дарума-сан, приди

      — Блять, и где я так нагрешил, что в этой хуйне оказался?       Чуя хмурится, недовольно складывая руки на груди, и поворачивается к сидящему на бортике ванны Осаму. Тот довольно улыбается, нарочито внимательно оглядывая Чую.       — Тебе идёт моя футболка, Чу-чу. Длинновата, правда...       Футболку Дазая ему пришлось напялить только потому, что в своей отглаженной белой рубашке лезть в воду он категорически отказался, а Осаму очень-очень хотел вызвать какую-то девочку.       Как только Чуя услышал о «вызове девочек», он правда успел на несколько секунд поверить в то, что в голове Дазая наконец-то появились те же мысли, что беспокоили всех парней их возраста, но...       Но Дазай — это не парень своего возраста. Это Дазай. Ну, просто Дазай.       Поэтому вызывать они собираются не красивых девочек, которые были бы рады составить им компанию за небольшое денежное вознаграждение, а дохлую девочку-призрака, которая, судя по статьям, была бы рада их убить.       — Иди нахуй, — он фыркает, легонько подталкивая Осаму в плечо. — Залезай первый.       Дазай щурится, с подозрением оглядывая ванну с уже подстывшей водой.       В комнате темно, горит лишь одна-единственная свеча, которую удалось отрыть в чулане, и экран телефона Чуи, на котором открыт старый дешманский сайт, посвященный призывам духов и черной магии.       Осаму уже который день втыкал в подвисающие гифки с нелепыми скримерами, почитывая страшные истории от пользователей сайта. Делал он это не столько из любви к мистике, сколько для того, чтобы анонимно отвечать на посты, подмечая каждую ошибку в тексте.       Но одна история его зацепила: во-первых, её авторша, женщина с ником «_.avada._.kedavra._», не допустила ни одной ошибки в своем посте!       Дазай почувствовал себя почти оскорбленно, не найдя ни единой оплошности, и перечитал текст несколько раз.       Ошибок, в итоге, так и не нашел, зато самой историей о проникся: «_.avada._.kedavra._» в красках описала, как они с её лучшей подругой вызывали этого духа. В итоге её подруга действительно трагично погибла, и в посте было подробно описано то, как её кишки были размазаны по асфальту...       ...правда под постом нашелся комментарий от пользователя «deeplyweeping», в котором девушка представилась той самой подругой, сказала, что жива, вообще-то, и попросила авторшу прекратить фантазировать о её кишках.       — Ну не-е-ет. Это нелогично как-то, — Осаму наигранно тяжело вздыхает, всматриваясь в потолок, будто правда обдумывает что-то. — Если именно я буду тем, кто вызовет Даруму-сан, то она будет ходить за мной, пока не убьет.       — Всё так, — Чуя кивает. — И?       Осаму снова вздыхает, опуская ладонь в воду и вглядываясь в отражающиеся на темной плитке блики.       — Ну, неверное распределение ролей в команде, Чу-у-уя! Мы ведь напарники, так? — он снова поворачивается к Чуе, заглядывая в его глаза с невероятной серьезностью. — Я с ней договорюсь, а вызовешь ты. Ты вон какой сильный, да? Сможешь дать отпор какой-то там дохлой девчонке. А я... — Осаму опечаленно дует губы, показательно разглядывая свои худые ноги. — Хиляк совсем, шансов нет!       Губы Чуи почти незаметно дергаются, он с трудом сдерживает улыбку. Дазай ну очень серьезно размышляет о том, кому из них стоит вызвать какого-то несуществующего духа, и лицо его в этот момент выглядит гораздо более сосредоточенно, чем на любом из устроенных Мори собраний.       — Я думал, твоя смерть — наша цель, нет?       — Не-е-ет! — Дазай поднимает руки. — Ты опять всё перепутал. Я не против умереть вместе с прекрасной девушкой, но ни в коем случае не от её руки!       Накахара фыркает, закатывая глаза. Вот теперь поведение уебка начинает раздражать. Какого хера Осаму ползал вокруг него больше двух часов, умоляя попробовать эту бредятину, а теперь сваливает всё на чужие плечи?       Понятное дело, что Дазаю страшно. Эти грёбаные способы вызова всяких демонов, которыми Осаму его заёбывает, всегда включают в свои условия всё, что только может образовать жуткую атмосферу:

«Шаг первый: выключите свет, чтобы нихера не видеть.

Шаг второй: зажгите свечу, чтобы ебучие тени скакали по стенам, как черти вокруг котла.

Шаг третий: прочитайте какую-то жутко звучащую дичь на латыни, которую никогда не переведёте ни в одном переводчике, потому что это не латынь вовсе, а набор букв прямиком из больного воображения автора»

      «Шаг четвертый — пизданите себе по лбу и займитесь чем-нибудь полезным, долбаебы», — мысленно добавлял Накахара.       — Я боюсь, — он признается. Атмосфера действительно делает своё дело, несмотря на скептицизм Чуи. — Выручишь меня, храбрец?       Огонь свечи трепещет, пуская те самые жуткие тени, и Чуя вздрагивает, чувствуя мурашки по всему телу. Атмосфера действительно делает свое дело, несмотря на...       — Вообще-то ты всегда лучше общался с девушками, но ладно!       Дазай почти встревоженно улыбается, напряженно смотрит на Чую ещё несколько секунд, очень надеясь, что Накахара передумает и с большой радостью прыгнет в воду вместо него, но этого не случается.       Наоборот: он выглядит очень самодовольно, глядя на Осаму с такого непривычного ракурса — сверху вниз, и взгляд его буквально кричит: «сам хуйни придумал, сам в нее и лезь».       Горестно вздохнув, Дазай расслабляет пальцы, отпуская бортики ванны, и плюхается в воду, расплескав её во все стороны. Чуя неосознанно следит взглядом за водой, попавшей на до усрачки пугающее зеркало, и тяжело сглатывает: даже просто мокрые волосы Осаму в этом ебучем зеркале выглядят какими-то пугающе-черными.       Чуя берет в руки лежащий на раковине телефон и откровенно лыбится самой сучей улыбкой. Сейчас Осаму начнет трястись, бояться, и пополнит его список поводов для подъебов. Как же хорошо.       — Садись посредине ванны и смотри на кран, — Чуя читает инструкцию, озвучивая для Осаму, и шагает в ванну, присаживаясь позади Дазая. — Закрывай глаза и представляй сзади нас японку, у которой нет одного глаза, и три раза повторяй сам знаешь что.       Накахара сильно вздрагивает, нарочно игнорируя слова призыва, почему-то действительно не желая произносить их вслух. Откладывает телефон на бортик раковины и выдавливает на ладонь немного шампуня, с сомнением рассматривая мокрые волосы Дазая.       — А японка симпатичная? — интересуется Осаму.       — Дохлая и одноглазая, — Чуя фыркает с улыбкой, запуская намыленные руки в волосы Дазая. — В твоем вкусе, получается.       Осаму даже немного расслабляется, когда Чуя начинает мыть его волосы: Накахара делает это неожиданно осторожно, даже нежно.       Видел бы Дазай, как сосредоточенно Чуя пытается разглядеть хоть что-то в кромешной темноте. Нелепо высовывает язык, стараясь не задеть очередной колтун на кончиках мокрых волос и не вырвать их нахер.       — Ах, Чуя... — прикусив губу в попытке сдержать издевательскую улыбку, Дазай предпринимает очередную попытку провокации — возможно, последней перед судьбоносной встречей с Дарумой-сан... но Чуя в ответ больно дергает его за волосы. — Ай, Чуя!       — Не выебывайся, — шипит Чуя. — Зови давай свою девку, я волосню твою мусолить долго не собираюсь.       — Да? Странно, я думал тебе нра... АЙ! Да всё, всё! — Осаму глубоко вдыхает, снова прикрывает глаза и цепляется за борты ванны, готовясь в любой момент подскочить и убежать. — Кх-м... Дарума-сан, милая моя ласточк... АЙ!       Чуя снова дергает Дазая за волосы, хмурясь.       — Говори, как написано было! — он ворчит ему на ухо. — Там написано, что к духам нужно обращаться с уважением!       — Хах, что такое, Чу-чу? Боишься, что она разозлится на нас и убьет не меня одного, но и тебя за дружбу с таким плохим мальчиком?       — Я сейчас съебусь отсюда нахуй.       Осаму тяжело вздыхает, отпуская борты ванной и поджимая колени, чтобы в любой момент развернуться назад, к Чуе. Набирается смелости, потому что, к собственному удивлению, действительно побаивается того, что должно произойти дальше, и это вовсе не приход Дарумы-сан.       — Ладно... Дарума-сан, приди... — услышав, что Осаму начинает говорить правильные слова из инструкции, Чуя напрягается, и Дазай понимает это по замеревшим в его волосах пальцах. — Дарума-сан, приди... — он продолжает, и Чуя тоже закрывает глаза, крепко зажмурившись и готовясь, на всякий случай, к худшему. — Дарума-сан при...       Худшее не случается, третий раз Осаму не заканчивает. Он и не собирался: с крайне паскудной, но довольной улыбкой он быстро разворачивается к уже открывшему глаза Чуе и притягивает его к себе, схватив за плечо.       Пока Накахара совершенно ничего не понимает и не успевает никак среагировать, абсолютно растерявшись, Дазай быстро прижимается губами к его губам.       Недавно они договорились попробовать поцеловаться друг с другом. Просто чтобы попробовать, как оно. По возможности — чтобы потом не лажануть с девушкой.       Чуя на это, конечно, согласился... с трудом, с большим, блять, трудом, согласился, и совсем не ожидал, что их «чтобы-просто-попробовать» поцелуй случится вот так, когда он будет крайне ласково мыть волосы Дазая, сидя с ним в одной ванне при свечах.       Блять, вот на такое он никогда бы не согласился. Правда, лучше бы Дарума-сан...       Поцелуй получается глупым: Дазай просто вжимается губами в губы Чуи и... всё.       Зависший в полнейшем ступоре Чуя в ответ его не целует, просто хлопает ресницами, непонятливо впялившись прямо в глаза напротив, и с этим Осаму ничего толком сделать не может, поэтому...       — Ч-чуя... — подстроив напуганный тон, Дазай широко раскрывает глаза и смотрит за спину Накахары. — Ч-чуя, т-там... Д-дарума...       Когда Чуя, напугано всхлипнув, отстраняется и пытается повернуться, расслабив-таки губы, Дазай хватает его за щеки, поворачивает обратно к себе, несильно надавливая на скулы пальцами, и снова целует, на этот раз успев сжать нижнюю губу между своими.       Несколько секунд Чуя вовсе не реагирует, лишь снова пялится на Осаму, но очень тоненько всхлипывает, когда Дазай пробует слабо пососать его нижнюю губу.       Он прикрывает глаза, послушно опускаясь на поверхность ванны, когда его ненастойчиво подталкивают, и рефлекторно вскидывает руку, проводя одними лишь кончиками пальцев по мокрой ткани чужой рубашки.       В какой-то момент это ощущение чужой... ласки... кажется Чуе настолько новым и непонятным, что он, к собственному удивлению, как-то рефлекторно расслабляется, будто это могло бы замедлить время и помочь ему запомнить каждую секунду, и ведет руками по спине Дазая.       Осознание собственного бездействия даёт о себе знать резким уколом смущения, поэтому Чуя слегка сжимает талию Дазая, неосознанно прижимая его ближе.       Когда Осаму послушно приближается, его согнутое колено оказывается между ног Чуи, отчего тот вздрагивает, напрягается и рвано вздыхает.       В груди не тепло, в груди будто лава разливается, а в низу живота понемногу нарастает то самое тянущее чувство, которое он, наверное, боялся почувствовать с Дазаем.       — Стой, — Чуя нехотя отрывается от его губ, — это уже пиздец какой-то, — он указывает взглядом на колено Дазая между собственных ног.       — Да? — Осаму улыбается, довольную усмешку прерывает хриплый вздох. — Я даже не специально, честно, — он послушно убирает ногу, неловко расставляет колени по обе стороны от бедер Чуи и пожимает плечами. — Места мало.       Чуя не успевает сказать, что так, блять, ещё хуже, чем было, потому что Осаму снова целует его, а сам он снова сжимает руки на чужой талии, почти незаметно поглаживает ладонями.       Дазай тягостно стонет, и Накахара чувствует, как быстро и сильно краснеет. Ему так нравится?       К собственному ужасу Чуя замечает, что от одного лишь медленного истомленного дыхания Дазая у него начинает кружиться голова. Окончательно добивает мысль о том, что ему хочется сделать что-нибудь, чтобы Осаму снова застонал.       Сначала Накахара пытается рассчитать, как быстро сможет три раза позвать Даруму-сан, чтобы она убила его нахуй прямо сейчас, но очень скоро сдается самому себе и прижимает Дазая ближе, перенимая инициативу, и плавно ведет кончиком языка между его губ.       Чувствует, как сильно напрягается всё тело Осаму, когда он рефлекторно приоткрывает губы, и Чуя, не успев того осознать, скользит языком в его рот.       Когда их языки соприкасаются, обоих словно током прошибает. Чуя почти задыхается, Дазай льнет всё ближе и снова стонет. Долго и тихо — так, как Чуя и хотел это услышать.       Он не знает, но почти уверен, что Дазай делает всё правильно, когда обводит его язык своим и тягуче-медленно посасывает.       Чуя чувствует кожей, как дрожат чужие длинные ресницы, прикасаясь к его щекам, и его сердце сжимается до боли сильно от осознания того, насколько чувственно и бесстыдно этот придурок реагирует на поцелуй.       Ну, раз так... Чуя почти успевает позволить своим рукам спуститься к бедрам Дазая, но...       — БЛЯТЬ!       Дазай вскрикивает и одним движением выпрыгивает из ванны, завалившись на бортик и напоследок наступив на ногу Чуи, когда позади них слышится резкий, странный звук. Чуя хватается за ногу, стонет от боли и злобно шипит, пока вредитель стекает с борта ванны.       Осаму хватается за грудь: в последнее время приступы тахикардии стали чаще и сильнее, наступая последствием любого шороха, а сейчас, когда к ним должна была наведаться Дарума-сан...       Он быстро оглядывает всю комнату. Видит всё мутно, но замечает на полу рядом с раковиной телефон Чуи. Ебаный упавший телефон Чуи.       Осаму нервно, но облегченно выдыхает, садится на пол, упираясь спиной в дверь, и смотрит на Чую, который...       ...корчится от боли?       Ой-ой-ой. Плохо дело.       — С-сука, молись, — Чуя хнычет, держась за ногу, но всё ещё звучит крайне убедительно. Особенно когда начинает вставать из ванны, глядя на Осаму безумно злым взглядом. — Ебучий шизик, сука, как же ты меня уже заебал...       — ДАРУМА-САН, ПРИДИ!