, следить за собой или расстаться с жизнью во славу чего? Власти Отца? Или Твоей власти? Зачем тогда все это было? Зачем было давать нам жизнь и предназначение для людей? Для того, чтобы ты мне сейчас сказала, что каждый член моей семьи должен умереть за то, что думает как-то не так? Так?! Сера тяжело вздохнула. — Нет, не так. Я веду не к тому, что мы бросим родных только из-за их мыслей. Нет. Я хочу подготовить тебя к тому, что, когда встанет выбор - а он, уж поверь моему опыту, встанет - между целым Раем, за которым мы в ответе, и нашими братьями, ты должен будешь понимать, что я не могу бросить дело Господа Бога и жителей Рая, веривший нам свои жизни. Мы не для того строили Рай столь длительное время, чтобы свести все наши старания к нулю. Ты создание своего отца, Гавриил, и в первую очередь ты служишь ему и Раю. Помни об этом. «Ты служишь ему», а между строк так и читается, что служит на самом деле Гавриил не доброму и справедливости отца Бога, а ей - Сере. И именно от её сумасбродных решений будут зависеть жизни его оставшихся братьев. Замечательный расклад. Лучше просто не придумаешь. — Нет ещё вестей из Ада? Может, если кто-то из Ада способен переродится в Раю, может кто-то их Рая окажется в Аду? Ты то Лероя могла легко туда отправить. — Стоп, подождите. — Азраил сделал шаг вперёд. — Кто-то из Ада переродился здесь? Это возможно? Сера тяжело вздохнула. — Один грешник искупился и его душа попала сюда. Это произошло во время последнего налета, когда умер Адам. — Ответил Гавриил, а цвет огня Галима снова поменялся на красный. Не любил он его. — Вот как. Отец Бог все таки следит за ними, так же как и за нами. — Кивнул Азраил. Михаил снял свои перчатки и свободной рукой потёр свою улыбку, пытаясь убрать боль от нее. — Ну он же все таки часть всего времени, но одновременно и вне его. — А Аду об этом известно? Они связывались? — Нет, Азраил, пока ничего. Я только предполагаю, что они могут ещё выкинуть. Да и ты тоже наверняка думал об этом. У нас есть два варианта развития событий: либо бунтовщики в сговоре с другими бесами и грехами потребуют что-то из разряда «отзовите свою армию, дайте нам свободу», либо это недовольные нынешней властью, и очевидно, их желанием будет мое отречение. Обманываться не стоит, оба исхода не предполагают ничего хорошего. Восстание Рафаэля прошло с ужасными потерями для нас, а что может вытворить Люцифер… Но мы должны быть готовы. В любом случае. Опять же, если повезет наш создатель создаст ещё Ангелов и у нас появятся новое поколение младших братьев и сестер, которых мы должны будем оберегать. Кажется, у Гавриила нервно дернулся глаз. Он сделал глубокий вдох, чтобы на выходе высказать свое мнение. Не то, которое хотел бы высказать, будь у него для этого настоящая свобода слова, но все же. — О да, нам создадут ещё одних на замену, да? Нисколько не стесняюсь спросить, а для чего? Чтобы они так же потом умерли во славу Бога? Я не считаю этих заместителей семьёй, так же, как и тебя, хотя ты и зовёшь нас родными. Трое моих старших братьев пали, один из младших тоже, а все из-за вас. И я сделаю все возможное, чтобы ты тоже пала. Раз наш отец никогда не слушал тебя, это не значит, что он не послушает меня. Он то уж точно знает, что тебе плевать на Рай. Тебе проще обвинить и уничтожить невинные души, чем признать свою беспомощность, как Серафим. — Гавриил развернулся и направился прочь. — Я просто знаю, что все павшие и убитые Ангелы виновны. — Сера сжала руки в кулаки. — Молись, чтобы Господь Бог не решил назвать тебя бунтовщиком! — Молитвы для слабаков, а я планирую заткнуть тебя за пояс, когда мы будем стоять перед отцом. — Махнул ей за спину Гавриил, захлопывая за собой дверь. — Воу, мальчик вырос. Давно он стал так похож на наших старших братьев? — Хмыкнул довольно Азраил и глянул на Михаила, после чего высокомерно хмыкнул. — Словно он его близнец, а не ты. Михаил улыбнулся острыми зубами. — Может кто-то и будет мне рассказывать, что я не достоин носить титул его брата близнеца, но черта с два это будешь ты. Когда Азраил вышел на полигон и увидел своих новых бойцов, то вздохнул. Он привык работать один, а тут ему придётся перевоспитывать целый гарем Адама. Ничего, он устроит им тренировку, как в его молодости и тогда от этой армии неженок ни следа не останется. Он оказался прав. Все эти ангелы бесполезны. — И вы еще зовет себя бойцами? Не удивительно, что вы в сухую проиграли демонам. — Ударил себя по лбу Азраил. — От Адама хоть какой-то толк был, а вы лишь куски мяса. — Эти куски мяса, как ты выразился, поддерживают спокойствие Рая и не дают начаться бунту в аду! — Гаркнула на него Лют. — А вы так боитесь этих бунтов? — Азраил снова расплывается в улыбки и дёргает бровями вверх. — После вашего провала оно понятное дело, но вы боялись их восстания и раньше. Лют молчит и лишь пилит взглядом его высокомерное лицо. — Согласен, ням ням, они говорили, что веселились, когда нас убивали, ням ням, но ведь изначально они боялись нашего восстание против них, ням ням. Азраил вытягивается в лице и медленно поворачивает голову на 90 градусов. Самуэль… Нет. Люцифер сидел прямо рядом с ним и жевал попкорн. — Какого черта… — Азраил трясёт шокированную голову и пытается снова натянуть улыбку. Это получается, пусть и не идеально. — Что ты делаешь? — Слушай, прям около входа в Рай такую прикольную лавочку вкусняшек открыли. Прям бомба, одобряю. — Люцифер закинул ещё себе в рот. Глаз Азраила дернулся. — Как тебя пустили сюда? — Знаешь, этот ваш святой Пётр меня стремается ещё с прошлого раза. — Люцифер говорил с набитым ртом, пока все крошки летели в Азраила. Падший все съел и посмотрел на собеседника немного лукава и с высока. — Все таки его нельзя судить. Я в прошлый раз вылетел из Рая с кучей золотых цепей на крыльях, которые должны были как бы приковывать меня к земле. Летать да, немного неудобно было. Его это и напугало, думаю. Его крылья отрасли, подметил Азраил. Он знал, что такой вариант был возможен, но все равно немного расстроен этим фактом. — Тебе не привыкать всех пугать в Раю. — Хм. Тоже верно. — Кивнул с улыбкой Люцифер и хихикнул, раскидывая руки в стороны. — Ты не должен боятся, идя по Раю и ловя на себе косые взгляды, что случится что-то страшное. Ты должен искренне верить, что самое страшное, что может случится с Раем - это ты сам. Азраил склоняет голову в бок, пытаясь не трещать зубами. — Да не косись ты на меня. Разве ты меня не понимаешь в этом плане? — Что прости? — Ну страх. — Люцифер тянет презираемый взгляд на него. — Когда на тебя смотрят и понимают неизбежное. Ты ж небось сотню таких взглядов ловишь на себе каждый день, когда забираешь чью-то человеческую жизнь. — Ты осуждаешь же меня сейчас? — Хмыкнул в непонимании Азраил. Просто супер! Один из близнецов осуждает его в том, что он убил Рафаэля, другой в том, что он забирает человеческие жизни в мир иной. — Ты известен всем лишь тем, что распространил зло, пустил все грехи на свободу, оправдывал насильников и убийц. — Хм. Да, ты прав, я определенно попаду в Ад. — Потер свой подбородок с задумчивым видом Люцифер, а потом снова загадочно улыбнулся, склонив голову в бок. Если бы он это все сказал Люциферу, когда он был в полной депрессии от своих действий, то наверняка бы эти слова бы его сильно надломили. Но сейчас Люцифер снова тот, кем и был раньше. — Там и увидимся, Азраил. И с этой же улыбкой исчез в красном дымке. — Невыносимый. — Прошептал раздраженно Азраил. — Что, бесит, когда стебутся над тобой, а не ты над кем-то, да? — Подметила за его спиной Лют. — Закройся, я думаю. — Кинул ей Азраил. — Напрягать мозг когда его нет очень вредно, голова может заболеть. Азраил за секунду оказался прямо перед ней с убийственной аурой. — Ты осмелела я погляжу. — Загробным голосом, словно не своим, заговорил Азраил. Лют в страхе попятилась назад, но он схватил её за руку, что та аж вскрикнула от боли. — Дрянь, которую никто не любит, не уважает, и которая лишилась всего, потеряв Адама, хоть что-то представляет из себя, чтобы мне что-то говорить?! Лют уже в животном страхе чуть ли не падала. Азраил схватил её за обе руки и она закричала, когда по ним пошли трещины. — Я знаю о том, что тебе отрезали руку и что она отросла здесь, в Раю. Но это как-то слишком для той, кто все провалила, не думаешь? Какую руку тебе тогда отрезали, а? Какую мне сейчас оторвать? Правую, левую?! Давай ка я лучше проверю все твоё тело на прочность! Он опускает её, когда трещины доходят до локтей и та падает на землю, задыхаясь в боли. — Следи за тем, что говоришь, деточка. Слова не имеют гарантии. Азраил улыбался вновь. Чертов, грязный, невыносимой Самуэль. Или как его там? Люцифер? Как вычурно. Поганец любимец, которому позволено все даже сейчас, но из-за него страдают они и весь Рай! Идиот змей, который забрал спокойствие и счастье всей их семьи с собой в пучину ада. Азраил схватил жезл и уставился вдаль. — Скоро увидимся, братец.